Выжить в качестве младшего брата главного героя

Открывать глаза было больно. Ощущение словно тело разрывает больше сотни маленьких игл, а голову сдавило обручем. Я открыл глаза. Их немного слепило. Я поднял руку и потёр глаза. Мелькнул зелёный цвет. Я отнял руку и оглядел её. Она была покрыта широким рукавом из изящной изумрудной ткани. Очень мягкой, к слову. Я огляделся. Простая чистая комната, словно в хорошем крестьянском доме. Или может доме какого-нибудь не слишком богатого, но всё же чиновника. Кровать, на которой я лежал тоже была довольно мягкой. В принципе обстановка была не такой уж плох…ой…точно. Кто же ещё, кроме этого, психанутого мог меня забрать после того тотального пиздеца. Сколько я спал? - Почти ровно 5 дней. Я резко обернулся. В углу комнаты сидел юноша в странной одежде, с юным лицом лет 20 и светлыми волосами. - Рубиус?! - Мы мысленно общаемся если ты не забыл. Я тряхнул головой. - Какого гуля здесь происходит? - Ну если коротко, главного героя бросили в храме, а тебя похитили. Личность похитителя я думаю тебе известна. - Ещё бы. Я приковал к нему суровый взгляд, словно пытался прожечь в вопросно-ответчике дырку. - Не смотри на меня так, я не имею права говорить кто скрывается в чужих телах. Я и У Бэю не говорил…он сам понял. - А почему ты не выходил на связь? - Функция приоритетного пользователя. Из-за этой штуки я могу говорить только с одним из вас одновременно. И если этот кто-то велит мне остаться, я не смогу уйти. То есть да, я всё это время был подключён к Баю и мне было не свалить. - То есть мы в какой-то степени можем тебя контролировать? - Не в какой-то, а можете. Кара пытается убрать эту хрень, но пока я к кому-то подключён, он тоже теряет доступ. - У меня к твоему боссу накопился списочек вопросов и большой список возмущений. - Ну, оставь их при себе, на связь вы в ближайшем будущем не выйдите. Он скосил глаза на дверь. - Ты хоть немного скучал? - Да. Честно. Не эксплуатировать тебя было сложно. - Ну хоть правду сказал и на том спасибо. Воцарилась тишина, после в дверь вошла фигура в белоснежных одеяниях. Я сразу отвернулся от него. Нет у меня желания смотреть на его рожу. Иначе тресну, а если тресну, не факт, что останусь без трёпки. - Родная, ты проснулась. Выспалась? Я ответил ему молчанием. Тогда кровать рядом со мной прогнулась. - Я принёс тебе немного вкусностей, в качестве извинений, попробуешь? Я почувствовал, как он протянул ко мне руку. Я уже был готов отдёрнутся, когда холодная конечность остановилась на полпути и вернулась на колено, покрытое белой тканью. - Ты на меня обиделась? Я понимаю, но хотя бы поговори со мной. Можешь, даже крикнуть. Всё-таки мы одна семья, нельзя просто смолчать обиду. Я сжал кулаки и челюсть. За спиной послышался тяжёлый вздох. - Ладно, как хочешь. Просто чтобы ты знала, я сохранил жизнь твоему ученику. Он тоже здесь, на первом этаже. Слуги не могут жить на одном этаже с господами. После этих слов, Рубиус противясь, поднялся и покинул комнату. - Вечером кое-куда пойдём. И вот тут ты не можешь отказаться, иначе за это заплатит твой ученик. Я вздрогнул. У Бэй поднялся с кровати и вышел. Просто вышел. Он не запер дверь или не наложил какую-нибудь печать, нет, этот гад просто-напросто прикрыл дверку. Меня трясло от злости. Я в плену у безликого и не могу уйти, потому что у него Хуа Чен, а Хуа Чен не может уйти, потому что я в плену у безликого. Зашибись просто. Я рухнул на кровать и раскрыл руки. Вот я и попал. И даже с руководством не связаться. До самого вечера я изучал обстановку. Оказалось, что мы находимся глубоко в горном лесу. Что за Гора неясно. Не Тунлу, уже хорошо. Дом аккуратный и большой, окружён барьером. На первом этаже кухня и несколько жилых комнат. Там находятся Хуа Чен и три странные белые сущности в масках. Демонической энергии я от них не ощутил, но они однозначно не живые, словно куклы. Понятно, у У Бэя есть своя команда, что ж ладно. На втором этаже спал я, а в соседней комнате расположился безликий. Судя по всему, это заброшенный постоялый двор. Он его или отжал, убив всех и вся, или дом уже был пуст. Как только опустилась тьма, демон вывел меня за барьер. Оказалось, что на этой горе полным-полно всякой нечисти. Видимо до создания призрачного города Хуа Ченом демоны собирались именно на таких горах. Разнообразные странные личности мелькали то тут, то там. Мы шли в полной тишине, пока Бай не остановился. Он обернул меня за край рукава. - Твоё задание на этот вечер: поглоти от полсотни до сотни душ. Чем лучше справишься, тем лучше будут условия существования мальца, а в дальнейшем и Се Ляня. От пятидесяти до ста, не больше и не меньше, не справишься – мальчишка лишиться руки. Всё поняла? И сделай лицо попроще, не выводи меня из себя. Он отошёл от меня и сел на большой камень, закинув ногу на ногу, сделал жест рукой, мол «можешь приступать». Кости пробрал холод. Я оглядел духов. Их было по меньшей мере пять сотен. Все низкоранговые, не дотягивающие даже до жестоких. Я сглотнул. Они мне ничего не сделали, но на кону жизнь и здоровье Хуа Чена. Какой бы выбор я не сделал, в любом случае пострадают невинные, вопрос лишь в количестве. По сути, сейчас этот монстр говорит мне, во сколько ты оценишь руку своего ученика? В пятьдесят или в сто жизней? Сердце забилось быстрее, а во рту встало чувство тошноты. Я поднял глаза на призраков. Думай, об этом как об освобождении их от страданий. Пусть я уничтожу их оболочки, но их души в скором времени переродятся. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Тело было совсем слабым, даже простая ходьба заставляла ноги дрожать. Я незаметно подошёл к ближайшему призраку и, еле уняв дрожь в руке, без промедлений снёс ему голову. Всюду брызнула кровь, опаляя и меня, однако сил несколько прибавилось. Призраки вокруг замерли и оглядели меня огромными глазами. Я сжал пальцы, между которых мелькнул еле видный зелёный огонёк. - Это…? - Да не может быть! - Зелёный огонь, пожирающий души! Несколько духов бросились на утёк, но были и те, кто, напротив кинулся на меня с оружием. Я быстро уворачивался от одного, пробивая ему живот, 2 и с разворота снёс головы ещё двум. 4. Переглянувшись, демоны кинулись на меня скопом. Я насчитал 21 душу. Словно заводной волчок, я мелькал между ними, пробивая то грудь, то голову. Чем больше я убивал, тем лучше себя чувствовал физически и хуже морально. Они просто защищают себя и свои жизни, а я вот так просто пришёл их отнять. Окажись я на их месте, мне было бы плевать, кто кого заставил, меня волновало бы только то, что кто-то пришёл меня убить. Причём я ему ничего не сделал. Бок пронзила боль. Один дух, таки задел меня мечом, но рана затянулась тут же как я отнял его жизнь. 25. Руки тряслись. Я не освобождаю их, ведь их души оказываются поглощены мной же. Я обернулся. Бай всё так же сидел на камне сложив руки. Я посмотрел в даль, туда, где попрятались духи. - И не забывай, если наберёшь лишь минимум, вам с мальчишкой не придётся легко. Сердце заболело. Прости малыш, простите…я поднял глаза и устремился к духам. Те закричали от страха. Они пытались бежать, но плодов им это не приносило. Я оказался быстрее и сильнее. Едва ли насчитав пятьдесят душ я упал на колени. Словно ноги просто отказались нести моё тело. Словно все приобретённые только что мной силы вмиг обернулись ядом. Сзади послышался хмык. - Наигранная святость. Я думал, ты на всё пойдёшь ради тех, кем дорожишь. Или Се Лянь тебе всё же дороже мальчишки. Ради него так выкабенивалась, а сейчас пыл поугас. Перед глазами слоями рассыпались белые ткани. У Бэй опустился передо мной на корточки и сквозь маску посмотрел в лицо. - Но, в общем и целом, ты справилась очень даже неплохо. Понравилось? В Сяньлэ так резво всех мочила, а сейчас что-то без энтузиазма. Я вложил всю злобу и весь свой гнев, плюнул ему в маску. На большее не хватило сил. Я услышал, как он улыбнулся, а после тварь в белом вздёрнул меня на ноги. Когда мы оказались в доме, он затащил меня на второй этаж и прижал к перилам, с которых хорошо было видно центральное помещение первого этажа. - Лао* (Нендцзы)*, держи её, не дай сойти с места, пусть смотрит от начала до конца. Я дёрнулся, пытаясь вырваться из его железной хватки. Одна из белоснежных фигур с маской, на которой стояла жирная точка в центре и три плавающие по маске пятна. Словно белые куклы У Бэя, криво танцующие вокруг него. Кукла крепко схватил меня за руки, свёл их вместе и вцепился мне в волосы задирая голову. - Пошёл прочь, гад. - Странная ты. Знаешь, что это бесполезно, но всё равно говоришь. Ваше величество, может стоит её доучить? - Я этим и занимаюсь. Кукла хихикнул и сильнее сжал мне руки. Он вплотную прижался к моему уху и тихо, словно мерзкий змей прошептал. - Смотри внимательно, сучка, иначе, наш господин не просто сделает больно твоему ублюдку, хмх…х.