Однажды в 90-е

Витя, как и обещал, ровно в шесть часов вечера стоял у двери подруги и звонил в дверной звонок. Лена не заставила себя долго ждать и встретила парня собранной. — Уже собрана. Ладно, пошли, там парни уже пиво начали пить без нас. — сказал он. — Вот засранцы! Друзья вышли из квартиры и быстро спустились по лестницам. Лена даже не успела посчитать ступеньки, хотя уже наизусть знала сколько их. Это было ее привычкой: будь то очередной побег из дома, или рядовой поход в школу, девушка всегда считала ступеньки. Беседка находилась всего в паре дворов от дома, и дорога не заняла много времени. Фил, Саша и Космос уже вовсю распивали излюбленное «Жигулевское» и громко смеялись с шуток Космоса, который был главным шутником и гулякой в компании. Отец и его вездесущие связи способствовали развитию в Космосе некой вседозволенности, которая никак не мешала их дружбе. Друзья встретили Витю и Лену одобрительными криками и свистами, как будто они не виделись годами, а не попрощались сегодня утром. — Здорово, Космосила. — Витя пожал руку Космосу, а затем и остальным друзьям. Космос стянул кепку с головы Вити и надел на свою голову, тут же снял и, поклонившись Лене, поцеловал руку девушки. Что-что, а обращаться и обольщать девушек он умел. Девушки успешно на это велись, а Космос успешно этим пользовался, обрабатывая каждый день новую юбку. Вечер был в самом разгаре. Друзья разговаривали, Витя и Космос шутили, вызывая смех своих друзей, пили пиво, с которого у Лены быстро закружилась голова, заставившая девушку сидеть и мягко улыбаться. — Я этого Ваську! — громогласно сказал Космос, показывая кулак в темноту двора. — Да причем тут Васька? — спросил Фил похлопав по скамейке, приглашая Космоса, который не находил себе места из-за этого злосчастного сочинения, сесть. — Это Петровна темы поменяла. — Да. — кивнул Саша. — Она, в конце концов, не дура же. Столько лет в школе всяких оболтусов учить. — Ага. Таких, как мы. — улыбнулась Лена. — Вот-вот. Сколько мы ей головной боли доставили? Классный руководитель все-таки! А сколько еще в школе таких компаний как наша? Школа то большая. — Лена, а помнишь, как ты историку на стул кнопку подложила? — спросил Фил, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Ну и ору же тогда было! Лена стыдливо опустила глаза, а Космос и Саша громко засмеялись. Витя знал про это со слов друзей, потому что в тот день заболел гнойной ангиной и валялся дома с температурой. Да, она прекрасно помнила про этот случай. В тот день она не выучила очередной скучный параграф по истории и не написала конспект и прекрасно знала, что учитель спросит именно ее. В ее рюкзаке всегда лежали кнопки на всякий случай, пришедшие ей на помощь в эту трудную минуту. Она во время перемены подложила эту кнопку на учительский стул. И кнопка действительно помогла. Как только прозвенел звонок, Дмитрий Михайлович, так звали учителя, сел на эту самую кнопку. В этот день ученики узнали очень много нового о себе и о своих родителях. А компания из четырех друзей, с потерей в лице Вити Пчёлкина, отсиживалась в кабинете у директора и выслушивала очередную лекцию о недопустимости такого поведения в стенах школы. — А что, я должна была двойку получать? — сквозь улыбку спросила Лена. — У меня и так их тогда было пруд пруди. — Вот почему когда меня нет, у вас происходит все самое интересное? — обиженно спросил Витя. — Ну не скажи! Ты вспомни. Над географом снежок кто повесил? Мы с тобой! — с гордостью сказал Космос. — А потом ему этот снежок за шиворот упал. Только этот индюк напыщенный так и не понял, кто этот сделал. — сказал Валера. — Мне кажется, мы всех учителей в страхе держали. — заметил Саша. — Это верно. Сейчас мы сдадим математику и обществоведение и все, конец. Выпускники все-таки. — с грустью в голосе сказал Космос. -Мне будет очень не хватать наших проделок. — признался Саша и получил положительный кивок от Валеры. Лене было очень комфортно и уютно в компании друзей, «своих мальчишек», как их называла сама девушка. Женская дружба обошла ее стороной, не заставив обзавестись хоть одной подругой. Другие девочки заводили общение с Леной лишь с одной целью. Они хотели, чтобы Лена познакомила их с парнями, которые были мечтой чуть ли не каждой школьницы и самыми завидными парнями в школе. Лене было комфортно общаться только с мальчиками, с которыми они были неразлучны с самого детства. Отец Лены никогда не одобрял эту дружбу и не признавал привязанности друзей друг к другу. Он не понимал, как девушка могла находиться в обществе таких как Витя Пчёлкин, Космос Холмогоров, Саша Белов и Валера Филатов. В силу должности, Александр Иванович навел справки о парнях и их семьях. Семьи были хорошие, но заботливого отца, который душил дочь своей заботой, это все равно не устраивало. Тем более, что после встреч с друзьями от Лены пахло алкоголем и сигаретами. Он, несмотря ни на что, видел в друзьях своей дочери отъявленных