Правило второго раза

-Баки здесь? Ты, должно быть, шутишь? – В голосе Стива удивление смешалось с почти детским восторгом. В последний раз он видел лучшего друга спустя месяц с его воскрешения, и тогда он был злой как черт. – Где он? Мне надо с ним поговорить. -Эээ, - Уилсон, нервно забегавший глазами по макушкам гостей, замялся, раздумывая, как поступить. – Был где-то здесь, но что-то я его не вижу. Может, уже ушел. Он говорил, что ненадолго. -Могу предположить, что они с Рамлоу на террасе. – К общему удивлению мужчин выдала Картер, задумчиво почесав подбородок. – Джеймс рванул туда очертя голову, как только заметил нас. -Как? И Брок здесь? – Удивление в голубых глазах бывшего достояния Америки молниеносно сменилось на печаль и раскаяние. Казалось, Роджерсу действительно больно вспоминать Рамлоу. Вина и сожаление тенью легли и на его лицо. – Так даже лучше. Мне надо с ним поговорить. Сэм, можешь отвлечь Баки ненадолго? Уилсон, пообещавший Баки, что не допустит встречи Кэпа и Брока, растерялся от такого резкого поворота событий. Черт, да ему и в голову не приходило, что Стив захочет что-то обсудить с Рамлоу. Да еще и без Баки. Однако времени на хоть какие-то мыслительные процессы уже не было, потому что непогрешимая вера в лучшее и упрямство Стивена Гранта Роджерса тут же толкнули его в сторону террасы. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Барнс сделает с ним, когда узнает – а он узнает – что Сэм вообще допустил Стива к Рамлоу. -Стив, стой! – Сэм просто на просто перегородил Роджерсу дорогу. – Тебе туда нельзя. И тебе, Пегги, тоже. -Я и не собиралась. – Фыркнула старушка, отмахиваясь от Уилсона, как он назойливой мухи. – Дорогой, я буду у бара. – И легонько похлопав Стива по предплечью, она грациозной походкой важно удалилась. -А, хорошо. – Рассеяно отозвался Стив, сверля напряженным взглядом тонированную дверь террасы. – Мне нужно туда, Сэм. Мне нужно извиниться перед Броком. -О’кей, тебе нужно. А ему? Роджерс упрямо поджал губы, всем своим видом показывая непоколебимую решимость идти до конца. Сэму даже показалось, что при необходимости этот старикан применит силу, лишь бы попасть на эту злоебучую террасу. Глазастая же ты, Картер. -Черт. Я не могу, Стив. Я обещал Баки, что вы с Броком не встретитесь. – Сдаваясь, выложил правду Сэм. – Поэтому пошли накатим за меня, а? Оставь Рамлоу в покое, ему и так пришлось несладко. -Что ты имеешь в виду? -Они с Баки попали в аварию, Брок еще не восстановился полностью. И я благодарен ему за то, что Баки пришел сегодня, уверен, если бы Рамлоу не настоял, он бы и не появился. – В голосе Уилсона слышалась легкая грусть, но в то же время и понимание. Он был рад, что у Баки снова появился человек, ради которого этот 100-летний киборг готов жить. Жаль, конечно, что не Уилсон был этим человеком, но тут уж ничего не попишешь. – Поэтому, прости, дружище, но ты туда не попадешь. -Нет, Сэм, это ты прости. -Да что ты..? – Но не успел Уилсон возмутиться, как «дряхлый» старичок ловко извернулся, сворачивая в сторону, и вдруг подложил ему настолько большую свинью, что Юпитер по сравнению с ней лишь маленький астероид, а не газовый гигант. -Друзья! Объявляется конкурс на самое долгое объятие с именинником. Победитель получит автограф того героя, которого пожелает. Дерзайте же! Бедный Уилсон был «ликвидирован» в тот же миг, а Роджерс решительно зашагал к стеклянной двери, где как он надеялся, найдет тех, с кем ему нужно – просто жизненно необходимо – объясниться. ***

Немногим ранее

