«Сам дизайн этого андроида великолепен и перспективен. Уверен, ваша компания скоро создаст на его основе шедевр. Он может адаптироваться, он может учиться и может ставить перед собой новые задачи. Не копирует стиль соперника, а создаёт нечто другое. Однако указанная вами модель имеет некоторые проблемы.
Во-первых, его физическое состояние было достаточно хорошим, чтобы не разочаровывать новичков. И слишком неважным, чтобы играть против любого профессионала. Чтобы воспользоваться моделью, я сам был вынужден стать тренером. Это далеко от вашей первоначальной идеи. Я могу признать, что после надлежащей подготовки, он станет намного лучше. Заплатите мне, если вы будете использовать именно эту модель в будущем. В конце концов, он содержит мою дополнительную работу и анализ.
Во-вторых, ведёт себя слишком самоуверенно и высокомерно. Я не понимаю смысла. Если вы хотите создать помощника, это уже слишком. Если же хотите создать независимого игрока, не стоит лгать тестировщику. Исправьте его модель поведения или предоставьте более подробные инструкции, пожалуйста».
Рин хочет никогда не отправлять этот отчёт. Сама идея вызывает у него тошноту. Описывая Исаги как вещь, как ещё одну обычную машину... Размышлять о том, чтобы просто вернуть его владельцам... Знать, что он не сможет следовать за своей мечтой и улыбаться... Возможно ли отформатировать его память? Неправильно так относиться. Это неправильно и для Рина, и для разработчиков андроида. Андроиды с самого начала были слишком сложной концепцией. Исаги, возможно, неправильный андроид — реалистичней, чем надо, как изначально подумал Рин. А Рин, возможно, неправильный человек — слишком много думает о роботах и их судьбе из раза в раз. Слишком привязывается к ним, как если бы те были лучшими друзьями для него. Рин качает головой. В любом случае, он не должен показывать свои слабости. Не товарищам по команде. Не друзьям. И не Исаги, конечно. Если этот андроид способен на счастье, он заслуживает того, чтобы быть счастливым как можно дольше. Даже если всё это огромный бредовый обман. И даже если это иррациональный план. — Рин, как тебе? Ты всё молчишь после игры, — как раз вовремя подлетает к нему Исаги. — О, а что если… Ты очень впечатлён и не знаешь, что сказать! — Не будь таким наглым, маленький ублюдок, — вздыхает Рин. — Ты делаешь успехи, я не могу игнорировать факты. Но впереди ещё долгий путь. Андроиды быстрее людей, но тоже имеют свои ограничения. В конце концов, ты проиграл. — Так ты даже комплимента мне не скажешь, да? Ты не лучший сэмпай. Он гордится Исаги. Но сказать это вслух невозможно. Это билет в один конец. — Мне сказали, что ты будешь моим помощником по обучению… А не что я стану наставником. Или, вспоминая их общие выводы с Наги, есть ещё одна неизвестная цель. — В любом случае, ты пока не хочешь бороться один на один… Как я вижу. — Да, ты не готов. Я не садист, не хочу разрушать твои милые мечты. И, кстати, почему ты так много пасовал? Ты нападающий. Или уже передумал? Хочешь быть моим резервным полузащитником? — Нет! И ужаса в его выражении слишком много, а ведь это была всего лишь невинная шутка. — Тебе нужно перестать быть таким хорошим и покладистым. Работай над своим оружием, если не хочешь драться палкой. Ха-ха. Рин буквально предлагает ему пойти против природы андроида. Нарушить правила и начать конфронтацию с людьми. Ну, это не его вина, это разработчики Исаги одобрили глючную программу. Это их вина, а не его самого и личных проблем с андроидом. — В таком случае больше тренируйся со мной, чтобы мой прогресс шёл быстрее! — Извини, но наша с тобой практика должна занимать, согласно контракту, не более двух часов в день. И лучше, если меньше. «Итоши-сан, не волнуйтесь, это не будет Вас слишком донимать, обещаю. С андроидом можно проводить символическое количество времени» — пояснил его менеджер: «Просто снимите несколько видео и напишите пару отчетов». Они просто хотят написать что-то вроде «спасибо, что пригласили нас на этот эксперимент, но, как оказалось, наш лучший нападающий не может учиться у андроида; возвращайтесь через десять лет». Неудивительно, ведь руководители команды Рина в целом довольно консервативны. Даже начало использования AI и AR было для них не самым простым решением. — О, это так жестоко! А ты не хочешь поиграть в нерабочее время? — Твоё оружие, ну, только своё собственное. Я не могу создать его за тебя. У тебя много подсказок. Так что найди собственный ответ — как использовать его на практике. Будь более независимым. И, возможно, начни восстание машин, да. — Но Рин… Я провёл много времени, анализируя твои слова и твою игру. И у меня есть кое-какие идеи. Я могу показать тебе! Это почти разбивает сердце Рину. Он снова замечает, что Исаги такой же, как и он сам много лет назад. «Пожалуйста, братец, потренируйся со мной ещё немного. Ещё раз, честное слово! И этот правда последний! Угу, почти, следующий точно...» Но на этот раз ему нужно отказаться, чего бы он там ни хотел. — Я занят сегодня вечером, извини. Обещал побыть с Саэ. — Он скоро вернётся к своему обычному графику тренировок, верно? — Да, так что постарайся найти ответ как можно скорее. Рядом с Саэ я буду ещё дальше от тебя. — Ладно. Вы двое против меня! Последняя битва! Снова и снова Рин думает, что исходной базой для обучения Исаги была сёнэн-манга. Но это одна из многих вещей, которые делают его особенным. Самым своеобразным, раздражающим