***
Перрон всё так же шумел, вокзал до отказа был забит людьми. В этой суматохе Мирский как мог не давал Свете лишний раз ударится, не попадать в самую гущу толпы. Сквозь свист и гудки паровозов иногда прорывались отзвуки пушечной канонады с пригородов. Нужный эшелон, почти полностью забит пассажирами, больше военными, они были всех званий и родов войск. В дверях вагона, рядом с проводником документы проверял особист в синей фуражке и парой кубарей на краповой петличке. Очередь дошла и до Мирского с Елагиной. Он взглянул на их документы и тут же произнёс: — Товарищи, вам приказано явиться в городскую прокуратуру, вас искал военюрист первого ранга Виноградов. — Когда он нас искал? — спросил в ответ Мирский попытавшись забрать свои документы из рук особиста. — Не могу знать, товарищ бригвоенюрист, но мне был дан приказ — будете вы, доставить вас в прокуратуру. — он убрал документы в карман своей шинели и спрыгнул с подножки вагона, — Следуйте за мной, товарищи. Мирский, нервно поправив фуражку и ремень, зашагал за особистом. За ним растерянная Света.***
— Товарищ Виноградов, — Мирский расхаживал в кабинете начальника прокуратуры города, — у меня сейчас приказ немедленно направится вместе с военюристом Елагиной в Москву, а вы берёте и фактически снимаете нас с поезда. По какому праву? — Николай Трофимович, у меня тоже из Москвы приказ, найти вас и сообщить — с целью усиления нашей прокуратуры приказано прикрепить к нам военюриста Елагину. Лично о вас никаких распоряжении не было, тут приношу свои извинения. Мирский вопросительно взирал на прокурора. — Можете сами об этом переговорить с Москвой, раз не верите мне. — и прокурор пододвинул к Мирскому чёрный аппарат телефона. Николай шагнул к столу, резко поднял трубку, бросил взгляд на военюриста. Тот понял этот взгляд и молча покинул кабинет. Мирский набрал нужный ему номер, с того конца линии вскоре ему ответили. — Алло, я слушаю вас. — раздался знакомый чуть медленный голос в трубке. — Егор Ильич, здравствуйте, Мирский вас беспокоит. — Николай Трофимович, здравствуйте, давно вас не слышал. Как понимаю, звоните вы мне из Ростова-на-Дону. — Так точно… Егор Ильич, я бы хотел попросить вас отозвать Светлану Петровну вместе со мной в Москву. — Исключено, там очень не хватает следователей, а она ближайший человек, кто может немедленно приступить к работе. — сразу же возразило начальство. — Егор Ильич, есть некоторые обстоятельства, которые не могут позволить быть ей в этой должности и особенно в этом городе. — начал весьма уклончиво Мирский. — Николай Трофимович, меня не волнуют эти обстоятельства, вы нужны мне здесь в Москве, а ваша сестра без вас уже может вполне обойтись, вы сами выслали на неё прекрасную характеристику. Так что, этот вопрос я не намерен более обсуждать. Жду вас в своём кабинете, Николай Трофимович. — и на том конце провода положили трубке. Мирский медленно сел на стул и тоже опустил на место трубку телефона. Он очень не хотел оставлять здесь Свету, ведь ему как никому другому было известно истинное положение дел на подступах к городу. Но был получен от начальника приказ, который не мог обсуждаться… Николай позвал обратно прокурора. — Раз уж Светлана Петровна остаётся у вас, могу я попросить, чтобы вы не давали ей дел на передовой? У вас есть хотя бы ещё один прокурор? — уже намного спокойнее спрашивал Николай. — Сегодня должен прибыть. А почему вы просите, чтобы она была в городе? Мирский вздохнул, расстегнул воротник гимнастёрки и негромко произнёс: — Она мне сестра, единственная и… Она в положении. Срок месяц, на таком ещё пока можно поработать… А у вас вот приказ, чтобы было два прокуратура по штату. Поэтому, очень прошу, пусть она будет здесь, но только в городе. Я понимаю, что сейчас всё непредсказуемо, но вы уж постарайтесь. Как брат её прошу, присмотрите здесь за ней. Прокурор от услышанного очень удивился, махом выпил пол стакана воды, всякого