Не сказки на ночь (Сборник)

Июнь 2020 год.

— Ты проверила телефон семнадцать раз за двадцать минут. Соня даже не обернулась на голос Ники, но сжала корпус мобильного в руке чуть сильнее. Рыжеволосая лежала на своей кровати на другой стороне комнаты и щелкала семечки. Этот звук раздражал Белову едва ли не сильнее отсутствия уведомлений. Окно было открыто, теплый летний воздух манил своей сладостью, играясь с накрахмаленными занавесками, так напоминающими Соне занавески в доме в Дубне, куда они периодически приезжали на выходные в детстве. Ваня очень любил это место. Мама тоже, она там выросла. Там началась их с папой история любви. — Соня? — Что? — блондинка продолжала упрямо смотреть в потолок. Она знала на нем уже каждую трещинку, могла бы вывести этот рисунок карандашом с закрытыми глазами. — Не груби, — за столько лет Ника научилась понимать каждую нотку в голосе подруги, несмотря на то, что музыкальным слухом не обладала. — Напиши ему сама. — Написать что? — Белова горько усмехнулась. — Добрый день, Арсений Сергеевич, наш курс закончился, и я скучаю по нашим разговорам в зуме? — Неплохо. Мне нравится. Блондинка резко повернула голову, Ника смотрела на нее с вызовом, готовая к атаке. — Технически, — не став дожидаться нападения, Романова привстала с постели. — Он больше не твой преподаватель. Вы можете переспать. — Он в Питере. — Он флиртовал с тобой, я слышала. — Он занимался со мной… — Почти виртуальным сексом, — перебила Ника. — София, быстрее, — то, что девушка училась в театральном, дало ей передать интонацию в его голосе, но, конечно, звучало не так сексуально без его истинно мужской хрипотцы. Соня усмехнулась, повеселев, наконец. — Он говорил о том, как я выполняла задание. — А мог бы о тебе на своем… — Девочки, — их сосед Матвей зашёл в комнату без стука, как и всегда, сколько бы они его ни учили, ничего о личном пространстве он не слышал. — Мы голые! — заорала Ника и кинула в дверь свою подушку, он укрылся за стенкой, выпрыгнув обратно в коридор. — Это же супер, — рассмеялся татуированный парень и зашел вновь, довольно рассматривая их, абсолютно одетых. Соня закатила глаза и обреченно упала обратно на свою кровать. Сначала на карантине было весело. Они пили вино, играли в настольные игры, пели песни под гитару, занимались вместе йогой и делали маски для лица. Но теперь ей было тесно и душно в этой квартире, постоянно переполненной людьми, включая гостей. Даже с Никой, с которой они раньше никогда друг от друга не уставали, ей было тяжело разговаривать. — Чё надо? — Романова недовольно сложила руки на груди. Матвей сел на кровать Ники и взял у нее семечки. — Погнали завтра на пикник к родителям Соболя на дачу. — Кто будет? — Да все. Ника вопросительно взглянула на Соню, та отрицательно качнула головой. Она очень надеялась, что все уедут, желательно с ночевкой, и она сможет остаться наедине с собой на целые сутки. Просто чтобы побыть в тишине хоть немного. В их квартире в Медведково всегда было или пьяно-шумно, или трезво-шумно, потому что еще один их сосед Антон слушал свою музыку без наушников, Матвей и Настя трахались так, будто никого не было в радиусе километра, а Ника просто была шумной, такая у нее натура. — Ты езжай, если хочешь, — тут же добавила Соня. — Ладно, я в деле, — Нике тоже хотелось отдохнуть от лучшей подруги, пребывающей в слишком долгой прямой зависимости от наличия или отсутствия сообщений Арсения Сергеевича Некрасова. Уведомление прозвучало громко. «Это очень неплохо. Почему дальше только каверы?» Соня дрогнула всем телом, Ника сразу поняла, от кого пришло сообщение. Не замечая ничего вокруг, блондинка погрузилась в переписку, состоящую в основном из вежливых сообщений и рабочих моментов. Каждое его слово, быстро преодолевшее расстояние между Москвой и Питером, Соня помнила наизусть. Сейчас Арсений