х…он заставит его ненавидеть тебя. В груди сжало от холода. Конечности вмиг одеревенели, я вскинул голову. У Бэй легко спускался по лестнице. - Джи* (Бингуа*), Сы* (Ванши*), выведите мальчишку. - НЕ НАДО! Он поднял на меня лицо. Кукла Лао сильнее сжал мне руки и надавил мной на перила, давя таким образом на живот. - Я был не прав…Агх…извини. - Ты говоришь это потому, что понимаешь, что сейчас произойдёт, но я хочу, чтобы ты в полной мере осознала, где, с кем и в каких условиях находишься. Подобное неуважение не допустимо, ты должна была понимать, что за твой плевок, заплатишь не ты, однако ты решила, что можешь поступить подобным образом. Две фигуры в белом вывели Хуа Чена и толчками поставили его на колени перед Баем. Он тут же положил руку на его шею. - Хорошо. Я понимаю, ты злишься, это нормально, ты имеешь полно право на эмоции. Но в пределах субординации. - У БЭЙ! Хоть в этот раз послушай! Пожалуйста, не надо. - Принесите воду и хлыст. Я дёрнулся, вырываясь из-под странной сущности надо мной. - Будешь брыкаться – я добавлю ударов. Фигуры с громким стуком поставили ведро с плавающим в нём хлыстом рядом с демонами. Хуа Чен сжал зубы. Куклы стянули с парня рубашку и взяли его за руки, разводя их в стороны. Горло сжалось, и я почувствовал словно сердце снова рвёт сотня мечей. Он вынул хлыст из воды. Юноша опустил голову и напряг спину. - не надо… - Усвоишь один раз и больше этого не повторится. Ладно? Глаза обожгло. Нет! Он не увидит моих слёз. - Прости, малыш… Воздух рассёк свистящий звук, а после характерный треск кожи. Я сжимал зубы с силой так, что они готовы были вот-вот треснуть. После каждого удара Бай опускал хлыст в ведро, и вода наливалась цветом. Я изо-всех сил старался не дёргаться, дабы не ухудшить положение ученика. Он не кричал. Парень стоял на коленях, титанически терпя, хотя было видно, что ещё чуть-чуть и он сорвётся на крик. По щеке прокатилась, таки слеза и я закусил щёку. Собственная боль отрезвляла разум и не давала плакать, однако при каждом ударе, мне хотелось разорваться на мириаду кусочков. Это я виноват. Если бы я сдержался. Зачем? Вот зачем было это делать? Я сжимал рвущийся из глотки крик, и всё же слёзы хлынули. Алые капли падали на деревянные перила и пол внизу. - Прости…молю…прости… Когда это закончилось, куклы просто швырнули мальчишку на пол, а после, с-лиху вылили на искалеченную спину всю воду, омыв ещё и пол. Кукла, державшая меня, отступил, и я рванул к лестнице, где меня поймал за одежду У Бэй. - Господа не касаются слуг. - …дай…утешить его…пожалуйста…неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Он краем рукава коснулся моего лица, вытирая слёзы. - Ты можешь говорить с ним отсюда, незачем его касаться. Вдруг случайно силами поделишься. Руки трясло как у эпилептика. В глазах стоял только Хуа Чен раскинутый на полу с изувеченной спиной, в луже воды и собственной крови. Слёзы снова полились из глаз. Холодные руки с нежностью, через рукава коснулись моих макушки и щёк. - Ну, тише-тише. Было бы из-за чего плакать. Хотя, не стоит держать свои слёзы. Поплачь, если хочешь, я рядом. Я резко и с силой утёр лицо. В груди завязался морской узел, и я сглотнул свои слёзы. В пару жёстких, но вместе с тем несколько раз подогнутых шагов я вышел из его объятий, не отводя глаз от Хуа Чена и прямо так уселся на пол перед ним. У Бэй покачал головой. - Ну что ты, родная, как будто тебе пять лет. Так расстроилась из-за того, что я не даю тебе то, что ты хочешь, что готова валятся на полу и плакать? Иди в свою комнату. Я дёрнулся. Куклы за плечи вздёрнули юношу и отнесли туда, откуда привели. Его глаза были закрыты. На шатающихся ногах я поднялся с пола и по лестнице, закрылся в комнате. Сев на пол, я обхватил руками голову и крепко её сжал. Хватит! Хватит! Хватит! Что я, мы! Такого сделали?! За что всё это?! Почему эта тварь не может просто не трогать нас?! В голове резко всплыли образ десятилетнего мальчишки в голубой толстовке и его невинные слова «-Прости, я накосячил». Я изо всех сил ударил по деревянной табуретке у столика, и та разлетелась в щепки. Маленький ублюдок! Какого хуя?! Накосячил он, а страдаем мы! Я, Се Лянь, Хуа Чен, Лан Ин, тётя, дядя, Сяньлэ, Юнань! Чем мы, блять, это заслужили, о великое, ебучее божество?! - Родная? Стоило этому голосу пронзить пространство, как я в спешке задушил подходившие к горлу слёзы и закопал гнев. Сложил руки на груди. - Прошу прощения, только умоляю за это не бей его… - О чём ты таком говоришь, милая это всего лишь кусок дерева. Ты так сильно злишься? Не хочешь выпустить пар в спарринге? Горло сжалось. Я стиснул зубы и постарался придать лицу максимально спокойный вид. - Нет нужды, я уже успокоился. - Роднаааяяя. Если копить эмоции, они тебя потом разорвут. Помнишь, как мы лечили тебя от этого, когда тебе было 16? Мы с А-Су тогда, кажется…вроде устроили тебе ударную терапию? Я уже так плохо помню наш мир. Лишь совсем короткие отрывки. А ты помнишь? Я задумался. Я помню, но желания говорить с ним о нашей прошлой жизни нет. - Нет. Я не задумывался о прошлом последние лет 10, а без постоянного напоминания, воспоминания стираются. - Верно, но ничего, когда мы встретимся с этим гадким божком, можно будет заставить его вернуть нам наши драгоценные воспоминания. От его вида по телу прокатились мурашки. Я отвернулся. Глубоко вдохнув и выдохнув, я сел на кровать. - Можно я посплю? - Конечно. Милая, ты дома, а не в тюрьме. Ты не обязана спрашивать у меня разрешения на такие вещи. Ты вольна делать всё что захочешь. - Даже увидеть своего слугу? - А,а, милая. Он погрозил передо мной пальцем. - Только когда он восстановится. Не хитри со мной, пожалуйста, захочешь чего-то – зови Сы. Он самый понимающий и не станет на тебя агрится, как Лао или ёрничать, как Джи. Им свойственно показывать характер, пока они не привыкли к человеку. Но ты их новая госпожа, так что имеешь полное право приказывать, а не будут слушаться, скажи мне. Я лёг на кровать и отвернулся от Бая. - Эх, надеюсь, однажды ты поймёшь, что я всё делаю только для твоего блага. Он тихо покинул комнату. Горло стянуло. Я закрыл свой рот руками и поджал ноги, сжимаясь кучнее. Слёзы сами полились из глаз. А-Чен…прости меня, малыш…я так перед тобой…виноват…я…должен был тебя защищать, а в итоге только причинил боль. Чтобы я не сделал…мои действия могут обернуться против тебя. Я даже не знаю, как вытащить тебя из этого ада. Не знаю, продержимся ли мы тут ещё два месяца. У меня нет плана. Я совершенно не знаю, что мне делать. Как, как я должен поступить? С самого вознесения Се Ляня всё идёт кувырком, я ничего не могу поделать, все мои планы рушатся, словно сухие листья падают с деревьев. Я ещё ни разу не смог изменить сюжет, только хуже и хуже ведь делаю. Почему, Кара послал именно меня? Я ведь на самом деле ничего не изменил? Безликий разрушил Сяньлэ, линчевал Се Ляня, и теперь…я не знаю, а допустит ли он того, чтобы брат спасся из его зловещих лап? Я совершенно не знаю, как мне быть. Впервые я чувствую себя настолько потерянным. Слёзы продолжали течь, а тело содрогалось. Ночная тишина окутала дом. Ото всюду мне чудился могильный холод, и я лишь хотел ненадолго вернуться в свои 8 лет. Где были мама и Се Лянь и всё было хорошо. Безликий даже на горизонте не маячил и у меня была замечательная жизнь. Словно маленький ребёнок я так и уснул в слезах. Я ошибся. Выжить в этом доме было возможно. Трудно, но возможно. Иногда Бай выводил меня на, так называемые, ночные охоты, когда находил скопища духов и велел мне их убивать. Количество душ всегда увеличивалось. От этого приходилось сжимать зубы и смирятся. Я старался не разговаривать с У Бэем или его куклами, однако постоянно наблюдал за ними. На каждой кукле была своя странная маска. На кукле Лао была маска с точкой в центре и движущимися пятнами. Рассмотрев его ближе, я заметил, что по бокам этой маски расположены цифры от одного до двенадцати. Так значит это не беспорядочные движения, а циферблат. Вот эта фантазия. На маске куклы Джи как ни, странно изображалось поветрие ликов. Схематично. И из всей троицы Джи оказался самым болтливым. Он более остальных проявлял внимание к Хуа Чену. Не сказать, что это внимание было строго негативным. Возникало ощущение будто старшая служанка учит новенькую, как правильно угождать господам. Правильно делать свою работу. Можно ли это назвать заботой? Думаю, он скорее выполняет свою обязанность. Кукла Сы оказался самым спокойным и молчаливым. На его белоснежной маске медленно появлялась и исчезала линия, затем круг, а после треугольник*. У него был, пожалуй, самый хороший характер из возможных в этой ситуации. Он оставался спокойным и тихим всегда, и был единственным, кого У Бэй допускал до меня, помимо моего ученика. После побоев парень оклёмывался около недели. Когда его всё же ко мне пустили, я не знал, как быть. С одной стороны, очень хотелось обнять дорогого сердцу парня, но с другой, я боялся его коснутся. Сделать больно. Снова навредить. - Прости меня. - Учитель не виноват. У этого психа не все дома, я ожидал подобного. - Больше я такого не допущу! Хуа Чен улыбнулся и посмотрел на меня с такой же нежностью и лаской, с которой я обычно глядел на Се Ляня. - Учитель, я не злюсь, и я не такой хрупкий, чтобы не иметь возможности выдержать подобное. Вы сами сказали, это единственный способ встретится после с его высочеством. Цель оправдывает средства. - Не говори так! Я люблю брата, но это не значит, что я готов жертвовать тобой! Хуа Ченджоу! Думай о себе хоть немного! Чудесные глаза парня слегка расширились. - Это первый раз, когда учитель ругается на меня с такой строгостью… - Потому что… Что это за логика такая?! Ради тебя я пожертвую всем, собственной жизнью…думаешь есть хоть одно живое существо, которому понравилось бы смотреть на то, как его любимый страдает, тем более из-за него?! В будущем, когда сойдёшься с моим братом, не смей действовать, исходя из подобной логики! Вам обоим стоит чертовски сильно поработать над самооценкой! Как можно любить кого-то, не любя при этом себя самого? Только закончив говорить, я заметил, что щёки парнишки порозовели. Слегка. - Вы…думаете я смогу…сойтись с…его высочеством? - Ох, родной, знал бы ты со скольких лет, я отношусь к тебе как к будущему зятю. Он склонил голову и спрятал взгляд в полу. - Даже так… - Конечно. Нет в этом мире более достойного руки и сердца моего брата человека, чем ты. Я знал это с самого начала. - …не правда… Чего? Это ты говоришь родной? Я тряхнул головой. Нет, конечно, парнишка считает себя не достойным, но объективно, кандидатуру лучше просто не придумать. Это физически невозможно с учётом того, что Хуа Чен, собиратель цветов под кровавым дождём просто, чёрт возьми, идеальный мужик. - Да что ты. И кто же, по-твоему, достоин? - Не будь учитель и его высочество братьями, учитель был бы единственным достойным. Чего? Мой мозг экстренно прекратил работу, и я завис. Хуа Чен. Только что. Сказал. Что я. Единственный. Достоин. Се Ляня. А-ху-еть. Да я пиздатый. Я несколько раз моргнул, глотая улыбку. - Из твоего рта это звучит как высшая степень похвалы, но увы, мы братья, а инцестом я не увлекаюсь. Мальчишка вернул себе прежнее выражение лица. - Когда придёт время, безликий отправит тебя на поле брани, полное духов и разного рода нечисти, там ты встретишь фигуру в белых одеждах, с маской скорби и радости на лице и белой лентой на руке, это и будет Се Лянь. Твоей задачей будет не исполнять все его приказы, а помочь ему вспомнить, кто он такой. Боль, наполнившая