Зал оказался полупустым. Похоже, большая часть родителей повела детей на диснеевский мультик, а в этом зале собрались все опоздавшие. Оказалось, что Ёнджун купил им с Субином места в самом центре зала — там, где не очень-то громко, но и не тихо, где отлично видно всё и откуда недалеко идти до выхода, если что-нибудь приспичит. В общем, слишком идеально для такого третьесортного мультфильма.
Все сюжетные повороты отгадать наперёд мог даже ребёнок с крайне скудным, в силу возраста, кругозором. Шутки были плоскими, как кусок фанеры. Анимация — и того хуже. Не верилось, что эту какофонию пустили в прокат.
Однако Субину не было стыдно, что он пошёл именно на эту бредятину. Они с Ёнджуном сами обеспечивали себя шутками — наверное, ещё более плоскими, чем в мультфильме, но отчего-то смешными. Юморески рождались сами собой: Ёнджун вполуха слушал диалоги героев, закидывал в рот горсть попкорна, хмыкал, прикрыв глаза. Субин, улыбаясь, наклонялся к нему и слушал очередную странную шутейку, с которой тут же начинал смеяться, иногда, с точки зрения внимательного зрителя, совершенно не к месту. Тогда он прикрывал рот рукой и сдавленно хихикал под осуждающие взгляды соседей.
Субин не стеснялся выдавать и свои идеи. Поправившись в кресле, он привлекал внимание Ёнджуна, который тут же подставлял ухо, и шептал ему пришедшую в голову шутку. Один раз Ёнджуна так прорвало с какой-то совершенной нелепицы, что он чуть не прыснул колой из носа. Сидящие через ряд даже сделали им замечание, но Ёнджун подавился и даже не услышал ничего из-за кашля. Субин был удивлён, как их ещё не выгнали из зала.
В общем, вышли они довольные: с полными животами и пустыми вёдрами из-под попкорна.
— У меня лицо от смеха болит, — пожаловался Субин, потирая щёки. Ёнджун допивал колу. Услышав слова Субина, он, не отрывая губ от трубочки, весело прищурился и ущипнул Субина за щёку. Если бы это сделал кто-то другой, то Субин наверняка возмутился бы, но с Ёнджуном быстро стирались границы.
— Полшестого, — констатировал Ёнджун, взглянув на время в углу табло с расписанием сеансов. — Пойдёшь домой?
— Думаю, я могу ещё немного побыть, — сказал Субин с мягкой улыбкой, кивая. Ему и вправду не хотелось домой.
— О, у тебя ямочки! — сказал Ёнджун внезапно. На его лице отразилось удивление.
— Ну… да… — пробормотал Субин, поведя плечом. — Ты не замечал?
— Нет, — покачал головой Ёнджун. — Знаешь, когда общаешься с новым человеком, то всё настолько незнакомое, что не сразу подмечаешь что-то такое, — добавил он в своё оправдание. — Ну, а ямочки у тебя милые.
— Спасибо, — ответил Субин со всё тем же застенчивым видом, хотя внутри всё переворачивалось. Одно дело слышать подобное от друзей и родни, другое — от своего предмета воздыхания.
— Раз уж у нас есть время, то что будем делать? — полюбопытствовал Ёнджун после некоторой паузы.
— Не знаю, — пожал плечами Субин. Согласился бы он на что угодно, но у самого идей не возникало.
— Ты не голоден? Я знаю, что мы только что ели в зале, но я опять голодный.
— Если честно, я тоже.
— Минусы попкорна: быстро кончается и никогда не бывает достаточно сытным, — сказал Ёнджун почти нравоучительно. — Имеешь что-то против бургера и картошки?
— Кто вообще имеет что-то против бургера и картошки? — смутился Субин.
— Ну, не знаю, ты меня недавно с мороженым обескуражил.
— Кто ж знал, что ты гастрономический извращенец!
— Думаю, ты и сам не без греха. Я его однажды узнаю и буду припоминать тебе всю жизнь.