повидал за службу, но такого в его практике ещё не случалось, ведь всё время у него служили исключительно мужчины, женщины — только в секретарях. Но он ответил Мирскому: — Хорошо, Николай Трофимович, пригляжу. Как только будет возможность, буду ходатайствовать о её переводе в тыл. Николай поднялся, протянул прокурору руку. — Благодарю вас. Виноградов пожал её, они попрощались и Николай вышел в коридор, где его ждала около чемоданов и сложенных на них шинелей Света. — Ну что, решил всё? Едем? — поднялась она с места полная решимости уехать отсюда поскорее. — Светик, тут такое дело… — Мирский пытался подобрать аккуратные слова. — Коля, только не говори сейчас, что мы остаётся тут. — Тебе придется остаться здесь. А мне приказано прибыть в Москву. Света недовольно закатила глаза и скрестила руки; она ведь уже так надеялась уехать! — Света, такой приказ. — продолжал оправдываться Николай, — Я пытался его изменить, но… Поэтому, ты пока побудешь тут. И я прошу, никуда не лезь, просто спокойно посиди. — Ты сам говорил, что город могут сдать, а теперь выходит, тут можно и оставаться?! Елагина с вызовом глядела в лицо брата. — Говорил. Но из Москвы приказ и я ничего поделать не могу, мне нужно ехать, а тебе приказ работать тут. Должен прибыть сегодня ещё один человек, будешь ему в помощь. Хорошо, Светка? — Хорошо. Побуду. — Света кивнула, она уже поняла, что ничего теперь не изменить, нужно просто подчиниться обстоятельствам. — Обещаю сидеть тихо. — Ну вот и славно. — и Мирский обнял сестру. Он прижал её к себе. У самого внутри было какое-то необычное чувство от мысли, что его Светка, эта постоянно попадающая в какие-то истории сестра, теперь уже замужем и более того — она ждёт ребенка. И от кого! От того самого Ивана Рокотова, с которым он бок о бок воевал когда-то, двадцать лет назад. Всё это казалось удивительным. Мирский ещё раз взглянул на сестру и они попрощались. Света проводила брата взглядом из окна прокуратуры и вскоре появилась перед новым начальником, получила ключи от комнаты в коммунальной квартире где ей придётся какое-то время жить. — Сейчас можете отвезти вещи свои, а потом присту́пите к работе. — закончил прокурор знакомство.***
Квартира была шумная, постоянно сновала по коридору детвора разных возрастов, ходили женщины с тазами и ведрами, галдели. Света протиснулась к двери своей комнаты в конце коридора и оказалась в относительной тиши. Койка, старый облезлый шкаф, голая со слоем пыли вместо скатерти столешница и два стула рядом. За серой от грязи занавеской мутным стеклом проглядывало окно, на стёклах помимо мутности были видны кресты бумаги. Слово «уют» этому месту было не знакомо. Света опустилась на старое покрывало, лежащее на койке. В таком ей ещё не доводилось жить. Она окинула взглядом ещё раз комнату, откинулась к стене, где был приколочен цветастый ковер. И ладонь как-то невольно легла на живот. Вновь яркой вспышкой в голове осознание своего нового положения — будущая мама. Эта мысль опять захватывала всё сознание, сердце начинало биться чаще, а рука нежнее лежала на животе, под ней ведь уже билось крохотное сердечко новой жизни. Света не сомневалась в том, что у них родится именно девочка, как и хочет Ваня. Ей самой тоже очень этого хотелось. «А если будет мальчик?» — всё же задумалась она вновь, — «Думаю, Ваня и ему будет рад. Он же столько мне говорил о том, как хочет чтобы в нашей семье обязательно были дети!». Света прикрыла глаза, легла на койку и улыбалась в потолок согревая руками живот, пока ещё привычный, аккуратный, с ровной талией. Заплясали перед закрытыми веками образы того, как приходит Ваня, как она практически виснет от радости у него на шее, как он крепко обнимает её. А потом, как она шепчет ему на ухо: «Ты скорее станешь папой!». Света всё только никак не могла представить то самое счастливое лицо Ивана, когда он услышит об этом. Ведь это будет не обычная его радостная улыбка, это