...о0о...
– Всё, что они нашли – зияющую дыру на дне Великого Озера, – плакала Эйлин. – От них ничего не осталось, Тобиас! Ничего! – Ничего пока ещё не ясно, Эйлин! – гаркнул Тобиас, не отрываясь от местной газеты. Они сидели за столом, но до приготовленного Эйлин завтрака никто не дотронулся. На заглавной странице была большая фотография. Эту фотографию родители Лили отправили в издательство. На ней были Северус и Лили, сидящие в их саду летом немногим ранее начала пятого курса в Хогвартсе. Это было последним летом перед тем, как перепалка между ними создала раскол. – Весь чёртов Коукворт, да и не только он, ищут их! Как я говорил, они скорее всего сбежали куда-то как всегда. Эйлин сузила свои глаза и повысила голос. – Ну, весь чёртов Коукворт не знает, что они исчезли на дне волшебного Озера в их волшебной школе, не так ли?! Северус всегда Мерлин весть где пропадает, но дочка Эвансов не могла просто так оставить родителей, не сказав им, где они. Мне всё ясно! Случилось что-то ужасное, Тоби. Что-то действительно ужасное, и нам лишь остаётся надеяться, что они просто сбежали и занимаются чем-то невероятно глупым, потому что единственная альтернатива – что-то ужасное случилось на дне Озера, и они умерли. – Одного упоминания их возможной смерти хватило, чтобы она вновь заплакала. – Даже не знаю, что хуже, – шмыгнула она. – Что их тела найдут, и будет точно ясно, что они умерли. Или что мы так никогда не узнаем, и что они будут для нас навсегда потеряны, не-то живые, не-то мёртвые, и нам останется только гадать. Тобиас отложил газету, смежил веки и призадумался. Северус привык незаметно исчезать. Он пытался ограничивать его, установить границы. Столько границ. Комендантский час. Правила. Наказания. Ничего из этого не смогло оторвать от дочки Эвансов. В мире столько людей, с которыми он мог подружиться, но почему его дочь? Почему его дочь владела магией, пусть вся её остальная семья даром не владела? Почему она, а никто другой? – Нам надо навестить их, Тобиас, – осторожно сказала Эйлин. – Я знаю, что у тебя и Эрвина долгая и сложная общая история, но наши дети пропали, и лишь этот факт должен превзойти всё то, через что вы прошли. – ЧЕРЕЗ ЧТО МЫ ПРОШЛИ?! – взорвался Тобиас. – ТЫ И КАПЛИ НЕ ЗНАЕШЬ ИЗ ТОГО, ЧЕРЕЗ ЧТО МЫ ПРОШЛИ! Я ПОТЕРЯЛ ТАМ ВСЕХ СВОИХ РЕБЯТ! ВСЕХ, КРОМЕ ЭРВИНА, БЛЯДЬ, ЭВАНСА! И У НЕГО ХВАТИЛО НАГЛОСТИ СДАТЬ МЕНЯ! МЕНЯ ВЫКИНУЛИ! МЕНЯ ОТВЕРГЛИ МОИ ЖЕ БРАТЬЯ! ГОДЫ СЛУЖБЫ НАСМАРКУ! МЕНЯ ПРЕЗИРАЛИ, В МЕНЯ ПЛЕВАЛИСЬ, КОГДА Я УХОДИЛ СО СТЫДЛИВО ОПУЩЕННОЙ ГОЛОВОЙ! БУДТО Я БЫЛ ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО МЫ ОКАЗАЛИСЬ В ЗАСАДЕ! Я... – воспоминания о случившемся вызвали в нём слепой приступ ярости. Руки его были сжаты в кулаки, а тело тряслось от взрывной энергии, вскипевшей внутри него. – И Северус умудрился подружиться с одним единственным человеком, от которого ему нужно было держаться куда подальше! – прорычал он сквозь зубы. – И ему нравится там, Эйлин. Ему определённо нравится быть там, с ними, куда больше, чем здесь. Он нас не любит. Он любит врага, и нагло этого не скрывает! – Эвансы не враги, Тобиас, – ответила Эйлин спокойно. Она боялась его разгорячённой руки, но смотрела прямо ему в глаза пока говорила. – Лили ему не просто друг. Она любовь всей его жизни. Мы оба это знаем, и ничто, Тобиас, ничто, не разлучит его с ней. Ты запирал его в комнате, но он всё равно возвращался к ней. Ты бил его по лицу, но он всё равно возвращался к ней. Ты хлестал его ремнём, но он всё равно возвращался к ней. И так будет всегда. Всегда. Как угодно. Он вернётся любой улицей, дорогой, тропкой, любым способом. Она будет рядом, частью его жизни, так или иначе. Я тебя молю, Тобиас, молю, чтобы ты забыл о своей ненависти к нему, только на этот раз, и встретился с ними. Наши дети пропали, и где бы они ни были, они исчезли вместе. Как бы Тобиас не хотел того признавать, Эйлин была права. Они уже давно медлили со встречей с Эвансами. Пока что, газеты освещали исчезновение их детей, но скоро обязательно