последнее лето

      Лето шло полным ходом. Виктор даже не заметил, как быстро пролетели две насыщенные недели. Ровно также он не заметил как, сильно сблизился с приятелями Полины, особенно с Бяшей и Ромой, которые уже приняли его в «Команду Вольтрона», как приятный бонус, разумеется.       Каково его было удивление, когда на следующий день, после отъезда отца, к ним на порог заявилось дружное трио. Однако в отличие от Антона, который пришёл к Морозовой, Рома и Игорёк пришли за Морозовым. Ехидные ухмылки сверкали на ребяческий лицах. Сначала парни собирались увести того в лес и провести ту самую проверку на «вшивость», но этого не случилось.       Как бы смешно это не звучало, о своих планах юнцы позабыли, как только увидели красную, блестящую лаком, гитару. С того самого дня Витя был обречён устраивать вечерние концерты каждый Божий день. А он только рад, хоть и пришлось каждый день разучивать или даже сочинять что-то новое, чтобы уважить желания скучающих мальчишек.       Так бы и продолжались летние беззаботные вечера, если бы не тот злосчастный день, когда между товарищами появились недомолвки.

***

      Снова противный, но уже родной скрип двери, ведущей в прохладный дом Морозовых. Витя уже по привычке заваривает чёрный чай для гостей, которые сегодня решили посидеть компанией в маленькой комнатке Полины, а не шарахаться под палящим солнцем по всему посёлку.       Рома, переняв привычку Тохи, заглядывает на кухню, прежде чем зайти в комнату. Правда, в отличие от Антона, взгляд тёмных глаз задерживается дольше на высокой фигуре, что оживляет старую кухню лишь своим присутствием. Парень бегает по кухне и натирает кружки чистым полотенцем, пока горящие лучи солнца впиваются в его и без того смуглую кожу. С каждым разом Ромке всё тяжелее оторвать взгляд от вида Виктора, что хозяйничал на уставшей кухне.       — Ромк, ну ты закроешь дверь в этой жизни, чи шо?       Прошепелявил Бяша, заставляя спуститься друга на землю и в кой-то веки закрыть за собой тёмную дверь. Но не успевает Рома закрыть её, как чья-то нога придерживает дверь. Это уже подоспел Витёк с готовым чаем на расписанном цветами подносе.       — Посторонись! — патлатый парниша входит в комнатушку, оставляя поднос с кружками и угощениями на комоде. Он что-то шепчет в на ухо Полиночке и оставляет нежный поцелуй на девичьей щеке, прежде чем уйти из комнаты, махнув рукой.       — Что сказал?       — Сказал, что уйдёт ненадолго. С дедушкой погулять.       Антон лишь кивнул на ответ девушки, и в коридоре раздался скрежет старых колёс от коляски, как бы подтверждая слова девушки. А Ромка задумался так сильно, что даже странно. Бяша, заметив задумчивость своего товарища, тут же залепетал.       — А чё это наш Ромка призадумался, на? На тебя не похоже.       — Да заткнись ты, по делу задумался, — шикнул Ромка, прикладывая огрубевшие пальцы к острому подбородку.       — Опять насчёт Витька что ли? Чё на этот раз? — с набитым вкусностями ртом мямлил Бяша.       Острый взгляд Пятифана задерживался то на аккуратном личике Полины, то на Антоне. И оба не понимали, к чему ведёт их приятель. Роман тяжело вздохнул. Возможно, в его не самой светлой голове витали сомнения, от чего юнец не мог принять решение. Наконец мысли собрались в кучу. Хулиган снова глянул на девушку, даже не осознавая, что сказанное обернётся ему боком.       — Не нравится мне как он к Полинке липнет. Страшно оставлять её в одном доме с ним.       Эти слова он словно выдавил сквозь зубы, ведь подозревать нового товарища не хотелось, а пришлось. Реакции со стороны темноволосой не пришлось долго ждать. Женские ладошки сжались в кулачки, а брови взмыли вверх, словно крылья самолёта. Началась ссора, буквально из ничего. Полиночка возмущалась, даже кричала на Пятифана за то, что он мог такое подумать и как же это глупо. По началу Ромка отвечал ей той же агрессией, заставляя Антона и Бяшу закрывать друг другу, и без того покалеченные криками, уши.       