— На вкус и цвет все фломастеры разные, — пожал плечами Субин.
На первом этаже торгового центра, в котором Ёнджун и Субин смотрели фильм, располагалась небольшая, но вполне уютная забегаловка. Здесь подавали бургеры и хот-доги, обжаренную курицу и картошку, содовую и молочные коктейли, а также мороженое. По ощущениям, наесться здесь можно было лет на двести вперёд за один присест. Хотя Ёнджун уплетал всё с таким аппетитом, будто калорий в этой пище хватит ему часа на три, а то и меньше.
— У меня что-то на лице? — пробубнил Ёнджун, прожевав кусок своего бургера с каким-то немеренным количеством фирменного соуса.
— Вот тут, — сказал Субин слегка неловко и указал пальцем на левый уголок своих губ. Ёнджун взял салфетку, приложил к правому уголку своих и вопросительно взглянул на Субина. Тот не сдержал смешка. — Нет же, слева, — поправил он.
Наконец Ёнджун смог утереть рот. Субин, пряча взгляд, стал смотреть на корзинку с картошкой, которую они взяли одну на двоих. Недолго думая он взял пару соломок и закинул в рот.
— Ты задумчивый какой-то, — сказал Ёнджун и отпил коктейль из трубочки. Субину только удивляться оставалось, как в него помещается столько еды. — Неужто мультик всё-таки заставил тебя о чём-то задуматься? Не помышляешь ли об убийстве сценариста?
Субин хихикнул, подперев рукой щёку и рассеянно уставившись в стол.
— Нет, просто… — Улыбка сползла с лица Субина. Он засомневался, стоило ли об этом говорить. Решил подойти с другой стороны: — Как думаешь, что хуже: солгать или сказать лишь часть правды?
Ёнджун удивлённо вскинул брови. До этого он собирался снова откусить бургер, но теперь положил его на тарелку.
— Ну, зависит от ситуации… И уровня лжи. У тебя что-то случилось?
— Да, вроде того, — согласился Субин, про себя решив пока что не распространяться о своей проблеме. — А что значит «уровень лжи»?
— Уровень лжи… Знаешь, бывает же безобидная ложь и вредоносная. Если ты скажешь, что опоздал на урок, потому что переводил бабушку через дорогу — это безобидная ложь. Типа, случится ли что-то плохое от того, что ты чутка приврал об этом? Нет. А вот если врач скажет больному раком, что его анализы в норме — это уже жутко. Я, конечно, гипертрофированный пример привёл, но ты понял, о чём я, верно?
— Угу… А сказать часть правды — тоже солгать? — спросил Субин, внимательно смотря на Ёнджуна, будто ища в его глазах оправдание своему поступку.
— Говорю же, всё зависит от ситуации. Но если мыслить глобально, полуправда — тоже ложь. Ты же явно опускаешь какие-то детали, чтобы оставаться в выгодном свете.
Субин тяжело вздохнул.
— Нет, я не правдоруб! — поспешил успокоить его Ёнджун. — Все мы иногда врём. Как я сказал, главное — уровень лжи.
— Я ещё не знаю, безобидная ли моя ложь, — осторожно признался Субин. — Я, получается, солгал очень близкому человеку. Теперь я чувствую себя виноватым. И это не потому что я сказал что-то вредоносное или безобидное, а от самого факта, что я соврал. Думаю, так и положено себя чувствовать лжецам, но всё равно… я же не нашёл другого выхода…
— Это что-то серьёзное? — вкрадчиво спросил Ёнджун.
Субин пожал плечами.
— Я сам ещё не разобрался. Может, я мог бы сказать правду, но позже.
— Нужно прощупать почву? — дополнил Ёнджун, вздёрнув бровь.
— Да, именно так, — кивнул Субин. Он был рад, что Ёнджун его понял и притом не пытался узнать больше, чем хотел бы Субин.
