Куда пропадают родители?

— Ну и что я тебе говорил? — Ромка зло сплюнул на снег, а потом поднял голову, подставляя лицо навстречу вечернему снегопаду. Антон посчитал этот вопрос риторическим и ничего не ответил, прокручивая в голове Тихоновское «Брысь!». Он никак не мог понять, почему лейтенант игнорирует такие очевидные зацепки. Гараж! Страшный гараж из деревенской легенды! Ну как можно не поверить? На плечо неожиданно опустилась ладонь. Тоша слегка улыбнулся, заметив, как Ромка, пытаясь казаться сильнее и суровее, приложил слишком много силы для обычного дружеского хлопка. Но даже сквозь пуховую куртку Антон чувствовал, что ладошка у Ромки не такая уж и большая. — Да и хер с ним, Тоха. Сами со всем разберёмся, а? — Тоша недоверчиво посмотрел на Рому и кивнул. Других вариантов не было. — Давай до моста провожу тебя, чтобы поровну идти было. И заодно расскажу кое-что… Рома слишком самодовольно ухмыльнулся, намеренно оставляя Антона позади. Будто бы не очевидно, что он набивает цену своей чересчур интересной истории. Тоша решил подыграть. — Это ты о чём? — Хотя тебе неинтересно будет. Забей, — Рома уже скалился: так его пёрло от внимания. — Ну Ром! Не тяни уже кота за яйца! — Как мы заговорили! — Ромка притворно удивился и рассмеялся. — Ладно. Про Полинку рассказать я тебе хотел. Как сходил к ней. Они вышли на просёлочную дорогу, которая вела в лес, к мостику. И к гаражу. Антон вздохнул, поджимая губы и смотря на тускнеющие вдали фонари. Они мерцали мерзким оранжевым светом, который напоминал Тоше что-то очень неприятное. Желчь. Такую же желчь он стал ощущать от Полины лишь через пару дней после их знакомства. Интуиция, которая спала все двенадцать лет, неожиданно проснулась и завопила при виде Полины. Тоше стало очевидно, что она не сможет стать хорошим другом, но разочаровывать или, того хуже, спорить с Ромкой совсем не хотелось. Поэтому он, покорно, как настоящий друг, выслушал рассказ Ромки об их с Полиной свидании. О кошке Полины, о странном дедушке, о большущем настоящем пианино, которое по-настоящему ввело Рому в восторг. Он больше говорил об этом инструменте, чем о том, что и как они обсуждали с Полиной. У Антона сложилось впечатление, что с ней не о чем говорить — только о музыке. Но раз Ромка не оказался разочарованным, значит, они нашли общую тему. Может, Полина спрашивала об Утиных историях? О любимых сериях? Хоть она и не выглядит как фанатка этого мультика. Тоша был уверен, что она совершенно точно фанатка чего-то зарубежного. И наверняка она мечтает поступить в какую-нибудь консерваторию в какой-нибудь Франции или Италии. Тоша был слаб в географии и не был точно уверен, что в этих странах хорошо развита тема классической музыки. И совсем немного слов Рома уделил важной детали — завтра они собираются сбежать с уроков и устроить настоящее свидание. Тошу немного удивило то, что кошка и пианино волновали Ромку больше, чем предстоящая прогулка вдвоём. Уже без деда. Антона это волновало. А вдруг поцелуются? — А кошка у неё — пиздец! Бешеная какая-то. Знаешь, чё думаю? Странно это. Говорят же, что домашние животные на хозяев похожи. Но Полинка-то спокойная. И дед её, хоть и какой-то… Я хер знает, какой, но точно не бешеный! — Да может, подобрали её где-то… — И чё? Она тогда должна была поменяться. — А если её раньше били? — Сейчас-то не бьют. — А откуда ты знаешь? — Оттуда и знаю, Тоха. Не еби мозга, а. А то прицепился… — Но Ромка улыбался. Ещё пару минут он высказывал свои предположения о причинах поведения кошки, а потом ещё раз восхитился пианино. Но он был вынужден прекратить свой по большей части монолог, потому что перед носом в полумраке появился обледеневший мост. — Может, это… Помочь тебе пройти через него? А то навернёшься в речку. И всё, пизда Тошеньке, — Ромка слабо хмыкнул, придирчиво пытаясь разглядеть толщину льда в темноте. Тошу неожиданно кольнула эта форма имени из уст Ромки. Наверное, она прозвучала слишком снисходительно. — Да не надо, Ром. Тебе ж потом тоже как-то надо будет обратно идти. — До