Анна. Другая история семьи Романовых

Анна никогда не забудет этот столь длинный день. Она никогда не забудет, как дрогнуло всё тело, когда услышала крики, увидела столь большое количество людей. Казалось, что собрался весь Петербург. Стоя на балконе дворца, девушка медленно подняла руку, что делал иногда батюшка, дабы все замолкли. Народ вопил, кричал, бросал что-то к балконам дворца. Муж побежал помогать перекрывать двери, взяв с собой Брюса. Тело дрожало, а на глазах наливались слёзы. Пальцы нервно двигались, будучи не в силах собраться в кулак. Она никогда не видела столько людей, никогда не слышала столько голосов. В руках до сих был тот самый конверт, который она так и не решалась вскрыть. Анна никогда не забудет, как супруг дотронулся до её плеча, а она с тревогой посмотрела на него. Губы дрожали, желая позвать кого-либо, но так и не могли произнести имя. — Карла на выгон! Фридриха на родину! — кричали люди, желая пройти во дворец. Двери дворца шатались, а императрица не знала, что делать. Глаза испуганно бегали по комнате, а сердце билось часто-часто. Хотелось, чтобы она в миг проснулась у себя в комнате, а батюшка жив-здоров. Сжимая пальцы в кулак, Анна думала, что сказать и что сделать. Подойдя к дверям, девушка нерешительно их открыла. Люди яростно побежали на Фридриха, а тот пытался отбиться от дворян. Анна разняла их, но мужик накинулся на Карла. Фридрих пытался дать ему отпор, но не сильно, он же консорт! Как только Карл разобрался с мужиком, он схватил руку жены, а затем вовсе взял на руки. Еле дыша, Фридрих донёс беременную жену до уже приготовленной по приказу Екатерины кареты. — Быстрее, Фридрих! — подгоняла его Катерина, сидя с детьми в карете. Оттого, что карет не хватало, ехали все в одной — Петруша сел на колени к Фридриху, а Наталья — к Екатерине. Анна с тревогой глядела на горожан, бегущих за каретой. Кони бежали рысью со всех ног, а всадник Федька торопил лошадей. Карата мчалась по дороге, выезжая из Петербурга в Москву, а затем в село Преображенское. Путь лежал долгий, отчего решили заснуть, сидя. Прикрыть глаза Анне не удалось, ведь на её плече спала Лиза, а у мужа на коленках спал Пётр, положив голову на его плечо. Карета тряслась, но это не могло разбудить детей. За окном Петербург сменился степью, полями, лесом, но никто кроме Анны этого не видел. Выглядывая из кареты, девушка чувствовала свежий воздух, которого так не хватало ей в эти дни. Ох уж эта беременность! Анна наслаждалась лесным воздухом, счастливо улыбаясь. Казалось, что сейчас она должна вовсю реветь, но та улыбалась. Осенний ветер дул ей в лицо, что ей нравилось. Карета мчалась по дорогам, слегка качаясь, но не сильно. Кочки, камни, неровные дороги — это казалось ей чем-то неизведанным. Лес не заканчивался, но Анна, словно маленькая девочка, радовалась этому. Через восемь часов, когда начинало темнеть, карета доехала до Москвы, а затем направилась в село Преображенское. В селе уже была ночь, когда они прибыли. Сонно шагая, Лизавета бормотала что-то. — Лизонька, иди, родная, иди, — торопила дочь Екатерина, хотя самой уже было тяжело идти. Анна шла при поддержке мужа, еле стоя на ногах. За долгую дорогу в тесной карете она очень устала, но не думала отдыхать. Когда все разместились, девушка решила найти свечи. Найдя пару восковых свечей и три подсвечника, Анна увидела, что дом был запылённым и в паутинах. Усталость как рукой сняло. Екатерина, Лиза и дети уснули, а Фридрих направился за палками, дабы хоть как-то разжечь огонь. Девушка вышла на крыльцо, наблюдая за ним. — Топор-топор, — задумчиво лепетал немец, ища орудие труда. — В погребе, — сказала жена, отдав ему подсвечник. Муж отправился туда, а Анна глядела на него, боясь спуститься. Карла не было каких-то пять минут, а жена уже заволновалась. Выйдя из погреба с топориком, Фридрих снял свой мундир, а затем накинул его жене на плечи, дабы Анна не мёрзла. Он начал рубить палки. Уже через десять минут мужчина старательно разводил огонь в маленьком камине, чему его дама сердца была рада. Супруги стояли в обнимку, шепчась о чём-то. Огонь был тёплым, пылающим, ярким…

***

Анна проснулась с петухами, думая, правильно ли сделала, что уехала. Повернувшись на другой бок, девушка не увидела мужа. Поднявшись с постели, она убедилась, что Карла не было в доме. Семья ещё посапывала. Решив их не будить, девушка отправилась на поиски супруга. К её удивлению, Фридриха не было и на улице. Обойдя вокруг дома, девушка не нашла мужа. Сейчас она была готова разреветься, но уже на исходе сил увидела бумагу, на которой был подчерк мужа. «Милая Анни, я знаю, какого это обманывать народ, но я чётко решил сделать этот шаг. Я решил не будить тебя, дабы сообщить своё решение, прости. Тебе сейчас очень тяжело и я понимаю это, но тебе сейчас нельзя волноваться, ведь ты ждёшь нашу дочь. Я уверен, что она будет такой же красивой и умной, как ты. Я знаю, что тебе не нужно переутомляться сейчас, прошу тебя, любимая, отдыхай побольше.

