Глава 11
12 сентября 2023 г. в 09:40
Мария Хэймитч может: организовать шикарную гулянку, достать билетик на оперу в день премьеры, наложить гипс. Мария Хэймитч не может: скакать верхом на верблюде и спокойно наблюдать за приближающимися сектантами. Учитывая, что она сама формально считалась таковой — не существует никакого особенного ритуала изгнания. Нельзя просто взять и отринуть Шепчущего или другого иного бога как надоевшее платье или неудачные обои. Впускаешь его единожды, и он навсегда с тобой, хочется тебе этого или нет. Можно хоть удалиться в монастырь, к святому Варанасу или другому ордену борцов с ересью, но толку-то? В твоей душе всегда будет червоточина, сквозь которую щупальца и неведомый свет будут прорываться в реальный мир. Однажды оккультист — навсегда сумасшедший с манией контроля, особенно если решишься на «нормальную жизнь».
Впрочем, сейчас было не время для абстрактных размышлений — мир стремительно становился слишком громким, страшным и неприятным местом. Мужчины решили принять бой и явно намеревались применить для этого всю свою армейскую смекалку. Теобальд — снайпер, Киллет — кавалерист, а Люциан… сказать по правде, Мария не вполне понимала, кем оказался их загадочный священник. Демонов не существует, на одержимого он не похож, следовательно какое ей вообще дело? Главное, что сейчас он вместе с другими мужчинами собирается сделать всё возможное, чтобы все выжили.
И пусть Мария Хэймитч не приспособлена к тому, чтобы бежать марафон или возводить фортификационные сооружения из песка, она отлично стреляет и не собирается умирать посреди чёртового ничего и верблюдов.
— Подпустим поближе и спустим на них отца Люциана? — будничным тоном поинтересовался капрал, распластавшись на животе и глядя в прицел.
Он же, в самом деле, не собака, чтобы его спускать! Марию эта фраза отчего-то возмутила, но она достаточно хорошо отражала суть происходящего. Отец Люциан обладал силой, и притом силой страшной, способной, как они все убедились, кого угодно поставить на колени. Тео, со всем уважением, был хорош в другом — он отличный слушатель, чудесный товарищ, судя по всему — виртуозный стрелок, но вот с мощью Люциана его дар светоносца не шёл ни в какое сравнение. Разумеется, там, в баре, Мария испугалась. А кто бы не, когда уже знакомый тебе сухарь вдруг оказывается не просто зловредным придурком, а самым настоящим злом в чистом виде? Оккультистам, так уж получилось, случалось видеть всякое — залитые кровью алтари, трупы без глаз, языков и гениталий, тени мерзости с изнанки мира, но сила Люциана казалось настоящей, принадлежащей этому плану реальности. И потому была, пожалуй, немного страшнее. Тем не менее, способность призывать тьму и боль не делала его монстром. Да, он грубый, бестактный и не умеет поддержать светскую беседу, но он человек!
— Вроде того, — согласился Терренс, перед тем, как Киллет в очередной раз спустил курок. Теперь капрал прятал винтовку и неспешно готовился к рукопашному бою. Марии оставалось только последовать плану — спрятаться и ждать, чем всё закончится. К несчастью, даже в лучшие годы дар менталиста не приближал её к боевым чудесам иных бывших шепчущих ни на полшага. Прискорбно, но что поделать, каждый хорош в своём.
Леди Хэймитч ухватила Кассандру под одну руку, Джейн взяла её под другую — единственная из женщин, которая могла сотворить полезное в данный момент волшебство, была незаменима для их дальнейшего плана, и позволить ей потратить все силы на горстку наёмников, пусть даже и украшенных чёрным оком, было бы неразумно.
— А ну отпустите меня!
— Дорогая, даже не думай, Тео открутит мне голову, если я позволю тебе просто так взяться за нож, — девушки, проваливаясь в песок и пригибаясь, наконец добрались до соседнего бархана и притаились за ним. Вскоре к ним присоединился и Терренс, которого, судя по недовольному низкому рыку, спровадил в нужном направлении капрал Беннет.
Небо над пустыней вдруг потемнело, лишние звуки превратились в ничто и каждый, Мария была готова поспорить, вдруг ощутил неприятное тянущее ощущение где-то в районе сердца. Все уже знали, что это означает — отец Люциан вышел на охоту. Тьма начиналась за барханом и покрывала всё на несколько километров вокруг — словно бог сбросил на землю длинное чёрное покрывало. Сквозь неё изредка доносились крики или тошнотворный звук столкновения плоти и стали.
Мария знала, что ей здесь не место — среди пустыни, криков и боли, но где, в таком случае, вообще её место? Вряд ли в пустом и мрачном лондонском доме, где пьют чай в строго отведённое для этого время и ждут хозяина, который никогда не приезжает домой вовремя? Так или иначе, единственным фактом, в котором в данный момент Мария была уверена, был тот, что её беспокоит судьба отца Люциана. Он не должен был ни пострадать, ни умереть сегодня — это было бы слишком большим ударом для всех шепчущих и для неё лично. Этот мужчина, при всех недостатках, умел вызывать в ней целую бурю эмоций.
