Trinity

— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно… — Поттер! Поттер, проснись. Гарри открыл глаза, но ничего не увидел. Было слишком холодно, словно его душа леденела изнутри. Его мать продолжала кричать, иногда ее голос был так близко, что Гарри казалось, что он должен ее видеть, а иногда так далеко, что он мог только разобрать слова. — Проснись! Клянусь Салазаром, что с тобой? — рука коснулась его лба. Его холодную кожу охватило пламя. — Ты замерз. Гарри захныкал, пытаясь приблизиться к жару. Что угодно, лишь бы удержать его в настоящем, подальше от Годриковой Впадины и криков матери. — Де… Демен… — пытался он объяснить, но слова не шли. — Подожди здесь, я позабочусь об этом. Рука оставила его. Гарри издал воющий звук, как раненый зверь, но рука не вернулась. Гарри снова был в Годриковой Впадине, и его отец говорил матери: «Лили, возьми Гарри и беги! Это он! Беги! Беги!» Снизу донесся пронзительный смех, и Гарри услышал, как Волдеморт произносит Смертельное проклятие. Только он и его мать остались. Волдеморт продолжал смеяться. Мольбы матери смешались со смехом. Комнату заполнил зеленый свет, и последовавшая за этим боль была настолько сильной, что забрала с собой все остальное, даже холод. — Поттер, дементор ушел. Прекрати спектакль и проснись. Гарри моргнул несколько раз, но его глаза не могли сфокусироваться. — Вот ты где. Вот, съешь это. — что-то засунули ему в рот. Вкус чистого темного шоколада удивил его. Это было похоже на вкус солнца после долгой зимы. Гарри снова открыл глаза и с удивлением увидел Малфоя, который смотрел на него с выражением, которое у любого другого человека могло бы вызвать тревогу. Впрочем, он привык. «Почему?» — Правда, Поттер, — фыркнул Люциус. — если после шести лет в Хогвартсе вы не знаете, что шоколад помогает против дементоров, мне придется еще раз поблагодарить Северуса за убийство Дамблдора. — Я не об этом спрашивал. Гарри чувствовал себя слишком измотанным, чтобы попасться на удочку. — Зачем ты помог мне? — У меня еще есть планы на тебя. То, что ты теряешь рассудок, не очень с ними сочетается. Ты думал, что я волнуюсь за тебя, Поттер? — насмешливо спросил Люциус. — Нет, — отрезал Гарри, ненавидя то, что какая-то часть его все еще хотела верить, что кому-то не все равно, даже если это был всего лишь Малфой. Он выхватил из рук Люциуса еще один кусочек шоколада, не спрашивая его, и прожевал его, глядя на Люциуса. Люциус, надоедливый придурок, только усмехнулся. Он отломил еще один кусок и предложил его Гарри с дразнящей улыбкой, от которой у Гарри закипела кровь, но это не помешало ему съесть его. Волдеморт никогда не использовал голод в качестве наказания. Гарри подозревал, что это потому, что он каким-то образом знал о Дурслях. Вероятно, он не хотел использовать те же наказания, что и магглы. Очень жаль, ведь Гарри привык к голоду. Он сомневался, что когда-нибудь сможет привыкнуть к изнасилованию, даже если временами казалось, что он никогда не знал ничего другого. — Зачем здесь дементоры? Я никогда раньше их не ощущал. — Гарри надеялся, что это не станет обычным явлением. Проблем у него и так хватало. — Его призвал Темный Лорд. Боюсь, у сопротивления на одного сторонника меньше. — насмешливо сказал Люциус. Гарри вздрогнул от намека. — Кого-нибудь, кого я знал? — спросил он с трепетом. — Никого за кем будут скучать. Давай поговорим о чем-нибудь другом, — сказал Люциус, сжимая кулаки. Гарри хотел возразить, но потом вспомнил, сколько времени Люциус провел рядом с дементорами, как близко он был близок к тому, чтобы его самого поцеловали. Вероятно, ему тоже было не слишком комфортно в их присутствии, даже если он никогда не признавал этого. — А как ты получил шоколад? — спросил Гарри, меняя тему. Во рту еще оставались последние следы его горького темного вкуса. — Это мой дом, Поттер, — сказал Люциус. — Все в нем принадлежит мне. Он провел пальцем по лицу Гарри и вниз по его шее. — Это моя прерогатива — использовать, делиться, ломать или отдавать что-либо в этих стенах. Что угодно, — прошептал он Гарри на