будет что-то совершенно новое. За дверью что-то громко хлопнуло, раздался женский, а потом и мужской вопль, послышалась грубая ругань и захлопали двери, застучали каблуки сапог. Счастливые образы растаяли, как туман или нежный сон по утру. Света вернулась в окружающую действительность — старая, неубраная коммуналка и закрещенный из-за войны окна. Больно сдавило от тоски сердце. От тоски по Ване, по нормальной жизни. Света поднялась, пнула под койку свой чемодан, где все её вещи — запасной комплект формы (вернётся вечером, разберёт, повесит всё) и заперев на крепкий навесной замок дверь, ушла на службу.***
Преступления не заставили себя ждать — убит директор оборонного завода. Получив первые материалы от милиции и от прокурора Виноградова, Светлана направилась на квартиру, где и обнаружили убитого с его супругой. — Светлана Петровна, как осмотрите всё там, запротоколируете, вернётесь сюда. Следователь как только приедет, я его к вам отправлю, ему всё передадите. А сами — ко мне. У меня для вас тут много работы будет. — напоследок сказал прокурор, перед тем как Елагина покинула кабинет. Света чувствовала в голосе прокурора какую-то не совсем обычную заботу о ней. «Неужели Коля ему сказал, чтоб присматривал за мной? Это в его духе… Ладно, мне и в правду лучше будет в кабинете, а не трупы разглядывать» — добавила про себя Света спускаясь вниз по ступенькам к выходу. Добираться до нужного дома пришлось пешком, своих машин у прокуратуры нет, попутки как на зло отказывались останавливаться. Об общественном транспорте можно вообще не заикаться — он давно не работал. Кое-где стояли сгоревшие остовы трамваев и автобусов, следы ежедневных налётов на город. Света утешила себя одним — ей сейчас полезны пешие прогулки. Вот только никак не могла ходить размеренным шагом, так и несли её ноги в маршевом темпе. И вновь привычная в чём-то обстановка — охрана, свидетели, зеваки и два трупа посреди комнаты. От этого вида Свете впервые стало дурно. Она пыталась взять себя в руки и приступить к работе, но голова только сильнее кружилась, всё сильнее мутило и казалось ещё минута в этом душном помещении, где витал запах крови, и она точно потеряет сознание. И поэтому, удивив стоявших в дверях милиционеров, Елагина быстро спустилась вниз, к дверям парадной. Ветер задувал сильнее и пронзительнее с серого холодного неба, готового вот-вот пролить на землю ливень. Вдали привычно стонал пушечными взрывами фронт. Война не забывала давать о себе знать. Света расстегнула ворот гимнастерки, расслабила хват ремня на поясе и присела на скамью, в тени высохшей груши. В голове туман, в горле — противный ком. «Если так будет дальше, я не знаю как буду работать… Надеюсь, скоро меня спишут в тыл. Иначе, я не выдержу так… Как там мне врач сказал, поменьше бегать и побольше отдыхать? Вот надо как-то это совмещать… А вот как?» — Свете очень хотелось сейчас перестать быть военюристом, а быть просто женщиной. Во двор заехала машина, но Света не обратила внимание на рокот за своей спиной, ей сейчас не до этого. Легковушка остановилась, хлопнула дверь. — Я уж думал сегодня не доедем до этого места. — послышался немного недовольный мужской голос, — Изучите город, старшина. И скорее, мне нужен шофёр, а не непойми что за рулём. — Слушаюсь, товарищ военюрист второго ранга. — ответили мужчине очень знакомым голосом. «Григорий Иванович приехал» — дежурно пронеслось в голове Светы. А потом она подскочила оборачиваясь на голоса. «Как Григорий Иванович?!» — переспросила саму себя, ведь не может же быть, чтоб Федоренко был здесь. Но действительно, у заехавшей во двор машины стоял в замасленной ватной куртке, в серой солдатской шапке Федоренко. — Григорий Иванович, вы ли это? — не веря своим глазам подошла, огибая ствол груши и лавку, к старшине Света. — Светлана Петровна! И вы здесь! — глаза Федоренко повеселели, он поскорее обнял ставшую почти родной ему Светлану Петровну. — И