— Ну, раз уж ты говоришь, что не нашёл другого выхода, то, наверное, твоя ложь оправдана. Я понимаю, что иногда есть вещи, которые лучше другим не знать. К примеру, если ты не хочешь в тюрьму за убийство, то лучше не признавайся в том, что кокнул того сценариста.
Субин рассмеялся.
— Ладно, спасибо.
— Обращайся. Моё ценное мнение совершенно бесплатно, — с ноткой иронии ответил Ёнджун и вернулся к бургеру. Субин тоже надкусил свой.
С минуту они просидели в тишине, пережёвывая еду. Покончив с бургером, Ёнджун напал на картошку, запивая её коктейлем. Отпив немного, он вдруг спросил:
— Что думаешь о праздниках в школе?
— Неожиданный вопрос. К чему он?
— К тому же, к чему был твой вопрос о лжи, — подшутил Ёнджун. — Просто спрашиваю. У меня один из сокомандников в совете. Жаловался, что там какой-то срач развели из-за Дня влюблённых. Слышал об этом?
— Гю как-то жаловался, — сказал Субин с задумчивым видом. — Но меня это, впрочем, не касается, так что мне всё равно. Мне и на праздники, впрочем, плевать. Хотя иногда бывает весело. Зимний бал чего стоит. И это несмотря на то, что я не люблю большие скопления людей.
— Зимний бал? — удивился Ёнджун. — А что в нём тебе нравится?
— Ну, атмосфера. В моей семье праздник — повод набить дом гостями и хлопотать до нервных срывов на кухне. А тут можно расслабиться.
— То есть, ты никогда не принимал активного участия? — уточнил Ёнджун.
— В смысле, не танцевал и всё такое?
— Да.
— Получается, что не принимал, — покачал головой Субин. — С другой стороны, а чем заняться? Прошлый бал я провёл вообще один. Гю просто выступал на сцене. Он в школьной рок-группе, кстати. Не знаю, запомнил ли ты его… Ты вообще приходил?
Ёнджун прыснул смехом.
— Что? — смутился Субин.
— Я практически ничего не помню об этом бале, если честно, — с налётом стыда сказал Ёнджун и прикрыл глаза ладонью, не прекращая смущённо улыбаться.
— Почему?
— Один чувак из команды протащил отцовский виски в коробке из-под сока, другой — портвейн во фляге. — Ёнджун вздохнул и поморщился со всё той же неловкой улыбкой. — Ну, а я смешал какое-то кислое шампанское с колой в бутылке. Один к одному. В принципе, никто не заметил.
Субин ничего не говорил, но выглядел ошарашенно.
— Вот… Мы нализались там, ещё в спортзале, потом слиняли по-быстрому и дозаправлялись под трибунами с какими-то неблагополучного вида ребятами. Короче, я был так пьян, что вообще забыл про этот бал. Нет, серьёзно, я практически ничего не помню.
— Тебе хоть было весело? — спросил Субин из любопытства.
— Ну, те минут пятнадцать, что я помню — очень даже.
— А ты часто пьёшь?
Ёнджун слегка смутился. Возможно, даже запаниковал. Кому бы хотелось прослыть пьяницей?
— Смотря, что в твоём понимании часто, — уклончиво ответил он. — Я просто так не пью. Только в компании на вечеринках или по праздникам.
— Ты ходишь на вечеринки? — ахнул Субин. Ёнджун взглянул почти недоуменно.
— Да? Это странно?
— Я никогда не видел у тебя постов с них.
— О-ой… — Ёнджун зажмурился, и на его лице снова засияла та же смущённая улыбка. — Небольшой факт обо мне: если я выпью, то я вполне безобидный… Нет,
очень даже безобидный. Я просто прихожу в состояние типа: «Вы, ребята, такие классные! Я вас так люблю!» И вот в таких приступах мне как-то всё равно на фотки и прочее. Я просто… Не знаю,
обожаю весь мир?
— Забавно, — сказал Субин коротко. — А я никогда не пил.
— Никогда?
— Никогда.
— Даже не пробовал?
— Не-а.
— А хотел бы? — поинтересовался Ёнджун.