ухо. — А я-то думал, что Волдеморт лишил тебя всех этих привилегий. — у Гарри перехватило дыхание, когда палец Люциуса приблизился к его левому соску. Левой рукой он оттолкнул Малфоя, с облегчением услышав, как Люциус сдался, дав Гарри некоторое расстояние. Глаза Люциуса сияли странным светом, который напомнил Гарри о временах, когда Малфой использовал его перед Волдемортом и Пожирателями смерти. Это было совсем не похоже на безразличие, с которым обращался к нему Люциус, когда они были наедине. — Темный Лорд дает и берет. Он многое у меня забрал, но дал гораздо больше, — сказал Люциус. Уголки его губ шевельнулись, но это была не совсем обычная надменная ухмылка Малфоя. Оно было более зловещим, чем любое выражение лица Малфоя, которое Гарри до сих пор видел. — Что же он дал вам тогда? — спросил Гарри, садясь и с опаской наблюдая за Люциусом. Что-то было не так. Он не мог понять этого, но каждый инстинкт в его теле говорил ему, что нужно быть осторожнее. — Жизнь моего сына, — сказал ему Люциус. — Тогда он ничего тебе не дал. Если ты думаешь, что он будет чувствовать себя связанным таким обещанием, ты не знаешь его так хорошо, как должен, после того, как прослужил ему так долго. — Гарри заставил себя расслабиться. Люциусу не стоило знать, как сильно он нужен Гарри. — Ты удивишься, сколько жизней зависит от приказа Темного Лорда, в том числе и твоя. Особенно твоя, — сказал Люциус, медленно продвигаясь вперед. — Что касается его обещания пощадить Драко, то я могу быть уверен, что он не причинит вреда мальчику, если только тот не сделает что-нибудь ужасно глупое. И даже в этом случае он пощадит его жизнь. — Ты действительно в это веришь? — спросил Гарри. Он никогда не представлял Люциуса наивным. Предвзятым, хитрым и честолюбивым, да, но не наивный. — Он связан магией, Поттер. Даже он не посмеет связываться с такой силой. — Тогда старая магия, — сказал Гарри. Крики его матери снова эхом отозвались в глубине его сознания, отрезвляя его. — Он и раньше с таким сталкивался. Люциус рассмеялся. — Очевидно, иначе тебя бы здесь сегодня не было. — Вы знаете об этом? — Гарри нахмурился. — Я не знал, что многие люди знали о той ночи. — Я правая рука Темного Лорда. Конечно, я знаю эти вещи. — Я думал, что вы находитесь под домашним арестом, пока не проявили себя? Снейп — это тот, кто…- голос Гарри затих, когда ему пришла в голову новая мысль. — Если только… что ты ему дал? Чем ты пожертвовал ради жизни Драко? — Боюсь, твои маленькие секреты уже не такие уж секреты, мой дорогой Гарри. Однако тебе не нужно бояться наказания, — сказал Люциус. — Мне удалось убедить Темного Лорда, что будет лучше, если ты будешь думать, что я все еще работаю с тобой против него, чтобы я мог узнать все, что знаешь ты. — Зачем мне говорить тебе что-то, зная это? — спросил Гарри, недоверчиво приподняв брови. — Гриффиндорцы всегда такие черно-белые. Очевидно, Поттер. Мне нужно было что-то дать Темному Лорду. Он должен верить, что я все еще верен ему. Иначе было бы не очень похоже на правду. — И какая же правда? — О, Салазар, дай мне сил! То, что я, несмотря на свой здавый смысл, на самом деле помогаю тебе найти способ убить Волдеморта раз и навсегда. — сказал Люциус, хватая Гарри за плечи и тряся его. — Ты назвал его имя, — ошеломленно сказал Гарри. — Прошу прощения. — Имя Волдеморта, ты его использовал. — Конечно, я использовал. Есть ли причина, по которой я не должен? Пожалуйста, из всех людей, ты же не веришь этому идиотизму, что он действительно может слышать, когда его зовут по имени? — Я не знаю. Это ты никогда раньше не произносил его имени. — Гарри посмотрел на Люциуса. Что-то не складывалось. — Да, произносил, просто ты не мог этого услышать, — сказал Люциус. — Но теперь я тебе доверяю. Ну, насколько я вообще могу кому-то доверять, — добавил он с ухмылкой. — Я рассказал Волан-де-Морту о крестражах: о тех, что уже уничтожены, и о тех, что остались. — И все же ты еще дышишь — Гарри хмыкнул. — Как ты думаешь, кого ты обманываешь? Кого он думает, что обманывает, посылая тебя ко мне? Я не