я здесь. — улыбалась в ответ она. — А Иван Григорьевич, что, уже там, — кивнул в сторону подъезда Федоренко, — без вас осматривается? И на этих словах, Светлана чуть опустила глаза. — Иван Григорьевич… — голос её перестал быть таким радостным, как и глаза, — Он отстал от нас с Колей на переправе, когда мы ушли из Харькова. Бомбили мост, мы на левом уже берегу были, а Ваня кому-то на мосту помогал. Потом взрыв и… И так ничего о нём не слышно… Пока ничего. С лица Федоренко тоже сошла улыбка, он пощипал седой ус, да, новости не веселые. — Ну, я уверен, жив Иван Григорьевич, найдётся он. Я ж, вспомните, тоже от вас отстал, потом нашёлся. Иван Григорьевич-то меня и спас. Так что, Светлана Петровна, он тоже доберётся до вас. Сейчас ведь, сами понимаете, неразбериха кругом. — утешающе ответил старшина. Светлана кивнула пару раз, ей самой именно в это очень хотелось верить, что Ваня просто где-то в другом месте вышел к своим и сейчас тоже ищет возможность дать о себе знать. — А Николай Трофимович с вами? — спросил вновь Федоренко. — Нет, уехал в Москву. А меня пока тут оставили. Вы мне лучше расскажите, как вы тут очутились? — Да как — приехал! — проведя рукой по капоту произнёс Федоренко, — Ребятишек своих привёз, разместил, а там в военкомате в мои документы посмотрели и сказали — вот тебе машина, старшина, вот следователь, поезжай с ним в Ростов, туда у него и у тебя теперь назначение. Кстати, он вот только что ушёл на квартиру, где убийство. — Федоренко вновь кивал рукой в сторону дома. А Света уже и думать забыла об этом убийстве. Она поглядела на окна дома и ответила Григорию Ивановичу: — Тогда и я пойду, поднимусь. Доложить же мне надо, что я тут. — А я вас тут подожду. — Хорошо. Светлана, уже немного повеселевшая, бодрее поднялась в нужную квартиру. Она попыталась не так часто смотреть на тела убитых, поменьше думать о подступающей тошноте от висящего в комнатах запаха. — Здравия желаю! — обратилась она к стоящей спиной невысокой фигуре в шинели. — Военюрист Елагина. Мужчина обернулся, быстро окинул взглядом Свету. А Света глядела на стоявшего напротив военюриста второго ранга и не могла понять от чего лицо его кажется таким знакомым. — Светка? Ты что ли? — Егор? Шилов? — услышав во второй раз голос она узнала его. — Сколько лет, сколько зим! — Шилов от радости встречи аж обхватил Светкины плечи. Света разглядела наконец Шилова. Немного постарел, всё так же держит на щеках щетину, всё так же тонко улыбается. Всё тот же Егор Шилов, её первый начальник, первый учитель в нелёгком деле следователя. — Ты погляди, уже военюрист! — Шилов продолжал рассматривать с ног до головы свою бывшую ученицу, — Я помню, когда уезжал, ты была только сержант. — Нет, Егор! У меня тогда ещё не было никакого звания. — тут же поправила Света, — Я ж только стажировку у тебя в отделе закончила! — Ах да, точно-точно! — Шилов действительно вспомнил всё, как было на самом деле, — Сержанта ты получила, когда меня перевели на совсем в Москву. Растёшь, Светка!.. Так значит ты теперь в военной прокуратуре, а не в милиции, обосновалась. — Да, собственно как и ты! — довольно произнесла Света. Шилов добродушно усмехнулся — Света ведь права была. У неё и в самом деле сейчас был невероятно гордый вид. Они не виделись больше шести лет и за это время она успела вырасти в своей профессии. А Егор как носил тогда в петлице две шпалы, так и сейчас носит, петлицу только сменил с милицейской на прокурорскую. — Не осмотрелась здесь ещё? — перешёл наконец к делу Шилов. — Нет пока. — Ну тогда давай поглядим, что у нас здесь. И Светлана, оставив на потом радость неожиданной встречи, вернулась к привычным делам следователя.***
