Лев и старый солдат

Если первые дни тура, до признания Михи и первых, настоящих, поцелуев, тянулись как вечность, то теперь Андрей едва поспевал за временем, абсолютно безрассудно и безобразно упав в новоявленные отношения. Миша, несмотря на своё клёвое и «взрослое» признание, как оказалось, иногда тоже плохо сдерживал свои душевные и физические порывы. На виду у ребят они ещё как-то держались, помнили, что главное – это музыка, и работу никто не отменял. Однако стоило им только остаться наедине, начиналось некое безумие. Андрея периодически зажимали в коридорах гримёрки, Андрея иногда незаметно для остальных поглаживали по коленке в автобусе, Андрея часто целовали в сумерках улицы, подальше от фонарей, что светили у входа в отель, перед тем, как приходило время расходиться по комнатам. Кипевшее страстью и здоровым, свойственным его возрасту, возбуждением тело требовало больше. Но ночевать в одном номере с Дюшей Миха отказался. Это был единственный раз, когда он напомнил Андрею об его несовершеннолетнем статусе. — Когда у тебя там днюха-то? Князев с трудом посчитал цифры в своей голове, чувствуя прижатое к собственному чужое бедро. — Через две недели? — звучало так, будто он не отвечал, а спрашивал сам. — Ну вот. Вернёмся с тура, как раз отпразднуем. И всё будет, Дюшенька, обещаю, всё будет… Андрей плавился от этого тихого «Дюшенька» и покорно кивал, соглашаясь с каждым сказанным словом. Будет, значит будет. Но собственное тело с данным ему обещанием соглашаться совсем не собиралось, нагло подводя своего хозяина и вынуждая того идти на поводу у заветных желаний. Он был не особо сведущ в сексуальных делах, но какой-никакой, маломальский опыт у него имелся. И всё же таких поцелуев, как с Михой, у него не было никогда и ни с кем. Единственное, что омрачало всё это действие, было то, что их было постоянно и вечно мало. Поэтому, когда Князев понял, что ещё немного, и он не сдержится, засосёт Горшка прямо на виду у всех, повиснув на нем упругой, тугой лианой, пришло осознание того, что проблему надо как-то решать. И если Горшенёв не собирался быть ему помощником в этом деле, то Андрей возьмёт всё в свои руки. В буквальном смысле. Кажется, это была Самара или Челябинск, да неважно, но в кой-то веки их заселили во вполне приличный отель и даже оставили время на то, чтобы ребята могли изучить новый город. Поэтому, собравшись дружной компанией панков в одного большого панка, они быстро вывалились на улицу, а Андрей, открестившись от этого дела отмазками типа «устал» и «заебался», остался валяться в номере в гордом одиночестве. И, собственно, так же гордо и одиноко он собирался сегодня подрочить. По-хорошему надо было передёрнуть по-быстрому в душе, но этим Андрей занимался и утром и вечером, постоянно думая о Михе. А теперь, почти достигнув крайней точки, хотелось чего-нибудь вдумчивого и неторопливого. Поэтому, посчитав, что обзорная экскурсия займёт у ребят, как минимум, два часа, Князев стащил с себя джинсы вместе с бельём и с комфортом устроился на мягкой постели, грея в ладони припасенный к важному делу тюбик с кремом для рук. Хорошо стало с первых секунд, едва смазанная ладонь обхватила быстро твердеющий член у самого основания. Андрей шумно выдохнул, для удобства согнул ноги в коленях и прикрыл глаза, пуская в ход свою фантазию. Миша в его мечтах улыбался точно так же, как и реальный Миша, но был чуточку смелее и развратнее. Вот Миша клал ладони ему на бёдра, мягко сжимал, точно так же, как он делал порой в реальной жизни, но теперь без мешающегося препятствия в виде ткани штанов. Вот Миша трогал его живот, щекотал пальцами у самого паха. Мишина, не своя