Когда-нибудь я обязательно тебя поцелую...

Эти руки. Эти руки, которые недавно касались его лица, его торчащих ежиком волос... Они в крови. И она кляксами капает в красную лужу вокруг моих ног. И она сияет. Светиться от избытка серебристых блесток вокруг. Чувствую как сердце сжимает чья-то холодная костлявая рука, и тянет, тянет на самое дно, туда, от куда нет выхода. Где нет света и радости. Я потерял то, что дарило мне эту радость, то, что дарило мне свет. Я потерял любовь. И теперь она красными полосками украшает белые стены вокруг, мое лицо, мою рубашку, и мои руки. Она вытекает сквозь пальцы. Падает вниз, ускользает от меня. И виноват только я... Слышу неожиданный скрип со стороны. Что это? Открывается дверь... Черт... Что это было? Сердце бешено стучит в груди, хочет вырваться и ускакать туда, где есть покой. Что это было? Такого еще не снилось мне за эти шесть лет. Шесть лет я пытался забыть, пытался успокоиться. И у меня почти получилось. И я был бы рядом. Там... По ту сторону. Если бы одна цепкая рука не ухватилась за мой затылок, чтобы спустить вниз, вогнать во весь этот земной хаос по самые колени. Почему-то становиться жарко даже под тонкой простыней. И как только вспоминаю почему, тело тут же тает как шоколад в теплых руках. И вот она, та самая рука. Моя любимая рука, что нагло ложится на мою грудь, и пальцы начинают нежно щекотать кожу. - Доброе утро сусликам... - хриплый шепот у самого уха и я дрожу, как в первый раз. - Это кто еще суслик, мелкий ты царь зверей? - не могу удержаться, чтобы не подстегнуть его. Он не любит, когда я его дразню, злится. Его глаза тогда так соблазнительно блестят, а губы гордо поджимаются. - Ну так и не буди во мне этого мелкого зверя, иначе... - и рука его плавно, уверенно начинает спускаться ниже, прячась под тканью простыни, скользя по наэлектризованной коже. Молчу, закусив нижнюю губу, боюсь испустить хотя бы стон, иначе найдет в этом слабость. Засранец. Замечает, как я напрягаюсь. А я замечаю как начинают играть на его лице желваки. Сердится. За то, что я такой холодный. Но я не могу... Не могу просто так... - Что снилось? - ха, умный, и злой. Понимает, что подступиться не может, поэтому идет на пролом тактичными обходами. Жаль, что руку убрал. Еще бы немного, и он бы выиграл, заставляя меня принять поражение, и таять, таять... - Ну ты же знаешь... - Я думал, тебе уже давно та хрень не сниться. - золотистая брось его вопросительно приподнимается. - Нет, не снится. - ну что я могу сказать? Как мне оправдаться? Не могу же доложить об очередных ошибках жизни, учитывая мое кровавое прошлое. - Тогда что? Неужели так заметно, что мне снился какой-то чертов кошмар? И почему я всегда палю себя с потрохами. - Просто кошмар. Очередной кошмар из детства. Ах черт, лучше бы смолчал. Это его задевает. Еще бы, его папашка во многом постарался, хрен моржовый, чтобы мое детство было красочным. Земля ему пухом. Хочет что-то сказать, хочет коснуться, но боится. А я хочу, хочу его прикосновений. Но не позволю. - Черт... - срывается с его губ, как только тишину прервал входящий звонок его телефона, - В такую-то рань... Задрала меня его работа, черт бы ее побрал вместе со всеми копами мира. Пускай преступность процветает, так веселей. По себе знаю. - Да? - рявкает в трубку. "- Привет, милый!" - Милый? - какого хрена? Что еще ха курица? Он бросает на меня взгляд полный замешательства. И плевать. - Чего тебе, Кэролайн? - сучка... "- Ник, у меня проблема." - еще бы, ты же закомплексованная блондинка. - И что я должен с этим делать? - сердиться, это хорошо, - Мавру своему жалуйся. "- Вот