***
Елизавета Петровна была на конной прогулке с Алексеем Григорьевичем Разумовским. Любимый скакун Елизаветы — Лаврушка медленно шёл по сухим, выровненным тропинкам. Рядом шёл Алексей, гладя жеребца. — Всё-таки хорош он, — сказала княгиня, сидя в удобном седле. Алексей в этот день был молчалив, вёл себя странно, избегал поцелуев и ласковых слов. Это очень волновало Елизавету. Девушка всю дорогу пыталась разузнать, что же произошло, но Алексей не поддавался. Девушка гордо сидела в седле, раздумывая об этом. — Не из-за герцога ли ты со мной не нежен, Алёшенька? — вдруг спросила Петрова дочь. Разумовский промолчал. Потянув на себя повод, Елизавета принялась спускаться. Алексей помог ей, а когда она спустилась, замер при её виде. Глаза в глаза. Дыхание становилось умеренным, а она взяла инициативу, поцеловав возлюбленного. Нежность. Они не замечали ни крика птиц, ни фрейлин княжны, ни бегущую к ним с известием служанку Марию. — Прибыл! — кричала та, — Карл Август прибыл!***
В тронном зале собрались все придворные, все политики, всё императорское семейство. Анна восседала на троне, очень волнуясь. По правую руку от неё стояла Екатерина в чёрном платье, позади неё были Наталья в таком же платье, а рядышком и Пётр, изредка кривляясь. По левую руку были Карл во фраке и Елизавета в чёрном платье. Так или иначе трауру был последний день, поэтому и были одеты так. Наконец вошёл Карл Август. — Карл Август Гольштейн-Готторпский, принц Гольштейн-Готторпского дома. Сын князя Кристиана Августа Гольштейнского и принцессы Альбертины Фридерики Баден-Дурпахской, — объявил представитель Карла Августа, а после отошёл в сторону. — Рады Вас приветствовать, Карл Август, — сказала Анна, поднявшись с трона, — добро пожаловать в Российскую империю!***
Гостя очень хорошо встретили. Дали хорошие покои, накормили на пиру, состоявшегося в честь его же приезда. Герцог очень долго разговаривал со своим двоюродным братом, что не нравилось государыне. Хмель уже проникла в обоих, что очень не приглянулось и Елизавете. На пятом часу все разошлись, а братья продолжили пировать. Кинув обидчивый взгляд на будущего мужа, Анна покинула зал. Императрица шустро шагала до своих покоев, а за ней шла и Елена. Зайдя в покои, Елена закрыла двери. Анна уже пыталась снять с себя пышное платье, а верная служанка поспешила помочь государыне. Развязав всё, что надо, Елена спустила рукава платья. Анна сняла с себя остатки одеяния, надев ночную рубаху. Вернув наряд в гардеробную, Елена вернулась к императрице. — Что с ним не так? — раздумывала вслух Анна. — Обвенчаетесь — он и остепенится, — сказала Елена, расплетая императрицу. — Верно говоришь, Лена, — улыбнулась Анна, — может навсегда со мной останешься? — Как прикажете, государыня, — Елена начала расчёсывать волосы государыни. Анна глядела на своё отражение, раздумывая о свадьбе. А вдруг это не любовь? А вдруг что-то произойдёт? Что будет завтра? Что будет дальше?..***
Утро. Анна проснулась с первыми лучами солнца, решив заняться делами как можно раньше. Елена, как всегда, была рядом, выполняя различные просьбы государыни. Сейчас императрица сидела у себя в кабинете, пытаясь сосредоточиться на делах. Все мысли были о свадьбе, но она отталкивала их от себя. Вроде бы до свадьбы было ещё много времени, но что-то тревожило её. Делая глоток кофе, Анна уткнулась носом в бумаги. — Как думаешь, у нас могут быть воры? — неожиданно спросила Анна. — Не думала, Ваше Величество, — сказала Елена. — А ты подумай, Якоб Вилимонович занят, а мне не с кем советоваться, — ответила Анна, но вдруг поправилась, — прости. — За что же, моя государыня? — спросила Елена. — За грубость, Лена, — сказала императрица, — надо иметь самооценку. — Я всё сделаю для вас и никакая самооценка не нужна мне, Ваше Величество. Елена поклонилась, а молодая императрица улыбнулась, отпивая кофе…***