половины моста? — Ром… — Дойдём до половины, потом сядем на жопы и скатимся каждый на свою сторону. Давай? А? — Он даже не брал на слабо. Ромка с искренним восторгом и нотками детской шаловливости в голосе предлагал прокатиться по мосту на пятой точке. Тоша сомневался пару секунд, но потом заулыбался. — А давай. Рома тут же подхватил Антона под локоть и повёл его к началу моста. Он оказался в самом деле до ужаса скользким. Стоило Ромке сделать первый шаг, как нога тут же поехала вперёд против его воли. Он захихикал, а Тоша испуганно зашипел, готовясь хватать своего друга под руки и спасать от утопления. Ну или от перелома всех костей. — Не ссы, Тоха. А то как девчонка. Давай топай. Рома перенёс и вторую ногу на скользкое деревянное покрытие и потащил за собой Тошу, несмотря на то, что сам на ногах твёрдо не стоял. Их ноги разъезжались по очереди ровно три раза, но на четвёртый маленький шаг они начали падать одновременно. — Блять! Ромка отпустил руку Тоши, активно замахав своими, пытаясь найти равновесие. Антон же медленно, но верно капитулировал к началу моста, дёрганно скользя. Ромка смог твёрдо встать на ноги за секунду до эпичного падения Тоши на задницу и поймал его за запястья, резко притягивая к себе и упираясь спиной в перила. Тоша зажмурился, прижимаясь к груди Ромы, которая начала странно дёргаться. Он поднял голову и только потом услышал хрипловатый смех Ромки. — Ебать мы придурки… Но зато весело! — Он продолжал смеяться не больше минуты, заражая Тошу улыбкой. — Всё, эт середина. Падай. — А? — Хуй на! На жопу садись и катись. — А… Антон растерянно хлопнул глазами и медленно, держась уже за бортик, а не за Ромку, опустился на мягкое место, выдохнув. Это положение правда было в разы безопаснее. Ромка сделал то же самое и, помогая себе ногами, добрался до центра. — Готов? — Не знаю. — Тогда погнали! Ромка толкнулся ладонями и в мгновение скатился по мосту на свою сторону. Тоша чуть помедлил, поэтому, когда он оказался на не скользком снегу и повернулся, то Ромка уже вовсю отряхивал штаны. А точнее, задницу. — Ты как? — спросил Антон. — Ваще заебись! Знаешь, чё подумал? Надо горку намутить. Может, попросим физрука в понедельник вместо лыж построить горку? — Думаешь, разрешит? — Думаю, да. Антон встал, но отряхиваться не спешил. — Давай сейчас друг другу пообещаем, что дойдём до дома без приключений? — неуверенно попросил Тоша, стараясь выглядеть черты Ромкиного лица в лесном мраке. — Обещаю, Тошик! Не ссы! До завтра, братан. — И я обещаю… До завтра. На следующий день, в четверг, когда уроков было шесть, Ромка с Полиной, как и хотели, сдули с четвёртого. Пропустить последние две географии подряд было хорошей идеей, ведь сидеть и слушать монотонный голос старой женщины, которая, судя по её виду, старше этой школы, — просто наказание. Когда до конца шестого урока оставалось десять минут, Тоша весь извивался от сжирающей его зависти. Хорошо ведь сейчас Ромке… Он там с Полинкой развлекается, а Тоша вынужден учиться определять азимут с точностью до градуса. Морозный воздух приятно обжёг лицо Антона, зажарившегося на уроке от скуки. Или от усердных попыток высчитать несчастные градусы. Он топал в сторону своего дома, придерживая рюкзак за лямки и думая, как хорошо было бы, если бы Ромка сидел с ним на этом скучнейшем уроке. Он бы точно придумал что-нибудь весёлое. Да даже обычная игра в крестики-нолики или морской бой с Ромой превращалась во что-то удивительно завлекающее. Это не учить Олю расставлять корабли правильно. — Не боишься, что сожрут? Тоша подпрыгнул и попятился назад от неожиданности. Из-за дерева выглянул Ромка, клацнув ножиком. — Рома! Ты дурак совсем? Рома лишь засмеялся, подошёл к Антону и пихнул его в плечо, пряча бабочку в карман. — Ссышься как настоящая девчонка. — Да отстань ты… — Тоша хмуро поправил рюкзак и встрепенулся, сбрасывая остатки испуга. — Ты чего тут делаешь? А Полина где? — Хер её знает. — В смысле? — В смысле пошла она нахуй. Истеричка ненормальная. Тоша даже остановился, не ожидая услышать