Дамблдор. Я не буду настолько слеп, чтобы доверять тебе так, как он доверял Снейпу, чтобы ты мог предать меня, в конце концов. Забудь об этом! — сказал Гарри сквозь стиснутые зубы. — Поверь мне, Поттер, если бы мне не нужно было, чтобы ты избавился от Волдеморта, я бы оставил тебя здесь погрязать в собственной глупости и самодовольстве. Я сделал то, что нужно было сделать, — резко бросил Люциус. Он оттолкнул Гарри, прижимая его к спинке кровати своим телом. — Я не сказал ему ничего полезного, — выдохнул он Гарри в ухо. — Он знает лучше, чем кто-либо, какие крестражи были уничтожены, а какие еще остались. Как ты сказал в нашем первом разговоре, он также знает, что ты намерешся уничтожить остальные и убить его. Единственная новая информация, которой он владеет, это то, что я собирался помочь тебе. — Тогда почему ты еще жив? — спросил Гарри, поворачиваясь лицом к Люциусу. Они были так близко, что он мог видеть только кожу на виске Люциуса и тонкие серебристые волосы, слишком короткие, чтобы их можно было завязать. — Потому что, хотя я не сказал ему ничего такого, чего бы он уже не знал, я рассказал ему все, что знал. Это много значит в глазах Темного Лорда. — Ты предал меня, — сказал Гарри. — Он собирался убить Драко. Твои секреты — ничто по сравнению с его жизнью. Разве не так поступил бы твой отец? Что сделала твоя мать? Выбора не было, — сказал Люциус. — Я знаю. Вот почему я не могу тебе доверять. — Пожалуйста, — фыркнул Люциус. — Можно подумать раньше ты мне доверял. Что ты теряешь? Темный Лорд никогда не убьет тебя. Он хочет, чтобы ты был сломлен, но жив. Даже если я предам тебя, это ничего не изменит. Ты уже его заключенный. Ты уже начинаешь ломаться. — Нет, я не сломаюсь, — Гарри кипел. — О да, ты. Первые трещины в твоей броне видны, — прошептал Люциус. — Два месяца назад мысль о том, что ты будешь привязан к кровати Темного Лорда, пока он тебя насилует, заставляла тебя просыпаться с криком по ночам. Теперь ты чувствуешь почти облегчение, когда это происходит. Это значит, что ты избавлен от кнутов Беллатрис или зелий Снейпа. Как думешь, где ты будешь ещё через два месяца? — он спросил. — К тому времени ты будешь с нетерпением ждать в постели Темного Лорда. Ты будешь утешен, когда это будет просто Беллатриса или Снейп, а не кто-то похуже. И поверь мне, Поттер, когда дело касается Темного Лорда, всегда есть кто-то похуже. Ты уже должен был это понять. — Вот видишь, — продолжил Люциус. — Даже если я предам тебя, ничего не изменится. Рано или поздно ты сломаешься независимо от того, что я сделаю или не сделаю. — Я не позволю ему сломить меня, — сказал Гарри. Его голос не дрогнул, он звучал уверенно, но Гарри знал, что это ложь. Он не мог отрицать правду в словах Люциуса. — Это не выбор, Поттер. Останься здесь подольше и ты сам увидишь. — Я не собираюсь оставаться здесь так долго, — сказал Гарри. — Тогда тебе понадобится моя помощь, какой бы ненадежной она ни казалась, — указал Люциус. — Если ты так хочешь помочь мне, почему ты не поможешь мне сбежать сейчас? — Потому что я не могу, не хочу умереть в процессе. Я слишком слизеринец, чтобы помогать тебе в плане, который в конечном итоге навредит мне, а не послужит моей цели, — сказал ему Люциус. — И какая у тебя цель? — Ты уже знаешь. Она не изменилась с момента нашего последнего разговора. Я хочу, чтобы Волдеморт умер. Эта цель у нас общая. После того, как она будет достигнута, наши пути разойдутся. Ты попытаешься спасти мир, а я попытаюсь контролировать его. Это просто, — улыбнулся Люциус. Гарри фыркнул. — Ты хочешь, чтобы я помог тебе стать следующим Темным Лордом? — Мне не нужна твоя помощь с этим, — сказал ему Люциус. — Даже если бы ты был готов мне помочь, это ничего бы не значило. Не каждый может быть Темным Лордом. Для этого требуется особая сила, которой нет у Малфоев. Но тебе терять нечего. Разве твой крошечный гриффиндорский разум не понимает этого? — Если ты не поможешь мне сбежать, я не помогу тебе остаться в Азкабане после смерти Темного Лорда, даже если мы будем работать вместе, чтобы убить его, — сказал