Со временем крики сошли на нет, агрессия Ромы утихала, заменяясь тупым непониманием. Почему Полина так резко вспылила?       — Да схерали ты считаешь, что в моих словах нет смысла?! — не выдержав, выпалил Рома. Тяжелое дыхание обоих забирало большое количество кислорода, от чего в и без того тесной комнатушке становилось совсем уж невыносимо душно.       — Да потому что он мой брат! И не по девочкам он! — последний крик, и Полиночка накрывает собственный рот руками, распахивая большие глазки. Проболталась. А не должна была — Рома вынудил.       Нижняя челюсть каждого из пацанов, наверное, давно уже об шершавый ковёр ударилась. Пока те приходили в себя, после сказанного, девушка стыдливо спрятала лицо за руками, что заметил Тоша и сразу пришёл в себя.       — Ну, подумаешь, проболталась. Мы никому не расскажем, обещаю! — клялся Антон, присаживаясь на узорчатый ковёр рядом с девушкой.       — Во-во, мы-могила! Да, Ромыч? — подхватил Игорь и глянул на своего друга детства.       Пятифанов стоял молча, переваривая выше сказанное. Страшное, тёмное чувство поглощало его изнутри. Секунда и тот уже стоит на выходе из дома Морозовых, на чей порог он больше никогда не сунется. Антон хотел было остановить Романа, но Бяша поспешил прервать попытки блондина.       — К нему лучше не суйся. Мало ли че у него на уме, на, — говорил Игорь, придерживая Антона за локоть, сминая ткань серого лонгслива.       — Но почему? Почему он так отреагировал? — в непонятках спрашивал Антон, перекидывая светлые глаза то на беззубого, то на дверь.       — Хер его знает. Педиков он не переносит, может быть травма с детства, на.       Не желая продолжать диалог, ребята притопали на кухню, где Полина уже разливала по керамическим кружкам приготовленный Виктором чай. Её глаза тяжело скользили по посуде, которую когда-то привезли родители Вити из города. Оставалось лишь молиться на то, что Рома не встретит патлатого по пути домой.       Следующие два дня ребята чувствовали себя очень паршиво. Во-первых, Рома не появлялся — не отвечал, когда того звали гулять, да и трубку не брал вовсе. Дома заперся, лишь бы больше никого не видеть. Во-вторых, приходилось нагло врать Виктору, когда тот спрашивал о Ромке и почему все такие хмурые, наигранно складывая тёмные губы в трубочку. Жаль его было, ведь он даже и не подозревал о том, что произошло между ребятами в тот вечер и что же переклинило в бессознательной башке Ромки после услышанного секрета.       Поздним летним вечером особенно круто гулять со своими кентами под песни из плеера или же игру акустической гитарки. Однако, Виктор идёт один, даже без любимой гитары. Просто наслаждается чистым воздухом тайги, вдыхая полной грудью ароматы полевых цветов, что выглядели краше всяких городских роз.       Окрыляющее чувство разрасталось бабочками в животе. А всё из влюблённости. Новая любовь так быстро затмила разум юного музыканта, путая мысли. Парень по началу даже позабыл о тяжести работы во дворе, просто выполнял всё без колебаний, думая о том самом мальчике в спортивном костюме, которого звали Рома.       Зеленоглазому снова стала в тягость работа по дому, когда он узнал причину отсутствия Ромы в их доме. Как можно было заболеть в середине июня? Непонятно. Виктору лишь оставалось ждать выздоровление объекта обожания и их встречи. Юноша уже сочинил несколько песен, которые посвятил Ромке, в надежде, что его чувства взаимны.       