что-то подобное. Он-то думал, что завтра будет слушать о том, как Полина и Рома целовались, валяясь в сугробе. — Чё встал? Погнали, до дома провожу, всё равно рассказать тебе всё надо. Тоша кивнул и пошёл за Ромкой, на этот раз по-настоящему и искренне заинтересовавшись произошедшим. Как оказалось, Тоша был прав, думая, что с Полиной можно обсуждать только музыку. Ромке, ясное дело, быстро надоело слушать про Шопена и Моцарта, поэтому он попытался перевести разговор куда-нибудь подальше от классической музыки. Он поступил глупо, спросив, нравится ли Полине шансон. Но и она отреагировала совсем неадекватно. — Ты прикинь? Она сразу же начала орать как ненормальная. Плебей! Не ценитель ты прекрасного! Ля-ля-ля! — Ромка со всем омерзением пародировал восклики Полины, размахивая руками. На последнее «ля» он задел ветку, и впереди посыпался снег. — Она конченая просто. Рома в красках пересказал, как хорошо начиналось их свидание, как трепетали бабочки в животе от волнения, когда он волок её за собой из парадного выхода школы, заставляя бежать быстрее. Только вот веселье кончилось почти сразу, как они ушли достаточно далеко от школы. Полина начала по-настоящему отчитывать Рому за прогул, несмотря на то, что она тоже добровольно согласилась сбежать. Но в тот момент Ромка смог остановить её бесконечный поток причитаний, рассказав ей об идее с горкой. С Полиной долго общаться не надо, чтобы она начала говорить о музыке. — Она прям страшно выёбывалась. Аккорд ся минор, ре мажор, хуё-моё, туда-сюда. Я заебался слушать это. — Ром, си минор, наверное. — Да блять! И ты туда же! Тоша засмеялся и пожал плечами. Он замолчал, возвращая слово Ромке. — Но, кстати, кое-что интересное я всё-таки узнал. Родителей у неё реально нет. — А где они? — Да померли походу. — Ром, некрасиво так говорить. — Им какая разница? Всё равно уже не живые, — Рома фыркнул, надувшись от того, что его опять начали поучать. По его лицу было видно, что ему на сегодня такого хватило. — Ну… Уважать-то всё равно надо… — Да а за что уважать? За то, что истеричку родили? Да ну нахер за такое уважать. Уважение заслужить надо. — Так, может, её дедушка воспитывал? — Блять! А дед её ещё хуже. Он прям ебанутый. —Да Ром! Не выражайся. — Ты бы выражался точно так же, если бы увидел его. Это пиздец! — Ром… — Тоша очень хотел сбавить обороты Ромкиной экспрессии. Ему очень не нравилось слушать то, как он ругает пожилого человека. — У меня родители тоже со странностями, но это не значит, что они заслуживают таких слов. — Точно не с такими, как у деда этого. — Может, и хуже… Каждый день ругаются. Иногда посуда летает, — Антону было ужасно неловко говорить о том, что происходит у него дома, но, может, хотя бы так получилось бы образумить Ромку. — Да ладно? — Он сразу же потерял весь яд в голосе. — Ну да, бывает. Я не знаю, что между ними случилось. Незадолго до переезда сюда начали ругаться. Я думал, что когда мы на природе жить будем, то всё лучше станет, но пока что всё только хуже. Рома молчал. Он сначала смотрел на Антона, но потом опустил взгляд вниз. Он даже будто погрустнел. — Но зато у меня есть Оля, а у Оли я. Нам вдвоём не так страшно слушать их ссоры. Я её отвлекаю. Но она всё равно боится их. — Кого? — Родителей. Только хруст снега был слышен несколько минут. Вдалеке уже виднелся дом Антона, поэтому Ромка остановился. — Пиздец, Тох. Давай, если родители у вас совсем разбуянятся, то ко мне придёте с Олей? Пойдёт? — А у тебя дома… А против не… — Разберёмся, если надо будет, — перебил Ромка. — Давай топай домой, завтра встретимся. В 8 буду ждать у края леса со стороны посёлка. Втроём дойдём. А я пойду сейчас. Антон кивнул и поджал губы. Ромка отсалютовал ему и развернулся, но Тоша не торопился уходить. Он смотрел Роме в спину, грустно хмуря брови. Он сначала испугался, что рассказ о родителях отпугнул Ромку, и он перехотел дружить с Тошей. Но ведь потом он сам назначил встречу на завтрашнее утро. Значит ли это, что Ромка принял Антона, даже несмотря на его нестабильную семью?