его тело и душу будет травить его с неистовой силой, а ты стань для него светом, из всех людей мира, ты единственный, кто способен вернуть этот, утопающий в крови цветок к жизни. Он будет злиться на тебя, может даже сделать больно, но это всё тот же Се Лянь, просто теперь он тот, кто падает с крыши, а ты можешь стать тем, кто поймает его и откроет взгляд на прекрасный мир. Парнишка смотрел на меня огромными изумлёнными глазами, наполняющимися решительностью и силой. - Я справлюсь. - Я знаю. Спустя какое-то время, парнишку снова увели. Я должен придумать как сбежать. Уверен, когда Хуа Чен отправится к Се Ляню, Бай не спустит с меня глаз. Три куклы, будут буквально окружать меня, не давая и шагу ступить. Сил вырубить их и сбежать у меня не хватит, огонь их не возьмёт. Более того, если я попытаюсь что-то им сделать, У Бэй легко может пригрозить мной, чтобы вернуть контроль над парнишкой. А нам этого не хотелось бы. Значит действовать надо быстро, решительно и хаотично, дабы не дать им возможности проследить мои действия. Я думаю, они предположили все вероятности моих действий. Было бы гораздо проще, если бы я мог узнать у Рубиуса, какую вероятность они не учли и что мне нужно сделать, чтобы им было сложнее меня поймать. Но поговорить с ним мне не представится возможности. Последнее время я избрал технику доверия. Бэй хочет, чтобы мы снова были одной семьёй, поэтому я даже позволил себе пару раз назвать его дядей. После этого тварь становилась удивительно добрее, а меня словно выворачивало на изнанку. От этого слова было почти так же горько, как и от слова «отец». Последние несколько вылозок, я сжимая сердце, выдавал самые высокие результаты. Диапазон душ в этот вечер было равен от пяти сотен, до шести. Я прокусил щёку, но рвался вперёд со всей прытью. Хотя в сравнение с первым разом, стало действительно проще пропускать их жалобные крики. Хоть этот способ и был мне омерзителен, я понимал. Сегодня мне как никогда нужны силы. И много. Закончив, я сглотнул тяжёлый ком в горе и выдавил самую милую и искреннею нежную улыбку, какую только нашёл в своём арсенале. Подошёл к безликому и, заведя руки за спину, с небольшой улыбкой самым лёгким тоном произнёс: - Дядя, давай сегодня выпьем. Бай дёрнулся и поднял на меня лицо. Оно растянулось в счастливой сияющей улыбкой. Его глаза искрились жизнью. Эта картина заставляла желудок сворачиваться морским узлом. Он спрыгнул с камня и живенько нежно обхватил мои ладони и поцеловал в пальцы, а потом в лоб. Нежно сжал в объятьях. Я сжал зубы и обнял его в ответ. - Эй, что это за приступы ласки на старости лет? - Я…просто так рад. Я уже начал терять надежду…думал… Он прижался лицом в мою макушку. - …думал, ты уже никогда…не назовёшь меня так. Я боялся, что правда потерял тебя в этом мире. Ты потерял. Но вина в этом только твоя. Ты узнал меня до, того, как устроил весь этот тотальный пиздец, ты мог бы просто явится и сказать мне кто ты. Я бы остался с тобой несмотря на то, что ты был призраком Уюна, и на мост Инань тоже. Но ты тронул то, что трогать нельзя было. И за это я вырву твоё гнилое сердце из груди и причиню такую боль, что ты пожалеешь, о том, что сотворил. И жалеть будешь до самого конца. Что ж. Сегодня последний день, когда у меня есть возможность что-то придумать. Сегодня утром кукла Джи увёл Хуа Чена из дома, предварительно безликий надел на него улыбающуюся кривую маску и вручил саблю. - Дядя. Я аккуратно постучался в комнату Бая. Он сидел у окна. Стоило мне войти в комнату, он поднялся и подошёл ко мне, заключая в объятия. - Родная, что-то случилось? - Я хотел-а спросить. А можно мне поговорить с Рубиусом. Я хочу кое-что вспомнить из нашего прежнего мира. - О правда? Что такое всплыло в твоей головушке? - Это касается Ли Мэй я от чего-то вспомнил-а о ней. - О Ли Мэй… Ли Мэй… Он положил руку на голову и постучал. - Это…твоя… - Девушка из академии. Хочу узнать, как она в итоге прожила жизнь. - О! Конечно. В любом случае мне нужно сейчас отлучиться. Он наклонился и поцеловал меня в лоб, натянул маску и вышел из своей же комнаты. Безликий Бай растворился в ночи. Три куклы и правда следили за мной, но я точно знаю, что Рубиуса им не увидеть. - Руби! Через миг, светлая фигура появилась передо мной. - Как же я скучал по возможности вызывать тебя. - Я тоже. Поверь, быть на привязи этого монстра… Он тряхнул головой. - Не важно, так ты хочешь узнать… - Что сейчас происходит с Се Лянем! Руби посмотрел на меня тяжёлым взглядом и вздохнул. - Он только очнулся. Сейчас безликий направляется к нему и отправит домой. - Значит, остались сутки. - Менее суток. Я тяжело вздохнул. Голова гудела с такой силой, будто хотела лопнуть. - Жун. - Да. - Когда Се Лянь соберётся накладывать поветрие на Юнань, те трое поведут тебя к У Бэю. Он хочет, чтобы ты видел момент, явления Кары и стоял рядом с ним. Однако Се Лянь воспротивится. Он, как и в оригинале ещё раз проверит людей на совесть, однако Бай, не допустит, чтобы ему помогли. Я представил эту ужасную картину. Три дня лежать в яме с мечом в груди. А все просто проходят над тобой и мимо тебя. Унизительно и паршиво. А потом от боли и обиды порвётся сердце и вырвутся на волю сотни душ умерших заражая ненавистью. - Се Лянь окончательно разочаруется и позволит поветрию прийти. Я сжал челюсти и кулаки. Я ненавижу людей. Они хуже животных! Вот оно, настоящее зло. - Единственный способ, помешать этому… В голове, начали вращаться шестерёнки. - Занять самого Безликого и всех его кукол. Руби сложил руки на груди и повернул голову. - Да, но и в этом сценарии есть возможность проиграть. Цзынь! В голове прозвенел колокольчик и мысли сложились, словно пазлы. - Я тебя понял. Значит, нужно придумать способ занять всех четверых. Есть ли какой-нибудь способ обезвредить всех кукол, чтобы они не могли помочь У Бэю? Я вышел к перилам и облокотился, наблюдая за передвижениями белых нечто. Те, очевидно, готовились к исполнению воли хозяина. - Есть. Все три куклы имеют определённые слабости. Каждая из них раньше была живым человеком со своим грехом, после разъединения Иньской и Яньской долей этот грех гипертрофировался и стал их некой слабостью. Например, Лао невероятно жадный. Особенно до своего принца. Эта жадность подразумевает и другие грехи связанные с желанием обладать. Он подошёл ближе и указал на куклу с циферблатом. - Типа похоть или чревоугодие? Он кивнул. - И то и другое. Кукла Джи грешен гордыней и завистью. - А Сы, значит гнев и уныние. - Да, у него только две эмоции и всё, потому что при жизни он был самым чистым из всей четвёрки. Я сжал челюсти. У Бэй, насколько низко ты пал? Убил невиновных, хороших людей и не просто убил, разорвал их души на части. Ты посмел посягнуть на неприкосновенное, на душу человека. Умереть в ходе разрыва Инь и Ян. Даже не представляю, как эти трое страдали. - Сы умер последним. Его уныние вышло из смирения со смертью и вины, а гнев из боли за друзей и чувства справедливости. - Он обратил во грех даже те чувства, которые родились из светлой части его души. - Лао умер первым. Он, кстати, знал, что с ними произойдёт и специально привёл друзей на смерть. В голове возникла жуткая мысль. - Постой, хочешь сказать, они знали У Бэя? Он кивнул. - Лао любил его. Отсюда и грех похоти, и жадность, а чревоугодие (если кто не в теме, чревоугодие-это не только людоедство. У Черновода оно тоже есть, но это больше рпп.) преследовало его всю жизнь. - А Джи? Он ведь умер вторым? - Да, гордыня у него была всегда, но гордился он в основном тем, что дружит с принцем и следует за ним, а зависть, ну, она скорее всегда подталкивала его усерднее учится. - Обидно за них. Я тяжело вздохнул. Ладно. Теперь, имея эти знания, я могу попробовать расправится с куклами. Лучше всего начать с самого энергичного. Не думаю, что тут один за всех и все за одного. Значит его прерогатива, это жадность, похоть и любовь покушать. Значит устроим приманку. - А их можно как-нибудь надолго усыпить? Рубиус улыбнулся и кивнул. - Если отрезать им голову, они уснут, пока кто-нибудь не приставит её обратно. Меня передёрнуло. - Жесть. Ладушки. Я потёр ладони. Я спустился по лестнице. Три фигуры слегка поклонились мне. Я сел на ступени. Пусть они и не команда, но всё равно надо быть осторожным. Выловив момент, когда грязная кукла останется один я подозвал его. - Лао, подойди. Есть разговор. - Вашество. Я занят. Я нахмурился и встал. - Ладно. Тогда я скажу дяде, что его слуга нагло меня, своего нового господина, просто игнорирует. И пошёл по ступеням. С громким стуком Лао опустил предмет, который держал в руках и пошёл ко мне. Вместе мы поднялись наверх. - Так чего желает от меня, юный господин. Его голос сочился недовольством и презрением. Я достал вкусности, которые мне принёс безликий. - Ничего такого. Просто дядя сказал мне, что если мне не понравятся вкусности, отдать их тебе. Ты же кукла Лао, верно? Я не перепутал? Он дёрнулся и опустил скрытое за маской лицо к тарелке. - Верно! Я Лао! С огромным удовольствием! Его голос тут же стал весёлым. Он схватил тарелку и отвернулся, поднимая маску, начал с упоением есть лежавшие на тарелке персики. Это оказалось проще, чем я думал. Как только кукла занялась сладким, я поднялся и тихо подступил. Как только он попытался повернуться…Ссяяяк! И я ребром ладони отделил его голову от шеи. Та полетела на пол вместе с тарелкой, но я успел их подхватить. Несмотря на лицо, из уважения к его Янской половине, которая где-то мучается, не имея возможности переродится, я положил его части тела на кровать. «Стрелки» замерли. Только уложив его, я почувствовал что-то типа лихорадочного выброса адреналина. Будь я живым, сейчас бы моё сердце уже отбивало чечётку. Или может ломало бы свои пределы. В таком случае хорошо, что я умер. Возможности перенести его особо не представлялось поэтому в комнате я это проворачивать больше не стану. Я вышел из неё и выдохнул. Хорошо. Спустился вниз, где была кукла Сы. Он что-то убирал, и я двинулся к нему. Немедля, ни секунды я занёс руку для удара, но в последний момент её поймали. Внутри всё оборвалось. Чёрт! Так и знал, что надо идти по порядку! - Господин, что вы делаете? На его маске медленно