Деяние и воздаяние

Ступая стремительным широким шагом и на ходу стирая непрошенную слезу со щеки Чанбин пересёк улицу сворачивая за угол в поисках хоть какого-то магазина. Когда он полез трясущимися руками за сигаретой, пачка оказалась пуста, а ему срочно требовалась доза никотина в организме. Заметив невдалеке вывеску он направился в нужную сторону, как громкий требовательный звук остановил его. Повернув голову влево брюнет увидел нечто: оно было чёрное, маленькое, с огромными ушами и жёлтыми, словно световые прожекторы, глазами. Шерсть была всклокочена, животное дрожало всем телом и истошно мяукало. Люди равнодушно сновали мимо — им не было дела до чужой беды. Бин медленно, дабы не спугнуть, приблизился, приседая перед котёнком и заглядывая в глаза-фонарики, в которых был голод и безнадёжность. Животное слегка попятилось, но отчаяние было сильнее страха, поэтому он позволил взять себя на руки ни на секунду не переставая дрожать. Впившись тоненькими коготками в кожу ладоней котёнок продолжал жалобно мяукать, но уже не так громко. —ай, больно знаешь ли! —возмущённо чертыхнувшись Со проворно распахнул свою лёгкую кофту на молнии помещая тощий шерстяной комок себе на грудь, следом застёгивая молнию, чувствуя как котёнок вцепился когтями к его футболку. —да ты маленький демон, серьёзно! Только попробуй порвать мне футболку своими орудиями для убийств, я тебя отправлю в свободное плавание по равнодушным улицам этого района! —брюнет с опаской заглянул в свою мастерку видя в темноте лишь два жёлтых глаза, —демон, как есть демон! Что ты забыл на Земле, Люцифер? Животное молчало. Казалось тщедушное тельце уже и не дрожит с той интенсивностью что прежде. Придерживая одной рукой нового сожителя в своей одежде Чанбин побрёл к супермаркету. Ему жизненно необходимы сигареты. И кошачий корм.

＊＊＊

Когда с пакетом наперевес и дремлющим котёнком на груди Бин вернулся к тату-салону, то к своему удивлению обнаружил около двери Чана, нервно вышагивающего взад-вперёд. Широкоплечий брюнет растерянно замер. Его ждали? После всех тех дров что он наломал?.. Он не должен был срываться на Хёнджина, правда, обществу есть за что ненавидеть зэков, ведь среди них много мошенников, воров, убийц и насильников. Просто... Он оказался не таким, но откуда другим это знать? Только вот... Презрение Хвана ранило больнее нежели презрение других людей. Почему так — Со даже себе объяснить не мог, но когда видел в красивых глазах брезгливость и отвращение он чувствовал себя максимально паршиво. Поэтому-то Чанбин и вернулся, дабы попросить у всех прощения за свою агрессивную выходку, а тут Бан... Безотрывно смотрящий ему в глаза. Его заметили. —а ну блять иди сюда! —несдержанно заорал старший на пол улицы. На его крик из салона высыпались Ёнбок с Джином, во все глаза глядя на приближающегося Со. Уже на подходе он обратил внимание на красные глаза золотоволосого и несколько вспухшее лицо. Плакал. Всё понятно. —ещё хоть раз свалишь от нас — я тебя на тёрку натру как морковь! —хватая брюнета за предплечье рычал Крис. —слышишь ты, повар самоучка... —Бин оборвал свою фразу на полуслове ощущая как Ликс прижался с другого боку грустно заглядывая ему в лицо. Усилием воли Чанбин отвёл свой взгляд, случайно пересекаясь с заплаканными глазами Хёнджина. Кажется его сердце пропустило удар и котёнок это почувствовал. Он зашевелился на его груди приводя всех в недоумение. —что это?.. —испуганно выдохнул Хван тыкая указательным пальцем ему в кофту. Брюнет свободной рукой немного опустил бегунок молнии и из-за пазухи выглянула лопоухая чёрная мордашка, сверкающая любопытными жёлтыми глазами. Феликс вместе с Джинни охнули в унисон, а Кристофер ошарашенно приоткрыл