собственная, ладонь ласкала быстро и отрывисто, проходилась по всей длине, осторожно сжимая у самой головки. Опустилась ниже, ещё ниже, и Андрей, продолжая работать кулаком, вдруг громко застонал, понимая, вдумчиво и неторопливо не получится, ему достаточно будет совсем немного, вот, прямо сейчас… — Дюх, спишь? — раздалось громкое, узнаваемое, а следом оглушительный хлопок двери. Князев широко распахнул глаза. Острое возбуждение тут же сменилось такой же острой паникой. Ну, естественно Миха заволновался и пришел его проверить. Вот же блять! Парень судорожно попытался стянуть одеяло с постели, на которой лежал, чтобы хоть как-то прикрыться. Но Миша, вынырнув из небольшого коридора отельного номера, оказался куда быстрее и ловчее перепуганного, всё ещё немного возбуждённого Князя. — Реально, спи… ой. Вот тебе и «ой». — Ого. И «ого». Замерев на секунду под чужим поражённым взглядом, Андрей свёл ноги вместе, чувствуя, как пунцовая краска покрывает его щёки и шею. Он зашевелился, пытаясь то ли встать, то ли зарыться глубже в кровать, но сделать ни того, ни другого ему не дал сам Горшок, ловко хватая Князева за щиколотку и дёргая на себя. — Мих, да какого…! — Дюш, а дай посмотреть. Андрей снова замер, отказываясь верить в то, что он только что услышал. И когда до него дошло, голову вдруг переклинило, и смущение, неловкое и совсем нелепое, очень быстро переросло в какую-то истерику, больше похожую на припадок. — Тебе член показать? Или чё? — нервно хихикая, спросил Князь. Миху он всё ещё хотел и просто мечтал поскорее оказаться с ним в одной постели, но не при таких обстоятельствах и не после случившейся сцены. Мелко трясясь всем телом, Андрей двинул ногой, попытался выдернуть её из цепкой хватки, но мужчина не дал ему этого сделать, продолжая крепко сжимать пальцы. — Ну, предполагается, если ты будешь дрочить, то будет видно член… — Да, Миша, блять! — резко воскликнул Князев и, окончательно сдавшись тупости всей ситуации, закрыл лицо руками, отказываясь смотреть на мужчину. Пальцы на его щиколотке разжались. Прошелестел какой-то звук, раздалось тихое бормотание. Кровать прогнулась под весом ещё одного тела, и Андрея схватили за плечи, поднимая. А затем к его спине прижался Миха, укладывая голову на острое плечо и выдыхая куда-то прямо в ухо: — А так? Князь сделал два коротких вздоха, зафиксировал в сознании горячее, крепкое тело, что жалось сзади, и, наконец-то, убрал руки от лица, аккуратно открывая глаза. Рядом с его вытянутыми на постели ногами покоились теперь ещё одни – Михины, но они, в отличие от его голых, были облачены в плотную ткань штанов. Андрей осторожно положил ладонь на правую коленку мужчины и слабо сжал пальцы. Сверху тут же упала рука Миши. — Дюшенька, ну давай, — зашептал Горшенёв сзади. — Я типа, ну смотрю и не смотрю… Ты понял. Андрей всё прекрасно понял. И снова ощутил яркое, стойкое возбуждение, что теперь щекотало не только область паха, но и его собственные нервы. — Хорошо, — хриплым голосом отозвался Князев и положил руку себе на член. Крем был жирный и густой, поэтому толком размазаться о кровать, на которой ворочался Андрей, застигнутый врасплох Михой, не успел. Но вот то «хорошо», что испытывал поначалу Князь, быстро сменилось на «охуенно», потому что теперь Миха, реальный, а не выдуманный и из его фантазий, дышал ему в ухо и почти касался губами шеи. Или не почти. Когда Горшенёв начал покрывать поцелуями его шею, спускаясь ниже, к самому плечу, Андрей не сдержал громкого стона, крепче обхватывая твёрдый член у самого основания. Чужие зубы легонько впились в кожу, Князев вздрогнул и откинул голову назад, давая Михе больше доступа