— Не знаю, я никогда не задумывался над этим…
— Блин, я тебя испорчу, — с кривой усмешкой сказал Ёнджун.
Субина чуть смутило, с какой лёгкостью Ёнджун это произнёс. Кажется, у него снова краснели уши. Чтобы как-то отвлечься, он стал набивать рот картошкой.
— Ты бы пошёл на какую-нибудь вечеринку, если бы тебя пригласили? — решил удостовериться Ёнджун.
— Ну, наверное, — сказал Субин, немного сомневаясь. — Но я бы не пошёл один. Одному скучно и одиноко.
— Приму во внимание, — сказал Ёнджун, щёлкнув пальцами. — А как дела с ночными прогулками?
— А что с ними должно быть?
— Ну, не знаю, может, твои родители против. Комендантский час и всё такое.
— Это, конечно, есть. А у тебя дома по-другому?
— Нет, у меня тоже есть комендантский час, просто… Родителям не очень-то удаётся за мной следить.
— То есть?
— В смысле, что папа у меня вечно в разъездах, а мама просто в другом городе. Они друг с другом-то редко на выходных пересекаются, что уж говорить обо мне.
— Наверное, это тяжело, — подумал вслух Субин.
— Да нет, я уже привык. Это удобно. Они думают, что я хороший сынуля, который исправно ходит в школу и занимается спортом, и считают, что после тренировок не хватает сил на тусовки… Смешные. Но пусть так думают — я ведь свободен.
— Они совсем тебя не контролируют?
— Ну, пытаются. Знаешь, позвонят поздно вечером, попросят включить видеосвязь, чтобы проверить, что я дома. Но я и тут уловки нашёл. Типа натираешь себе глаза и снимаешь в темноте только их — типа только что проснулся. Или не берёшь трубку вовсе, а потом говоришь, что спал. Но тоже не отвечать всегда нельзя — быстро вычислят.
На пару секунд повисло молчание.
— Как видишь, я тоже лгу, — сказал Ёнджун в завершение и снова приступил к еде. Субин снова закинул в рот горсть картофеля.
Когда они вышли на улицу, сгущались сумерки. Ёнджун взглянул на время в телефоне — полвосьмого.
— Странно, мы так задержались, — задумчиво сказал Субин.
— Было бы десять, ещё стоило бы побеспокоиться. А так — ерунда, — прокомментировал Ёнджун.
— Темнеет, — добавил Субин.
— Боишься темноты?
— Да нет же. — Субин хихикнул. — Просто говорю.
— Хочешь домой? — продолжал допытываться Ёнджун.
— На самом деле нет. Я бы ещё погулял, но, наверное, родители будут беспокоиться…
— Я провожу тебя, — смело вызвался Ёнджун. — Только мы пойдём пешком.
— Считаешь нужным растрясти набитый желудок?
— В точку.
— Хорошо.
На лице Субина появилась довольная улыбка. Совместные походы в кино, еда, ночные прогулки — разве не так показывают любовь в фильмах? Если это сон, то Субин не хотел просыпаться.
Вдруг позади послышался щелчок камеры. Субин оглянулся. Кажется, Ёнджун сфотографировал его на свой телефон. Он улыбался, и, стоило ему перевести взгляд с экрана на Субина, улыбка на его лице стала ещё шире и задорнее.
— Ты зачем это? — спросил Субин слегка растерянно.
— Я же обещал тебя сфотографировать. Смотри!
Ёнджун продемонстрировал Субину экран, на котором отображалось фото: улица, залитая светом фонарей, сгущающиеся сумерки и длинный силуэт Субина в углу кадра.
— Выглядит странно, — сказал Субин. Должно быть, его больше смущало собственное присутствие в кадре, чем пейзаж в целом.
— А мне нравится, — парировал Ёнджун. — Кроме того, смотри, как живо!
Действительно, фото выглядело так, будто человек, запечатлевший момент, еле успел включить камеру. Был у этой лёгкой размытости свой шарм, придающий изображению не только небрежности, но и живости и динамичности.