Сергеевич переслал ей ее же пост, один из многих, репостнутых из сообщества об их группе. На видео они пели дуэтом песню, которую написал Влад. Соне нравилось, она была о любви, о юности, о море, а Дима фыркал и называл это тупой попсой. Девушка выдохнула и, как всегда дрожащими от волнения пальцами, написала ответ: «Спасибо! Это Влад написал. Но авторские песни не очень заходят публике. А вот каверы пользуются спросом…» Когда группа только создавалась, они, конечно, как настоящие мечтатели, думали, что все получится, словно по щелчку пальцев. Много репетировали, притирались друг к другу, проводя в гараже все свободное время, писали песни, пытались сыграться. Тогда они быстро набрали репертуар на целый альбом, даже записали на чьей-то разваливающейся студии в Мытищах. За пять литров пива. По-братски. Парни хотели делать что-то, похожее на «Король и Шут». Вышло на любителя. Но любителей не нашлось. Потом Влад подлатал репертуар, сделал его чуть более подходящим для масс. Они сменили название. «Гаражи» стали «Магнитофоном». Но снова ничего. Ребята уходили из группы, потому что это не приносило денег, но отнимало время. От первого состава остались только Соня, Влад и Дима. Приходили новые музыканты. И снова притирки. Пиво в гараже. И много работы. Они пели у метро, в метро, на набережных, но полиция упорно их разгоняла. Чуть больше года они, конечно, держались на голом энтузиазме, но потом учеба, работа и группа (в случае Димы без учебы) вылились в нехватку времени и полное моральное истощение. Они взяли перерыв на месяц. Однажды вечером Соня выложила в сеть кавер на песню Элджея, переделав ее почти до неузнаваемости. Из песни, без которой не проходила ни одна летняя тусовка, вышла неплохая лирика под клавиши. И людям зашло. Полетели лайки и подписки. С трудом Влад с Соней уговорили Диму сделать еще пару-тройку каверов. Они переделывали попсу под рок. Рэп под попсу. И новое звучание нравилось людям. Их стали звать выступать за деньги в ресторанах, потом на свадьбах и корпоративах. О «Магнитофоне» заговорили, как о хорошей кавер-группе для праздников и вечеринок. Не об этом они мечтали. Совсем не об этом. Соню, если честно, начинало подташнивать от застольных песен. Но за это неплохо платили. А в их положении каждому нужны были деньги, кроме, собственно, Беловой, если бы она не встала в позу. Поэтому Влад решил продолжать зарабатывать каверами. Чтобы иметь возможность репетировать уже не в гараже Димы, а в студии, чтобы записывать песни на хорошей аппаратуре, чтобы, в конце концов, перестать экономить на продуктах, покупая по скидке то, у чего на днях закончится срок годности. «Я понимаю, о чем ты.» «Просто я не думаю, что это то, чего ваша группа хочет.» У Сони ёкнуло сердце. Ты. Он впервые обратился к ней на «ты». Ей было так плевать сейчас на то, чего хочет «их группа». Потому что быть к нему чуть ближе, даже в этой мелочи, было всем, чего хотела она. Но Белова взяла себя в руки. «Это правда. Но мы не знаем, куда двигаться дальше.» «Если честно, мы разнимся в наших музыкальных вкусах.» «Вы репетируете сейчас?» «Или сидите по домам, как законопослушные граждане?» Соне стало стыдно. Работы не было, массовые мероприятия были под запретом, поэтому за все время карантина они ни разу не собирались, чтобы порепетировать. Зато десятки раз собирались, чтобы отдохнуть. Очевидно Арсений Сергеевич верно истолковал ее замешательство с ответом. «Я буду в Москве завтра и послезавтра. Если организуете репетицию, я могу приехать, подумаем, что вам делать с вашим Магнитофоном.» Соня бы хоть на Луну слетала, чтобы только иметь возможность встретиться с ним, конечно, она все сделала, чтобы репетиция состоялась, и она состоялась. На дачу никто не поехал, все, как миленькие, собрались в студии. И он приехал в студию такой… Невозможно красивый. Арсений