Монстр

      Подтянув к себе очередную порцию жаркого, Гарри продолжил неспешно орудовать вилкой. Несмотря на неутихающий голод, ел он до того медленно, что поглощаемая им еда успевала остыть едва ли не раньше, чем он осиливал хотя бы половину тарелки. Однако Гарри это совершенно не беспокоило. Более того, он этого даже не замечал. Он и вкуса-то у еды особо не чувствовал. Организм требовал питательных веществ, и Гарри их ему давал. Только этим все его последние приёмы пищи и исчерпывались.       Прошло уже два дня.       Два дня тому назад Гарри очнулся в своей постели после «разговора по душам» со своим отцом. И на протяжении всего этого времени Гарри ни разу не выходил из дома. Собственно, как и отец в этом самом доме не появлялся. Гарри регулярно навещал приставленный к нему новый лечащий врач, однако сам отец с ним видеться явно не желал. И Гарри данное нежелание полностью разделял.       Его жутко раздражали и визиты этого нового докторишки с идиотским именем (это ж как надо не любить своего сына, чтобы назвать его Отто Гюнтер Октавиус), но поделать с ними ничего не мог. Воспоминания о том, что отец с ним недавно сделал, всё ещё были слишком сильны в Гарри, чтобы он вновь так открыто шёл наперекор его приказам. Гарри и представить было страшно, что ещё отец мог с ним сотворить в случае очередного непослушания.       Да и не только с ним, на самом-то деле.       Потому Гарри каждый раз спокойно позволял Октавиусу себя обследовать и утвердительно кивал, когда тот спрашивал, принимает ли Гарри свои лекарства. Те самые лекарства, которые Гарри ежедневно спускал в унитаз. Гарри понимал, что не понадобится много времени, чтобы раскрыть его обман, однако поступать иначе не мог. Во-первых, симбиот внутри него всё так же противился употреблению этой гадости, а во-вторых, Гарри и сам более не желал ничем себя пичкать. Хватит с него. Настала пора жить своей головой.       Только вот на текущий момент своя голова ничего дельного Гарри предложить так и не смогла.       Он ежесекундно думал об отце, о своём состоянии и обо всей сложившейся вокруг них двоих ситуации. Прерываясь только на сон, Гарри прокручивал в мыслях десятки и даже сотни вариантов дальнейшего развития событий. Не будет преувеличением заявить, что ещё никогда в своей жизни Гарри так долго и старательно ни над чем не задумывался. Всё своё время он посвящал только тому, чтобы найти хоть какое-то решение для всего этого. Найти хоть какой-то выход…       И всё безрезультатно.       Ни единой достойной идеи.       При этом Гарри прекрасно понимал, что ни ему самому, ни уж тем более его отцу нельзя позволять и дальше разгуливать на свободе. Они убийцы. Оба. Даже если попытаться списать преступления Гарри на то, что он себя не контролировал, то всё равно этот никак не отменяло исходящей от него угрозы. Симбиот внутри Гарри мог в любую секунду вновь перехватить контроль над телом, дабы учинить очередную кровавую бойню. В отличие от отца, Гарри над тварью в своём теле был совершенно не властен. Он мог лишь исправно кормить её и молиться, что этого будет достаточно. Хотя бы на время.       В этом плане отец действительно был его полной противоположностью.       Гарри не знал, в насколько здравом рассудке тот пребывал, однако со своим сожителем он управлялся прекрасно. Даже более того. Отец создавал и контролировал огонь, что для Гарри вообще было чем-то сродни магии. Он, конечно, слышал о мутантах, которые обладали различными формами пирокинеза, но увидеть это воочию, да ещё и в исполнении отца… Это внушало.       Страх в основном.       Отец прямо признался Гарри в том, что убивал людей.       «Из-за тебя мне пришлось убить их всех!» — прокричал он тогда.       Гарри понятия не имел, сколько в этом на самом деле было его вины, но факт оставался фактом. Его отец убил кого-то по собственной воле. И было совсем не похоже, чтобы он в этом раскаивался.       Гарри пробивала дрожь всякий раз, как он задумывался об этом.       Да, у них с отцом всегда были сложные отношения, однако он никогда и помыслить не мог о том, что отец способен на нечто подобное. Каким бы тяжёлым характером отец ни обладал, в глазах Гарри он всегда был той недостижимой планкой, к которой хотелось стремиться. Сильный, уверенный, решительный. Успешный. Отец всегда знал, что и как нужно делать, и почти всегда его решения вели к наилучшему результату. Как бы Гарри на него иногда ни злился, одна вещь всегда оставалась неизменной. Он своего отца уважал. Больше, чем кого бы то ни было на свете.       А что же теперь?       А теперь отец избил Гарри до полусмерти, мучал огнём, и угрожал убить его друзей, если Гарри как-то не заставит их забыть обо всём, что они за последние дни о нём узнали.       Что из этого Гарри мог уважать?       Ответ очевиден.       