последнее лето

      От любования собой в зеркале меня отвлёк голос моей маменьки, доносящийся с первого этажа.       — Витёк, иди завтракать!        Ничего не ответив, лишь тяжко вздохнув, я спустился вниз по скрипучим ступеням. На кухне возилась женщина средних лет, а за столом сидел расслабленный отец, читающий газету.       — А вот и Ксерокси спустился, — радостно заявил папа, на секунду отводя взгляд от газеты.       Он называл нас с мамой Ксерокси, ссылаясь на слово «ксерокопия», якобы мы с матушкой очень похожи. Это прозвище, смысл которого не все знают, прицепилось ко мне и в школе, что казалось мне забавным.       — Надеюсь, ты уже собрал все вещи, — спокойно сказал папа, он не любил ждать.       Вещи-то я уже собрал, но собраться с мыслями было труднее. Да, я сам вызвался помочь нашим родственникам в деревне, несмотря на сомнения. В этом были как плюсы, так и минусы. Плюсами были чистый воздух, природа и в целом приятная атмосфера деревни, к которой я так не привык и которая так манила меня. К минусам же можно причислить поиск досуга, незнакомые люди и много работы, ради которой я и вызвался ехать.       Пока я плавал в собственных рассуждениях, доедая любимый зеленый борщ, отец уже начал грузить мои вещи в машину. Заметив это, я сказал ему:       — Пап, там в моей комнате пакетик разноцветный, не забудь. это Полиночке.       Я подготовил Полине чуть ли не целую сумку подарков из города, ведь она всегда мечтала побывать здесь, в Ростове. Было бы у нас достаточно средств или же места, я бы забрал её и, конечно же, дедушку из этой глуши. Однако, сейчас это лишь мечты старшего брата, не более.

***

      В доме Полиночки слишком тихо, всё задымлено, словно в каком-то клишированном фильме ужасов.       — Полина, я приехал! — оповещая о своём присутствии, крикнул я, но никто не отозвался. Я позвал еще раз. Снова тишина. В доме становится холодно, стены покрываются инеем, а оленьи рога, висящие на стене, трещат от мороза.       Делаю маленькие шаги, и скрип старых досок под ногами отдаётся в моей голове мольбами о помощи и острой болью. Ужас уже плотно засел в груди, пуская мурашки и заставляя дрожать. Через силу продолжаю путь в сторону кухни, но звонок домашнего телефона откуда-то справа меня останавливает.       Трясущаяся рука тянется к ярко-красной трубке. Только я подношу оледеневшее средство связи к уху, вокруг становиться тихо, и лишь гудки, похожие на послание, ударялись эхом в моей голове. Глаза судорожно бегали по удачно лежащей на тумбочке мятой, в каких-то местах рваной бумажке. На ней была таблица с расшифровкой азбуки Морзе. Будто всё подстроено. Внимательно слушая гудки, побледневшими от страха губами произношу каждую получившуюся букву. И вышла фраза:       «ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СПАС МЕНЯ?!»       Глаза распахиваются, и свет закатного солнца ударяет по ним. Пытаюсь успокоить дыхание, держась за горящее от жажды горло. Лоб покрылся испариной, слабость и тяжесть залегли под рёбрами.       — Вить, ты чего там? — отец поглядывает в зеркало заднего вида, пытаясь понять, что случилось.       — Да так... Кошмар приснился, — выдавил я хриплым голосом и сразу же потянулся к стеклянной бутылке лимонада, что торчала в дверце автомобиля. Я жадно глотал напиток и следил за видом в окне, щуря глаза. Небо в ало-сиреневых разводах покрыто тонкой пеленой облаков. Густой лес, похожий на Ростовскую ботанику. — Мы уже приехали, что-ли? — спросил я, не отрывая глаз от вида пушистых деревьев, за которыми скрывалось горящее яркими, словно языки пламени, лучами солнце.       — Ну конечно, ты опять всю дорогу проспал. Нет бы, блин, с отцом поговорить, спал он, — на этот упрёк я лишь хмыкнул. Крепкий сон в дороге был моей особенностью, скорее даже привычкой, и меня это вполне устраивало. В отличие от моего отца, который любит поболтать в дороге.       Дороги в посёлке как после бомбёжки, прости Господи. Трясло так, что меня чуть снова в сон не кинуло. Но засыпать нельзя, ведь совсем скоро я увижу мою любимую сестрицу, которая уже наверняка так выросла и которой я могу сыграть песню Цоя «Восьмиклассница». На самом деле, это было моей маленькой мечтой, именно поэтому я взял с собой гитару, желая порадовать сестру.       Вот уже знакомая скрипучая дверь. Я поднимаюсь по ступеням и вспоминаю сон, от которого по моей спине пробегает табун мурашек. Словно робот, я открываю дверь рваным движением и тут же расслабляюсь, чуть поднимая брови и расплываясь в мягкой улыбке. В коридоре стояла Полиночка, одетая в белый летний сарафанчик. В её больших голубых глазах было столько блеска, столько счастья. Её губы моментально дрогнули.        — Витенька! Я так скучала! — девочка, то есть уже девушка, прыгает на мою шею, заставляя ссутулиться. Я сбрасываю сумки на пол и крепко обнимаю свою сестру, всё еще широко улыбаясь.       — Я тоже скучал.