рот. Пользуясь чужим изумлением Бин мягко погладил животное по голове и тихо произнёс: —это Люцик. —к-кто?! —переспросил Чан будто ослышался. —Люцик. —спокойно повторил брюнет. Видит Бог, непросто ему давалось это спокойствие. —с этого места поподробнее пожалуйста, —старший австралиец сложил руки на груди в ожидании, —и говорить ты будешь долго и много! Мы устали от твоих постоянных недомолвок. —может внутрь зайдём? Мне животину покормить надо. —Со показательно потряс пакетом перед лицами собравшихся. Стройной колонной они вошли в салон, Бан, как самый старший, замыкал процессию. Очевидно переживал что Чанбин снова улизнёт. Все, кроме брюнета, уселись на гостевой диван неотрывно следя за каждым его действием. Тяжело вздохнув Со выудил из пакета двойную кошачью миску, в одну налил воды из кулера, во вторую вытрусил из жестяной банки корм в виде паштета. Комок шерсти на его груди активно зашевелился утробно урча — очевидно почувствовал запах еды. Полностью расстегнув кофту брюнет достал вырывающегося котёнка и поставил на пол около миски, умильно глядя на то как тот с жадностью и рычанием принялся за поглощение предложенных яств. Оставив Люцика набивать пустой желудок Бин подтянул к себе стул из-за стойки администрации и уселся напротив ожидающих парней стыдливо пряча глаза. —я не съёбывался, —он исподлобья глянул на Кристофера, продолжая, —я вышел за куревом которое так некстати закончилось. —который раз ты ливанул от нас за куревом? Второй? Третий? —самый старший скептически выгнул одну бровь. —ты чё, счёт ведёшь? —брюнет попытался перевести всё в шутку. —о нет Бинни, на цифре три мы закончим. Больше ты от нас никуда не свалишь. —к батарее наручниками прикуёшь? —у нас вообще-то серьёзный разговор, а ты всё шутки шутишь! От Чана шла энергетика праведного возмущения и явного недовольства. Понятно. Съехать под дурочка́ не выйдет. А так хотелось. —что именно ты хочешь от меня услышать? —сдался Чанбин устало прикрывая глаза. —для начала... —откуда котёнок? —резко перебив Бана воскликнул Ёнбок. Все удивлённо повернулись в его сторону. —Ликси, я не думаю что это вопрос первостепенной важности... —я отвечу! —перебивая хёна отозвался Со. Начать по-настоящему серьёзный разговор с более нейтральной темы гораздо проще, нежели спотыкаясь на каждом слове просить у Хёнджина прощение, поэтому брюнет выбрал безопасный вариант из всех возможных. Потом он плавно перейдёт к извинениям, а пока... —какого хрена вы меня перебиваете?! —Крис негодующе задал совершенно риторический вопрос. —ты просто пиздишь много не по теме, —парировал брюнет замечая чужой опасный прищур, решив свернуть со скользкой дорожки и начать, наконец, говорить. Долго и много, как Чан того и хотел. —в общем, иду я в поисках магазина, как слышу ор, —указав на всё ещё жующего кота, он продолжил, —этот зверь сидел на обочине и мяукал словно заведённый, где только силы взялись в его худом тельце на такие истошные вопли? Короче, забрал я голодранца, жрать ему купил и вернулся. Котёнок наконец оторвался от миски сыто облизывая морду. Оглядев собравшихся чёрный комок шерсти подошёл к Чанбину, понюхал его и по джинсам, словно по дереву, взобрался наверх, по-свойски влезая в расстёгнутую кофту, сворачиваясь клубком на груди своего спасителя и умиротворённо прикрывая глаза. —когда я спросил что это, ты сказал «Люцик». Что ты имел в виду тогда? —нарушив тишину поинтересовался Джинни. —это его имя. —отозвался Бин глядя на кого угодно только не на блондина. —ты успел дать коту имя? —ошарашенно переспросил Крис. —да оно как-то само?.. —неловко почесав затылок брюнет продолжил, —не ну ты его видел? Это самый настоящий демон, Люцифер. Просто маленький ещё, поэтому