Гарри. — Достаточно честно. Значит, сделка? — Да. — Давай сделаем это официально. — Люциус встал с кровати и прошел на середину комнаты. Оказавшись там, он подал знак Гарри следовать за ним. — При работе с врагами немного связывающей магии творит чудеса и помогает спать спокойно. — он подождал, пока Гарри встанет рядом с ним, прежде чем вынуть палочку из трости и сжать руку Гарри в своей. — Какая клятва — спросил Гарри. — Клятва намерений, — сказал ему Люциус. — Что это такое? — Ты не знаешь? Салазар! Как ты можешь быть таким невежественным и все еще можешь дышать? По крайней мере, теперь я знаю, как ты столько раз пережил Темного Лорда. Чистое везение. — сказал он отпуская руку Гарри. — Магия намерения связывает двух или более волшебников общей целью и заставляет их достичь ее. Например, если бы нас допрашивали с помощью Зелья правды или Легилименции, то магия противодействовала бы эффектам зелий на вопросы, связанные с нашими планами, и спрятала бы части нашего разума, где хранится эта информация. Если ты захочешь предать меня Темному Лорду, ты обнаружишь, что не можешь говорить об этом. То же самое относится и ко мне. — Почему ты не предложил это раньше? — спросил Гарри, раздраженный тем, что не знал, как связать Люциуса, чтобы скрыть свои планы. — Ты не просил об этом, — сказал Люциус. — Тогда в моих интересах было не напоминать тебе. Однако теперь Темный Лорд знает о наших планах. Несмотря на то, что он считает, что я шпионю для него, он использует свои силы, чтобы открыть мой разум. Советую и тебе быть готовым к этому. Ему не стоит узнавать, в чем заключается моя настоящая верность. — Хорошо, — сказал Гарри. — Но у меня нет моей палочки. — Тебе она не понадобится. — Люциус протянул руку Гарри и подождал, пока тот ее возьмет. — Теперь сосредоточься на одной общей цели. Не разрушай ее, думая о спасении мира или о чем-то столь же смехотворно благородном. Магия действует только в том случае, если у обоих волшебников одна и та же цель. Я сделаю необходимое заклинание. Как только магия поймет, что у нас есть общая цель, она свяжет нас. Готов? — Да. — Гарри зажмурил глаза. Он сосредоточился на том, как сильно он хотел, наконец, найти все крестражи и уничтожить Темного Лорда раз и навсегда. Магия кружилась и кружилась вокруг их соединенных рук. Через некоторое время Люциус с рычанием отдёрнул руку. Гарри открыл глаза, выжидательно глядя на него. — Сработало? — Нет, не сработало, — отрезал Люциус. — О чем ты думал? Просто сконцентрируйся на том, чего мы оба хотим. — Может, это ты не сосредотачиваешься! — Гарри закипел. — Просто представь себе крестражи и нас двоих, уничтожающих их. Этот вид магии лучше работает с конкретными идеями. Если ты слишком обобщаешь свою цель, она находит расхождения между желаниями сторон, — сказал Люциус. — Мы оба хотим убить Волдеморта, по крайней мере, ты так утверждаешь. Какие могут быть расхождения? Если только ты мне что-то недоговариваешь. — Паранойя тебе не идёт. Если твои мысли слишком расплывчаты, магия не сработает. Например, если ты не хочешь использовать Непростительные, а я готов, она будет считать, что у нас разные цели, — снисходительно объяснил Люциус. — Конечно, я не буду использовать Непростительные! — Поверь мне, Поттер. Я прекрасно осведомлен о твоих ограничениях. Однако я не буду ограничен ими. Если ты хочешь, чтобы это сработало, мы должны дать магии четкую общую цель. Представь нас двоих уничтожающих Кубок Хаффлпаффа, медальон Слизерина и Нагайну, и, в конце концов, мы оба убиваем Волдеморта. Постарайся думать об этом как можно конкретнее. — Люциус снова протянул руку. Гарри покраснел от смущения, понимая теперь, почему это не сработало в первый раз. — Вообще-то я уже уничтожил медальон, — сказал он, его лицо горело. Рука Люциуса упала на его бок, и его лицо побелело сверх своей обычной бледности. На мгновение Гарри показалось, что он вот-вот потеряет сознание. — Что? Это невозможно! Я бы… Ты не сказал мне этого в первый раз, когда мы разговаривали. — сказал Люциус в ужасе. — Вряд ли я собирался рассказывать