Брок знал, что это случится. Конечно же, Роджерс не мог не прийти на день рождения Уилсона. Конечно же, он не мог не взять с собой свою подружку-старушку. Рамлоу знал, что так и будет. Знал, что эта встреча неизбежна. Однако когда пожилая чета Роджерс-Картер предстала перед его глазами, острый приступ тошноты стал для Брока неожиданностью. И он сбежал. Сбежал, поджав хвост, как побитая собака, трясущаяся от одного взгляда на жестоко обошедшегося с ней хозяина. Сбежал, потому что воздуха в легких резко стало не хватать, а земля стремительно начала уходить из-под ног. Хотел бы Рамлоу сказать, что его воротило от вида парочки Роджерс-Картер, степенно продвигающейся вглубь веселящейся толпы к Уилсону, но нет. Их счастливый и умиротворенный вид, их незамутненное и ничем не омраченное счастье, которое они разделили на двоих, их большая и чистая любовь не стали причиной поспешного ухода Рамлоу. Он сам был этой причиной. Ему было тошно от самого себя. От собственной непроходимой глупости и трусости. Как он мог быть настолько слепым? Как мог он искренне полюбить того, кто ему врал? Роджерс никогда не выглядел рядом с ним так. Никогда не улыбался так по-настоящему, только для него. Его глаза никогда не смотрели только на Брока. Все ложь. Все обман. И почему люди так любят эту блядскую сладкую ложь? Наверное, потому что горькая правда порой бывает смертельна? Но если ложь яд, не должна ли правда стать противоядием? Почему же так часто мы страдаем именно от правды, острыми шипами вонзающейся в наши сердца, а не ото лжи, нежно баюкающей нас в своих объятиях в минуты отчаяния и боли? Рамлоу эта правда чуть не убила, если уж начистоту. Однако все его страдания сейчас были спровоцированы не тем фактом, что его не любили, а пользовались, пока было удобно. С этой простой истиной он уже смирился, она стала той болью, которую он смог принять и пережить. Вопрос был в другом. Если он не способен отделить зерна от плевел, то стоит ли пытаться с Зимним? Брок буквально молился на Роджерса, и в итоге его предали, а он до последнего верил, что это не так. Искал оправдания, потому что не желал видеть правды. Потому что знал, какую боль она принесет с собой и что заберет взамен. Плата за чертову правду оказалась слишком высокой для Рамлоу. Повторения он совершенно точно не желает. Но так хочется верить словам Зимнего. Так хочется шагнуть ему навстречу и упасть в его объятия, скрыться в них от боли всего мира. Так хочется верить, что в этот раз он не принимает ложь за правду, но как понять? Как понять его? И как самого себя? Что если он и сам не любил Роджерса, а лишь притворялся? Может, это все, чего он достоин? Лжи и притворства. Если он любил ложь, способен ли он полюбить правду? Как ты можешь любить меня, Джеймс Бьюкенен Барнс, после того, как я выбрал его, а не тебя? Эти навязчивые мысли, постоянно преследующие Брока, снова настойчиво лезли в голову. Обычно он гнал их прочь, боролся со своими глупыми страхами, убеждая себя, что с Зимним все по-другому, что щенок его не бросит, даже если любить ему придется за них обоих. Даже если Рамлоу окажется куда как большим мудаком, чем все они думали. Но сейчас его мозг отчего-то не желал принимать подобное как аргумент, и в какой-то момент Рамлоу поддался. Его жизнь до всего этого пиздеца была бегом на пределе возможностей. И он всегда бежал остервенело и гордо, но об Роджерса споткнулся. Кто он теперь? Калека, который уже никогда не побежит, как раньше. Можно ли участвовать в турнире, если у тебя протез? Можно ли любить, если твое сердце было отдано другому и разорвано им в клочья? Какое право ты имеешь, Рамлоу, любить этого щенка? Чем ты заслужил его? Пиздостраданиями по Роджерсу или годами службы на благо ГИДРЫ? Чем ты, измазанный в дерьме и крови, заслужил его? Когда в звенящую тишину ночи, где кроме Рамлоу и табачного дыма, поднимающегося