Люцик... Вот подрастёт, наберётся солидности, тогда и станет Люцифером. —ты планируешь оставить его себе? —глядя на него большими глазами произнёс младший австралиец. —ну да?.. Не могу же я его покормить, погреть и выпнуть обратно в безрадостную жизнь улиц? Вместе жить будем, я лажу с котами. —на последней сказанной фразе Чанбин вспомнил Минхо и ухмыльнулся. С котами он действительно ладит. —хён, ты удивительный... —благоговейно прошептал Феликс. Со удивлённо посмотрел на сияющую фею видя в чужих глазах восхищение. —я не... —Ликси прав, ты удивительный придурок, убегающий от проблем при любом удобном случае! —старший австралиец хмурил брови стараясь контролировать свою речь. Было видно что у него накопилось слишком много вопросов, но он не хотел ни на кого давить, только крупицы терпения иссякали, как бы экономно он не старался их расходовать. Бин виновато молчал не зная где найти в себе силы для непростого разговора. —я из бедной семьи, —брюнет неловко кашлянул начиная монолог упёршись невидящим взглядом себе под ноги словно перед его глазами не сегодняшнее время, а пережитое прошлое, следом продолжая, —отца своего не помню, он ушёл от нас когда мне было два года, поэтому мама растила меня одного. Растила конечно громко сказано... Скорее, продлевала моё никчёмное существование пропадая на работе в попытках заработать деньги на еду и воду. Потом она видимо решила что вдвоём проще и в нашем доме стали появляться мужчины. Сперва один отчим, потом второй, третий... Я полностью исчез из её жизни. Сначала я был ребёнком страдающим от нехватки родительского тепла, потом превратился в подростка с багажом комплексов, спектр которых расширялся с каждым прожитым днём. Странным образом, но я поступил в престижный университет сдав все экзамены успешно. Учёба никогда не была для меня чем-то сложным. Только вот нехватка денег тоже сыграла в моей жизни не последнюю роль. Днём я ходил на пары, вечером раздавал листовки на центральных улицах Сеула. А мне... Мне хотелось быть как все. Тусить, зависать в клубах, посещать вечеринки, в общем — весело проводить молодые годы своей жизни. И это стремление оказалось пагубным, сейчас я это понимаю, а тогда... Всё выглядело совершенно иначе. В университете никому не было дела до меня, я был пустым местом, никем. А мне хотелось быть всем. Прервавшись Чанбин потянулся к наполовину пустому стакану, что очевидно принадлежал Бану так как стоял возле его ноутбука, и не брезгуя отпил треть, смачивая пересохшее от нервов горло и ставя полупустую ёмкость на место. —тогда-то на моём горизонте и объявился Им Дончжу — селеба нашего универа, предводитель золотой молодёжи, чеболь одним словом. Каждый мечтал заиметь с ним дружбу, не говоря о большем, а он подошёл именно ко мне с предложением общаться. Я вознёсся на седьмое небо от счастья, до конца не веря в свою удачу. Уже тогда мне стоило задуматься с чего богатею Им водить дружбу с кем-то вроде меня... Но мне было девятнадцать, глупость и наивность являлись моими главными спутниками, поэтому я повёлся. Жажда популярности, внимания, какого-то авторитета в глазах сверстников победили логические умозаключения и я стал вхож в компанию университетских звёзд. Дончжу называл меня своим другом, таскал везде за собой — делал всё чтобы втереться в доверие. После недели нашей дружбы он позвал меня на, как он выразился, закрытую вечеринку для “своих” в огромный родительский пентхаус. Меня польстило его приглашение и я пришёл, с удивлением обнаружив действительно небольшое количество людей. Насколько бы беспечным я не был в то время, меня беспокоило наличие запрещённых веществ на проходящем мероприятии, ведь я слышал что Им балуется героином. Меня не