вскроется , что у него с Эрвином Эвансом есть общая история, тёмная и крайне гадкая. Где-то в затворках своего разума он всё ещё верил, что Северус с ней сбежал по какой-то тупой причине, как трус, коим является, но, возможно, он просто пытался так справиться с ситуацией, поскольку у него на сердце тоже было предчувствие, и крайне скверное. – Ладно, – с трудом ответил он, – мы зайдём, но не смей мне мешать, если разговор зайдёт не в то русло. Кивнув, Эйлин согласилась и встала из-за кухонного стола. Накинув пальто, они вышли на узкую улочку Паучего Тупика. В полной тишине они прошли мимо заброшенной детской площадки, слыша скрип ржавых качелей, качающихся на ветру. Далее они увидели мост, соединяющий индустриальную часть города с другой. А под ним был усыпанный мусором берег реки. Там, в уединении, Лили и Северус частенько искали убежище в жаркие летние дни, и те, кто шли по мосту, того не знали. Эйлин несколько раз свернула за угол, а потом ещё, пока не остановилась перед небольшим коттеджем с соломенной крышей и низким забором. – Как-то раз я забирала Северуса отсюда, – сказала Эйлин, посмотрев на садик. Множество цветов и трав росло в его земле. Какие-то волшебные, какие-то нет. Вид был радушный, тёплый. – Северус и Лили тогда дружили всего несколько недель, и Эрвин с Арникой не знали, что делать, когда Северус сказал, что не хочет домой, а потому искали наш номер и нашли меня. Я пришла, и так Эрвин узнал, что ты его отец. – слёзы скапливались в уголках её глаз от воспоминаний. – Он упоминул всё это очень мельком, и без особой приязни, и сказал, что всегда будет рад Северусу, и что о вашем прошлом в доме не будет более сказано и слово. Тобиас пропустил слова жены мимо ушей, выпрямил спину, делая себя внешне выше, чем есть на самом деле, и глубоко вздохнул, пожалев, что не прихватил сигарет. – Давай поскорее покончим с этим, хорошо? – сказал он, а затем громко постучал в дверь три раза. После мучительно долгого мгновения дверь распахнулась, и перед ними оказался рыжеволосый мужчина с внушительными усами и ярко-зелёными глазами, обрамлёнными красным от слёз и усталости. Его взгляд скользнул выше, и их глаза, зелёные и чёрные, встретились. Он прищурился. – Лейтенант Эванс, – сказал Тобиас без энтузиазма, но строго. – Как раз вовремя, – ответил ядовито Эрвин. – Капитан Снейп....о0о...
Альбус Дамблдор стоял на краю причала на южной стороне озера Траунзе в Эбензе, Австрия. Он ждал, пока солнце зайдёт между вершинами гор: почти наступили сумерки. Все парусники были пришвартованы, а моряки вернулись домой, где они будут ждать рассвета. Альбус никому ни слова не сказал о том, куда направляется. Даже его дорогой Минерве, самой верной из его друзей, поскольку даже она не поняла бы его мотивов. На самом дне озера был Замок Нурменгард. Невероятно огромный замок, построенный Гриндевальдом дабы держать в заключении своих недругов, но ныне в нём был только один заключённый – он сам, за свои преступления. Вышитые золотистые звёздочки на его синей мантии поблескивали в лучах заходящего солнца, будто сама Варда, Вала Звёзд, благословила их своим присутствием. Решив, что пришла пора, он вынул из внутреннего кармана старую жестяную коробочку и из неё достал пару веточек Жаброводорослей. Он быстро проглотил водоросли целиком, чувствуя как горько-солёный вкус водорослей спускается от его глотки до живота. Между пальцами начали расти перепонки, а на шее образовались жабры. С элегантным прыжком он нырнул в чистую тёмную воду. – Люмос. – сказал он, и Бузиновая Палочка осветила ему путь на глубину, его мантия развевалась за ним будто волны под поверхностью воды. Солнце окончательно село как только он достиг вершины высочайшей башни, и тот продолжил плыть вниз пока не достиг порткулиса. Замок возвышался поверх вершины скалы, похожей на иглу, и казался величественным в свете палочки во тьме. Железные прутья порткулиса были прочны. Поверх решёточной арки на языке Тенгвар была надпись, красивая, будто веточки неизвестного цветка, но смысл её вселял