А с Питом и Мэри Гарри так до сих пор и не связался. В основном потому, что так и не придумал слов, которыми бы смог убедить их держаться от себя подальше и всю оставшуюся жизнь держать язык за зубами. Всё же они его друзья. Больше чем друзья, когда речь заходила о Мэри. Намного больше.       Да и не было никакой гарантии, что отец в самом деле сдержит своё слово и не причинит им никакого вреда. Ему в любой момент могло прийти в голову, что избавиться от них куда надёжнее, чем полагаться на слова сына. И, случись такое, Гарри ничего не смог бы отцу противопоставить. Он уже наглядно убедился в том, что даже с симбиотом внутри, не был отцу ровней. Даже не близко.       А это означало, что ему оставалось лишь что-то сделать со своим отцом раньше. До того, как непоправимое случится. И чем скорее Гарри это что-то сделает, тем будет лучше. Для всех лучше. В том числе для самого отца.       Гарри уже смирился с этой необходимостью и всецело её принял. Им с отцом предстояло за многое ответить.       Только вот как Гарри этого добиться?       Гарри много размышлял о том, чтобы обратиться в полицию, но всякий раз упирался в то, что банально не имел никаких доказательств. То, что отец признался в убийствах ему, ещё ничего не значило. Обвинения Гарри легко можно было выставить бредом психически неуравновешенного ребёнка. С историей болезни Гарри это не составило бы никакого труда.       Что ещё было у Гарри?       Ничего, за исключением пребывающего в его теле симбиота.       И как раз симбиота и можно было бы использовать в качестве доказательства, но и тут возникали свои неразрешимые проблемы. Если просто доказать сам факт наличия в Гарри симбиота было не так сложно (продемонстрировать офицерам сверхспособности, да сдать соответствующие анализы), то выстроить на этом достойное обвинение в адрес отца уже нет. Стоило Гарри заявиться таким образом в полицию, его отец мгновенно бы об этом узнал, а следом деньги и армия адвокатов сделали бы всё остальное. Гарри ни секунды не сомневался, что любые его доводы вывернули бы против него самого, а отец без серьёзных потерь вышел бы сухим из воды. Всё же для всех остальных Норман Озборн по-прежнему оставался чрезвычайно известным и уважаемым бизнесменом, входящим в любые кабинеты Пентагона и Белого дома. В одиночку Гарри такое было не превзойти.       Сам Гарри во всех отношениях был слишком слаб, а обратиться за помощью ему было попросту не к кому.       Гарри обречённо вздохнул.       — Если и дальше собираешься есть с таким постным лицом, то делай это где-нибудь ещё, — попросила недовольным голосом Виктория.       Гарри удивлённо поднял на неё взгляд.       Надо же. А он и забыл, что она тоже была здесь.       — Или ты можешь наконец-то перестать играть в молчанку и поделиться со мной, что там такое между вами с Норманом произошло, что ты до сих пор отойти не можешь? — в который уже раз предложила Виктория всё ей рассказать.       Вопреки своему обещанию, не расспрашивать Гарри, покуда он сам не захочет ей всё рассказать, Виктория периодически таки интересовалась событиями того злополучного дня. Беспокойство есть беспокойство. От него никуда не деться.       И Гарри, несмотря на то, что ему эти вопросы порядком надоели из-за невозможности на них ответить, даже не помышлял о том, чтобы на Викторию злиться. Он всё понимал, и от того каждый раз давал Виктории один и тот же полный фальши ответ.       — Всё нормально. Не переживай.       Ещё больше нахмурившись от его слов, Виктория демонстративно отвернулась в сторону и, надкусив мандариновую дольку, уткнулась в экран смартфона.       Помочь Гарри она всё равно никак не могла, а напрасно подвергать её риску, раскрывая всю правду, Гарри уж точно не желал. Пока что Виктории было лучше находиться в неведении. По крайней мере, так отец не увидел бы в ней очередной угрозы.       — Тогда хватит портить мне аппетит, — не глядя на Гарри, потребовала Виктория. — И так настроение ни к чёрту.       — А что случилось? — решил поддержать её Гарри, рассчитывая таким образом немного загладить свою вину.       — Что-что? — гневно повысила голос Виктория, на крик, впрочем, не срываясь. — Какой-то п*др-папарацци подловил меня на последней вечеринке блюющей в мусорное ведро. Теперь моё фото на первой странице чуть ли не всех таблоидов. С*ка.       Гарри от такого чуть в осадок не выпал.       В сравнении с его собственными проблемами, заботы Виктории были такой мелочью, что…       Его как молнией поразило.       Таблоиды, папарацци, журналисты.       Точно. Вот оно!       — Я люблю тебя, — бросил Гарри Виктории и резко вскочил из-за стола.       — Чего это ты вдруг? — удивлённо вопросила Виктория, однако Гарри её уже не слушал. — Эй, куда ты помчался?       Со всех ног Гарри побежал обратно к себе в комнату, на кровати в которой лежал его телефон.       Гарри срочно нужно было позвонить.