Пришло время возвращаться, решил Витя и развернулся в обратную сторону, готовясь топать домой. Но как только парень развернулся, то увидел мальчишескую фигуру, стоящую под уличным фонарём. Сгорбленный силуэт человека вдали казался слишком знакомым. Рома?       Единственное, чего Ромка хотел, это исчезнуть и больше никогда не видеть смазливых лиц Морозовых. Больше всего не хотелось видеть свою рожу в отражении разбитого зеркала.       Снова. Снова он всё испортил. Из-за собственной ревности и вспыльчивости Пятифану приходилось страдать. Полина никогда не была заинтересована в нём и не будет. Как бы не хотелось свалить всю вину на Тоху, который появился из неоткуда и увёл девчонку прямо из-под носа, он был не виноват. Рома слишком поздно понял, что просто пренебрегал чувствами юной девушки, чем и обидел её.       И пару дней назад это снова повторилось. Поссорился с Полинкой и оборвал все связи с её братом, который являлся отличным, верным товарищем. Теперь Морозовы никогда не впустят его к себе в дом и он больше не попробует той самой выпечки и не услышит недавно сочинённые песни Виктора.       Кстати о нём. Рома теперь не знал, что думать. С одной стороны парень винил себя, ведь начал презирать Витю лишь из-за его чувств. С другой стороны, если бы не ориентация зеленоглазого, всё было бы хорошо. Если бы он так сильно не лип к сестре, всё было бы хорошо. Если бы он не приехал в эту глушь, всё было бы хорошо.       Если бы не было Виктора, всё было бы хорошо!       — Ром, это ты? — раздался ненавистный низкий голос.       Парень поднимает холодные, готовые заплакать от безысходности, глаза. Напротив стоит причина, как Роме казалось, его недавних проблем. Всё такой же яркий, даже в темноте, темноволосый стоял и привычно улыбался, поправляя ворот льняной рубахи.       — Мне сказали, что ты заболел, уже выздоровел? — широкая улыбка выводила из себя. Безмятежный тон гитариста раздавался в голове противным скрежетом. Отвечать на этот бред желания не было. Хотелось разбить слащавую морду кучерявого и забыть о нём навсегда.       — Это правда? — внезапно хриплым голосом спросил хулиган.       — Что? — на смуглом лице появилось недоумение и нервная улыбка, что бесило ещё больше.       — Правда, что ты пидор, а?! — не выдержав, Ромка перешёл на крик. Факт того, что Виктор мог видеть его в романтическом или даже сексуальном плане, безумно пугал и смущал, вызывая отвращение.       Зелёные глаза забегали о сторонам. Немного подумав, Витя решает включить тупенького, по привычке.       — О чём ты говоришь? — спрашивает тот, сводя густые брови к переносице и неловко улыбаясь, разводит руками.       Рома не выдерживает, хватает Виктора за ворот рубахи и угрожающе взводит кулак над лохматой головой. От такой резкости у Виктора на лице застывает маска удивления, смешанная со страхом. Он упирается руками в разгорячённую грудь брюнета, пытаясь отдалить его. Попытки тщетны, в лицо врезается чужой кулак, свозя кожу лица. Боль от удара отдаётся в висках неприятным давлением.       Зелёные испуганные глаза встречаются с холодным, словно льдина, взглядом. Рука шатена сжимает бледное запястье Ромы, но лёгкий испуг не исчезает, лишь скрывается за маской уверенности. Парни ещё долго смотрят друг на друга, затаив дыхание. Виктор хмурит тёмные брови, сильнее сжимая запястье восьмиклассника, и наконец убирает его руку с ворота.Парень наконец решает заговорить.       — Да, я гей. И что с того? Тебе противно?! — гнев рос внутри из-за реакции Ромы, к которому он уже испытывал чувства, на его признание. — Если тебе противно, то и вали на все четыре стороны! Больше я не желаю тебя видеть!       Витя отталкивает Рому сторону, от чего тот ударяется спиной о металлический столб фонаря. Рома шипит, хочет ещё что-то сказать, но широкая спина бывшего приятеля уже исчезает в темноте деревьев дремучего леса.