страх в сердца Волшебников и Людей этого мира. "Ради Высшего Блага" гласила она, и Альбус знал, как отворить ворота, поскольку и он был ответственен в создании этой твердыни. – Ан ай анвалиеф мара, – сказал он на языке, на котором не произнёс и слова с тех пор, как покинул Средиземье. Цепи заскрипели, застонали и низко загрохотали, и эхо этих звуков разносилось по озеру, вызывая на поверхности рябь и слабые волны. С глухим лязгом порткулис поднялся, и Альбус прошёл через ворота туда, куда не могла проникнуть вода. Пред ним стоял Гриндевальд, гордый и высокий. Его длинные белые волосы были аккуратно перевязаны, а борода подстрижена и ухожена. На нём была тёмно-синяя мантия. Синяя, как ночное небо, и глаза его были голубыми, будто ледяные горы. – Альбус, – сказал он мудрым, глубоким голосом, – мы не виделись давно, очень давно. Альбус воздел свою руку, будто останавливая речь Гриндевальда. – Сегодня я стою пред тобой, Палландо, не как Альбус Дамблдор, а как Алатар, – сказал он, вновь опуская свою длань. – Алатар, – повторил Гриндевальд, и что-то в его взгляде изменилось. – Чем обязан твоему возвращению, Моринетар? – Я по поводу того, что я от тебя скрывал, Роместамо, – сказал Алатар с большой горечью. – Скрывал, поскольку боялся, что оно может совратить твоё жаждущее могущества сердце даже больше, чем уже тогда было. И теперь оно забрало двух моих учеников в Средиземье. Великое Око Тёмного Властелина Саурона набирает силу, и скоро всё Средиземье обратится в пепел. Палландо шагнул вперёд, желая услышать большее. – Что ты имеешь ввиду, Алатар? – Я имею ввиду, мой дорогой Палландо, – ответил Алатар, – что настало время вернуться в Средиземье, и я кажется знаю, как. Примечания: З/А Когда был написан фанфик "Северус Снейп и Искусство Войны" вторые Фантастические Твари только вышли, и в фильме была представлена отличная от моей версия Нурменгарда. Ориентируясь на свою идею, мною было принято решение разместить Нурменгард в Эбензе, Австрия, идиалистическом месте с глубоким озером между горными хребтами. Но у места есть и тёмное прошлое, поскольку в нём раньше располагался концлагерь. В моём видении, крепость находится не на вершине горы, а на дне озера (ради драматического эффекта). З/А в Искусстве Войны (фанфик) родители Лили тоже играют важную роль в истории. Роулинг не раскрывала их имён, но у меня они Эрвин и Арника. Арника ассоциируется с цветами, тема которых видна в семье, и цветы Арника используются в целебных мазях. Эрвин происходит от древненемецкого Herwin. "Heri" значит "армия". "Wini" значит "друг". Было принято такое решение потому, что Северус в той истории пережил целую войну и нашёл поддержку в отце Лили, тоже пережившего войну. З/А К сожалению, ни FFN ни AO3 (переводчик: ни Фикбук) не позволяет мне писать на красивом языке Толкина Тенгвар (созданном эльфом Феанором), а потому приходится обходиться фонетической транскрипцией. "Ан ай анвалиеф мара" переводится как "Ради Высшего Блага". Ан ай – ради. Валиеф – великий/большой. Мара – благо/добро. В анвалиеф используется приставка Ан для создания превосходной степени (самый великий и т.д). Превосходная степень в Квенье не то, чтобы существует, и ею скорее усиливается значение прилагательного. Квенья – эльфийский язык, созданный Толкином и переводится как "язык". За годы существования Арды Квенья исчезла из употребления и стала тем, чем Латынь является в нашем мире. Стоит отметить, что Толкин никогда не писал полных словарей к своим языкам, что значит, что мой перевод может оказаться неправильным. Переводчик: поскольку я не эксперт в Толкиновских языках, моя транскрипция на русский тоже может оказаться неправильной. З/А Толкину нравилось всё усложнять, давая персонажам несколько имён на разных языках. Алатар и Палландо – имена синих волшебников на Квенье (и их настоящие). Моринетар тоже является именем Алатара, что значит Истребитель Тьмы. Палландо имеет имя Роместамо, что значит Помощник Востока. Истребитель Тьмы и Помощник Востока – кликухи, если вам так удобно.