Путь в небо

      В его мыслях всё ещё был жив образ Росинанта, как существа возвышенного, восхитительно красивого и непомерно доброго, с парой огромных чёрных крыльев за ссутуленой жилистой спиной, накрывавших его широкие плечи, топорщившихся жёсткими, больше чем у любой известной ему тогда птицы, перьями, когда мужчина был зол или, напротив, сиял широкой искренней улыбкой.       Когда он улыбался Ло в последний раз, одно из них переломанное волочилось по земле за ним следом, и второе опустилось рядом, будто воли к жизни в мужчине не осталось. Будто он знал, что ждёт его, едва стихнет, подавляемый его силой, голос мальчишки, потерявший всякую надежду дозваться до остатков человечности в собственном брате.       - У Санджи такие же! - восхищённо почти по детски воскликнул тогда на Сабаоди известный ему только из газетных статей мальчишка, указывая на закрывшего маской лицо мужчину.       Огромные, мягкого и почти что тёплого синего цвета, такие же растрёпанные, как длинные светлые волосы, перья на них едва ли легли на место, когда блондин обратился к своему капитану. Единственный родственный этим созданиям член пиратов Сердца лишился своих крыльев задолго до того, как попал в команду и сейчас уже не вспоминал о прошлой своей жизни и возможности подняться в небо, уютно устроившись в глубинах океана.       Тех, которым были подобны его глаза.       Как следует встретится с Санджи Трафальгар только через два года, на Панк Хазард, где, отойдя от растерянности и искреннего недоумения от выходок Мугивар, наконец обратит внимание на огромные, иссиня-чёрные, такие же, как у него, крылья за спиной чужого кока. Удивительно добрый, предельно честный, неоправданно заботливый - безбожно сильно похожий на того человека, что вытащил его из состояния совершенно отчаянного, близкого к смерти моральной и физической.       Они удивительны.       Ло считает неправильным сравнение этих богоподобных созданий с лунарианами - их кожа не не обжигала дарованным тем пламенем, не могла априори иметь одинаковый для каждого цвет, их крылья могли иметь бесконечно разное в расцветке и форме оперение, и лишь волосы у каждого были подобны солнцу - золотыми, и вместе с крыльями всегда, словно шлейф дорогого женского платья, длинные и жёсткие хвостовые перья из под одежды.       Просторная кухня - территория, принадлежащая исключительно ему, лишь в обеденную зону и для помощи с уборкой это невообразимо гордое создание может пустить за дверь, в царство идеального порядка и одновременной с ним какофонии звуков, слившейся из грохота посуды, шуршания воды, треска масла на сковородке и шелеста чёрных, чернее самых глубоких океанских пучин, перьев, его тихого пения, подобного не то низкому ласковому мурчанию, не то истинно птичьему гулкому стрекоту.       Не умеющий держать за зубами свой длинный язык, Усопп как на духу вывалил и о девочке из своей деревни, слабые белые крылышки вечно прижимавшей к узкой спине, и об огромном мужчине с такими же неописуемыми, яркого алого цвета, подобными пламени - после рассказа о нём, опекуне блондина, Ло почему-то убедился для себя в том, что Санджи умеет летать. Не мог человек, опекавший его, наверняка умевший делать это сам, не показать прекрасному созданию неба.       - Нет. - на прямой вопрос ответил холодно кок. - Я не могу чисто физически.       Его красивое лицо то ли брезгливо, то ли расстроенно кривится.       Он вполне мог бояться высоты, но Трафальгар был уверен в обратном. Он мог просто не успеть научиться, но брюнет ни разу не видел его крылья раскрытыми - наверняка кончики чёрных перьев разошлись бы поперёк от борта до борта отнюдь не маленького Саузенд Санни и даже выбрались бы за них, накрывая чёрной тенью водную гладь.       Санджи хранил другой, ужасающе страшный секрет, который старший наверняка не сможет выведать у человека такого добродушного, но в достаточной степени рассудительного и осторожного, чтобы не выдать своих тайн едва знакомому, будущему, возможно, даже врагу.       Именно из-за своей осторожности блондин игнорирует вопрос о причине - молчаливо возвращается к собственным обязанностям, а спрашивать у его накама, как выяснит позже хирург, совершенно бесполезно. Знают капитан, старпом, навигатор, канонир и медик, они единственные были рядом, когда Винсмок сознался в своём недуге перед увлечённым самим его существом Чоппером. Луффи на его вопрос улыбается лучезарно, говорит, что не помнит, и Ророноа вопрос игнорирует, девушка, как и докторёнок, вспоминают, судя по лицам, не только все подробности, но и то, что Санджи просил никому о причинах не говорить.       - Он мне за то, что я про Зеффа тебе рассказал уже чуть пинка не дал. - нервно чешет затылок Усопп, неловко посмеиваясь. - Просто забудь об этом, Трао, он не скажет. Чоппер знает, что делает, и Санджи тоже, он сильный и справится с этим! Он уже много лет живёт так, так что ему не привыкать!       "Много лет"? Как долго? Наверняка он не мог раскрыть их ещё до встречи с Монки, раз не был обучен полёту даже живший с себе подобным многие годы жизни. Луффи всё так же отвечал короткой памятью и совсем оставлял его без ответа Ророноа, прятавшийся от Трафальгара тем чаще, чем настойчивее тот продолжал задавать вопросы. Отвечала отказом и Нами, а Чоппер при последней попытке и вовсе едва не закатил истерику, повторяя на повышенных тонах что-то о врачебной тайне и малых шансах на успешное выздоровление. Усопп продолжал отмахиваться опасностью для себя и самого Ло, и происходит это до самой Дресс Розы, где, вдруг, всё это теряет для брюнета смысл, потому что он видит это надменное выражение на лице Дофламинго, адресованное ему - Санджи, неспособному взлететь даже с крыльями за его спиной.       Кора-сан умел. Трафальгар помнил тот единственный раз, когда руки мужчины крепко держали его, под ногами не было опоры, а в голове пусто от страха и восторга. Когда он с улыбкой и как можно громче, чтобы перекричать бушевавший в вышине, над облаками ветер пообещал показать ему небо снова, когда Ло избавится от болезни - остатков прошлой жизни, прекрасного детства, закончившегося в один миг в труповозке.       Санджи не был обязан делать это - он не Росинант, но брюнету казалось, что именно этот человек, должен исполнить чужое обещание. Не только потому что крылья его такие же чёрные, такие же огромные, пусть, не способные раскрыться, не потому что он так же добр и нежен, просто потому что это Санджи - он всё равно сделал бы это, узнай причину этих долгих и вполне однозначных взглядов старшего.       На лице Дофламинго улыбка совершенно надменная и видно, как смешно ему от того, как сильно вступивший с ним в бой молодой человек похож на его покойного брата, как трудно ему удержать себя в воздухе, имея за спиной пару огромных, но совершенно неподвижных крыльев, которые, заместо того чтобы поднимать его в небо, тянут в низ, к земле, к морю своим неприподъёмным весом на забинтованной от затылка и до самой задницы спине. Как бы горд не был Трафальгар проведённой операцией, какую бы бескрайнюю ненависть не питал к мужчине за Росинанта, сейчас он ненавидел его только больше за взгляды, адресованные неспособному ничего ему противопоставить блондину, перетерпевшему эту мучительную боль и только поднявшемуся с больничной койки.