вырисовался треугольник. Я сглотнул. Он поднялся, так и не отпуская мою руку. Жуткая маска уставилась прямо в моё лицо. Рубиус, тихо следовавший за мной до этого вдруг встрепенулся. Он быстро оказался прямо за куклой. - Не дай ему понять, что в курсе! Он хоть и гневается на безликого, тем не менее предан ему. Я нахмурился, смотря в холодную маску. В голове лихорадочно ввелись мысли. Громче всего в голове звучала мысль, двинуть ему хорошенько, но он точно перехватит мою руку, поэтому я немедля схватил его вторую руку и отвёл в сторону подступая к нему максимально близко и ударяя его лбом о вероятно нос под маской. Ну анатомически там должен быть нос. Это сработало, и кукла отпустила мою руку потянула её к маске и в тот же миг я снёс ему голову. Та с громким стуком упала на пол. - А-Ши? Из соседней комнаты вышел последняя кукла. Увидев творящееся, он бегом направился к выходу. Я рванул за ним. Нельзя позволить ему уйти. Как только он приложил пальцы к виску я направил энергию в ноги выпуская мощный огненный поток, рванул вперёд, хватая куклу и отсекая ему голову до, того, как он успел хоть что-то сказать. Мысли всё ещё бегали как тараканы. Я поднял глаза на Рубиуса поднявшего два пальца вверх. - Он ничего не успел безликому сказать? - Нет! Он даже пароль не успел выговорить. Я выдохнул. Кажется, удача таки повернулась ко мне лицом. Начало светать. Я поднялся и просто покинул дом. Выйдя за пределы без У Бэя под боком, я огляделся. - Веди меня, я понятия не имею куда идти. Рубиус сложил руки на груди. И просто пошёл куда-то вправо и прямо. Просто прямо. Идя за его полупрозрачной фигурой, я думал. А не слишком ли всё просто. У меня так легко получилось обезвредить трёх помощников безликого Бая и просто уйти? Как-то это подозрительно. Конечно, с Руби под боком я просто могу спросить, что мне делать и не усложнять себе жизнь, впервые за долгое время, но стойкое ощущение чего-то не правильного, чего-то не логичного не покидало меня. Словно дальше нас ожидает какой-то пиздец вселенских масштабов. Ну, вообще так-то оно так и есть, но пиздец будет происходить с Се Лянем, а не со мной. Однако этот факт всё равно не успокаивал. Первый этап завершён, теперь осталось лишь отвлечь на себя безликого Бая на некоторое время. Просто чтобы Се Ляню могли помочь. Так мы и шли вперёд. День уже заявил свои права, а мы всё ещё не вышли с горы. В какие ебеня меня принёс этот чокнутый?! - Может ускоримся? Рубиус повернулся ко мне. - А смысл? Появишься чуть раньше, он начнёт подозревать что-то не ладное. Оно тебе не надо. Я знаю ты волнуешься, не переживай. Всё будет хорошо. По крайней мере никаких осложнений я не вижу. Я выдохнул и сложил руки на груди. - Всё будет просто? Он пожал плечами. - Относительно. Это будет проще, чем та твоя попытка спасения всех жителей Юнани и Сянле. Я нахмурился и чуть ускорил шаг. - Мне не очень нравится эта тема, не поднимай её, пожалуйста. Мы спустились с горы только к вечеру. Полагаю, сейчас Фень Синь и Се Лянь ругаются. (Поскольку всё внимание У Бэя сейчас сосредоточено на Се Ляне, происходящее с Ци Жуном действительно упростилось, к тому же мне дико хочется, чтобы вы увидели разницу между моим и оригинальным принцами.) Фень Синь втолкнул принца в их ветхое жилище. Сразу выбежали государь и государыня. - Сын мой…что…что происходит? - Идите в комнату. Глаза Се Ляня сияли холодом, он даже не повернулся к родителям. Его матушка положила руки на грудь. - Но… - Матушка, пожалуйста, не лезьте. Государыня вздрогнула от холодного голоса сына. Бывший император потянул её за руку и, заключив в объятия, увёл в комнату. - Что это только что было? Ты… Ты его…он вообще выжил? - Какая разница? Он это заслужил. Раз раскрыл рот, значит предусматривал, что я могу ответить. Его глаза сияли спокойствием и холодом. Он смотрел на Фень Синя, словно он его крайне раздражал своими глупыми вопросами. - Что значит «какая разница»? Что с тобой происходит вообще? Се Лянь сжал кулаки и челюсти. - А тебе какая разница? Если я даже и скажу тебе, разве ты мне поверишь? Был бы здесь Ци Жун, он бы ни при каких обстоятельствах не поставил бы мои слова под сомнение. Фень Синь дёрнулся, смотря на принца и то, как он смотрит в себя. - Уж извини, что я не твой брат. Се Лянь обнял себя руками словно пытаясь согреться. В его голове эхом звучал знакомый голос - «Мой старший брат никогда не будет страдать в одиночестве». - …такой реальный… Сам не замечая, Се Лянь начал бормотать и гладить себя по плечам. Фень Синь нахмурился и оглядел его. Он тихо положил руку ему на плечо, и принц дёрнулся, выныривая из своих мыслей. Он резко скинул чужую конечность и отвернулся. - Ваше высочество…кто был таким реальным? - Не твоё дело. Не трогай меня. С этими словами, принц зашёл в свою комнату и захлопнул дверь. Фень Синь остался стоять, не понимая, что произошло. В его душе начал сворачиваться клубок тяжёлых мыслей. Принц сел на свою постель и поднял глаза к потолку. Сейчас ему показалось, будто чего-то явно не хватает. Словно там он оставил нечто настолько важное, что без этого мёрзнет грудь. Сердце болело, желудок сворачивался. Он подогнул колени и обнял себя за верхние плечи, так же, как его обнимал Ци Жун. - Почему так холодно. Он накрыл себя одеялом и закрыл глаза. Его тело лихорадочно вздрагивало, а в груди будто засел крик. Крик о помощи. Словно то тёплое нечто, согревавшее его до этого, не исчезло полностью, а лишь задушено цеплялось за острые края. На языке вертелись слова, которые хотелось кричать, руки тряслись от желания бить и схватить что-нибудь, на дне глаз были застывшие льдины, которые умоляли о тепле, лишь бы разлиться морем из драгоценных глаз. - Интересно, а где сейчас Потеряшка? Он поднял свою ладонь словно в ней и в правду билось чужое живое сердце. - В каком же всё-таки смысле ты отдал мне своё сердце? Неужели та несметная красавица, ради которой ты остался в этом мире, это я? Он усмехнулся. - Ты воспитал ужасно глупого ученика, Жун-ди… Из прекрасного глаза цвета серого аквамарина с янтарным ободком скатилась одна, совсем маленькая, слезинка. Через несколько часов в комнату зашла государыня с двумя тарелками тёмной жижи и тёмно-красного нечто. - Матушка, нет необходимости в еде. - Сын мой. Прошу тебя, хотя бы немного. Принц повернулся к женщине, положившей тарелки на пол рядом с постелью и протянувшей ему палочки. - Посмотри, это - фрикадельки Однокрылых птиц, а это — похлёбка Прекрасных цветов и полной луны… Принц склонил голову в бок. - Ты…дала ЭТОМУ имена? Она невинно пожала плечами. - Еду называют только в императорском дворце. - Но ведь и мы можем. Принц прикрыл глаза. - Как матушке будет угодно. - Сын мой. Она положила свою искалеченную руку на его колено. - Что случилось, я выслушаю твою душу. Она склонила голову с нежной улыбкой. Её чудесный сын, буквально дар небес, полученный ей при жизни, самый любимый и желанный, сейчас увядал на глазах. Этот добрый и чистый мальчик ранил себя и других. Его глаза поражали небывалым холодом и ранили прямо в душу. Он и бровью не повёл, лишь отвернулся. - Нет нужды. Матушка, не лезьте туда, где сами ничего не понимаете. Прекрасная женщина, раньше искрящаяся, словно самоцвет, сейчас покрытый слоем серой сажи, прикрыла свои чудесные глаза и положила руку на тыльную часть ладони сына. - Как скажешь, сын мой, как скажешь. Принц повернулся к своей матери. Лицо женщины было покрыто тяжёлой печатью грустного смирения, словно она отчаянно хотела что-то сказать, но упорно глотала слова. Он глубоко вздохнул и накрыл материнскую руку своей. - Матушке нет причин переживать. Она подняла глаза. - Я беспокоюсь лишь о том, что же с тобой произошло за эти 2 месяца. Сын мой, я смотрю на тебя и меня охватывает ужас от ощущения, будто тебе душу искалечили. Се Лянь еле заметно дрогнул. Из-за стены послышался кашель и тихая сдержанная брань. Государыня повернулась в направлении звука и её глаза в миг потемнели. Два самых любимых мужчины увядают на глазах, а она ничего не может с этим сделать. Совсем ничего. Она бессильна перед хворью мужа, она не может утешить душу сына, она и племянника не уберегла. Как же ей смотреть в глаза сестре, если они встретятся в том мире? Принц видел, как тяжёлая печаль легла на его матушку непосильным грузом. В его душе что-то шевельнулось, и он нежно погладил материнскую руку. Она повернулась к нему и выдавила улыбку. - Сын мой, пожалуйста, не ругайся с Фень Синем. Понимаешь, этот ребёнок, он следует только за тобой, он искренне верен тебе, несмотря на все тяжести нашей жизни. Се Лянь сжал кулаки. Кровь в его венах потекла быстрее. - Матушка, это только его выбор. - Я знаю, знаю, но попробуй его понять… Стоило этим словам слететь с нежных губ, как кровь мгновенно вскипела. Словно принц сидел на пропановой бочке, а эти слова стали неаккуратно брошенной искрой. Он ещё более потемнел лицом. Убрал руки матери и встал. - Сын мой, куда ты?! Сердце матери бешено забилось, подобно боевым барабанам. Она подскочила и кинулась вслед за сыном. Тот, не сказав ни слова, покинул дом. Женщина осела на пол. Сил держать слёзы больше не осталось, и она панически зарыдала. Тут же из комнаты выбежал Фень Синь, хоть женщина и скрывала плачь руками, но куда уж её жалким попыткам против совершенного заклинательского слуха. Он встал на одно колено, придерживая государыню за спину. - Ваше величество… - Я…снова…из-за моих слов…он…снова. Слёзы текли без остановки, а силы утекали, словно вода. Всё что она могла это плакать и цепляться за руку юноши, придерживающего её. Из спальни вышел государь и опустился рядом с женой. Фень Синь из уважения отодвинулся. - Ну чего ты, тише. Знаешь ведь, ему достался мой характер. Скоро вернётся… А если нет? Эти слова так и застыли в воздухе. Никто из присутствующих не знал точно, а вернётся ли принц на этот раз. Он вернулся. Глубокой ночью, почти под утро, с большим мешком разного железа за спиной. Его взгляд оставался всё таким же ледяным и практически безжизненным. Увидев его, Фень Синь вскочил. - Где ты был?! И что это, мать твою, у тебя за спиной? - Хлам, который можно продать. Он ответил так бесхитростно и холодно, словно в сказанном не было ни капли