— Ну, в хорошем смысле странно, — поправился Субин, приглядевшись к фотографии.
— Так ты не против, если я тебя пофотографирую? Помни, мне нужен отчёт о проведённой субботе для инсты.
Субин представил этот пост с кучей своих фотографий. Даже звучало, как заоблачная мечта.
— Н-ну, ладно, — пробормотал Субин, не сдержав глупой улыбки.
Получив разрешение, Ёнджун тоже расцвёл улыбкой. Перекинув руку Субину через шею, он по-свойски притянул его к себе: так, что их щёки даже соприкасались. Субин молился, чтобы Ёнджун не почувствовал жар его ушей.
Ёнджун сделал неуклюжее селфи, за ним ещё парочку. Субин совершенно не знал, как себя вести, поэтому улыбка на его лице выглядела больше вымученно.
— Расслабься, — сказал Ёнджун легко.
— Я вроде расслаблен, — ответил Субин тихо, скосив глаза в сторону Ёнджуна. «Щёлк!» — отозвалась камера телефона.
— Хотя бы сделай вид, что ты бэд-бой, не знаю.
Субин, как ни пытался, выглядел неестественно. Не привык он к фотографированию.
— Ладно, у тебя ещё остались билеты? — сдался Ёнджун.
— Да. — Субин выудил из кармана пару бумажек с надорванными корешками.
— Сделай вид, что это деньги.
Эта идея понравилась Субину куда больше, хоть даже звучала нелепо. Друзья сфоткались пару раз так, будто билеты на второсортный мультфильм были шелестящими купюрами. Субин позировал и вполне удачно, но про себя не мог не восхищаться, насколько легко и удачно у Ёнджуна получалось просто фотографироваться; как легко он позировал и менял выражение лица, как просто в нём читалась эмоция, характер, — Ёнджун словно примерял маски одну за другой, преображался на глазах. Каждым своим движением он источал уверенность, о которой Субину оставалось только грезить.
Неожиданно загорелась слепящая глаза вспышка. Субин вздрогнул, но Ёнджун успел сделать пару кадров.
— А это зачем? — спросил Субин, потирая глаза.
— Стиль такой. Фотки с красными глазами иногда выглядят очень даже неплохо. Слишком неожиданно? Прости.
— Не, всё в порядке, — отмахнулся Субин, хотя перед глазами ещё плыли пятна. Благо, и они быстро прошли.
— Тогда привыкай, модель.
— Сфотографируй меня как одну из своих француженок, — подшутил Субин. Ёнджун оценил юмореску.
Они пошли дальше в глубь городских дворов. Машин было немного, а потому было относительно тихо. Сумерки сгущались до тех пор, пока всё вокруг не погрузилось в темноту. Загорелись фонари, вывески и ветрины магазинов, окна домов — все расходились по своим жилищам, и казалось, что только Субин и Ёнджун брели по этому лабиринту из неуклюже понастроенных многоэтажек.
Парни шли и болтали о чём-то бессмысленном, но забавном. Ёнджун не выпускал телефона из рук и то и дело отставал, иногда целясь в Субина камерой, как ружьём, охотясь за особо удачным кадром. Субин по-прежнему не понимал, почему Ёнджун с таким рвением фотографировал его, но вскоре привык к внезапным вспышкам, раскрепостился и стал пытаться как-то позировать. Ёнджун поддерживающе улюлюкал, подбирая более удачный ракурс, и делал десятки снимков. Время проносилось незаметно.
— Бэд-бой из тебя никакой, а вот бойфренд — отличный, — сказал как-то Ёнджун, листая галерею на предмет особо удачных кадров.
— Мне воспринимать это, как комплимент? — игриво спросил Субин. Странно, он даже не зарделся от слова «бойфренд» в его адрес из уст Ёнджуна.
— А можно как-то иначе?
Субин улыбнулся уголками губ и легко, словно поддавшись порыву ветра, развернулся и зашагал дальше.