Сергеевич выглядел лет на десять моложе в этих широких штанах, объемной белой футболке, мужчина был в очках, и они срывали от Сони его серо-голубые глаза. Девушка вся сжалась у инструмента, когда увидела его. Он очень органично выглядел в этих стенах. Белова легко представляла его в питерской студии за пультом, настраивающим звук. Сосредоточенный, он бы хмурил брови, не сводя глаз с показателей на экране, водил бы красивыми длинными пальцами по айпаду... — Всем привет, — он и говорил иначе, совсем не как в стенах университета. — Давайте сразу договоримся, будем на «ты». — Круто, — они с Владом пожали друг другу руки. — Ты что-то хочешь? Пить? Есть? Арсений с нечитаемым выражением лица посмотрел на Диму, что нагло и показательно лежал на диване и ел сэндвич, надменно чавкая. Соня метнула в его сторону многозначительный взгляд, но тот довольно улыбнулся, только радуясь ее злости. Королёв, естественно, был против чужого вмешательства в дела группы, по его мнению, у них все шло как надо, он называл это «естественным развитием», но Влад настоял, что Некрасову надо все показать. — Нет, спасибо. Давайте поработаем. Покажите мне дуэтные песни. Женский и мужской вокал. — Дуэтные? — переспросил Влад, хмуря брови. — Их не очень много. — Показывайте все, что есть, — он приспустил темные очки и посмотрел, наконец, на Соню, что в свою очередь боялась даже моргать, лишь бы не упустить ни одно его движение. Сердце Беловой пропустило удар, а затем с такой силой шарахнуло о грудную клетку, что девушке показалось, все слышали этот кульбит. Арсений улыбнулся ей уголками губ и кивнул подбородком на инструмент. В его взгляде читалась заинтересованность. Он был положительно настроен. — Дим, — Влад взял в руки гитару. — Может, хватит жрать? — А я без этого настроиться не могу, — не прожевав, ответил брюнет. — Без пива ты настроиться не можешь, — гоготнул Валера, их барабанщик. Соня усмехнулась и качнула головой. Королёв проигнорировал всех, вальяжно закинув ногу на ногу, и все поняли, что он торопиться не собирается. Челюсти Влада сжались. Он метнул на лучшего друга огненный взгляд, хотя и знал, что любой диалог с ним сейчас вести бесполезно. — Ладно, Сонь, давай нашу тогда. К середине песни Дима все-таки присоединился к ним, подключив свою гитару, и звук сразу стал объемнее, жирнее, как любили выражаться музыканты. После первой и второй дуэтной песни, которые Арсений уже слышал в социальных сетях, Соня с Димой спели еще одну. Дальше Некрасов попросил сыграть основной репертуар, и тут Белова уже не имела доступа к микрофону, довольствуясь только инструментом. Он слушал внимательно. В какой-то момент Соне показалось, что он смотрит только на нее, но нет, его тяжелый взгляд, спрятанный за очками, скользил по ним всем, просто на ней он задерживался дольше. Определенно, дольше. Она чувствовала. Послушав в общей сложности песен шесть, мужчина встал с места и, сложив руки за спиной, удовлетворительно кивнул. Соня с Владом подошли ближе, Дима снова устроился на диване и многозначительно залип в телефоне, Валера остался сидеть за барабанной установкой. — Песни сами пишете? — Сами. — Это хорошо. Надо включить партию для скрипки, я предложу одной девушке… — Девушка у нас только одна, — тут же оборвал Влад. Арсений удивленно вскинул бровь. — Это концепция, — объяснил молодой человек чуть мягче. Брюнет неоднозначно ухмыльнулся. Соня резко опустила голову вниз, чувствуя, что краснеет. — Хорошо, — Некрасов спорить не стал. — Тогда найдите скрипача. Это углубит звук. И я бы на вашем месте подумал о диджее. — Это точно нет, — подал скучающий голос Дима. — Почему? Тоже концепция? — Арсений чуть повысил голос. Соня не дала Королёву нагрубить в ответ: — Мы подумаем, — сказала она твердо. — Ставку надо делать на вас двоих, — он указал поочередно на Влада и Диму, не став