чего-то неправильного. - Где ты это взял? - Украл, где же ещё. Яркие глаза расширились от шока. Он несколько раз повторил фразу, брошенную Се Лянем, а тот скинул мешок на землю и направился в комнату. - Завтра отнесём часть в ломбард. Фень Синь схватил принца за плечо. Тот грубо скинул его руку и метнул в парня таким холодным и острым взглядом, что слуге словно реально горло вспороли. - Не. Прикасайся. Ко мне. - Т-ты…ты точно не Се Лянь, которого я знаю… Бог поднял одну бровь. - Это какой? Слабак и глупец? На этот раз взорвался Фень Синь. - ДА ЧТО С ТОБОЙ, БЛЯТЬ, ПРОИСХОДИТ?! ТЫ ЁБНУЛСЯ?! - Нет, прозрел. А что, не нравится? Так я тебя не держу. С этими словами принц зашёл в свою комнату и закрыл дверь. Фень Синь так и остался шокированным перед его дверью. Он сжал кулаки и вышел из домишки. Оказавшись на улице, будущий генерал со всех сил пнул ближайший камень и тот полетел далеко в лес. Его взгляд упал на предмет, лежащий поблизости. На метлу. Он сжал зубы. - …сука… Вернувшись в дом, парень, борясь между двух огней, один из которых подогревался ещё и обидой, начал собирать свои нехитрые пожитки. Из комнаты вышел государь. Он оглядел юношу с головы до ног. Слова застряли на старых губах. Он не произнёс ни слова, а Фень Синь в итоге лишь поклонился и покинул дом. Ушёл. Он ушёл, разрывая себя на части противоречиями. Покидая город, парень остановился у борделя, в который заглядывал последнее время. Стоит ли увидеться с НЕЙ. Зачем? У него всё равно сейчас нет денег не только на то, чтобы выкупить, даже на простые посиделки. Он отвёл глаза. Юноша сложил руки и поклялся сам себе, став богом, обязательно выкупить эту уникальную орхидею из этого ужасного места. А потом отвесил себе пощёчину. Предал его высочество, но продолжает думать о бабе, какой позор. Так он и покинул город, начиная свой одиночный путь. Се Лянь понял, что Фень Синь ушёл. Он хмыкнул в подушку. Так и думал. - Интересно, есть ли в мире тот, кто любил бы меня, не важно, как я себя веду? Хороший я, или нет. Он прикрыл глаза, погружаясь в пустоту. Государь погибшего государства крепко держал свою жену, пока та рыдала на его груди, не в силах даже говорить. Эта удивительно стойкая женщина сорвалась и была больше не в силах держатся. Это они её довели. Он, его сын, его государство. Все. Беря в жёны эту земную богиню, он поклялся себе, что её жизни позавидуют сами небожительницы. Она будет самой счастливой и самой беззаботной женщиной в мире, а по факту… По факту её жизнь оказалась тяжелее, чем у некоторых крестьянок. И это, в первую очередь, его вина и ответственность. К горлу подступил очередной металлический ком. Великий государь, убожество! Больной старик, ведущий на смерть всё и всех, кого любит. Так больше продолжаться не может. Он крепче сжал объятия. Пора это прекратить. Его тело мелко содрогалось от мыслей, вертевшихся в седой голове. Вместе с тем любимая женщина всё больше глотала свои слёзы, заставляя себя успокоится. Они оба жались друг к другу, словно юнцы, но теперь, лишь пытаясь собрать осколки собственных душ. Супруги Сянле очень хорошо понимали мысли друг друга, так было всегда, и сейчас, стоило мужу подумать, как жена уже озвучила их мысли вслух. - Мы должны это всё прекратить. Тяжёлое молчание, гнетущая, могильная тишина и лишь один кивок головой. Но как это сделать? Просто уйти? Их очень быстро поймают, к тому же, болезнь одного из супругов не позволит им уйти далеко. Сдаться новому правителю? От одной мысли об этом остатки гордости начинали неистово драть внутренности. К тому же, страшно подумать, что этот монстр Лан Ин может с ними сделать, в назидание потомкам Сянле. Значит, что бы они не решили, в любом случае их ждёт только одно. Смерть. Так не лучше ли тогда уйти вместе, не подвергая себя тяжким мукам? Супруги переглянулись. У Ланфен из глаз всё ещё текли ручейки слёз. Император нежно стёр их пальцами и коснулся губами сначала правого, потом левого глаза. - Это будет быстро. Она лихорадочно закивала. Поднявшись, супруги разошлись. Ланфен пошла за небольшой табуреткой. Мужчина тихо зашёл в комнату сына. Тот спал и во сне этом был жутко похож на мертвеца. Он отогнал одну из прядей от лица и аккуратно поднял с пола крепкую белую ленту. При одном только взгляде на своего отпрыска у мужчины сердце кровью обливалось. До чего же он их всех довёл. Так же тихо он покинул комнату принца. Двое подошли к табуретке в центре комнаты, прямо под крепкой балкой крыши. Мужчина связал нехитрый узел и образовал две петли. Вместе, практически обнявшись они поднялись на табурет и перекинули белоснежную ленту через балку. Из глаз государыни новым потоком хлынули слёзы, и она быстро накинула на себя петлю. Тонкие ручьи потекли и из глаз государя, каменная стена в душе которого грозила рассыпаться прямо сейчас. Его руки непроизвольно тряслись, но он всё-таки надел на свою шею белую ленту. Супруги крепко обнялись, слёзы текли из их глаз нескончаемым потоком. Оба дрожали. Внутри, в невероятно жестокой схватке, сцепились отчаяние и тот древний, природный инстинкт, заставлявший их плакать сейчас, уже стоя по одной ноге в могиле. Неизвестно, кому всё же из них хватило решимости, но небольшой табурет с грохотом упал на пол, а в пустом доме послышался отвратительный, сводящий с ума жуткий звук двух сломанных шей. И тишина. До самого рассвета. Лишь изредка звучал тихий скрип… Се Лянь открыл глаза. В голове стояла чистая тишина. Он оглядел комнату и, наклонив голову, встал. В теле ощущалась странная тяжесть. Потянувшись, принц коснулся своего лица. Чего-то не хватает… - А где моя лента? Он оглядел сначала себя, затем комнату. Да где же она? - Матушка! Он подошёл к двери и открыл её. - Ты не видела… Он поднял глаза. - …мою ленту… В голове стоял звон. Страшная картина перед глазами медленно плыла и вращалась. Принц сам не заметил, как его ноги перестали держать хозяина и тот с силой приложился об пол и стену. Его холодные губы беззвучно что-то лепетали, во рту застрял крик. Жуткий вопль, полный боли и отчаянья. Юноша, словно умалишённый, мотал головой туда и сюда. В конце концов он вцепился ногтями в собственное лицо. Его тело билось, словно в конвульсии, его ногти, не жалея сил, врезались в холодную кожу, раз за разом прорывая её. Се Лянь не чувствовал, как кровь течёт по его лицу, смешиваясь со слезами. Он просто сидел на полу, трясся и тихо рыдал, словно безумец, разом лишившийся и дара речи, и умения дышать. Это продолжалось более минуты, пока от недостатка воздуха юноша не свалился на пол окончательно. Из груди таки вырвался крик. Этот сумасшедший вопль, полный боли. Ещё долгое время принц полусидел, полулежал на полу, без конца разрывая свою же кожу и задыхаясь в слезах. Это было наваждением. Руки двигались дёргано, не подчиняясь воле хозяина. Хотя он в тот момент не имел её вовсе. Эта сумасшедшая агония длилась до тех пор, пока бог войны не замер, прижавшись к стене. Его тело мелко вздрагивало, глотку жгло от боли, по лицу текли кровь и слёзы. Попадая в царапины, они лишь причиняли больше боли. Он прижался головой к плечу и тихо двигал губами, сам не понимая, что произносит. В голове стояли звон и шипение. Он даже не моргал, просто смотрел в одну точку. Тело наполняли слабость, онемение и боль. Он сидел так почти целый день, а потом его глаза случайно метнулись к столу, где стояла пища, приготовленная его матушкой. Вчера он даже смотреть на это не мог, а сейчас его словно молнией ударило. Он дёргано и резко подобрался к столу и вцепился руками в еду. Принц заталкивал в себя содержимое тарелок силой, буквально пропихивая это в глотку. А когда подступали рвотные рефлексы, он сжимал себе горло, не давая выпустить содержимое наружу. Когда всё содержимое тарелок оказалось в желудке, принц осел на пол и из его глаз опять полились слёзы. Он стонал от боли и метался из стороны в сторону, будто ища выход. Однако, постепенно его тело становилось всё холоднее и холоднее. Не до конца осознавая свои действия, принц поднялся и подошёл к двум, висевшим под потолком, трупам. Он обнял их, руками снимая с петель. Его руки тряслись, но он аккуратно уложил сначала мать, потом отца. Юноша долго смотрел на их тела, а в голове так и стоял крик. Он вытер лицо и поднял ленту с пола. Уголки его губ сами собой начали дёргаться, а из глаз опять тихо полились слёзы. Грудь рвало от боли и внезапно перед глазами всплыл момент. Давний. Спустя неделю после смерти тёти, его брат порезал себе шею. Тогда он не понимал. Чёрт возьми, он искренне не понимал, как Ци Жун мог так поступить. А сейчас боль была такой сильной, что он понял. Лучше умереть, чем жить вот так. Он перекинул ленту через балку и просунул голову. Его губы продолжали дёргаться в сумасшедшем оскале, когда принц оттолкнулся и повис. Послышался хруст и скрип. Лента раскачивалась от инстинктивных порывов тела. Словно плоть, вопреки разуму, отказывалась сдаваться и умирать. В глазах мутнело, но от чего-то принц не мог перестать слышать шум, ощущать мир вокруг и собственное тело. Он всё висел, его шея оказалась надломана. Адская боль от искалеченного позвонка, не давала забыться, а напротив отрезвляла. А потом боль пришлась на ноги и спину. Принц упал на пол. Из его рта вниз быстро падали крупные капли крови, а рядом вздрагивала и извивалась подобно змее белоснежная лента. Заражённая магией, окроплённая кровью, оживлённая смертью. Это был маленький и совсем ещё наивный демон, но он с заботой и жалостью подполз к своему творцу и сжался у его колен. Принц вцепился ледяными пальцами в бедняжку и со всех сил швырнул куда подальше. Из его груди вырвался демонический рык. - Прочь… Тут с улицы послышался звон. И смех. Принц узнал этот смех и от него кровь, некогда бегущая по венам, обратилась ядовитым плотным дымом, солящимся словно гной. Он страшно смотрел за окно, на мерцающие вдали огни и в его голове впервые появилась осознанная мысль. Ненавижу. Демонам не нужно дышать, но даже если бы я хотел, не смог бы втянуть ни атома кислорода. Я стоял в старой ветхой хижине. Совершенно мёртвой и пустой. Ни Се Ляня и его родителей. Только кровь на полу. - Ты должен сейчас же бежать к столице. В голове стоял звон погребальных