Карл Фридрих с интересом наблюдал за тем, как искусный мастер своего дела положил золотое кольцо, которое было горячим после приобретения своей формы, в холодную воду, дабы остыло. Это был подарок для Анны на свадьбу. Конечно, об этом государыне никто не смел говорить, ибо за несколько дней до этого Карл собрал всех, кто может доложить, пригрозив дабы Анна не узнала о подарке. — Wie viel? — спросил будущий консорт, смотря на кольцо. — hundert und fünf Taller , — ответил мастер, обтирая кольцо. Это был мастер своего дела. Кольцо получилось красивым и аккуратно сделанным. На самом кольце была еле видная надпись «Meine geliebte Anna» с её же переводом на русском «Моей любимой Анне». Присутствуя деле мастера, Карл даже помогал с изготовлением кольца. Надписи на кольцах мастер делал редко, но в этот раз не мог отказаться, ведь это кольцо для самой императрицы! С гордостью отдав герцогу кольцо, мастер проговорил: — Möge ihre Ehe glücklich sein! Карл, положив до сих пор тёплое изделие в специальный мешок, дабы не потерять, вышел из избы, где поселился мастер на время, ибо приехал по просьбе герцога. Сев на скакуна, Карл двинулся в путь, ведь сегодня им с Анной ехать в церковь.***
— Я полагаю, что реформа банка имеет место быть, — высказывался Яков Вилимонович, сидя около императрицы. — Но сейчас не время, — сказала Анна, — не время делать большие шаги, если сначала нужно положить начало чему-то маленькому… — Пока Вы будете делать что-то маленькое, Европа уйдёт куда дальше, а мы не сможем угнаться за ней! — возражал Меншиков. Анна невольно встала, из-за чего все испугались. Сейчас она была похожа на своего отца. Гордая, умная, молодая, совсем юная, только-только начинающая свой путь к величию и процветанию Российской империю, императрица, всем похожая на отца. — А почему же мы должны гнаться за Европейскими странами? Мы — Россия, пережившая великую смуту. Мы — Россия, не упавшая на колени перед Польшей. Мы — Российская империя, постепенно достигающая пик своего величия за долгие тридцать шесть лет своего самостоятельного правления Петра Великого, моего Великого батюшки. — На одном выдохе проговорила Анна, — будем сами строить то, что не достроил батюшка, маленькими шагами. Все, кто сидел перед государыней, обомлели. Все на минуту увидели в Анне покойного Петра Великого, услышали его ярость в голосе семнадцатилетней государыни. Глаза отцовские. Дух отцовский. Значит, и порядки будут у неё отцовские. — Нам торопиться некуда, — сказала Анна, — но и не двигаться нельзя. Батюшка с небес смотрит, ждёт, что я и Вы все, кто тут сидит, здесь и сейчас, начнём делать то, что не доделал он, это наш долг. Долг перед семьёй, долг перед дворянами, долг перед народом, — и чуть тише добавила, — долг перед батюшкой!***
Елизавета Петровна и Карл Август ходили по двору. Немец рассказывал что-то, а невеста шла рядом, слушая. Карл Август был очарован сестрой императрицы, не сводя с неё глаз. Он уже представлял свою счастливую жизнь с цесаревной, надеясь, что она будет счастливой, наполненной любовью и радостью. — Sie sind ein großartiger Mensch, Carl August, — призналась та, поняв, что скоро придётся попрощаться с девичьей жизнью, Петербургом и Алексеем. Горестно вздыхая, невеста снова улыбнулась. На первый взгляд Карл Август был очень хорош собой, но что-то отталкивало её. Она знала, что герцог будет хорошим мужем, что она ему небезразлична, но чувствовала, что вскоре всё изменится. — Sie können nur August, — сказал герцог, идущий лунной походкой. — Dann können Sie mich auch einfach Elizabeth nennen, ohne Vatersnamen, — сказала Петрова дщерь, улыбнувшись. — Wie Sie sich entscheiden, Fürstin, — улыбнулся Карл Август.***
Анна смотрела в окно, которое выходило на заднюю сторону двора, где были видны Елизавета и Карл Август. Девушка улыбалась, понимая, что их брак будет очень счастливым. Сейчас Анна решила немного отдохнуть, из-за того, что ещё нужно ехать в церковь на исповедь и на переговоры с духовником, который будет проводить венчание. В дверь постучались. — Войдите, — мягко сказала императрица. — Ваше Величество, карета готова, — доложила Елена, — Карл Фридрих уже ждёт. — Неси шаль и платок, — выходя из кабинета, сказала императрица, — сегодня, должно быть, будет дождь. — Как прикажете, государыня, — поклонившись, сказала Елена.***