Я люблю тебя.»

После прочтения девушка попала в ступор, не зная, что теперь делать. Откинув бумажки, Анна накинула на себя платок, выбегая из дома. Ямщик уже не спал, а кормил лошадей. Усевшись в карету, девушка приказала: — Рысью в столицу, без возражений!

***

Доехав до дворца к обеду, Анна поспешила в кабинет. Двор был разрушен, окна разбиты, двери поломаны. Увидев это, у императрицы всё дрожало. Дойдя до кабинета, она увидела спящего Меншикова. По паре бокалов и осколкам от других она поняла, что эти он явно ночевал тут. Сердце беременной императрицы билось изо всех сил, а на глазах наворачивались слёзы. Подойдя к мужчине, девушка осмелилась потянуть его за рубаху, отчего та слегка порвалась. — И что теперь? — громко спросила девушка, а тот проснулся. — Ой, Анюта, а мы с твоим батюшкой… — мужчина уже хотел указать на другой стул, но увидел, что там никого не было, — а г-где твой батюшка? — рассеянно спросил он. — Умер батюшка, — сказала та, — уже несколько месяцев, как я государыня, Александр Данилыч, не уж-то забыл? — Ах, Аннушка, — притворяясь, сказал тот, — от хмели запамятовал, прости бога ради. Девушка села на второй стул, положив локоть на стол, — бог знает, что с тобою делать, Александр, бог знает. От него пахло перегаром, вином и не понятно, чем, из-за чего Романову тошнило. Мужчина упёрся лбом в свой кулак, явно делая вид, что ему плохо, но это не помогло сменить злость на добродушие и жалость. Меншиков закатил глаза, стукнув кулаком по столу. — Ох, Аня, ох… — проговорил он, а девушка продолжала смотреть на него, кивая. Государыня подошла к дверям, веля страже увезти его с глаз долой. Мужчины послушно взяли Александра, уводя его. Для спокойствия Анна велела готовить карету, дабы поехать с ними, ведь боялась, что он снова не уедет из Петербурга.

***

Снова дорога. В Петербурге только-только пробуждались люди, а их императрица уже занималась делами. Снова дорога. За последние двадцать шесть, или больше, часов она так привыкла к тряске, что ей это нравилось. Лёгкая тошнота не уходила, а всё сильнее, и сильнее мучала Анну. Девушка беспокоилась за мужа и родных, отчего сердце билось чаще. Прикрыв глаза, она потёрла висок. Остановившись около границы, Анна вышла к карете, где был Александр. — Едем дальше, — приказала та, убедившись, что мужчина не сбежит. Александр заснул. Анна думала, как успокоить народ и что делать потом. Между тем, они двинулись дальше. Копыта лошадей быстро шагали по дорогам, ускоряясь. Императрица никогда не ездила так далеко, но это ей определённо нравилось. Остановившись на полчаса, дабы сменить лошадей, Аннушка решила подышать свежим воздухом. Остановились они где-то в лесу, что слегка радовало её. Свежий и чистый воздух был так чудесен, что тошнота ушла и ей заметно полегчало. Когда скакунов сменили, кареты снова двинулись. Меншиков до сих пор спал, наверно, видя уже десятый сон, а Анна всё думала, и думала. После пяти часов дороги они доехали. Поселив мужчину в закрытой территории, Анна заперла на замок калитку, дабы он не вышел. Впереди снова долгая дорога. Повесив железный ключ на верёвочку, а верёвку к себе на запястье, двинулись домой. Сейчас ей не хотелось ехать в Преображенское, а сердце тянуло домой — во дворец. Рука сжимала в себе позолоченный ключик, а та в глубине души молилась, чтобы всё было хорошо…

***

Доехав до дворца, Анна приказала ехать за семейством, а сама решила заняться бумагами. Шагая по уже излюбленным коридорам, Анна боялась увидеть в кабинете Карла Августа. Сердце тянуло, но та шла неспеша, ведь беременным нельзя делать резких движений. Отворяя дверь в кабинет, девушка увидела спину мужчины, отчего испугалась, думая, что тут был Карл Август. Мужчина обернулся. Это был супруг. На глазах блеснули слёзы. Фридрих подошёл к жене, желая сказать что-либо, но Анна тут же его обняла, уткнувшись в его каменную грудь лицом. — Не покидай меня, милый…