приеду к тебе, и дам пинка под зад." - девушка настроена решительно. - Нет. - возмущенно подрываюсь с места. Сначала "милый", теперь "приеду", а дальше "трахну". Не на того нарвалась, стерва. Ты забыла, что я маньяк со стажем. Не советую тебе заводить себе таких врагов. - Не думаю, что это хорошая идея. - и что ты ухмыляешься, засранец? Дразнить меня вздумал? "- Почему? У тебя практически свободная квартира, а мне на пару недель нужно перекантоваться где-то." - она прямо сама деловитость, слышу даже как на заднем плане звучит рев мотора машины. Видимо уже в пути. - Я же сказал - нет. - прячет лицо в ладонь. Видимо раньше с ней трудно было спорить. Бедняга, мне почти тебя жаль. Хотя... Нет, помучайся еще. - Скажи ей "нет", черт возьми... - голосно возмущаюсь, и прямым текстом готов показать ей фак даже сейчас, пускай чувствует мою любовь. Ник смотрит на меня, не зная что ему делать. Растерян. - Не вздумай, Кэролайн, я предупредил... - и бросает трубку, а затем телефон летит куда-то в темноту комнаты. - Милый? - передразниваю блондинку, и чувствую как закипаю изнутри, - Милый, блядь? А Майклсон молчит, и нагло улыбаясь, смотрит на меня. Ну и пусть. Плевать, хоть и не могу смотреть на его довольную рожу. Поднимаюсь с кровати, но неожиданно падаю обратно. Этот сукин сын ухватил меня за руку, и теперь тащит к себе. Мгновение, и я чувствую его член, что упирается мне в живот. Даже через тонкую ткань пижамных штанов чувствую. И это, будь я проклят, заводит до безумия. А он сидит на мне и нагло смотрит в глаза. Ублюдок. Еще немного и я сорвусь. - Что такое, милочка? Вы вся дрожите... - тихо рычит, - И она хотя бы позволит себя в щечку поцеловать, в отличии от вас. - Нож под подушкой. Выпотрошу и не моргну. Обоих... - вот только почему мой голос дрожит? Я столько месяцев скрывался один, пытаясь не вспоминать о нем. Забыть его. А не мог. И какого хрена меня угораздило навестить Вулдон? Теперь я в плену его глаз и улыбки, и не могу убежать. Торчу тут, как запертая в клетке канарейка. Но ведь так скучал по нему. Так хотел еще раз взглянуть в эти глаза. И вот, теперь я своего добился. Мало того, его толстый шланг упирается мне в живот. Даже сейчас, думая об этом, чувствую, как закусываю губу, как краснею. А он смеется, и его накачанная грудь тяжело вздымается. Эта грудь... Эти тату... Зацеловал бы до смерти. И тут, лицо Ника резко оказывается надо мной. Он дышит прямо в губы. - Все равно люблю тебя... - тихо, почти неслышно шепчет, и что-то больно щелкает в груди. *** Даже не смотря на мелкую ссору из вечным нарушителем его покоя, Клаус доволен сегодняшним днем, как никогда прежде. Да он, черт возьми, петь готов, хоть и слон наступил на оба уха. Как же он соблазнительно выглядит под красным покровом простыней. В его комнате, на его кровати. Рядом... И каждый миг, каждую секунду, минуту готов любоваться. Или вечность, чувствуя, как бешено стучит сердце. Деймон жив! И он рядом. О чем еще можно мечтать? Но вот только чувство вины никуда не денется, никогда. "Я стрелял в него. А это хуже смерти..." - Майклсон, ты что заснул, черт тебя дери? - где-то недалеко слышится грубый голос Ганигана, пока Ник задумчиво таращиться куда-то вдаль, стоя на пороге кабинета. От неожиданности он чуть ли не наталкивается на стоящую рядом Фелл. Сама Мередит привыкла к новым подобным закидонам ее "нового" напарника. Да, именно напарника. После успеха с раскрытием дела об Гримме, их объединили как напарников, посчитав, что это повысит продуктивность работы обоих. - Шеф, он просто не выспался. - девушка натянуто улыбнулась, придерживая