Когда допрос немногочисленных свидетелей был закончен, так же как составление протоколов и обсуждение первых версий, Света стала собираться обратно в прокуратуру. Шилов заспешил её проводить. — Помниться мне, тебя за уши нельзя было оттащить от обысков. Как ищейка всё высматривала, выглядывала постоянно. — шагнул следом за Елагиной Шилов. — Да, помню. Было… Ну а теперь вот так. — развела руками Света. — Просто Виноградов сказал, как ты приедешь, передать дело тебе, меня он там ждёт, какие-то бумажки нужно разобрать. — А вот это ты не любила. — снова напоминал о прошлом Егор. — И сейчас не очень люблю. Но это приказ, поэтому, я поеду, Егор. Света уже хотела было спуститься на ступеньку ниже, как чуть было не упала, вновь внезапно повело в сторону, земля стала ускользать из-под ног, как и реальность перед глазами. Только крепкая рука Егора, который подхватил её за локоть, не дала упасть. — Светка, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно смотрел он на неё. — Да. Всё в порядке. — Света не хотела сейчас показаться слабой и тем более как-то намекать о том, что на самом деле в ней кое-что изменяется. — Ты бледная какая-то вся. — не отпускал руки Светы Егор и всё так же беспокойно смотрел. — Точно всё хорошо? — Егор, я в порядке, правда… Просто душно там было, голова немного закружилась. Я пойду. Спасибо. — попыталась улыбаться Света, а сама, аккуратно освободившись от руки Шилова, крепко взялась за дерево перил и стала спускаться к выходу. Шилов однако спустился вместе с ней и проводил её до машины, которая по прежнему стояла у парадной. — Старшина, я же приказывал вам изучить город! — при виде Федоренко, голос Егора сделался крайне строгим и требовательным. — Так у меня вот, тут всё нарисовано. — Григорий Иванович пытался оправдаться показывая свёрнутую карту города. — Егор, да ты чего? — стоявшая рядом Света не узнавала Шилова, которого всегда помнила весьма сдержанным человеком, — Да Григорий Иванович у нас все города так знает! Как пять пальцев своих. Он где угодно дорогу сыщет! У него на это дело талант! — Ты что, знаешь его что ли? — теперь была очередь Шилова удивляться. — Конечно! Григорий Иванович с нами с самого Киева! — и на этих словах Света подошла к Федоренко и сложила руку на его плечо. — И если бы не он, то никогда б оттуда не выбрались! — «С нами», это с кем? — опять спрашивал Шилов. И тут Света поняла, что Егор же ничего не знает о том, как она жила в последние годы, что произошло с ней в последние месяцы. — Я тебе в прокуратуре расскажу, хорошо? — Ладно. — Тогда до встречи в кабинете. — садясь в машину сказала Света напоследок. Окончательно растерявшийся Шилов проводил взглядом уехавшую со двора машину. В голове его было множество вопросов и большинство — о Свете.***
Федоренко уверенно вёл машину по ростовским улицам. — И с чего Егор взял, что вы города не знаете? — глядя на старшину произнесла вслух собственные мысли Света. Григорий Иванович этот вопрос оставил без ответа, но задал свой. — А вы, Светлана Петровна, знаете этого следователя что ли? — Да. Он был когда-то начальником уголовного розыска в Днепропетровске, а я у него стажировалась, когда в милицию пришла работать. — А, вона как… — многозначительно протянул Федоренко и поглядел на Свету, которая еле видимо улыбалась глядя в окно машины на заднем сидении. Недолго была тишина, а потом вновь Федоренко сказал: — Вы прямо повесели, Светлана Петровна, от встречи этой. — А? — переспросила Светлана, она услышала только окончание фразы шофера. — Говорю, преобразились вы, Светлана Петровна. И в ответ на это Света шире улыбнулась. — Ну так, Григорий Иванович, есть очень хороший повод для радости у меня… И у Ивана Григорьевича он будет, когда вернётся. — А что такое? — тут же любопытно поглядел Федоренко. Света засмеялась, Григорий Иванович не изменял себе. — Обещайте, что это будет только между мной, Николаем Трофимовичем, Ваней и вами? — Конечно! Тогда Света чуть удобнее сев на сидении, наклонилась ближе к шофёру, чтобы и его совсем от дороги не отвлекать, и сказать то, что он так хочет услышать. — У нас с Ваней будет скоро ребенок. — Светка практически шептала это, тихо, но