заострять внимание на колкостях Королёва. В конце концов, Арсению нечего было доказывать кому-то из них. Он был здесь просто… Соня до конца не знала, почему. Возможно, по доброте душевной. — Без обид, — он обратился к Валере, но тот лишь махнул палочками в воздухе. Ему было плевать, он не был рабом чувства собственной важности, ему просто нравилось играть на барабанах. — Если вы хотите сделать проект коммерческим и избавить себя от чужих юбилеев, вы должны быть в центре. А ты, — он посмотрел на Соню. — Будешь фишкой, раз у вас уже есть концепция. Единственная девушка в группе, — он замер на мгновение, Белова видела, как мысли крутятся в его голове, сменяя одна другую. Некрасов заходил по комнате, очевидно, ему так лучше думалось. Даже Дима обратил на него свое внимание, отложив телефон. — Единственная девушка... — Что значит «делать ставку»? — переспросил Влад, словно не услышал фразы о Соне. — Вы два молодых симпатичных парня с гитарами, — начал объяснять Арсений, но без интереса, казалось, он все еще думает о другом. — Девчонки такое любят, но им нужна лирика. Добавьте ее, что-то типа того, что делает Соня, когда записывает каверы на реп-исполнителей. — То есть, что-то типа поп-рока? — Да. Думаю, так дело пойдет быстрее. И название, — он снова остановился. Внутри Сони тоже все замерло. Было потрясающе смотреть на него за работой. — «Магнитофон» — не то. — Классное название… — Арсений не обратил на реплику Влада внимания. Он посмотрел на Соню и подошел к ней вплотную. В нос ударил его парфюм, и он так вскружил ей голову, что колени девушки задрожали. Его запах творил с ней что-то невероятное, внутри все затрепетало, блондинке отчаянно хотелось пропитаться им полностью, раствориться в этой терпкой смеси бергамота и кедра, смешанного с запахом его кожи. Она, не шевелясь, смотрела на него снизу вверх, покусывая нижнюю губу от волнения. В её глазах можно было прочесть буквально все, но мужчина сейчас был слишком занят процессом. Всем им было это знакомо. Ты просто растворяешься в творчестве, и ничего уже не имеет значения. Даже влюбленные глаза, смотрящие на тебя с обожанием. — Кого больше боишься? Маму или папу? — спросил он. Соня сглотнула ком в горле, чтобы ответить: — Папу, наверное. Влад не скрыл своего удивления, брови его поползли вверх, а глаза стали размером с пятирублевую монету. Чтобы Соня и призналась, что кого-то или чего-то боится? Вот так просто? Нет, она определенно должна была гордо вскинуть подбородок и заявить, что не боится вообще ничего в этом мире... Арсений улыбнулся уголками губ. — «Не рассказывай папе», — мужчина, наконец, отвел от Сони взгляд. Ее будто лишили кислорода. Легкие резко сократились, и она не смогла вдохнуть. Дима медленно поднялся с дивана. — А мне нравится, — неожиданно для всех сказал он. Белова резко повернула к нему голову и рассмотрела в его глазах давно потухший огонек. Он зажигался только тогда, когда Королёв представлял себя на сцене перед полным залом кричащих его имя слушателей. Отчего-то именно сейчас эта давняя мечта снова начала казаться ему реальной. — Типа... О таких парнях родителям лучше не знать. — Дуэтные песни лучше отдать вам двоим, — Арсений указал на Диму и Соню, наконец, снимая очки. И синева его глаз буквально поглотила Белову. Все вокруг стало белым шумом. Ничего не имело значения. — Между вами химия. Но не перебарщивайте. Для аудитории она не должна стать конкуренткой, — он закатил глаза, вероятно, не понаслышке знал, что это такое — любовь фанаток. — Скорее старшей сестрой. Кем-то родным. Кем-то, кто понял бы их терзания. Влад хмуро молчал. Он питал относительно этой встречи большие надежды, но, несмотря на то, что все, сказанное Арсением, казалось правильным и логичным, ему не нравилась буквально ни одна из озвученных им идей. Сменить нормальное название на сопливое