привлекали проблемы с законом, пусть я и спокойно отношусь к наркотикам, хотя пробовал за всю жизнь лишь травку. Дончжу посмеялся и заверил что вечеринка обойдётся без наркоты, только высокоградусное. Всё было в рамках приличия, только вот незадача: я слишком быстро напился и отключился. Проснулся в чужом доме с гудящей головой, с трудом осознавая что я совершенно один и в пентхаусе ни души. Думать на тот момент было непосильной задачей, поэтому я просто дополз до метро, приехал в общагу и после таблетки обезбола завалился спать. Бин прервался чтобы перевести дух. Он погладил мирно спящего котёнка на своей груди, думая как заставить себя говорить дальше. Тяжело вздохнув брюнет вымученно продолжил: —не знаю сколько я проспал, но меня разбудил настойчивый стук в дверь. Кое-как поднявшись и отворив я лишился дара речи: на пороге стояло двое полицейских с ордером на обыск. Мне озвучили причину визита, зачитали мои права и принялись переворачивать всё вверх дном. Статья 329 — хищение чужого имущества. Ничего, естественно, не найдя, они увезли меня в следственный изолятор. Процесс был запущен. Допрос и попытки выбить “правду” ничего не дали, мне попросту нечего было сказать. Несколько позже я узнал что заявление на меня написала чета Им, родители Дончжу, обвинив в краже редких бриллиантов что находились в доме и поскольку я был последним визитёром их пентхауса, подозрение пало на меня. Хотя не только это сыграло им на руку: из всех знакомых их сына я был единственным бедным, то бишь тем, кто действительно мог совершить подобное. Этот сукин сын Дончжу спланировал всё заранее: нашёл самого нищего, жалкого и убогого, изобразил дружескую поддержку, мастерски вливая в податливый размякший мозг всё то, чего мне так не хватало, ведя за собой словно на поводке. Вы спросите зачем ему это было нужно? Ответ лежал на поверхности: Им не баловался героином, нет, он плотно на нём сидел и когда родители перестали выделять ему средства на личные расходы заподозрив что-то неладное, так как деньги с банковской карты сына не уходили, а уплывали словно вода сквозь пальцы, он решил заложить мамины драгоценности дабы на вырученные деньги приобрести белого порошка. Только вот незадача, подставляться перед родителями он не хотел, поэтому придумал план с моим участием. В деле были проплешины, куда без них, ведь те бриллианты я в глаза не видел, посему следак ведущий моё дело попытался докопаться до истины, но его быстро отправили на пенсию, а адвокат предоставленный государством, так как на платного у моей семьи не было средств, доказать мою невиновность не смог. Купленный судья быстро вынес приговор. Пять лет лишения свободы. Мама, до этого не слишком интересовавшаяся моей жизнью, после приговора, не поверив в мою непричастность, прямо в зале суда отказалась от меня, сказав что сын вор ей не нужен. Бин снова прервался. В его горле застрял ком не дающий словам вырваться наружу. Он молча встал со своего места, взял пустой стакан и придерживая Люцика в кофте на ватных ногах дошёл до кулера наполняя стеклянную ёмкость водой. Осушив прохладную воду залпом брюнет наполнил стакан вновь возвращаясь на место. Усевшись и поставив стакан перед собой он глядел на прозрачную жидкость в попытке немного успокоиться. Было больно. Очень больно. —я не держу на неё зла, —немного хрипло после молчания произнёс Чанбин, продолжая, —обида есть, не скрываю, но злость... Её нет. Ни тогда, ни сейчас у меня нет сил злиться на женщину что дала мне жизнь. Жизнь, в которой мне совершенно нет места. Так я остался один на один с зоной. Первые мысли были конечно же о суициде. Всё произошедшее сломало меня настолько, что жить не хотелось, особенно в тех условиях в