***

      Пришлось сменить два такси, несколько автобусов и даже прокатиться немного на метро, дабы успокоить разыгравшуюся паранойю, но вот Гарри наконец-то на месте. Ничем не примечательный жилой комплекс на окраине Манхэттена. Кирпичное здание явно разменяло уже не первый десяток лет, но выглядело при этом вполне сносно. Особенно учитывая тот факт, что располагалось оно в печально известной Адской кухне.       Напоследок Гарри ещё раз огляделся по сторонам, выискивая возможную слежку, и только после этого решился войти внутрь.       На входе Гарри встретил престарелый консьерж, которому его присутствие было настолько безразлично, что не побудило даже оторвать взгляда от газеты.       «Хорошее начало», — подумал про себя Гарри и зашагал к лестнице.       Имелся в здании и старенький лифт, но запирать себя в столь ограниченном пространстве с другими людьми показалось Гарри идеей не самой лучшей. Поэтому на шестой (и он же последний) этаж поднимался он на своих двоих. Там он без лишней спешки прошёлся по коридору, выискивая глазами нужный номер квартиры, и, найдя свою цель, остановился.       Гарри всё ещё сомневался в своей затее, но ввиду отсутствия альтернатив всё же собрался с духом и постучал в дверь. Спустя несколько секунд по ту сторону раздались шаги, за которыми последовал щелчок задвижки, и дверь с тихим скрипом отворилась наружу.       — Привет, Гарри, — поздоровался с улыбкой Бен. Бен Урих. — Нормально добрался?       — Более чем, — ответил Гарри и, не дожидаясь приглашения, вошёл в квартиру.       — Гостиная прямо и налево, — указал Бен направление, захлопывая дверь и запирая её на замок. — Проходи, а я пока сделаю нам чай.       Молча кивнув ответ, Гарри зашагал в нужную сторону и вышел в довольно компактную гостиную.       Шторы на окнах были наглухо задёрнуты, отчего единственным источником света в помещении стала тусклая лампа, одиноко висящая под потолком. И даже такого скромного освещения хватало, чтобы понять, насколько давно эта комната не подвергалась уборке. Не то чтобы она была прям завалена не выброшенным мусором, но вот обилие пыли на книжных полках и тумбах сразу бросалось в глаза. Экран небольшого телевизора и тот весь посерел.       С некоторой осторожностью Гарри в два шага приблизился к креслу, которое выглядело наиболее чистым, и медленно сел в него, уставившись на стоящий напротив потёртый диван.       Спустя минуты полторы в гостиной появился и её хозяин, неся в руках две чашки.       — Держи, — протянул он жёлтую Гарри, а сам, отпив из синей, уселся на диван. — Не бойся, их я помыл, — сообщил он с несколько смущённой улыбкой.       В этом Гарри поверил Бену на слово и спокойно сделал несколько глотков горячего чая.       — Прости за это, — извинился Бен, обведя пальцем комнату. — Давно этой квартирой не пользовался, а ты так внезапно попросил о встрече, что я даже подготовиться толком не успел.       — Не страшно, — ответил Гарри. — Делу это не помешает.       Ему уже не терпелось перейти к самой сути.       И от взгляда Бена это его нетерпение явно не ускользнуло.       — Тогда предлагаю к нему и перейти, — поставив кружку на подлокотник, подался Бен вперёд. — По телефону ты сказал, что у тебя есть информация о моём расследовании. Если это не шутка, то я весь внимание.       Обдумывая про себя, с чего же следовало начать, Гарри секунд пятнадцать молча смотрел на Бена, после чего наконец определился.       — Не шутка, — произнёс он, также отставляя кружку, вслед за чем извлёк из кармана свой нож-бабочку. — Но сперва я тебе кое-что покажу.       Да, это был лучший вариант. Сперва показать, а потом уже переходить к объяснениям.       