По дороге ребята зашли в круглосуточный магазин. Ёнджун купил себе жвачку со вкусом бабл-гам и чупа-чупс со вкусом колы. Друзья сфотографировались в выпуклом зеркале в углу зала с продукцией: Субин растрепал волосы и оскалился. Он сам себя не узнавал: всё получалось так легко, и с тем в груди расцветало такое воодушевление, что Субин чувствовал себя совершенно естественно. Должно быть, влияло присутствие Ёнджуна.
Выйдя из магазина, Ёнджун закинул конфету себе в рот.
— Ты, наверное, тоже хотел? — спохватился он через секунду.
— Не, достаточно вредной еды на сегодня.
Ёнджун пожал плечами, и они отправились петлять дальше. Останавливались у зелёных оград, разрисованных остановок, новостных стендов и бетонных лестниц. Ёнджун стучал пальцем Субину по плечу возле таких на первый взгляд неприглядных, но достаточно колоритных мест. Затем он либо подначивал Субина позировать на фоне, либо просил сфотографировать его самого, принимая очередную интересную позу. Через объектив Ёнджун был красив, но ни одно изображение не передавало истинной выразительности его лица.
Конфета во рту Ёнджуна давно растаяла, а они продолжали плутать, не задумываясь ни о чём ни на секунду, не глядя на часы и адреса домов. Субин уже видел пару знакомых зданий, а значит, они были недалеко от его жилища.
Однако возвращаться домой не хотелось. Друзья сидели на детской площадке: Субин вытянул ноги на горке, согнувшись в три погибели, Ёнджун покачивался на низких качелях, выпрямляя и сгибая ноги снова и снова. Во рту он перекатывал палочку от леденца. Парни болтали обо всём и ни о чём. Стало немного жарко — должно быть, потому что они много смеялись, — и Субин снял пальто. Ёнджун не упустил шанса сфоткать его в таком положении на детской горке. Субин рассмеялся.
Когда темы для разговора кончились, а новые как-то запаздывали, Субин решил спросить первое, что пришло ему в голову.
— Сколько времени ты обычно гуляешь?
— Проще ответить, сколько времени я провожу дома, — усмехнулся Ёнджун, отталкиваясь ногами от земли.
— И сколько?
— Часов… девять?
— Почему так мало?
— А что там делать? — спросил Ёнджун, вскинув брови. Он оторвал ноги от земли, качели подались вперёд, пока Ёнджун не задел кроссовками землю.
— Всё-таки ты слишком большой для таких штук, — подметил Субин.
— Сказал парень, сидящий на горке. Задница не застряла?
Субин лишь ухмыльнулся.
— А делать много что можно, — сказал он позже. — Готовить, слушать музыку, в компе сидеть… Книги читать, рисовать, смотреть телевизор… Много что.
— И что из этого обширного списка ты делаешь?
— По настроению, — лаконично ответил Субин.
— Я не люблю сидеть дома. Если сижу, то только с друзьями. Ну, или играю в приставку. Или сплю… Я даже ужинаю дома редко. Не люблю оставаться один. Мне хреново с этого.
Субин поёжился. Как-то неловко получилось, что их разговор зашёл в такое русло.
— Я как-нибудь тебе покажу плоды пребывания дома в одиночестве, — сказал Субин и ободряюще улыбнулся. Ёнджун расплылся в ответной доброй улыбке.
— Получается, я вытаскиваю тебя из дома? — осведомился он.
— Ага. Но я не против.
Мне с тобой хорошо.
— Мне с тобой тоже, — проговорил Ёнджун простодушно. — Знаешь, мы уже говорили об этом сегодня… О деле отношения, в смысле. Мол, существуют компании, и к каждой у человека своё отношение.
Субин кивнул, внимательно слушая.
— Мне кажется, у нас с тобой другого рода компания. Пока не знаю, как отношусь к тебе. Не могу назвать одним словом. Но мне приятно твоё общество.
Субин не сдержал улыбки.
— Ну ты загнул, — сказал Субин с лёгким смешком.
