wtf is wrong with your voice?

      — Так, аппаратура в норме, мы все проверили, — повторяет вслух Джозеф, как будто не делал это последние полчаса нонстопом. — Не забыть уточнить у Прокопенко насчет билетов, — дополняет он задумчиво.       Митсубиси петляет с улицы на улицу, кажется, Джозеф тут уже проезжал. И чего он так волнуется? Они давали концерты и раньше, правда, совсем небольшие, куда приглашали друзей и знакомых, а теперь решили выйти на новый уровень. Адам успешно боролся со своими смущением и страхом сцены, Ронан — безуспешно со своей агрессией и жаждой устроить драку с каждым, кто хоть что-то скажет плохое про их музыку. Джозеф боролся со своим голосом. Для каждого из них выход на публику был по-своему труден, но они лечили друг друга и абсолютно точно в одиночку не справились бы.       Митсу сворачивает на хорошо знакомую улицу.       — Зарядить блок на всякий случай, — бубнит Джозеф снова, — Прокопенко. Билеты. Спросить у Линча, нахрена он бросил тачку на обочине.       «БМВ» Ронана он опознает сразу по треснувшей задней фаре и характерной вмятине на бампере. Нефига было так резко тормозить! У Митсу теперь все то же самое, только спереди, и даже записи в мастерскую Адама у них стоят ровнехонько друг за другом.       Джозеф сначала узнает машину и только потом узнает место: он у того самого бара, где оставил ребят несколькими часами ранее. Перед выступлением он бережет голос, поэтому категорически отказывается от алкоголя, так что он просто немного посидел с ними, раздал инструкции и уехал по делам. «БМВ» на обочине теперь смотрится логично: Ронан, конечно, не стал садиться за руль, потому что он пил, а теперь, наверное, уже сладко спит на своей фабрике и видит седьмой сон. «Заберет завтра», — на автомате думает Джозеф, но что-то все равно заставляет его сначала притормозить, а потом и припарковаться рядом.       «Инструкции» выглядели вполне себе адекватно, когда Джозеф их говорил для Адама и Ронана этим вечером. Это значило: долго не засиживаться, не забывать вещи, дада, они взрослые мальчики, но все равно мальчики, а завтра у них не будет времени на решение лишних проблем. Не драться. Не напиваться. Свору не звать, потому что тем всегда скучно и мало, Джозеф прекрасно знает о чем говорит.       Теперь он видит, что все его слова были посланы ко всем чертям этого мира.       Тут драка. Все навеселе. Тут свора. Он глубоко вздыхает и трет лоб, всматриваясь в творящийся вокруг пиздец.       Ладно, драку разнимают довольно быстро и, вот странно, но это не Линч. Зато все остальное относится к нему просто превосходно: он ужасно, ужасно пьян, обнимается с Прокопенко и что-то пылко доказывает ему. Адам выглядит немного получше, так что Джозеф подходит к нему и спрашивает:       — Вас убить вместе или по одиночке?       Пэрриша будто совсем не удивляет его здесь нахождение, либо он просто не помнит, что Джозефа не было пару часов. Он удостаивает его долгим взглядом и таким же долгим молчанием. Когда он наконец раскрывает рот, оттуда вылетает скорбное:       — Все ушло из-под контроля… куда-то. Ушло.       — Да ну? — удивляется Джозеф. — Быть такого не может! Куда ушло-то?       — Я-я-я не зна-а-а-а-ю-ю-ю… — Адам закрывает лицо руками и мотает головой.       — Ну-ну. — Джозеф привлекает его к себе, обнимая. Бедный парень стал жертвой опасного и безрассудного чудовища по имени Ронан Линч, его никак нельзя винить в случившемся. Алкоголь, попадая в жадный рот Ронана, творит с ним поистине страшные вещи: бесы непокорности, упрямства и дури вырываются наружу, мчась на всех парах, сбивая с ног незадачливых прохожих. Джозеф ненавидит в нем это, и за это же так отчаянно любит. Адаму все это еще предстоит, он пока на стадии принятия своего положения. Вцепившись в Джозефа, он утыкается ему в плечо.       