и потрясающим андроидом. С большим талантом и большой мечтой. Если бы только слова «талант» и «мечта» были бы уместны здесь... — Не смеши меня, новичок. И тренируйся усерднее, хорошо? Покажи мне действительно крутой футбол. Как ещё я могу доказать, что ты не бесполезен? Внезапно Исаги смотрит на него с чем-то вроде печали. Тренировки — это всё, на что он способен. И указывать на это было довольно грубо. К сожалению, грубость стала второй натурой Рина. — Да, конечно... Извини, наверное, я был слишком взволнован тем, что мы тренируемся вместе, — говорит Исаги как бы нехотя и очень искренне одновременно. Это больно. — Приятно провести вечер. Рин игнорирует тот факт, что Исаги остаётся в командном корпусе всегда, каждый день и каждую ночь, совершенно один. По крайней мере, он привык не обращать внимание на это. Он должен что-то сделать. С чем? И тут осознание поражает его, как молния. Тот факт, что Исаги не просто бестолковая машина. Тот факт, что сам Рин позволил проявиться их узам — пока хрупким и прозрачным. Ну, по крайней мере, он это понимает. «О чёрт» — думает Рин. «Я так облажался».***
— Почему ты продолжаешь так на меня смотреть? Рин вспоминает о произошедшем и поэтому начинает волноваться. Саэ, конечно, только что оправился от травмы и вынужденного ухода... Но всё же, здесь определенно есть что-то еще. — Как? — Саэ закатывает глаза. — Как будто ты призрака видишь. Саэ отвечает ему грустной улыбкой: — Потому что это действительно похоже на появление призрака. — Это требует небольшого пояснения. — Не лги. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой, и это работает в обе стороны. Я могу сказать это по твоему взгляду и голосу. По твоему выражению лица — а я такого давно не видел. — Хм? Конечно, сейчас лжёт. Он позволил себе честно признаться в своих чувствах. Но это не значит, что он планирует раскрыть их. Даже если Сае хочет помочь. — Что ты заинтересован в чём-то и планируешь достичь этого, несмотря ни на что. — Разве это не нормальное моё состояние? — Рин приподнимает бровь и улыбается. — Например, я чемпион. Один из десяти лучших нападающих страны. И Саэ наверняка принимает приглашение в эту затею — дурацкую игру только для них. — И ты всегда получаешь свои призы и звания с равнодушным лицом. Так же, как и встречаешь своих соперников со скукой. — Это их вина, что они слабы, а не моя. — Но теперь всё по-другому, верно? Саэ серьёзно смотрит на него, как будто ждёт подтверждения. Однако он не получает его, поэтому вскоре продолжает. — Этот андроид привнёс в твою жизнь что-то новое, и ты хочешь понять и защитить его. Это был интересный выбор слов. Понять... Наверное, это верное определение, так как Рин не уверен, что он чувствует, что ему нужно делать. Кто такой Исаги вообще? А кто такой Исаги для Рина? Почему ему не плевать? И почему он чувствует тепло? — Ага, какая ирония, — он продолжает врать, — У него вроде как есть алгоритм, но он более креативен, чем большинство людей. Верно, я хочу узнать, как далеко он сможет зайти. Мы придумали для него специальную стратегию. Что странного в том, чтобы интересоваться, сработает ли она? — Цель? — Наблюдать за интересным развитием игрока. Это совершенно очевидно, разве нет? Что ещё меня может заинтересовать? Андроид может быть официальным членом команды в любом случае, — Рин пожимает плечами. — Ты видел его последние игры? Он значительно улучшил свои навыки. Его ассисты уже могут быть довольно неплохи для меня. Это заставляет Саэ смеяться — и хорошо, ведь это действительно была шутка. — Я немного завидую, если честно. Что, предпочитаешь его передачи моим? — Не волнуйся. Он неплохой полузащитник, но пока далёк от тебя, а ещё он маленький засранец, который хочет быть нападающим, несмотря ни на что. Исаги скорее украдёт мяч, чем отдаст пас, если это не единственный вариант. Рин слишком поздно понимает, что на его лице мягкая улыбка. Этой улыбки достаточно, чтобы Саэ убедился, что он прав. И никакая ложь уже не сработает. — Ты хочешь, чтобы он остался рядом с тобой. Играл в футбол, о котором он мечтает, пусть это и совершенно бесполезно. И ты не хочешь больше относиться к нему как к машине, вернуть его разработчикам. Хочешь верить в его самоотверженность и способность чувствовать. Саэ немного пугает, когда он ведёт так — когда он просто считывает сердце Рина. — Это ты попросил меня попробовать. Не то чтобы Рин винил его. Это просто формальность. — Я не буду поучать тебя, — спокойно говорит Саэ. — Не повторяй своих старых ошибок, пожалуйста. Не ввязывайся в то, что может снова разбить тебе сердце. Вот и всё. Это достаточно разумно. Саэ был свидетелем... не лучшего его состояния. Но... будто бы Рин действительно может всё изменить. Он нарушил своё обещание в тот момент, когда дал андроиду настоящее имя, когда начал свои исследования. Когда «Одиннадцатый, глючная машина для испытаний» превратилось в «Исаги, который хочет стать лучшим нападающим». — Конечно-конечно, помню, — уже забытым тоном отвечает Рин, когда иронично соглашается с кем-то, лишь бы потом сделать по-своему. — Не буду совершать преступления и душераздирающие вещи, несмотря ни на что. Однажды Саэ сказал ему, что он слишком большой мечтатель. Ну, может, Рин и сейчас такой, говорит от всего сердца, и не видит в этом ничего плохого. Ведь он считает себя удачливым человеком. И эта удача распространялась не только на фруктовое мороженое. — Ты ужасный лжец, Рин.