— Знаю, — покачал головой Ёнджун, потупив взгляд.
— Слушай, пересядь на качели повыше, — проговорил Субин после некоторого молчания.
— Зачем это?
— Запущу тебя в космос, блин! — рассмеялся Субин. Скатившись с горки, он резко вскочил на ноги и подбежал к Ёнджуну. Тот недолго думая пересел на качели для детей постарше. Ноги всё ещё елозили по земле, но когда Ёнджун согнул их в коленях, то между носками кроссовок и присыпанной гравием землёй даже появилось некоторое расстояние.
Субин встал сзади и схватил железную перекладину.
— Держись крепко, — предупредил он. Ёнджун вцепился в подлокотники, не прекращая давить лыбу.
Субин подтащил качели ближе к груди и с силой оттолкнул их.
— У-у-у! — выкрикнул Ёнджун, раскачиваясь. Субин снова ухватился за заднюю перекладину качели и снова оттолкнул. Ёнджун вытянул ноги, затем подался корпусом вперёд. Он то взмывал вверх, то снова падал, а Субин отпускал и хватал его снова. В груди то становилось легко, то всё будто клубком сворачивалось. Ощущение было точь-в-точь как в детстве.
Ёнджун громко смеялся и кричал от удовольствия. Субин тоже хихикал от его беспечности. Так продолжалось до тех пор, пока из окон не высунулся кто-то из местных.
— Эй, вы, мелюзга! Ночь на дворе! Я сейчас вызову полицию!
Ёнджун тут же соскочил с качели, удачно приземлившись на обе ноги. Схватил перепуганного Субина за руку, пока тот не успел понять, что оконфузился, и утащил за собой прочь со двора.
Субин почти не запомнил пути, по которому они бежали — всё это время он мог глядеть лишь Ёнджуну в затылок. Впрочем, он остался и этим вполне доволен.
Вдруг они остановились. От бега Субин часто-часто дышал, сердце ломилось наружу. Задыхаясь, Субин согнулся пополам и упёрся руками в колени. Ёнджун стоял рядом, тяжко дыша. Сквозь щель между зубами из-за палочки от чупа-чупса посвистывал воздух. Недолго так простояв, Ёнджун похлопал Субина по плечу. Тот, проделав некоторые усилия над собой, разогнулся. К своему удивлению, он увидел подъезд родного дома.
— Прибежали, — подытожил Ёнджун, указал рукой на дверь и хлопнул себя по карману, выдыхая.
— Поразительный способ доставки, — прокомментировал Субин.
Ёнджун вытащил палочку изо рта и швырнул в ближайшую урну. Субин выпрямился и расправил плечи.
— Который час? — забеспокоился вдруг он.
— Ой, я не подумал, — спохватился Ёнджун. Когда он вытащил из кармана телефон и включил экран, его глаза широко распахнулись. — Чёрт!
— Так поздно?
— Да, тебе лучше идти. Тебя сильно наругают? — обеспокоенно пролепетал Ёнджун.
— Не знаю… — замешкался Субин. Нужно было домой, но и прощаться так неловко не хотелось.
— Если что, скажи, что я задержал. Это ведь правда.
— Всё будет в порядке, — успокоил его Субин. Ёнджун взглянул недоверчиво, но всё-таки кивнул в знак понимания.
На том и пришлось расстаться. Неловко обнявшись, они попрощались. Субин прибавил шагу, подходя к подъезду, но напоследок всё-таки обернулся. Ёнджун не сдвинулся с места: стоял, закидывал в рот одну из подушечек купленной жвачки. Заметив внимание Субина, он помахал ему рукой. Субин помахал в ответ и скрылся за дверью.
Субин очень хотел вернуться, оставшись незамеченным, однако у судьбы на то были другие планы. Он зашёл очень тихо и так же тихо закрыл за собой дверь, но вдруг загорелся свет и в прихожую вошла мама. Она была в том же халате, что и утром, в мягких тапочках, разве что выглядела менее бодрой, скорее даже заспанной.