колокольчиков. Их чистый, скорбный плачь отзывался в памяти болью, а на сердце грузом. Я кивнул. Внезапно меня нежно обняли со спины и поцеловали в макушку. - А почему ты одна? Я сжал челюсти и повернулся к Баю. - Твои слуги ужасны. Они меня вообще не слушались, я их побил и оставил дома. Нечего таскаться за мной, будто мне 5. Сложив руки на груди, я сделал несколько шагов, оказавшись за спиной У Бэя. Сейчас особенно хотелось заехать ему и посильнее. От всей души, так чтобы от лица остались только синие фонари. Он тихо рассмеялся. - Я поговорю с ними позже. Я сказал Рубиусу молча следовать за нами. Бай на это улыбнулся и похлопал меня по макушке. Он взял меня за руку и в один миг мы перенеслись к широкому полю. Вдали виднелись развалины ворот и ещё более разбитые останки некогда великолепной столицы Сянле. Сейчас город был похож на обглоданный скелет. В воздухе повисла тяжёлая аура. Ветер был ледяным, поистине пробирающим до костей. А с учётом того, что в посмертии температура моего тела стала выше, а значит окружающий мир стал холоднее, стоять вот так в открытом пространстве, продуваемом ледяным ветром пронизанном злобой, было, мягко говоря, неприятно. Тело само собой сжалось и У Бэй обнял меня со спины. Я дёрнулся и оттолкнул его. - Ты не сильно теплее. У Бэй отнял руки. - Скоро вернёмся домой, и ты согреешься. Я крепко сжал челюсть потому, что зубы стучали. Мы стояли на высоком дереве, росшем у поля битвы. Внизу по полю двигалась белоснежная фигура. Брат. Он во всеуслышание громко призвал души погибших воинов. Он разжигал в них ненависть. Он создавал поветрие. А потом сзади его окликнула чёрная фигура в белой маске. Несколько секунд между ними ничего не происходило, а после Се Лянь с чувством отвесил парню звонкую пощёчину, так что тот упал на бок. Я с трудом подавил в себе порыв броситься к ним. Фигура в белом вытянул руку, с которой свисала и струилась белая лента. Жое. Та крепко обвила шею парня и потянула к своему хозяину. В глубине зелёных рукавов я сжимал кулаки с такой силой, что с ладоней, сквозь сжатые пальцы, потекла кровь. Прости, малыш, он потом раскается. - Остались считанные дни до его преображения и тогда мы наконец-то вернёмся домой… Безликий Бай за моей спиной выдохнул и всё же заключил меня в объятья. К горлу подкралось кислое обжигающее чувство, но я его проглотил. Хуа Чен опустился перед Се Лянем на колено и по пустыне разнеслись их тихие голоса. - Клянусь до самой смерти следовать за Вашим Высочеством. - Ты уже мёртв. Идём. Я всё ещё дрожал в руках У Бэя, но теперь не от холода, а от пронзившего внезапно страха. Это правда был голос моего брата? Он звучал так холодно и остро, словно принц хотел вспороть им юноше глотку. Се Лянь тихо следовал в новый дворец, а Хуа Чен тихо ступал за ним. Во дворец. Я столько времени старался не думать об этом. Лан Ин хотел свергнуть Сянле и забрать меня в новый дом. Власть он сверг, дом построил, но забрать меня не успел. Думаю, он с таким рвением искал императорскую чету, не чтобы убить их всех, а скорее потому, что надеялся на то, что я там с ними, жив и здоров. Я уверен, он надеялся, что я просто выбрал не его. Я обернулся к У Бэю. Тот, видимо поняв, что я хочу спросить, замер. - Хочешь навестить его? - Ты проклял его поветрием, так ведь? Мужчина в белом пожал плечами. - Он сам себя проклял. У тебя нет вкуса в мужчинах. «…как и у твоей матери» так и повисло в воздухе. Я уже был не в силах терпеть. Хотелось крикнуть что он мой … брат. Да! Я всё ещё уверен Лан Ин мой первый брат*! - Можно я с ним встречусь? Раз он всё равно не жилец, хочу с ним попрощаться. Он кивнул, и мы вместе ускорили бег. Добравшись до дворца в рекордные сроки, я сразу же пошёл в тронный зал, У Бэй учтиво остался снаружи, но наблюдал. Лан Ин сидел на полу перед троном, держа в руках маленькую мягкую синюю птичку. При одном взгляде на него казалось, что он больше призрак, чем я. Тощий, сухой, словно выпитый до суха. Мне было его так жаль. Он не заметил меня, занятый птичкой. Я стоял в тени зала. Казалось просто сделай шаг, но мёртвое сердце отчего-то холодело. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Звонко шагнул из тени. Он еле поднял голову, а затем игрушка выпала из его тонких костлявых рук. - А-Жун… - Привет, гэ. Он попытался подняться. В таком истощённом состоянии, не стоило и пытаться. Я очень быстро оказался рядом, подхватив Лан Ина под руками тем самым обнимая его и садясь на пол. Ослабевшие руки сошлись у меня на спине. Его лицо упёрлось мне в макушку, и та стала намокать. - Я думал…ты ненавидишь меня настолько, что не желаешь видеть. Тут он дёрнулся, почувствовав неладное. - А-Жун, у тебя жар. Я позову… - Нет нужды. Я не болен. - Но ты такой горячий, словно в кипятке искупался… - Лекарь мне уже не поможет. Я посмотрел ему прямо в глаза. Они быстро расширились, и он замотал головой. - …нет…ты… - Призраки, погибшие в огне, в посмертии горячее остальных. Да, я умер. Его худое слабое тело начало мелко дрожать, а с груди послышались горестные стенания. Лики на его теле казалось рыдали вместе с ним. Я погладил Лан Ина по волосам и прижал его слабое тело к груди. - Я скоро к тебе… - Тшшш. Не говори ничего. Мужчина расслабился в моих руках. Он полулежал, полусидел в них, так же как много лет назад я покоился в его руках, будучи ребёнком. С его лица тихо текли слёзы горя и скорби. Силы медленно покидали его тело. С каждой секундой, он словно шёл в объятья смерти. Глаза защипало. - Прости. Я не заметил, когда закрыл их. Тихий голос вернул меня в реальность. - Я обещал защитить тебя, но всё было зря. Ты всё равно погиб. Хотелось его утешить, но горькая правда была в том, что он прав. Этот человек перевернул целое государство с ног на голову, и одной из целей была защита того, кто в итоге умер. Сейчас, кажется, словно у этой задачки никогда и не было решения. Это чертовски несправедливо. По отношению к тем, кто умер на войне уж точно. Юнань, Сянле. Какая к чёрту разница? Я крепче сжал Лан Ина в руках. Он сжимал мою руку, словно я в любой момент мог просто исчезнуть. Не знаю сколько мы так лежали, когда за окном раздался тихий стук и я повернул лицо, У Бэй поманил меня пальцем. Время вышло. Я аккуратно положил мужчину на спину. Камень под нами нагрелся. Он раскрыл свои чёрные глаза, похожие на два стеклянных шарика, самой искусной работы, самого талантливого бога искусств в истории. Шарики были залиты водой. - Мне пора. Сил в мужчине совсем не осталось, но он сжал мою руку как мог. То, что сейчас на месте моего сердца, затрепетало при взгляде на него. Я не могу сейчас ослушаться У Бэя, не время. Я сжал зубы, душа внутри себя то маленькое, навязчивое, то, что так и хотело упасть на мужчину передо мной и расплакаться. Что-то, что осталось гореть в старом доме, много лет назад, когда я навсегда покинул место, где родился. Я провёл рукой по его впалой щеке и склонился. Лан Ин, я никогда не разделял этих твоих новых чувств ко мне, я просто не понимаю, как ты можешь любить меня как мужчину, но тот Лан Ин…живой, задорный, со светящимися глазами, разделивший со мной дом и тёплый суп, всеми силами отгородивший от криков и боли, тот Лан Ин стал для меня братом. Ты был первым человеком из-вне любившим меня, и первым, кто меня предал. Я прижался к его холодным губам своими, запечатляя нежный, лёгкий, целомудренный поцелуй. За этим поцелуем потянулся его счастливый выдох. Он еле мог держать руку на весу, но погладил меня по щеке. Стук повторился. Я поднялся. Чёрные глаза так и продолжали следить за мной, пока я не покинул зал. Выйдя на крышу к У Бэю, я видел, как Хуа Чен одним ударом выломал дворцовые ворота и сжёг несколько десятков специальных талисманов. Сильных талисманов. Насколько же сильным стал мой маленький ученик? Се Лянь прошёл внутрь словно каратель, словно смерть. Мурашки прокатились по спине. Сейчас мой старший брат пугал меня более твари, рядом с которой я стоял. На целый час повисла тишина. Мёртвая тишина. По лестнице в сторону дворца бежала маленькая фигурка. - Дядя, если мы сегодня вернёмся домой… - Запрещаю. У Бэю хватило лишь мига, чтобы понять, что я хочу сделать. Я хотел спасти Лан Ина младшего, но крепкая рука легла на моё плечо, не давая пошевелится. - Я и так дал тебе попрощаться с тем парнем. Хватит. Я сжал челюсти. Вот ведь. Поскорее бы вонзить в его плоть что-нибудь острое, да поглубже. Я прикрыл глаза и тихо втянул воздух. Дао, выраженное словами, – не есть истинное дао.* За годы обучения, не только у Се Ляня, но и у меня появилась привычка в моменты когда надо вернуть контроль повторять дао де цзы. Хотя мысленный счёт привычнее, думаю с моей нынешней злостью справится только трактат. Внизу послышались крики, визг и шум. Из зала вылетел Хуа Чен. Подобно молнии с грацией лиса он мгновенно вырезал целый отряд. Я не дышал, но от его мастерства неосознанно затаил дыхание. Неужели, я приложил руку к этой совершенной технике? Се Лянь тоже вышел из зала. Подоспела вторая группа стражников, но не прошло и 10 секунд, их жизни тоже оборвались. Се Лянь что-то сказал Хуа Чену, и тот, склонив голову, поджёг дворец. Быстро и без жалости. Они оба покинули дворец. А У Бэй, взяв меня за руку, спокойно пошёл за ними следом, наблюдая за тем, как мой брат превращается в его жуткую пародию, словно смотрит невероятно занимательный спектакль. Даже посмеивался ублюдок. С каждым шагом терпеть становилось всё сложнее и сложнее, я мысленно без остановок всё повторял трактат с Дао. Злость, словно море, накатывала и откатывала плавными волнами. Мы остановились возле храма. Се Лянь на секунду замер перед ним. Он обернулся. У Бэй взял меня за плечо и завёл за дерево. Брат нас не заметил. Пространство разорвал ледяной голос. - Умин! Фигура в чёрном пала перед принцем на одно колено. - Я хочу, чтобы ты обыскал местность и выбрал наилучшее место для выпуска поветрия. Парень кивнул. - А время? Принц повернулся к нему лицом. Даже сквозь маску ощущался этот тяжёлый взгляд. Мгновение и он крепко схватил парня за горло поднимая на уровень лица. - Твоя задача, выполнять мои приказы. Продолжишь задавать вопросы– заплатишь. Или думаешь тебе хватит сил со мной бороться? - Н…нет…прошу…прощения. Хуа