невероятно счастливо. — Это что ж, вы?.. — Да-да, Григорий Иванович! Но вы обещали! — Светлана Петровна, я — могила. — Сплюньте! — шутя толкнула в плечо Федоренко Света, а сама села удобнее на сидении. Федоренко только улыбался в ответ. Такие новости его очень радовали — как родные дети стали для него Иван Григорьевич со Светланой Петровной. От этого услышанное известие он воспринимал не иначе, как-то, что у него будет внук, а может даже внучка. Света продолжала мечтательно смотреть в окно, также мечтательно улыбаться и вновь рисовать в голове образы встречи с мужем, как она скажет ему несколько заветных слов: «У нас будет ребенок!».***
Начальство, как только Елагина вернулась, сразу нагрузило кипами бумаг. Света не поднимала от них головы. Только дважды прерывалась на еле тёплый чай. Шилов не появлялся до самого вечера. Он вошёл в кабинет тогда, когда Света уже практически спала за работой. — Светка, ты чего тут в такое время делаешь? — первое, о чём спросил он увидя Елагину за столом и с карандашом в руке — Работаю. — как можно менее сонным голосом ответила она. — И спишь на ходу. Давай, покормлю тебя что ли… Ты когда ела-то в последний раз? — доставал из шкафчика в углу комнаты стаканы Шилов. — Днём… Нет, утром. — Света и вправду не помнила, когда она ела, а кушать действительно хотелось. — Ну вот значит, сейчас и перекусим. — Спасибо. — благодарно посмотрела на Егора Светлана, он в ответ смотрел совсем не как начальник. На столе появились свёртки с бутербродами — черный хлеб и тонко нарезанное сало, появились пара варёных яиц и пачка трофейных галет. От вида и запаха сала Свету стало вновь мутить, от яиц тоже. Поэтому первыми в ход пошли немецкие пресные галеты. Вскоре к закускам присоединился и горячий чай. Света грела о стакан руки и по ходу обсуждала с Егором их новое дело. Однако, Шилов помнил и ещё кое о чем. — Светка, ты мне так и не рассказала, как в Киеве оказалась и кто такие «мы», которых спас старшина. — забирая последний кусочек сала спросил как бы про между прочим Шилов. — Помнишь, брата моего? — Конечно, Николая я хорошо запомнил после того, как я поначалу спутал его с твоим… — Егор ненадолго замялся, улыбнулся и договорил, — с твоим молодым человеком. — О, Егор, я до сих пор помню твоё лицо тогда! Стоишь, красный, как днепровский варёный рак и не знаешь что ответить. Шилов засмеялся, пододвигая к себе кружку. — Именно так, Светка… Именно так и стоял. Стыдно было, ужасно. — Ничего, зато познакомились. — Это точно. — А между прочим тогда нравился мне именно ты. — и на этих словах Светлана подперла руками лицо, с которого уже долго не сходила улыбка. — Я? — Да… Можно даже сказать, что влюбилась я тогда в тебя. Шилов окинул взглядом Свету, словно ища в её глазах ту самую давнюю её влюблённость. — Почему не говорила мне об этом тогда? — Стеснялась… Да и мне казалось тогда, неправильно это как-то, влюбиться в собственного начальника, да ещё который на десять лет тебя старше… — Ну так, если любишь это не проблема. — Егор стал сам собой говорить тише, сумрак кабинета словно бы ещё сильнее сейчас сближал их, как и эти неожиданные подробности из жизни каждого. — Да. Не проблема. Когда действительно любишь. Я это и сама недавно поняла. — И как же? — Просто. Я просто полюбила. По настоящему. — Света отвела взгляд в сторону, у неё перед глазами вновь был образ Ивана. — Так по настоящему, что пошла замуж за него, как только он предложение сделал. — Так ты уже и замуж вышла? — Егор с ннскоываемым удивлением смотрел на Свету. — Да, Егор, я уже замужем. — и в этом Шилов ислышал даже какую-то гордость. — Понятно. Ненадолго появился пауза, Шилов не находил, что ещё спросить, хотя очень хотел. А Света не знала, что можно ещё сказать. Егор сидел украдкой посматривая на Свету. Он всегда отмечал то, какая она была красивая. Сейчас казалось даже ещё краше стала; она словно цветок, который с каждым новым днём всё полнее