Ронан все-таки проигрывает Прокопенко, беззлобно оттолкнув того напоследок и вручив микрофон от караоке. Так вот из-за чего они спорили! Следующие минуты три они все слушают жуткий вой Проко и искренний смех своры. Даже Адам снова заинтересован происходящим. Все выглядит невинно и весело ровно до того момента, пока Ронан не оборачивается назад и не видит Джозефа с Адамом. В ту же самую секунду, как он поднимает на них взгляд и его рот еле заметно приоткрывается, Джозеф понимает, что ничем безобидным это не закончится.       Линч улыбается, отворачивается и начинает искать что-то в подключенном к караоке компьютере. Через полминуты звучит музыка, Ронан выхватывает у Проко микрофон.       Джозеф ни разу не видел и не слышал, что происходит с Линчем, когда тот под градусом и с микрофоном в руке. В студии они все же преимущественно работали, на концертах были трезвы и собраны, у него просто не было возможности до конца оценить, насколько сильно они с Адамом влипли.       Музыка напоминает ему что-то мексиканское, сущность Ронана никак не вяжется с подобным выбором, но когда в тексте появляется «текила», все сразу встает на свои места.       Движения Ронана поначалу тоже никак не вяжутся ни с ним самим, ни со знанием Джозефа о нем. Он даже не подозревал, что Ронан так умеет. Или это все алкоголь?.. Неважно, если честно. Теперь настает очередь Джозефа как-то контролировать себя и свои реакции и поднять наконец челюсть с пола. Адам рядом вздыхает тяжелее обычного, Джозеф отмирает и, потянув его за собой, садится на стол. Им необходима хоть какая-то опора в этой опрокинувшейся на них реальности.       Ронан идет прямо на них. Игнорируя взгляды притихшей своры, игнорируя ошарашенный вид своих парней. Совершенно не обращая внимания на столы и стулья, встречающиеся на его пути. Его движения плавные, тягучие, удивительно, но он знает, что нужно делать ногами и руками и как трогать себя, чтобы Джозеф снова заставил себя неимоверными усилиями закрыть рот. Надо потом спросить, откуда, как, почему, с какого момента и какого хрена. Надо.       Куплет застает Ронана аккурат у стола, разделяющего его и Джозефа с Адамом. Без всяких колебаний он забирается на него.       Коленно-преклонная поза.       Голос с какими-то невозможно томными придыханиями.       И этот взгляд.       Джозеф никогда не видел и не слышал ничего подобного, а видел он много.       Он сглатывает. Синхронно с Адамом. Вдруг факт, что он вынужден проходить это жестокое испытание не в одиночку, вселяет в него робкую надежду, что он позорно не кончит в штаны вот прямо сейчас.       Свора не сводит с них глаз.       Положение хуже некуда, потому что Линч ловко слезает со стола, напоследок максимально разведя ноги.       Джозеф не знает, за что ему все это. Формулирование слов и вопросов сейчас для него временно недоступно, мысли о завтрашнем концерте маячат в самой дальней точке сознания. Позвонить Прокопенко? Вот же он, пялится во все глаза. Напомнить про билеты? Напомните, пожалуйста, как его самого зовут, желательно по слогам. Он проверил аппаратуру и клуб, и все инструменты, которые понадобятся им завтра. Не проверил только главных участников мероприятия на предмет такого вопиющего нарушения дисциплины.       Джозеф впивается в рот Ронана. На вкус он как текила, как темная и прохладная ночь, как обещание и ожидание, слитые воедино. Он отстраняется, когда его место занимает Адам.       На них до сих пор все смотрят, да? Да. Джозеф и сам не в состоянии отвести взгляда.       В тексте было что-то про предложение прокатиться. Двойные смыслы песни вьются маленьким ураганом в голове, выдавая уже знакомые картинки. Там рев Митсу, отблески фар в зеркалах, рука на руле, рука на голом теле Ронана, Адама, его собственного, холодный ветер и жаркие стоны.       Да, пожалуй, они прокатятся сегодня.