Дочка аббата

      Лето 1650 года выдалось жарким и засушливым. Нестерпимое солнце нещадно припекало трудящихся на огородах и в садах старого монастыря Нуази монахов, словно посылало рабам божьим очередное испытание. Каждый день монахи трудились ради собственного выживания, на благо древней обители, и восхваляли Господа за дарованную им жизнь. Они верили, что все посланное свыше является промыслом Господа ради укрепления человеческого духа.       Когда наступало время мессы, монахи оставляли дела и собирались в общем зале, где настоятель монастыря рассказывал проповедь, подбадривая братьев относиться к жизни как к земному короткому приключению, напоминая, что Бог все видит и что труды их и страдания не останутся без вознаграждения.       После мессы монахи возвращались к своим обязанностям: кто-то уходил обратно во двор страдать на благо духа, а часть монахов — к делам в самом монастыре.       Одним из самых больших и ответственных дел монастыря Нуази являлось пивоварение. Выпить пиво было отличным способом разнообразить скудные монастырские трапезы. Приятное на вкус, богатое питательными веществами, и к тому же хмельной напиток позволялось употреблять даже в пост. Процесс приготовления пива не останавливался ни на минуту, и ни для кого из обитателей монастыря не было секретом, что каждый брат с нетерпением ждет вечера, чтобы выпить прохладного пива после тяжелой работы под солнцем.       Возможно, при другом настоятеле монахам и не позволялось бы баловать себя хмельным напитком каждый вечер, но аббат Рене д’Эрбле никогда не был по-настоящему святым отцом, а потому былой мушкетер, облаченный в сиреневую сутану, разрешал своим братьям многое, да и сам любил выпить по вечерам и повспоминать лихие года мушкетерской молодости.       И в один из таких поздних вечеров, когда яркое солнце давно скрылось за горизонтом, жара спала, принося небольшое облегчение, Рене налил себе добрую пинту темного пива и вышел во двор, испытывая желание насладиться вечерней прохладой. Он сделал небольшой глоток прохладного напитка и на секунду прикрыл глаза. Как же хорошо… Чувство умиротворения окутало аббата, и, открыв глаза, он посмотрел на высокое звездное небо. Легкий ветерок приятно холодил каштановые волосы, легкой волной скользившие по плечам. Рене придержал подол сиреневой сутаны, шагнул вперед и обо что-то споткнулся…       Одному Богу известно, каким чудом ему удалось удержать в руках пинту пива. Рене опустил взгляд на землю, и его голубые глаза широко распахнулись, а брови от удивления поползи вверх. На земле, свернувшись калачиком, спал маленький ребенок. Аббат прикрыл глаза, подумав, что, может, жара и пиво вызвали у него столь странное и необычное видение, но нет… Ребенок по-прежнему лежал на земле и крепко спал.       Рене присел на корточки и поставил пиво на землю, после чего осторожно коснулся плеча малыша. Дите зашевелилось, повернуло к нему личико, но продолжало сладко спать. Звездная ночь была достаточно яркой, и Рене смог рассмотреть на ребенке рубашку, штаны и башмаки. Неожиданный сюрприз походил на мальчишку, но когда «калачик» развернулся полностью, он увидел две растрепанные косички. Девочка…       Рене вздохнул и огляделся по сторонам, словно искал помощи. Но через секунду, чертыхнувшись, он напомнил себе, что это всего лишь маленький ребенок, почему-то решивший устроить ночлег у входа в монастырь. И как он вообще здесь оказался, если ворота закрыты? Перелез через забор? Или нашел в нем дыру? Впрочем, это не важно…       Он попытался еще раз разбудить малышку, но та что-то невнятно проворчала в ответ, заворочалась, но так и не проснулась… Тогда Рене аккуратно поднял девочку на руки и заглянул в ее личико, напоминавшее милого спящего ангелочка… Он невольно улыбнулся, смотря на нежные черты малышки. Как же прекрасны дети…       Из рук «ангелочка» вдруг что-то выпало, и только сейчас аббат заметил, что все это время ребенок стискивал в кулачке маленький кусок пергамента. Придерживая малышку одной рукой, он снова наклонился и поднял пергамент, подумав, что это может быть что-то важное. Забыв про пиво, он крепче прижал девочку к груди, развернулся и пошел обратно в монастырь, решив уложить ребенка спать как положено, в какой-нибудь келье. Он разберется утром, кто эта девочка и каким чудом здесь оказалась…