к шее. — Умница, — то ли мурлыкнул, то ли рыкнул Горшенёв и широко лизнул языком за самым ухом. А затем обхватил его двумя руками за пояс, подтягивая немного ближе, и Андрей почувствовал спиной чужой вставший член. От одного осознания, что у Михи просто стоит на то, как Князев себя тут ласкает, стало очень горячо, и этот жар, кажется, находился прямо под кожей, требуя выхода. — Миш, Мишенька, — торопливо забормотал Андрей, двигая задницей и ещё шире разводя ноги. — Ну Миш! — Блять, — вздрогнув всем телом, резко выдохнул Горшок. — Только не этот твой голос… — Пожалуйста, — всхлипнул Князь, совершенно не понимая, о чём он просит, и при чем тут его голос. Нестерпимо сильно хотелось только одного – кончить. И чужая ладонь, что легла поверх своей собственный, в два счета довела его до желанной разрядки. Андрей весь прогнулся, затылок ушёл уже куда-то за плечо Михи, потому что он резко подался назад, прижимаясь к мужчине. А Горшенёв, поглаживая своими длинными и умелыми пальцами влажную головку, зацеловывал его щёку, тёрся носом о свою же, размазанную по светлой коже, слюну. Оргазм ненадолго оглушил, оставляя в ушах только пронзительный звон, и когда Князев вынырнул на поверхность, жадно глотая воздух ртом, Миша всё ещё держал его рядом, но теперь его ладонь шевелилась не спереди, а где-то сзади. — Миш, давай я… — тяжело дыша, попытался предложить свою помощь Андрей. — Сиди! — грозно рыкнул Горшенёв, и Князь покорно замер. Наверное, дрочить в такой позе, когда ты сидишь, а узкие, чёрные джинсы всё ещё натянуты на твои бёдра, не так уж и удобно. Но Миха даже самые щекотливые ситуации умудрялся всегда оборачивать в свою сторону. — Пахнешь балдёжно, — выдохнул Горшок ему прямо в затылок и ещё активнее задвигал рукой за спиной Андрея. — Нравится? — дрожащим голосом спросил Князев, чувствуя, что еще чуть-чуть, и возбуждение вернётся вновь. — Очень нравится, — слишком откровенно забормотал Миха, будучи пойманным в моменте. — Ты мне весь нравишься. Дюшенька мой… — Твой, — тут же согласился с ним Андрей. — Только твой, Миш! Миша вздрогнул, рыкнул и приглушённо застонал, бурно кончая. Пара капель остались на пояснице Князева. Член снова встал по стойке смирно, но больше трогать его Андрей не решился. Вместо этого он поднял чистую ладонь и положил её на голову Михе, что упёрся лбом в его плечо, переживая собственное удовольствие. Долго сидеть в молчание не стали. Андрей, лениво поглаживая Горшка по голове, вдруг вздрогнул и тихо, но немного мерзко захихикал. Миха заинтересованно боднул его в плечо лбом. Андрей стал хихикать громче. — Растление малолетних, получается, свершилось раньше, чем задумывалось, — наконец-то, выдал он. А затем резко извернулся в чужих руках, разворачиваясь к мужчине лицом, и тут же зацепился взглядом за удивлённые, широко распахнутые глаза Горшенёва. — Да я… да ты ж сам… — впервые на памяти Князя Горшок потерял дар речи. Андрея даже немного взяла гордость, что он был причиной этого. — Я реально не собирался! — Да-да, — фыркнул Князев, перестав вдруг смущаться и своего полностью голого тела, и того факта, что Миха-то перед ним был всё ещё при полном параде. Плевать. Забрался к мужчине на бёдра, крепко сжал коленями бока. — Расскажешь это потом моим родакам. — Блять, не трави душу, Княже! — зло выпалил Миша, сверкая клыками. Но руки на его пояс всё равно положил и сам прижал парня к себе немного ближе. — А что, у нас так-то, всё культурно выходит… Знакомство с родителями, первый поцелуй, признание с песней… По порядку прям, как в книжках. — Эт ты где такие книжки читал? — усмехнулся Миха и внимательно посмотрел Андрею в глаза. Тот только пожал