головорезов. Возможно, они таковыми и являлись, но лишь в рамках своего двора, в детстве постоянно защищая его от других ребят с чужого двора. Так называемая «война» дворов обычного московского района. Так некстати во время дружеских посиделок мимо беседки возвращался со службы отец Лены. Он остановился рядом и стал взглядом сверлить свою дочь. Она обязательно почувствует его взгляд и посмотрит, он то знал. И действительно. Девушка чувствовала взгляд посторонних глаз. — Лен, там проблема. — сказал Саша, показывая рукой за пределы беседки. Девушка обернулась. — Ты почему не дома? — спросил Александр Иванович. — Ты время видела? Ночь на дворе. Лена закатила глаза. Опять его забота! Девушка не понимала, почему отец не принимал того факта, что она уже не ребенок. Возможно, на него повлиял уход матери Лены из семьи, и он хотел оградить Лену от жестокости окружающего мира. Да время было неспокойное. Строгий и чопорный на работе подполковник, дома был точно таким же, и это до ужаса раздражало Лену. Отца не волновали дела Лены за пределами школы, а лишь ее оценки и будущее. — Я гуляю. — невозмутимо ответила она, собирая остатки спокойствия. — Время детское. По выражению лица Александра Ивановича было видно, что он закипает, но держится, чтобы не срываться на дочь. На работе, сослуживец Владимир Евгеньевич Каверин, самый омерзительный человек для подполковника Исаева, изрядно потрепал ему нервы, но собственная дочь в этом виновата не была. Вместо того, чтобы сорваться, он лишь тихо, так чтобы слышала только Лена, сказал: — Бегом домой. Лена глубоко вздохнула. Она прекрасно знала этот тон отца. В такие моменты спорить с ним не стоило. Лена встала и виновато посмотрела на друзей. Они только молча кивнули, как будто говоря то, что в том, что она уйдет ничего страшного нет и они все понимают. Сашка Белов до сих пор помнил, как получил от подполковника Исаева подзатыльник за то, что Лена упала с дерева в десятилетнем возрасте и связываться с ним робкому десятикласснику еще раз не хотелось. Как только Лена вышла из беседки, и последний раз посмотрела на друзей, отец схватил ее за запястье и повел в темноту двора, в котором они знали каждую тропку. Всю дорогу, вплоть до квартиры, Александр Иванович не отпускал запястья дочери, не обращая внимания на ее шипение от боли. Зайдя за порог квартиры, он, наконец, отпустил ее руку и посмотрел не нее таким взглядом, под которым любой человек захотел бы провалиться от стыда сквозь землю. Но не Лена. Она в свою очередь ответила ему точно таким же взглядом, заставив отца ретироваться на кухню. Лена же пошла к себе в комнату и легла на диван, уткнувшись в подушку. Нет, она не плакала, и никогда не видела смысла в слезах. — Лена! — позвал отец с кухни. Она вздохнула, встала и пошла на кухню. — Не надо так на меня смотреть! — сказал он, наливая себе рюмку водки. Единственный для него способ снять напряжение после работы. — Ты лучше меня послушай. — Хорошо. — коротко бросил Лена, готовясь выслушать новую порцию нравоучений. — Хватит возиться со своими пацанами. Сейчас вы окончите школу, ты поступишь в юридическую академию и вы потеряетесь. Ты в высшее образование, а они в криминал. И не надо мне говорить обратного, я уверен! Я, таких как они, сразу вижу. — Мы не потеряемся. — парировала девушка. — Ты ничего не понимаешь. У самого то друзья есть? — Мне не нужны друзья. — Я очень за тебя рада. Но не надо меня ограничивать. Я не виновата в том, что ты так и не смог найти себе друзей к сорокапяти годам. — Как ты не понимаешь, друзья всегда могут подвести тебя, подставить. Сколько времени ты провела из-за них в кабинете директора. — Ну если провела, значит сама виновата. Тоже хороша. — Хватит их выгораживать! — Я не выгораживаю. — Вот ты бы обратила внимание на брата моего сослуживца, Сережу. Хороший, подающий надежды мальчик. — Брата твоего сослуживца Каверина? — Да. — Этого скользкого и мерзкого типа? Ты шутишь? Да я уверена, что его брат точно такой же. Лена начинала злиться. Отец прекрасно знал, что ей не нравится Каверин, и предлагал обратить внимание на его брата. — Неважно, какой Каверин. Важно, что сыскарь от Бога. — А мне неважно, какой сыскарь, не мне с ним работать. — сказала Лена. — Спокойной ночи, папочка. — Я не договорил. Лена уже не слушала его. Она ворвалась в свою комнату, хлопнув дверью. Её изрядно вымотал этот разговор, и она принялась ждать пока отец уйдет в свою комнату, что выйти в ванную. Пересекаться с ним после этого разговора не хотелось от слова совсем. Александр Иванович, выпив последнюю рюмку водки, отправился в свою комнату. Лена тихо, на цыпочках пробралась в ванную и включила тихую струйку воды. Смыв с себя остатки этого дня, она снова посмотрела на себя в зеркало. Все те же крупные карие глаза, родинка на щеке и огромные мешки под глазами от недосыпа. Она вернулась в свою комнату, легла на кровать, но сон никак не шел. Эмоции от разговора с отцом были слишком сильны.