Чен свалился грудой на землю. В груди кольнуло. Зря я позволил ему…нет! Без Хуа Чена ничего не выйдет. Тёмная фигура прошла мимо, а Се Лянь уселся прямо перед храмом и достал меч. При одном только взгляде на эту штуку хотелось блевануть кровью. Внезапно холодные руки потянули меня из-за дерева. Рубиус в панике забегал глазами. От этого жеста под сердцем перехватило неужели что-то идёт не по плану? Я упёрся. - Что ты делаешь? У Бэй повернулся ко мне. - Хочу показать ему, что ты здесь. Я ведь обещал ему вернуть тебя. Се Лянь сомневается, я хочу подогреть его решимость. Ты ведь не против? Он склонил голову. Периферийным зрением я заметил, как Рубиус попытался раскрыть рот и сказать мне что-то. Твою мать. Если сейчас я послушаюсь У Бэя, всё развалится как карточный домик. Я выдрал свою руку. У Бэй снова повернулся ко мне. - Родна… Его голос потонул в хриплом бульканье. Хорошо. По венам разливалась сладкая прохлада, я готов поклясться, что чувствовал её на языке. Он потерял бдительность. И позволил мне пробить его брюхо большой толстой веткой. Белая маска сорвалась с лица. Губы сами собой растянулись в улыбке. Я сделал шаг, затем ещё один. Хорошо! Как хорошо! Прямо сейчас тело наполняло странное удовольствие, в глотке трепетала радость. Я вложил множество сил в этот удар и прибил ублюдка к дереву. Дерево хрустнуло о дерево. Из его рта струилась чёрная кровь, а серые глаза смотрели с такой…болью. Боль, страх, сожаление. Всё это полилось красными реками. -… Почему? Он поднял руку, наверное, хотел коснуться моей щеки. - Не прикасайся ко мне, мерзость. Мой собственный голос, полный яда, ледяной и хриплый, на грани рыка, так сладко и легко покидал глотку. Его рука дрогнула. - Ты отвратителен. Почему? Тебе интересно почему? А почему ты вырезал, принёс в кровавую жертву целый народ? Почему развращаешь и уничтожаешь ни в чём не повинную душу? Почему убил человека, которого я любил? Почему мучил и истязал того, ради кого умер я? Цель. Всему причина твоя цель. Так вот, знаешь какая цель у меня? Моя цель – убить тебя. И я убью. Если не сегодня, то завтра. Я стану самым сильным в мире. Таким сильным, чтобы иметь возможность не только убить тебя, но и сделать так, чтобы не было в мире больше того, кто бы вспомнил о тебе. Почему? Потому что я ненавижу тебя! Ненавижу всеми сердцем и душой! Ненавижу! Слышишь? НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!! Чем больше я говорил, тем сильнее пела душа и, тем быстрее текли алые капли из серых глаз. На последних словах я не удержался и начал проталкивать деревянную ветвь ещё глубже. Белые одеяния изрядно покраснели, из брюха вырывался хрустящий и чавкающий звук, а с белых губ так и текла кровавая пена. Я отошёл. У Бэй свесил голову. Кровь окропляла землю. Сейчас демон скорбел. Правда скорбел. И от его скорби мне становилась так легко и приятно. Бай Усянь не погиб. Если бы эту тварь было так легко убить, думаю сюжет разворачивался совсем по-другому. Я подошёл к Руби. - Я сильно накосячил? Он смотрел на меня круглыми глазами. - Из всех вариантов будущего…я не ожидал, что решишься именно на этот. Что ж. Он опустился до еле слышного даже мне шёпота. - Ты победишь если продолжишь брать его решимостью. Он вздрогнул. Сзади меня У Бэй начал вытягивать из себя деревяшку. - Рубиус, уходи. Полупрозрачная фигура исчезла, словно её никогда тут и не было. Не знаю, сколько Кара будет блокировать доступ Усяню, но я уже в принципе привык справляться без Руби так что. Решимость. Тварь отошёл от дерева и поднял свою маску. Его глаза смотрели холодно. Два серебряных кинжала, будто пытались разрезать мне лицо. - Я предлагал тебе по-хорошему, ты могла бы пойти со мной и быть счастливой, но ты упрямая дура, выбрала, словно маленькая девочка, глупый ребёнок, держатся за свои идиотские обидки. Что ж, ладно. Думаешь, я без тебя не смогу его обратить? Я почувствовал, как бровь дёрнулась вверх. Первая мысль. Не сможешь. Я не дам. Вторая, ну и как ты его теперь блять остановишь? Ты только что использовал свой козырь, а игра-то продолжается. Наши гляделки прервал смачный хлопок. - ЗАТКНИСЬ!!! Кто дал тебе право, говорить мне такое! У Бэй перевёл глаза и встал ко мне полу-боком, я тоже перевёл взгляд. У старого храма развернулась максимально комичная сцена. Хуа Чен высоко поднял чёрный меч одной рукой и удерживал Се Ляня второй. Мальчишка, оказался и вправду сильнее. У Бэй вернул ко мне взгляд. - Ну, конечно. Ученик, как и учитель. - Иметь своё мнение неплохо. Один наставник так сказал мне. Он хмыкнул. - Мне нравится точка зрения Мэй Нянцина. Его кулаки сжались до ярко-белых костяшек. - Ваше высочество, вы же знаете, что это не ваш путь. - ПЛЕШИВЫЙ ЩЕНОК! У Бэй ухмыльнулся. - Жаль ты не объяснил ему, как правильно помочь Се Ляню всё осознать. Хотя ты можешь выйти и рассказать ему сам, прямо сейчас. Я цокнул языком. - Мой принц, я…сражался и погиб не за Сянле, за вас. Только за вас одного. Не имеет значения, что и как вы делаете, я приму всё, но прошу вас, позвольте стать оружием в ваших руках. Я сам наложу поветрие, я сам уничтожу Юнань, прошу вас, не калечьте себя. От речи мальчишки У Бэя бросило в смех. Не знающему может показаться, что Хуа Чен или передумал исполнять наш план из-за обожания и покорности воле принца. Но это же Хуа Чен. Он не из тех, кто, взявшись за дело бросит его на полпути. Неважно по какой причине. - Повторяю последний раз, немедленно отдай меч. В противном случае я развею тебя без остатка! - Бейте… Эти слова тихим шёпотом сорвались с его губ. - Я с малых лет смотрю и почитаю ваше высочество. Прекрасный принц, величественный бог, слабый изгнанник или мстительный демон, я буду любить и почитать вас любым. Мне не важно, что вы делаете, я отдал вам своё сердце только за то, что вы существуете. Я буду бороться за ваши желания и за вашу душу даже если вы сами не боритесь. Если вы искренне хотите развеять мою душу, бейте. Се Лянь долго смотрел на юношу перед собой, а потом протянул руку к его маске и просто скинул её. У Бэй нахмурился. Кажется ему это однозначно не нравится. Впервые лицо Хуа Чена не было закрыто совершенно ничем. На принца смотрели два совершенно чистых глаза, чёрный и красный. Ярко-красный, сияющий, похожий на гранат или киноварь. Или самый чистый рубин в мире. Тонкая рука брата дрогнула. - Ты…сын танцовщицы…* Юноша растерянно кивнул. Тут же тонкая рука ударила его. По шее. Парень упал сначала на колени, а затем на живот. Принц опустился рядом и вынул меч из его руки. Он опустил ладонь на чёрные волосы. Так быстро, словно волны в океане, жестокость в его руках сменилась робкой почти лаской. Он поднял маску, которую скинул и вернул на место. - … Спасибо тебе…огромное, но я сам всё сделаю. Только сам. С этими словами меч с отвратительным звуком раздираемой плоти вошёл принцу в живот. Как только Се Лянь ушёл я уже не стесняясь кинулся к пареньку. У Бэй прошёл мимо нас. Он даже не посмотрел на меня, словно я стал тенью или призраком, которого он просто не видит, смысл смотреть на то, чего даже не видишь? Подняв Хуа Чена, я оттащил его в храм. Некоторое время мальчишка лежал, не подавая признаков, существования. Потребовался целый день прежде, чем он открыл глаза и резко встал. Парень огляделся вокруг. - Учитель! Я кивнул ему, вставая. Демон опустил голову, словно со всей искренностью прося прощения. - Я… - Молодец. Твои слова и поступки, твоя искренность задели струны души брата, которые он пытался оборвать. Он поднял лицо, и я кивнул ему, подтверждая надежду в ярких глазах. Улыбка непроизвольно проступила на его губах. А затем он резко повернулся к окну. - Сколько я не просыпался? - День. Считая тот, когда вы поругались, прошло уже 2. Остался один. Не нужно говорить это в слух, чтобы понять, что дела не очень. - Где белое бедствие? Я поднял руки. - Не знаю. Могу предположить, что этот ублюдок следит за Се Лянем, чтобы не дать никому помочь ему. Хуа Чен сжал кулаки. - Они в центре ближайшего города. Юноша быстро подорвался и направился прочь из храма, я только и успел поймать его за край рукава. - Стоооой. Куда ты? Вот ты сейчас явишься туда, а дальше что? Хуа Чен смотрел на меня круглыми глазами. Он несколько раз повернулся то на меня, то на улицу. - Помогу его высочеству…совершить месть? - А ты уверен, что он хочет мстить? Хуа Чен смотрел на меня глазами полными неуверенности и смятения. - …нет. - Потому что это не так. Знаешь, что, пойдём со мной. Если этот ублюдок так и решит стоять на своём, нам по любому придётся вмешаться. Я взял Хуа Чена за руку и повёл за собой. Тучи над городом сгущались, а воздух стал тяжёлым и тёмным. Оказавшись в городке, мы засели на одной из крыш. В центре перекрёстка была глубокая яма, в которой лежал мужчина в белых одеяниях, с мечом в груди. Хуа уже хотел метнуться к нему, но я крепко сжал его руку и покачал головой. - Лучше найди глазами безликого. Чёрный и красный омуты начали рыскать по окружности и, спустя некоторое время, юноша указал пальцем на скрытую в тени домов крышу маленькой лавочки, к которой никто не подходил. На ней сидела белая фигура и обращённая, как и мы на яму. Он легко поднялся и невидимкой подлетел к принцу. Склонившись над ямой, он о чём-то, говорил с лежавшим в ней. Мы не слышали тихих слов Се Ляня, но мне от чего-то, казалось, что его сейчас шлют куда подальше. В стиле Се Ляня конечно же, но дела это не меняет. А потом пошёл дождь. - Приготовься. Се Лянь так и лежал в яме и мок, долгое время, пока гадкая змея опять не склонилась над принцем. - Ему что заняться нечем? Хуа Чен прожигал фигуру взглядом, словно мысленно уже расчленил на все возможные части. - Ты знал, что вы с моим братом, похожи. Он повернулся ко мне, и я кивнул, безмолвно говоря «похожи, похожи». В груди остывшая злость начала шевелиться, когда чёрный меч вышел из белой груди и бухнулся рядом на землю. Се Лянь не спешил подниматься, а старикашка в доу-ли с рисом уже шёл прямо по дороге. Безликий, как и мы следил за ним взглядом. Что за удача, Се Лянь решил встать именно в тот момент, когда дед проходил. По улице разнёсся звук падения и крик. - Твою матушку! Ты чё тут разлёгся? Я тебя спрашиваю? Эй, ты не притворяйся мёртвым! Из-за