плечами и расплылся в счастливой, широкой улыбке. — Мих, ты сам как книжка, но лучше, — с абсолютной искренностью и какой-то нелепой, но очень трогательной наивностью, отозвался Князев. А затем обхватил мужчину за шею и звонко чмокнул в губы. Наконец-то, они поцеловались, делая это очень ласково, почти лениво. Оторвавшись от Андрея, Миша опустил голову вниз, рассматривая то безобразие, что было между их телами, и проговорил: — В душ надо. И в порядок всё привести… до прихода ребят. — Ага, — согласился с ним Князь, опустил взгляд следом. Собственный член всё так же стоял, но они оба упорно его игнорировали. — А они надолго? — Ну ещё час точно, — ответил Миха и поднял голову. Андрей столкнулся с ним взглядом и плотоядно улыбнулся. Игривое настроение не желало покидать теперь уже раскрепостившегося парня. — Час – это долго. — Дюш… — выдохнул осторожно Горшок. Предупреждал. — Чё «Дюш»? Всё, старость - не радость? Думаешь, не встанет больше? — Да при чём тут это! Андрей засмеялся пуще прежнего, схватился крепче за Горшенёва, когда тот попытался спихнуть его с собственных бёдер, и для надёжность ещё и свёл ноги крестом за чужой спиной, не давая Михе отстраниться и убежать. — Мих, ну я же правда не маленький, — собравшись с духом, начал бормотать Князь. Задумался. Добавил на всякий случай. — И ты не старый. Это я так. Горшок его внимательно слушал, больше не стараясь оттолкнуть. — Я, конечно, никогда, ну, знаешь, чтобы совсем, до конца… Но я и правда хочу. А ждать две недели не хочу. Вот. Завершив свой короткий монолог, Андрей всё же немного смутился и хотел ткнуться носом в чужую шею, но раз он собрался доказывать Михе тут о важности и серьёзности принятых решений, то и отводить взгляд было нельзя. Всё только уверенно, доверительно и прямо в глаза. Как сам Миша с ним. Всегда и везде, во всех разговорах и делах. — Хорошо, — наконец-то ответил Горшенёв, проведя долгую паузу в своих раздумьях. — Но потом не жалуйся. — На что? — удивлённо воскликнул Князев, а затем тихо ойкнул, когда Миха вдруг поднялся с места и, надежно подхватив его под бёдра, потащил в ванную комнату. — На задницу свою. Когда болеть будет. При мыслях о том, от чего будет болеть его задница, Андрей шумно вздохнул, прижавшись щекой к чужому виску, и прикрыл глаза. — Не будет, — упрямо ответил Князев, чувствуя, как его осторожно опускают в ванну. Он разжал руки, ноги и, немного зашатавшись на месте, крепко сжал плечо мужчины. Тот аккуратно отнял его ладонь, убедившись, что Андрей уверенно стоит на ногах, принялся стаскивать с себя одежду. — Откуда знаешь? Был опыт что ли? — Не было, — поджав губы, хмыкнул Андрей, освобождая пространство для Михи, который забрался в ванну следом. Не обиделся ни разу, понимал, что Горшенёв его просто подначивал. Он ведь прекрасно знал, что у Князева никого в этом плане не было, потому что подобные аспекты они успели обсудить ещё на берегу, сразу же после галантного, действительно почти как из книжки, признания в любви Горшка. Миша вопрошающе вскинул бровь, оборачиваясь на Князя, пока настраивал воду из душевой лейки. Спрашивал, мол, «а откуда такая уверенность?». Андрей хитро улыбнулся и коротко пожал плечами. — Я ж не дед, как ты. За что тут же получил горячими, почти обжигающими струями, по упомянутой ранее заднице. — Да Миха, блять! — За меня и за всех дедов вместе взятых, — загоготал Горшенёв и высоко поднял лейку, когда Андрей попытался дотянуть до импровизационного орудия пыток. Через минуту смеялись уже вместе, а через три – таки подобрав комфортную температуру – просто молча обмывались под душем, наслаждаясь короткими и длинными касаниями к телам друг друга.