раскрывал свои лепестки, показывая тем самым ярче свою истинную красоту. Вот только оказалось, этот цветок был теперь чьим-то. Егор не знал кто этот счастливец, но от чего-то уже начал ему немного завидовать. Они молчали, только стаканы иногда постукивали по столу. Первым тишину нарушил Егор. — Значит, ты с братом уезжала из Киева? А туда он, конечно же, привез тебя. — Да. Он. Опыта набраться взял, когда по службе поехал в конце июля туда. — кивнула Света. Шилов потянулся к ящику стола и достал оттуда небольшую жестяную коробочку. — Кстати, у меня тут ещё кое-что есть. Я ж помню, ты сладкое любишь, первая сладкоежка у нас была в отделе. — и он раскрыл перед Елагиной коробку. Внутри — россыпь красненьких, жёлтеньких, рыжих, зелёненьких конфеток. — Ого! Те самые! — Света мгновенно потянулась за одним из таких манящих леденцов. — Ты где их берёшь? — Это всё так же секрет. — улыбаясь ответил Шилов и убрал коробку обратно. — Жаль, а я думала теперь-то ты расскажешь мне. Егор только посмеялся. — А я помню, как ты их каждый раз доставал, когда приводили очередную кокотку и ты их так говорить заставлял. — вспомнилось неожиданно Свете их общее милицейское прошлое. — Иначе они ничего не сказали бы, а на конфетки легко покупалось их слово. Вот и всё. Тут никаких тайн нет. — Это да, их на эти буржуйские сладости купить можно было быстро. И вновь повисла напряжённая пауза. И опять от того, что Шилов искал, о чём бы ещё поговорить со Светой. Не важно о чём, просто поговорить, хотя бы ещё чуть-чуть. — Егор, а чего ты о себе не расскажешь ничего? — совсем внезапно первой спросила Света. — Где был, как сам. — Я? — и Шилов как-то растерялся от такого вопроса. — Да, собственно, говорит нечего. Как уехал в тридцать девятом в Москву, так там и работал до этого года. Потом призвали, переатестовали, на фронт отправили. Рассказывать нечего… Не женился, детей, слава богу, нет. И последние слова Шилова как-то совсем неприятно отозвались в сердце Светы. Уже второй раз за день это — чувство какого-то разочарования в давнем друге, разочарование и обида от этого. Но еле уловимая. Света невольно опять вспомнила Ваню — он всегда особенно относился к детям, заботливо, словно он им всем был отец. Да, возможно это от того, что у него был уже сын, но ведь не все мужчины бывают такими, даже будучи отцами. А ещё Ваня много говорил, особенно в день перед их свадьбой, о том, как хочет второго своего ребенка… А тут давний друг, первый мужчина, который дотронулся до её сердца, произносит счастливо то, что у него нет детей. В кабинете зазвонил телефон и отвлёк следователей от разговора. Шилов поднял трубку, ответил и закончив разговор, поднялся с места. — Так, Светка, поехали, Якубов вывел на своих сообщников. — Егор, если можно, то я останусь тут… У меня тут работы ещё много. — неожиданно попросила остаться Света. И такое Егор совершенно не ожидал услышать, особенно от Светы. — Светка, ты ли это? То тебя оттаскивали от первых рядов комсомольцев-добровольцев, то теперь пасуешь. Не узнаю тебя. — Егор, пожалуйста. — а Свете не хотелось объяснять, почему она не хочет ехать на задержание. Шилов поглядел на Свету, недолго подумал. «Ну раз она так просит» — умоляюший взгляд Светы делал своё дело: — Ладно, оставайся, я сам съезжу. Сиди тут, раз так хочешь. Света в ответ только благодарно смотрела и улыбалась. Шилов забрав вещи вышел, а Света вернулась за свой стол. И вновь из головы отказывались уходить мысли об Иване и о том, что под сердцем Света носит его ребенка. Иногда ей казалось, что эти мысли через чур навязчивы, а иногда они даже нравились этим. Как нравилось ей это новое состояние, осознание которого под конец дня полностью пришло. Впереди её ждали девять месяцев, а потом… «А потом мы с Ваней будем ждать её первого шага, первого слова. Ой, сколько у нас будет интересного!» — мечтала уже Света. И эти мысли заставляли её улыбаться, очень счастливо и тепло.