тебя я потерял весь рис, на который столько зарабатывал? Не совестно? Что я буду есть? А ну, вставай и возмещай убыток! Или достань мне новый рис! Мать твою! Ты меня хоть слышишь? Се Лянь не реагировал вообще, а Хуа Чен уже убивал старика взглядом. Я прижался к его уху. - Следи за старикашкой. Нельзя, чтобы белая сволочь что-то с ним сделал, ещё пару секунд и можно будет его атаковать. Старик скинул принца в яму и махнул рукой, злобно пошёл в сторону. Однако его походка быстро изменилась. Он качнул головой, тяжело вздохнул, плюнул на землю, махнул рукой и развернулся. - Сейчас. В тот самый момент, когда У Бэй намерялся остановить старикашку, как-нибудь его затормозить, мы с юношей, кинулись к фигуре в белом. Вероятно, он ожидал нашего появления, потому что быстро обогнул нас и, как ни в чём не бывало, направился к своей цели. Ну уж дудки. Я изменил траекторию полёта прямо в прыжке, быстро направился к демону. Шею пронзила боль. Пять ледяных пальцев с силой сомкнулись на шее. Серые глаза, прямо сквозь маску, смотрели прямо в мои. От этого взгляда всё внутри начинало метаться и дрожать от страха. У меня нет права на ошибку. Не сейчас чёрт возьми. Рука сжалась на чужой конечности раньше, чем я подумал, послал мощный поток энергии. Его бледная рука загорелась словно солома. Усянь разжал пальцы и выскочил из его хватки, направляя удар раскрытой ладонью прямо в грудь. Она так и не достигла цели. Мужчина быстро стряхнул пламя и вертушкой отбросил меня подальше. Приземлился я прямо в крепкие руки разноглазого война. На секунду в голове воцарилась дезориентация, однако я не сдержал победной улыбки. Он обернулся. - Ну и чего ты раскис, а? Ой, побранил и всё, меня тоже бранят, это совсем не повод так убиваться. - Шах и мат, ублюдок. Се Лянь стоял в полной растерянности. По его лицу вместе со слезами катились остатки дождя. Он вернулся. Серо-карие глаза, снова смотрели на мир ясно, как будто наваждение либо закончилось, либо сменило полярность и стало в разы сильнее. У Бэй хмыкнул. Он мерно оглядел сначала меня и Хуа Чена рядом, а затем Се Ляня. Что ж. У Бэй специализировался на создании портрета психа и не знает, как Се Лянь решил вопрос с духами. Однако в отличие от оригинала, злился он по иной причине. Из-за меня. Но он уже начал играть роль, а поскольку я, в кои-то веки, с треском разбил его планы, ярость пришлось заткнуть за пояс и доигрывать свою роль до конца. Он снова сделал вид, что ни меня, ни юноши здесь нет и повернулся к Се Ляню. - И что ты делаешь? Неужели всего один, жалкий старик, способен стереть твои злость и обиду? Вспомни своих родителей, брата? Никто из этих людей… - Заткнись ты уже! То, что произошло с моей семьёй, не твоё, сучье, дело! У Бэй проглотил слова. Никто из присутствующих, искренне не ожидал от Се Ляня, ТАКИХ, слов. - Ты уже призвал духов, они не успокоятся, как решишь эту проблему? Он скрестил руки на груди. - Иди ты в пешее интимное. Я прыснул со смеху. Однажды я так при брате Фень Синя послал, когда он меня сильно взбесил. Надо было нормально выражаться, кто ж знал, что он запомнит? Хуа Чен под маской звучно ахнул и тихонько прошептал «Данься». Странно. Я не видел его лица, но интонация была такая, будто он там лыбу давит. - Что ты только что сказал? В голосе У Бэя звучали ноты искреннего непонимания. - Я сказал… Он повернулся и с улыбкой, громко, глядя в безжизненную маску, заявил. - Иди ты нахуй! Я согнулся от смеха. Хуа держал меня за спину и тоже тихо хихикал под маской. Смех. Обычный смех, но слушая его, я подумал, что сам голос этого воина полон несомненного обожания. А живот всё сводило от распирающего хохота. О, господи боже! А вот У Бэю было совсем не смешно. Он начал вскипать уже на Се Ляня. - Ты страх потерял? Се Лянь поднял голову. - А чего мне тебя бояться? Не знаю, что ты сделал с наследным принцем Уюна, но я так легко не сдамся! Я не такой, как он, слышишь?! Так что можешь, взять свои грандиозные планы на мой счёт, всё своё желание чему-то там меня учить и вместе с ними пёхом в ад! Ситуация, по сути, была максимально, напряжённая. Весь народ выкатился из домов и лавок, безликий Бай медленно, но, верно, закипал, Се Лянь походу тоже кукушкой поехал немного. Поправил крышу так, что она скосилась ещё больше. Хуа Чен перестал смеяться и держал руку на сабле, готовый в любой момент атаковать. А я просто не мог остановиться. Смех продирал меня до костей. Я так давно не смеялся так звонко и так искренне. Лянь-гэ, что ты со мной творишь? Мой смех ещё больше раздражал безликого. Демон сжал кулаки и молнией метнулся к Се Ляню, хватая его за руку и задирая меч к небу. Мой смех разом оборвался. - Сперва, я как следует изувечу тебя и эту страну, которую ты и твой…гнилой братишка…так любите. Я только хотел развеять чары, закрывающие меня от посторонних глаз и заткнуть гада, как Се Лянь меня опередил. Пока тварь плевала ядом ему в лицо, брат не растерялся и зарядил плотно сжатым кулаком прямо в центр маски. Ух ты! - Какой классный удар. Хуа попытался достать саблю, но я остановил его, положив руку на его тыльную сторону ладони. - Учитель! - Жди. Веселье как волной смыло, я смотрел в чернеющее небо, в вихрях которого кружились тысячи и сотни тысяч лиц, рук и ног. И все люди тоже это видели. Се Лянь дернул руку, словно стряхивая остатки прикосновения ядовитой змеи. Я опустил взгляд и заметил мелкое движение. Его рука тряслась. Она мелко подрагивала словно в приступе эпилепсии, а потом принц коснулся своего запястья и дрожь прекратилась. Мне показалось или он только что успокоил Жое? - В чём дело? Что за шум? - Мамочки! Что это такое на небе?! Человеческие лица?! - Это недобрый знак! Поднебесная погрузится в хаос! Се Лянь обернулся и, что есть мочи, крикнул. - Назад! Вернитесь в свои дома! И не выходите! Бегите домой! Люди оборачивались, смотрели то на принца, то на небеса. Безликий, стоя боком между мной и Се Лянем поднял лицо, скрытое за безжизненной маской, и нежно рассмеялся. - Глупышка, ничему тебя жизнь не учит. Ты дух поветрия. Думаешь они тебя послушают. Люди – главный источник саморазрушения, никто из них не станет спасаться так, как ты им говоришь. - Ну же, быстрее, сейчас вот-вот нагрянет новая волна поветрия ликов! - Что поветрие ликов?! - Но как это возможно? - Нет, господи только не это! Хуа Чен смотрел на тварь перед нами свирепым волком и всё порывался кинуться в бой. - Учитель, почему вы меня останавливаете?! - Первое, не хочу, чтобы ты помер, второй раз. Второе, хочу, чтобы люди показали, что могут быть честными и совестными. - Не могут, мы уже проверяли тогда в храме. Его голос и руки дрожали. Я перевёл на него глаза. - И что ты предлагаешь? Как уничтожишь поветрие? Парень сжался под моим взглядом, он открыл рот, но голос окутавший перекрёсток, ему не принадлежал. - Возьмите! Я бессмертное божество, я не умру, но, если вы меня ударите им, сможете спастись! Чёрный и красный глаза наполнились животным ужасом. Юноша рванул из моих рук. Вместе с тем белая тварь сдвинулась, преграждая ему путь. Хуа Чен не остановился. Он уже в плотную подошёл к твари, но я резко дёрнул его на себя, за один прыжок отпрыгнув на несколько чжанов. Оказавшись достаточно далеко от У Бэя, я легонько стукнул его кулачком по голове. - Как ты ему мёртвым помогать собрался? - ОНИ ЕГО СЕЙЧАС РАСТЕРЗАЮТ! Парень схватил меня за грудки и приблизил к своему лицу. Его лицо было яростным, полным злобы и отчаянья, казалось он вот-вот заплачет или разорвёт меня на куски. Я взял его руку. - Не растерзают. - Ты не можешь знать… Я слышал, как трещали его зубы. - Думаешь? - Какого? Даже У Бэй застыл. Несколько людей открыто стояли перед Се Лянем закрывая его от державшего меч крестьянина. - Эти не станут. Хуа Чен медленно отпустил мою одежду. Не знаю точно, что вертелось у паренька в голове, прямо сейчас он словно выдохнул с облегчением. Чего не скажешь о безликом. Он стоял поверженный шоком и смотрел вокруг. Остановил лицо на мне. - Это тоже твоих рук дело? Ты, я смотрю, куда детальнее всё спланировала, чем я ожидал. Кто ещё кого за ниточки дёргал? - Я мог бы, но использовать тебя, много чести, знаешь ли. Я поднялся и встал, закрывая собой Хуа Чена. - Я сказал, что ненавижу тебя, но неужели ты думаешь, я правда опущусь до твоего уровня? Даже думать об этом, высочайшая форма самоунижения! - Ах ты! Маленькая глупая дрянь, да что ты вообще знаешь?! Я тот, кто изменил этот мир, а благодаря тебе, продолжу менять ещё ни одно столетие! Говоришь, что убьёшь меня, глупая девчонка, по-твоему, я позволю тебе обрести силу? Ты очень сильно пожалеешь о своём выборе. - Бла, бла, бла, слова, слова и ещё слова! Небо дрогнуло, и тёмная масса устремилась к людям. Я услышал, как он ухмыльнулся. - По крайней мере, твой святой братец, не останется так просто жить. Словно по указке бая, принц раскинул руки и выкрикнул. - ЛЕТИТЕ КО МНЕ!!! Я резко повернул голову. Чёрная туча окружила Се Ляня с ног до головы. Нет! Сердце защемило болью, а потом я вспомнил об одной детали и обернулся. Мальчишки на месте не было. Начал метаться глазами. Меча тоже. Я знал, что так будет, упорство этого детёныша просто не поддаётся корректировке. Бай склонил голову как птица. Я одним прыжком оказался на крыше чьего-то дома. Глаза лихорадочно блуждали по местности. У У Бэя и шанса на воплощение своего сумасшедшего плана больше нет. Я лишь бросил на него мимолётный взгляд и снова вернулся к поиску чёрной фигуры с мечом. Парнишка отошёл на склон. Я нашёл его, когда он поднял руку с мечом высоко вверх и вся нечисть устремилась к нему. И я тоже. Не помню, как я побежал, не помню, что он мне сказал, я не слышал ничего. Помню только как врезался в его тело и просто адский, рвущий каждую клеточку уничтожающий до костей холод. Этот холод сотнями игл пронзал тело и душу, этот холод рвал тело. Помню, как вспыхнул красный перед глазами и помню как раз за разом холод оседал на корне языка и в глотке, неся за собой холодное сладко-горькое, разливающееся по телу, чувство. А дальше темнота и холод. Невероятное ощущение лёгкости и качки, словно нежные волны несут меня куда-то, а руки до боли сжимали что-то такое хрупкое и ценное, маленькое и незаменимое.