названьице для девчонок? Зачем? Взять диджея? Чтобы косить пол Slipknot? Скрипача? Чтобы еще один человек слился из группы через месяц? Отдать его песни Диме? Они буквально все были о Соне. И он хотел петь их с Соней сам. И какая к черту между ними с Димой химия? Они расстались. И цапались едва ли не каждую репетицию. И это были не такие ссоры, после которых люди обычно трахаются в туалете, нет. Они осточертели друг другу и только во время карантина их слегка отпустило. — А ты за нас не возьмешься? — спросил вдруг Дима. — А ты не считаешь, что это надо сначала обсудить со всеми? — вклинился Влад. И между ними снова произошла немая стычка. Арсений медленно посмотрел сначала на одного, затем на другого молодого человека, после повернулся к Соне. Она в это время что-то безмолвно говорила Владу, крутя пальцем у виска. Заметив взгляд Некрасова, она вытянулась по струночке и неловко улыбнулась. Арсений ей подмигнул. — Я больше времени провожу в Питере, поэтому за московский бэнд не возьмусь. Но могу скинуть ваш материал одному парню, мне кажется, вы сойдетесь. — Мы подумаем, — абсолютно безэмоционально пообещал Влад, теперь он даже не хотел смотреть своему кумиру в глаза. Они все пожали друг другу руки. Даже Соня. Прозвучали благодарности, и Арсений Сергеевич вышел прочь, пожелав им удачи на творческом пути. — Ты блять че устроил? — Ты не охуел? Соня выпорхнула из комнаты вслед за брюнетом, не обратив ни малейшего внимания на разгоравшуюся перепалку между лучшими друзьями. — Арсений… Сергеевич, — он резко обернулся на звук ее голоса, и Белова едва в него не врезалась. — Арсений, — поправил он. Соня замерла, ощущая, как тонет в его серо-голубых глазах, как воды Атлантики окружают ее, заполняя легкие, не давая дышать. — Арсений, — на выдохе произнесла она, захлебываясь этим словом. Это была бы самая сладкая смерть. Его имя на языке ощущалось слишком приятно, его хотелось смаковать, произнося снова и снова. — Спасибо, что пришл... — девушка запнулась, когда он недовольно прищурился. — Пришел. Мне кажется, нам ко многому стоит прислушаться, — ей хотелось как-то загладить вину за поведение Влада и Димы. Но ему, казалось, было вообще все равно. — Конечно, стоит, я же умею продавать. Она улыбнулась, вспоминая их первое занятие в консерватории, а он вдруг стал серьезным. — Хочешь главный инсайд этой встречи? — Соня кивнула, улыбка вмиг спала и с ее лица, она невольно зеркалила его. — Тебе надо делать сольный проект. — В каком смысле? — Белова нахмурилась. Она слабо представляла себя без парней, и пусть порой ей действительно не хватало творческого пространства и свободы, их общий путь по крайней мере был безопасен и понятен. А еще она чертовски верила в эту группу. — Это, — мужчина небрежно указал рукой на закрытую дверь, за которой, благодаря шумоизоляции, неслышно ссорились Влад и Дима, — может стать успешным проектом. Но с ними ты добьешься куда меньшего, чем могла бы сама. — А как же роль старшей сестры для обожательниц Влада и Димы? — она сложила руки на груди, лукаво глядя на него, чуть склонив голову на бок. Мужчина улыбнулся, куда шире, чем в студии, на его щеках обнажились ямочки, и Соня перестала чувствовать пол под ногами. — А тебя устраивает второстепенная роль в мальчиковой группе? — она не ответила. — У тебя большое будущее. Ты пишешь песни, которые поймет каждая девчонка. Я бы зацепился за это руками и ногами на твоем месте. — Мне нравится играть с ними. — Я вижу. Но рано или поздно ты это перерастешь. — Ты бы взялся за мой сольный проект? — вопрос сам слетел с губ, Соня не успела даже подумать. То, что она так легко назвала его на «ты», заставило мягкую приятную волну эйфории растечься по их телам. Их обоих. Он нагнулся к ней ближе, девушка ощутила его горячее дыхание на своей щеке, и он сладко прошептал: — Не раздумывая, красавица.