тебе все, что знал. Я намекнул на это. Я сказал тебе, что Регулус рассказал мне все, что знал о крестражах. Что ж, медальон Слизерина был тем, о чем он знал больше всего, вплоть до его местонахождения. Думаешь, поэтому магия не сработала? Потому что ты думал о трех крестражах, а осталось только два? — Да. Наверное, это так, — голос Люциуса теперь звучал более расчетливо, как будто он заново оценивал Гарри. — Тогда представь себе два крестража и Волдеморта, а также то, что мы их уничтожаем. Они еще раз пожали друг другу руки. На этот раз Гарри последовал инструкциям Люциуса, представляя себе Кубок таким, каким он видел его во время своих исследований с Гермионой и Роном, представил Нагайну и Волдеморта. Он представил себя и Люциуса, уничтожающих Чашу и Нагайну, и, наконец, убивающих Волдеморта. Магия кружилась вокруг их рук, на этот раз Гарри мог чувствовать ее, проникающую в его разум, исследуя. Внезапно вокруг их рук материализовался луч света. На мгновение он ярко вспыхнул, связав их вместе, прежде чем исчезнуть. Люциус открыл глаза и посмотрел на Гарри, сцепив руки. Гарри не отстранился, не зная, требует ли клятва чего-то еще. Однако ничего не произошло. Долгое время Люциус просто оставался там, глядя на него. — Готово, — наконец сказал он, но не двинулся с места. — Могу я вернуть свою руку? — спросил Гарри. — Можешь, — сказал Люциус с улыбкой. Он целенаправленно подождал, пока Гарри освободит его руку. — Я не чувствую никакой разницы. — Иди к Волдеморту и скажи ему, что я ему не верен, и ты почувствуешь разницу, — сказал Люциус. — Я сейчас уйду, но сначала ты должен знать еще кое-что. Гарри сглотнул. — Что? — осторожно спросил он. — Волдеморт решил, что если у тебя было достаточно времени, чтобы спланировать его смерть, то ты недостаточно сломлен, чтобы удовлетворить его вкусы. Он позволит Фенриру и Макнейру попользоваться тобой. Я говорю это, потому что ты должен быть готовым. В первую ночь, когда Волдеморт дал мне тебя, ты чуть не сломался. Не пытайся отрицать это. Выражение лица Люциуса было мрачным. Гарри вспомнил, дрожь прошла через него, несмотря на все его усилия. Он вызывающе вздернул подбородок, ожидая, что Люциус насмехается над ним, но этого не произошло. Это усилило беспокойство Гарри. — Они будут еще более жестокими. Как я уже говорил, всегда есть что-то похуже, когда речь идет о Темном Лорде. — Почему ты говоришь мне это? — спросил Гарри хриплым голосом. — Сломленный, ты бесполезен для меня. Поэтому у меня есть предложение. Оно тебе не понравится, но если ты хочешь уйти отсюда с относительно невредимым разумом, это может быть твой единственный вариант. — Что за предложение? — спросил Гарри, вытирая вспотевшие ладони о пижамные штаны. — Я мог бы научить тебя получать от этого удовольствие, гнуться, не ломаясь, независимо от того, что с тобой делают. Этому будет нелегко научиться, но это тебе точно пригодится. Гарри хмыкнул. — И ты сделаешь это по доброте душевной, а не из какого-то больного желания! — Поттер, доброта моего сердца ограничена очень немногими людьми. И ты не входишь в этот эксклюзивный список. Не путай союз с дружбой. Конечно, я буду получать от этого удовольствие. Я даже признаю, что Я сделаю все возможное, чтобы вылепить тебя для своих целей, — сказал Люциус. — Однако я позабочусь о том, чтобы ты получал от этого удовольствие, каким бы болезненным или унизительным оно не было. Со временем насилие и боль никогда больше не будут эффективным оружием против тебя. Подумай об этом. Это больше выбора, чем Волдеморт когда либо даст тебе. Либо ты сгибаешься с моей помощью и на своих условиях, либо ломаешься на его. — Я не сломаюсь, — снова сказал Гарри, как говорил себе каждую ночь, когда оставался один в своей комнате. Вслух ему не хватало уверенности, которое было у него в голове. — Возможно. Подумай об этом. Завтра он отдаст тебя Фенриру. Я зайду повидаться с тобой после этого, — сказал Люциус с мрачной улыбкой. Когда Люциус ушел, Гарри некоторое время стоял, не зная, что делать. Он пережил все остальное. Он бы пережил и это.