И сейчас этот мужчина кричал — это был единственный громкий звук, который пробивался сквозь купол тьмы. И был он отнюдь не скорбным воем раненного зверя. Это был крик победителя. Всё было кончено, страшные пять минут боя остались позади.
Спустя несколько долгих минут капрал окликнул их — можно было выходить. Разумеется, их гораздо больше устроило бы, чтобы женщинам не нужно было смотреть на трупы, но какая теперь разница? Они оккультистки (едва ли бывшие) и видели разное дерьмо. Едва ли Кассандру, на которой живого места нет, или Джейн, половину которой забрали иные боги, можно напугать выпавшими кишками или торчащей костью.
Оказалось, Мария слабее, чем казалась сама себе. За барханами их ожидало месиво. Видимо, отец Люциан и в самом деле не мог полностью контролировать свои способности, потому что от пятерых всадников и их лошадей остался влажный комок переплетённых рук, ног и торчащих под противоестественными углами голов. Под клубном трупов расползалось кровавое пятно — даже голодный песок пустыни не мог так быстро впитать багровый человеческий сок. Леди Хэймитч сделалось дурно — она взглянула на искажённое гримасой ужаса, уже начинающее синеть лицо одного из убитых и её затошнило. Должно быть, в саквояже с лекарствами найдётся что-то подходящее. Всегда находилось, иначе на кой чёрт эта штука вообще нужна?!
Мария метнулась к сваленным на исходной позиции вещам. Её тут же нагнала Джейн.
— Ты в порядке? Присядешь? Погоди, что ты собираешься пить? — подруга выхватила из подрагивающих рук один из пузырьков, — что ты вообще принимаешь? Сядь, выпей воды.
Марии дважды предлагать было не нужно — она осела на песок и подтянула к себе армейскую фляжку. Вода. Начать нужно с воды. А потом можно запретить подруге…
— Что ты, чёрт тебя дери, пьёшь?! — взвизгнула Джейн, — кто тебе это назначил?
Мария попыталась было ухватиться за дно своего саквояжа, но бывшая сокурсница вцепилась в него мёртвой хваткой. Что не мешало ей извлекать на свет всё новые и новые пузырьки, тут же с отвращением бросая их обратно.
— Ты спала на курсах для медсестёр? Или, скажешь, не читала ничего из библиотеки Галеров?
— Что за шум?
— Бастор травит Марию!
Тошнота резко отошла на второй план. Поверить в это было невозможно — муж просто не мог так поступить. Бастор не способен на жестокость — он педант, зануда и брюзга, не коварный отравитель и убийца.
— Для чего ты это пьёшь, дорогая? — рядом, шурша юбками, уселась Кассандра, — как часто?
Сказать по правде, она… не то чтобы многое в этом понимала. Пилюли, настойки и тоники приносили в дом Бастор и доктор. Они в один голос твердили, что именно эти средства помогут ей наконец зачать. Иногда одни банки сменяли другие — это называлось «скорректировать терапию». Мария любит мужа. Любила. Почему бы ей не довериться человеку, который когда-то поклялся любить её и защищать до самой смерти, верно? Ведь в основе любых здоровых отношений лежит доверие. Муж говорит «открой рот» и ты, чёрт возьми, заглатываешь всё то, что он тебе предлагает.
— Трижды в день, вместе с едой?
— Восхитительно. Ты бросаешь сейчас же.
Под пристальным взглядом Джейн до Марии постепенно начал доходить страшный смысл её слов. Неужели она права и Бастор сознательно лишил её всех радостей жизни, от дара менталиста до возможности обзавестись таким желанным потомством… Чёрт возьми, да это же муж вбил ей в голову, что им нужен ребёнок!
Мир сузился до поблёскивающих на солнце склянок, белого лица Джейн и песчинок на юбке. Вся жизнь леди Марии Хэймитч была ложью. Вернее, та её часть, начавшаяся в тот момент, когда она решила, что выйти замуж за перспективного хлыща — отличная идея. Кем нужно быть, чтобы так поступить с влюблённой женщиной, которая столько сделала для этого брака! У Марии возникло ощущение, будто предательство супруга обратилось острым ножом, который сейчас прокручивался где-то в области её сердца. Она ждала Бастора дома, развлекала его тупых гостей на бесконечно длинных приёмах, легко пожертвовала лучшим, что в ней было и ради чего? Чтобы он превратил её жизнь в бесконечную гонку за недостижимым? Это отвратительно. И сил оправдывать Бастора у неё не было никаких. Хотелось уткнуться лицом в песок и рыдать до тех пор, пока слёз не останется. А потом рыдать ещё. Но если чему Мария и научилась за годы брака, так это делать хорошую мину при плохой игре.
— Вылейте всё. У меня нет времени на нытьё — очень тороплюсь стать вдовой.
Бастор Хэймитч проклянёт день их свадьбы, когда она до него доберётся.