которых я волей судьбы оказался. Только свести счёты с жизнью в тюрьме не так просто, как оказалось. Нечем порезаться, нечем удавиться, нечем отравиться. Все пути отступления отрезаны. И тогда я начал ненавидеть весь мир, с его продажной системой и тотальной несправедливостью, которые не дают даже из жизни уйти спокойно. Я учился жить по понятиям, буквально выбивая уважение окружающих к себе. Не позволял себя попустить или наехать, денно и нощно тренируя тело на силу и выносливость, наращивая мышечную массу вкупе с уверенность. На воле многим удалось меня поиметь, пусть и фигурально, но вот за решёткой я никому не позволял совершить с собой подобное. Уже там, в местах не столь отдалённых, я встретил того, кому обязан жизнью. Человек, которого я с полной уверенностью могу назвать своим настоящим другом. Без его поддержки я бы не справился и сейчас перед вами бы не сидел. Умолкнув ненадолго брюнет подавил в себе желание посмотреть на собравшихся, страшась увидеть недоверие и презрение, как когда-то увидел в глазах родной матери. Немного расстегнув мастерку Со погладил сладко спящее чёрное чудо, проходясь по небольшой голове и несильно тыкая в маленький мокрый носик. Котёнок что-то фыркнул во сне, меняя положение тела так, дабы спрятать нос подальше от его рук. Слабо улыбнувшись чужим действиям, брюнет вернулся к своему монологу. —после трёх лет отсидки я с удивлением обнаружил в графике посещений своё имя — мне назначил краткосрочное свидание отец Дончжу, мистер Им. По закону я имел право отказаться, но мне было настолько любопытно узнать зачем ему это, что я согласился. И уже на следующий день мог лицезреть этого некогда успешного мужчину перед собой. Выглядел он, откровенно говоря, плохо и чуть позже я узнал почему. Не так давно Дончжу скончался от передозировки, а его мать, не сумев вынести потерю, шагнула в неизвестность с окна 37го этажа их городской квартиры. И мистер Им пришёл извиниться за всё, так как намеревался начать с новой страницы книги жизни, только боялся что я буду мстить. Глядя на него я осознал что моего вмешательства не требуется, провидение уже расставило всё по своим местам. Я так и сказал ему тогда, только он не поверил и пообещал подсуетиться о моём условно досрочном. Происходил такой сюр, я ушам своим не верил! Человек что засадил меня когда-то сейчас сидит напротив и даёт пустые обещания о скорейшем освобождении. Трагикомедия в двух актах. Рассмеявшись я вернулся в камеру раньше отведённого на свидание времени, только через пол года мне было не до смеха: меня действительно выпускали по удо за хорошее поведение. Меня! За хорошее поведение! —Чанбин истерично расхохотался, —сила денег в очередной раз творила чудеса! Прямо на моих глазах. Не волшебство, а ловкость рук с зажатыми в них купюрами. Зря мистер Им боялся что я буду мстить, я не ненавидел его семью больше, я ненавидел продажную систему, коррумпированных легавых и судью, что допускают себе брать взятки и сажать невиновных. Если бы не они, я бы не мотал срок, а так... Три с половиной года ада останутся со мной до конца жизни. Я пронесу их в памяти как то, что никогда не смогу забыть и стереть из воспоминаний. Брюнет окончательно умолк. Он был полностью опустошён. Всё вышесказанное он рассказал единожды Ли Минхо, когда в одну из бессонных ночей они болтали чтобы узнать друг друга получше. Тогда он открылся перед Ли не страшась быть непонятым, потому что ему он доверял как никому другому. Но сейчас страх присутствовал, потому что Бин не до конца понимал как на его признание отреагируют собравшиеся. Ведь таким как он, заключённым, веры нет, не было и никогда не будет. Потому что по мнению большинства бывших заключённых не бывает.