Пригладив вздыбившиеся волосы, она сказала низким сиплым спросонья голосом:
— Ты смотрел на время?
Субин рефлекторно сжался, в груди занялось сердце, уши вспыхнули. Он даже не мог придумать, что сказать в своё оправдание, и оттого лишь потупил взгляд.
— Нет? — переспросила мать, сложив руки на груди. — А в телефон смотрел? Почему ты недоступен?
— Недоступен? — смутился Субин.
— Да, Субин, недоступен! Я пятнадцать раз звонила! Я серьёзно — я считала! И папа звонил. Что за фокусы?
— Я был в кино и выключил телефон… А потом забыл включить, видимо.
— Субин!.. — воскликнула мать, прикрыв лицо рукой. В тоне звучало возмущение, но с тем — облегчение.
— Прости, — неловко сказал Субин.
— Не смей, не смей меня так больше пугать! — с деланной угрозой сказала мама. Она явно расслабилась после объяснения, но и урок Субину преподать стоило. Он и сам это понимал.
— Не буду, — покачал головой Субин. — Но тебе не о чем беспокоиться. Я был с… Кёуль. Я провожал её до дома после кино, потом засиделся. Мы так увлеклись разговором, что я даже не…
— Всё, достаточно, — прервала его тираду мать. Субин послушно замолчал. — Я всё поняла. Я рада, что ты вернулся целым и невредимым. Только впредь предупреждай меня обо всём, хорошо?
— Угу.
— И где твоё пальто?
Субин только сейчас понял, почему по спине вдруг побежали мурашки. Кажется, он оставил пальто на площадке!
— Вот блин, оставил где-то… Похоже, у Кёуль. Я обязательно верну, только…
— Только как-нибудь позже, м? — сказав это, мама коротко и иронично улыбнулась. — Я рада, что у вас с Кёуль всё так удачно складывается, но сейчас время спать.
— Х-хорошо. — На самом деле, предложи Субину сейчас постоять на голове, чтобы прекратить эту моральную порку — он бы встал как миленький.
— Только уж постарайся вернуть пальто, — всё-таки добавила она. — И будь благодарен, что я даже не накажу тебя! — Мать в шутку погрозила пальцем.
— Спасибо, — ответил Субин с облегчённой улыбкой.
— Всё, приводи себя в порядок и иди спать, — наказала мама и широко зевнула, прикрыв рот рукой.
— Хорошо.
— И не пугай меня так больше!
— Ладно, — сказал Субин, и облегчённая улыбка на его лице невольно стала шире.
— Доброй ночи.
— Ночи!
Мама ушла в спальню, Субин закрылся в ванной. Стоя перед зеркалом, он наконец смог вздохнуть полной грудью. Чёрт возьми, как он испугался!
Первым делом он включил телефон. Пришло оповещение и о пятнадцати пропущенных от матери, и от отца. Вдруг поверх них всплыло ещё одно уведомление — сообщение от Ёнджуна.
ну как, цел?
Субин быстро набрал ответ, не в силах сдержать глупую улыбку, так и просящуюся на лицо.
да
получил нагоняй, конечно
но меня не наказали!!🥳
так ты не сказал, что это из-за меня? 🤔
вот дурашка..
не зови меня так >:((
как скажешь, дурашка🤭
🙄🙄🙄
знаешь, когда ты ушёл, я подумал кое о чём
ты ничего не потерял?
Следом за этими сообщениями Ёнджун отправил селфи. На нём было видно лишь нижнюю часть его лица, зато туловище — полностью. На нём было тонкое пальто Субина.
я так понимаю, ты оставил его мне, чтобы я не замёрз этой ночью?
очень мило с твоей стороны🥰
да, только что заметил(
где ты его нашёл?
на площадке, где мы его и оставили
я верну тебе завтра
задержаться, правда, не смогу
мама приезжает
хорошо, спасибо
❤️
Субин выключил экран и невольно закусил губу. Определённо, лучше субботы и представить нельзя было.