Под сомневающимся взглядом Бена Гарри разложил нож, обхватил лезвие левой ладонью и одним резким движением рассёк свою плоть.       — Ты что творишь?! — мгновенно возбудился Бен, вскакивая на ноги и подбегая к Гарри. — Совсем крыша поехала?! — прокричал он, выбивая нож из его рук.       — Возможно, — ответил с ухмылкой Гарри, раскрывая кровоточащую ладонь и поднося её к лицу Бена. — Я уже и сам не уверен. Скажи, а ты что видишь? — задал он свой вопрос, чувствуя, как симбиот уже начал исцелять его рану.       И, судя по тому, как менялось в процессе лицо Бена, ощущения Гарри не обманывали.       — Твоя рука… — тихим голосом проговорил Бен, касаясь ладони Гарри так, словно сомневался в её реалистичности.       — Ага, — кивнул в подтверждение Гарри. — И нет, я не мутант, — сходу опроверг он ту версию, которая первой пришла на ум ему самому. — Тут всё сложнее.       А затем Гарри рассказал Бену всё, что знал.       О себе, отце и симбиотах. О том, как убил Шоу и доктора Уоррена, а также ещё одну женщину, о которой совершенно ничего не помнил. Рассказал он и о признании отца, которое довольно складно ложилось на череду смертей бывших сотрудников Озкорп. Особенно Гарри сакцентировал внимание на пирокинетических способностях отца, вспоминая собственные слова Бена о странностях в смерти одной из сотрудниц. Пожар, в котором неясно, что послужило источником огня. Очень уж привлекающее внимание совпадение.       Умолчал Гарри лишь об участии во всей этой истории Пита и Мэри. Вовлекать их в происходящее ещё больше он однозначно не собирался.       В ходе рассказа Бен позадавал несколько наводящих вопросов, из которых Гарри понял, что мотивом для этой череды убийств Бен видел осведомлённость погибших о симбиотах. Все они были связаны с научно-исследовательским институтом, в котором когда-то лечился Гарри. Вероятнее всего, примерно в то время симбиота в Гарри и подсадили.       Логичное умозаключение.       Настолько логичное, что Гарри даже стало немного стыдно из-за того, что он сам до этого не додумался.       И тут же в его голове промелькнула одна мысль, которую Гарри мгновенно постарался загнать как можно глубже. Одна короткая, но очень страшная мысль.       Его мама тоже умерла в пожаре.       — Ясно, — подытожил Бен после почти полуминутного молчания. Видимо окончательно укладывал в голове услышанное. — Спасибо, что доверился мне, Гарри, — поблагодарил он с улыбкой, — однако, боюсь, что сам я не в силах тебе тут помочь. Даже если я подключу все свои связи, чтобы обнародовать эту историю и попытаться призвать твоего отца к ответу, ни к чему хорошему это сейчас не приведёт. Ресурсы главы Озкорп нас просто раздавят.       — Но как же… — чуть ли не взмолился Гарри, не желая расставаться с только-только замаячившей перед глазами надеждой.       — К счастью для нас обоих, — перебил его Бен, доставя из брюк старенький телефон, — я знаю одного человека, чья прямая обязанность подобные проблемы решать. И что-то мне подсказывает, что конкретно твоя история его заинтересует поболее прочих, — уверенно заявил Бен, поднося телефон к уху. — Всё же и у него есть ребёнок-подросток.       Гарри с нескрываемым скепсисом посмотрел на Бена и даже испытал изрядную долю сожаления, что изначально решил ему довериться. Но отступать уже было некуда. Оставалось только идти вперёд.       — Алло, капитан Стейси? — спросил Бен в трубку. — Это Бен Урих из «Daily Bugle». Помните меня? Отлично, — довольно кивнул он, по всей видимости, получив нужный ответ. — Тут рядом со мной сидит один юноша, который хочет заявить о преступлении. И уверяю вас, капитан, — пристально уставился Бен на Гарри. — Вы захотите послушать его лично. Готовы записать адрес?