Ник за плечо. - Да плевать я хотел на то, кого он там трахает по ночам. - Ганиган чуть ли не плевался слюной от ярости, и стол возле него ходором ходил после каждого столкновения с его толстым животом, - А на работу являться нужно живчиком. - Такого больше не повториться, шеф. - наконец Клаус подал голос, с последних сил сдерживая желание не скрыть краснеющее лицо от лишних глаз. - Так в чем дело? - Фелл коварно улыбнулась, заметив смятение Майклсона, но все же шеф в данный момент на первом месте, и из поля зрения ее не должен исчезнуть. - Сколько дел вы раскрыли? - Ганиган чуть успокоился, и рука его потянулась за очередной дозой кубинского табака. Ребята замешкались, не зная что сказать. То, что им навешали недавно, даже расследовать не нужно. Одно самоубийство, и несколько покушений. Фотороботы составлены, осталось только задержать. Вот только почему-то никто так и не сдвинулся с мертвой точки. - Да что вы из себя возомнили? - и понеслась вновь, - Поймали того чертового Гримма и загордились? Да вы два куска бездарного, бесформенного говна. А за такие слова и по морде можно получить. И Майклсон всем телом напрягся, готовясь в бой, но Фелл во время исправила ситуацию. - Одного уже задержали два дня назад. Девушка созналась в клевете, а значит осталось одно дело. Что? Что-то Майклсон не припоминает подобного. Или не обращал внимания. Черт. Деймон точно действует не самым добросовестным образом на его жизнь.И это отлично. - Ладно. - наконец часть божка в шефе задобрена, и сигара успешно закурена, - Садитесь, тупые аутисты, не стойте на пороге. - Итак. - он уверенно достал что-то из ящика стола, пока те садились, - Ознакомьтесь, и можете приступить. Это пока основное задание, об остальном забудьте. - Что это? - Фелл неуверенно открыла папку, и в глаза сразу же бросилась довольно таки красноречивая фотография. - Это ваше новое дело. - выдохнул Ганиган и очередная порция дыма была пущена в лица сидящих ребят, - Где-то месяцев пять назад начались одиночные убийства. Никто не думал, что они связаны между собой, если бы... Майклсон быстро перехватил папку, и начал просматривать все фотографии. Вроде бы ничего особенного, если не считать того, что у всех покойников стреляли, и попадание точно в сердце. - И что тут необычного? - Мередит следила за фотками вместе с Ником. - Приглядитесь получше. В область ран. - шеф махнул сигарой в сторону очередной фотки. - Что это? - буркнул Ник, как только заметил какой-то блеск. - Блестки? - усмехнулась Фелл. - Да... - рыкнул Ганиган, - Какой-то придурок возомнил себя феечкой, и раструшивает блестки повсюду после убийства. Тупое ничтожество. Но... Ребята напрягаются. Натянуты как струны. - У него какие-то особенные пули. Не факт, что это блестки. В крови жертвы находят какую-то серебряную дробь... - Больной. - хмыкнули в унисон оба. - Да хоть и святой. - шеф опять теряет спокойствие, - Главное, чтобы вы побыстрее его поймали, иначе через пару месяцев в Нью-Йорке не останется ни одного милого голубоглазого брюнетика. - Не понял юмора. - Ник в замешательстве перевел взгляд на шефа, и Мередит тут же вторит ему. - Все жертвы его мальчишки от пятнадцати и до двадцати пяти лет. Брюнеты, голубоглазые. - Ганиган не любил уточнять, но приходилось, иначе эти двое сами бы даже не догадались. - Больной вдвойне. - тихо протараторила девушка, и быстро поднялась с места. - Может у бедняги комплексы. - хмыкнул Ганиган, - Но они завели его слишком далеко. Двадцать человек за это время. - Поточнее... - Ник все еще всматривался в фотографии, будто искал какой-то скрытый намек. - Четыре месяца...