— Здравствуй, Святой отец, — поклонилась ему Анна. — Здравствуй, Анна, — сказал личный духовник Анны — Иоанн, в народе Иван Фёдорович, подходя к будущим супругам. Карл Фридрих подошёл к будущей жене и духовнику, кивнув головой. Уже утром Иоанну предстоит венчать Анну и Карла в Троице-Петровском соборе, которую основал Пётр Великий. — Пройдём, сын мой, — сказал духовник Карлу, уводя его на исповедание. Анна между тем решила пойти к иконам, дабы поставить свечи за здравие семьи и упокой отца с сестрой Натальей. Девушка очень переживала за всех близких, боясь потерять. Перекрестившись, она приложила руку к Матронушке. — Дай, Боже, здравие моей семье. Дай, Боже, спокойную жизнь Российской империи, — подумала Анна, ходя по собору. Через десять минут Карл вернулся, а Анна ушла на исповедь. По телу шла лёгкая дрожь, а губы смиренно шептали о чём-то. Сказав всё, что надо было, Анна склонила голову. — Бог с тобой, — перекрестив Анну, сказал старец. — Спасибо, святой отец, — сказала девушка, уходя. Анна вышла к суженному. Позвав его своим нежным взором, они направились к карете. О вчерашнем они молчали, решив, что стоит забыть. Он уже раскаялся перед Богом, решив, что Анна его простит, а она его простила. Выйдя из ограды, будущие муж и жена посмотрели друг на друга. Отбросив все обиды, Анна прижалась к нему, а Карл обнял её. — Möge uns Glück bringen, — сказал Карл Фридрих. — Да будет нам счастье… — жеманно прошептала Анна, поняв, что никогда не была так счастлива, как сейчас, в объятиях любимого…***
Ночь. Молодая императрица только-только пришла к себе в покои после многих дел, связанных с пиром в честь венчания. За эти часы она очень напробовалась блюдами и немецкой, и русской кухни, отчего девушке было слегка плохо. Горшина поспешила помочь императрице с нарядом, развязывая платье. — Выпьем молока на ночь? — спросила Анна, одев ночную рубаху. — Как прикажите, государыня, — сказала Елена, повесив платье Её Величества. Елена принесла кувшин с молоком, разлив его по двум чашкам. Анна сама не заметила, как, сев на кровать, уснула. Благо, постель была большой и места ей хватило. Анна заснула на самом краю постели, что напугало Елену. Слегка и аккуратно подвинув императрицу, Елена укрыла уставшую государыню одеялом. — Доброй ночи, Ваше Величество.***
Троице-Петровский собор. Двадцать первое мая. В церкви звенели колокола, сообщающие о венчании императрицы. Это было раннее утро, но все были бодры и счастливы. Дружно перекрестившись, всё императорское семейство вошло в церковь. После служб, проводившихся каждое утро, началось таинство венчания. Анна очень волновалась, хоть и была уверена в себе и чувствах Карла. Всё происходило быстро — сначала они троекратно обменялись кольцами, одно из которых было то, с надписью. Увидев мельком надпись на кольце, Анна обомлела, но говорить об этом не стала, решив рассмотреть её потом. Дойдя до места венчания, священник читал молитвы. Молодожёны остановились на расстеленном на полу храма плате, который символизировал их новый статус. Прочитав «Отче наш», Иоан подал им чашу с вином. Смотря на них счастливых, Екатерина вспомнила, как много лет назад венчалась с Петром, тихо прослезившись. Обойдя аналое, молодые остановились, приготовившись к самому главному. — Имеешь ли, Анна, произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, взять себе в мужья сего Карла, его же здесь пред тобою видишь? — спросил священник, совравший всем, что Карлу Фридриху можно оставить своё имя. — Имею, честно отче, — выдала императрица. — Не связана ли обещанием с другим? — спросил священник. — Не связана, — сказала Анна. — Имеешь ли, Карл, произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, взять себе в жёны сию Анну, ее же здесь пред тобою видишь? — Имею, честно отче, — сказал тот. — Не связан ли обещанием с другой? — снова спросил Иоан. — Не связан, — честно ответил герцог.***
Ясное солнце освещало Петербург в такой счастливый для Анны день. Придворные и вся императорская семья уже располагались в каретах, поданных к церкви, а молодая чета задержалась. Стоя напротив церкви, Анна перекрестилась, повернувшись к новоиспечённому мужу. — Счастливый день, не правда ли, любимый? — тихо спросила теперь уже жена Карла Фридриха. — Счастливый, — сказал герцог, без какого-либо стеснения накрыв губы императрицы нежным поцелуем…