прямо к звездам, не было никого, нагло и совершенно бесцеремонно ворвались гомон людских голосов и орущая музыка, бьющая по ушам и разрушающая атмосферу уединения, Брок скривился как от зубной боли. По почти беззвучно клацнувшему о стеклянную дверь металлу бионических пальцев, по торопливому топоту утяжеленных подошв, по такому знакомому пыхтению недовольного хомяка Брок безошибочно определил, кто вторгся в его вынужденное одиночество. Было ли это неожиданно? Вовсе нет. Было ли это желанно? Ответ тот же. Рамлоу не хотел, чтобы Зимний шел за ним, хотя и предполагал, что это случится. Рано или поздно – в случае с Джеем скорее рано – он бы сложил два и два и примчался сюда. И пяти минут не прошло. Быстро ты, однако. Когда шаги Зимнего, до этого момента сновавшего туда-сюда по довольно просторной террасе, затихли, Брок усмехнулся и решил было отчитать бывшего подопечного за излишние эмоции, которые не дали ему трезво оценить ситуацию и оперативно найти цель, вместо того, чтобы в панике бегать из угла в угол. Однако не успел. Зимний с его извечным выражением лица «Не подходи - убьет» навис над Рамлоу, расслаблено расположившимся на небольшом диванчике. -Вот ты где. -Чего пришел? С хриплым недовольством в голосе отозвался Рамлоу, чуть отталкивая парня, заслонившего ему вид. Брок был бы счастлив побыть сейчас наедине со своими мыслями. Один только вид Роджерса настолько выбил у него почву из-под ног, что случилось бы, если бы они столкнулись нос к носу? Он не видел человека, которому отдал свое сердце больше полугода, однако по ощущениям они расстались только вчера. Казалось, не прошло и дня с того перечеркнувшего всю жизнь Рамлоу вечера. А говорят, что время лечит. Пиздеж. Если ты сам носишь боль внутри себя – ничто не способно излечить тебя. -Ты так долго не возвращался, командир, - все также хмуро сказал Зимний, присаживаясь прямо на пол рядом с диваном, - что я решил проверить, не бросил ли ты меня. -Будешь паниковать и, роняя кал, бежать на мои поиски каждый раз, когда я пропадаю из поля твоей видимости, точно брошу. С последними словами Рамлоу выдохнул сигаретный дым Джеймсу в затылок, окутав голову парня серо-сизым горьковатым облаком и, сам того от себя не ожидая, стянул с его волос резинку, позволив черной массе свободно рассыпаться по плечам. Зимний лишь хмыкнул, оставив выходку командира без слов. Пусть делает, что хочет, главное, чтоб рядом был. Спустя какое-то время, что они провели каждый в своих мыслях, Брок потянулся за еще одной сигаретой, что, конечно же, не осталось без внимания Зимнего. Джей, голова которого удобно опиралась о бедро Рамлоу, чуть нахмурился, скосив глаза на небольшую горку окурков в пепельнице возле дивана. -Тебе не стоит так много курить. -Не знал, что у тебя и докторская лицензия есть. – Закатил глаза Брок, как бы говоря, что лечить его не надо. -Умрешь и бросишь меня, да? -Кто я такой, чтобы бросать тебя? – Горько. У всего есть конец, малыш, - в смиренном отчаянии перед неизбежностью подумал Рамлоу, - я лишь приближу наш. Не позволю тебе пройти моей дорогой. Не я брошу тебя, ты сам сделаешь это. Я готов страдать один, мне не в первой. -Значит, не бросишь? - То ли вопрос, то ли утверждение, Брок так и не разобрался. Зимний же с грацией кошки одним слитным движением перетек с пола на диван, нависнув над малость шокированным подобными действиями мужчиной. Как эта двухметровая орясина умудрилась поместить свои немаленькие конечности на не слишком широком сиденье и при этом не потревожить тушку Брока – вопрос, заслуживающий отдельного внимания. Однако не успел Рамлоу возмутиться, как парень, приблизившийся к его лицу почти вплотную, с надрывом, будто боясь, что оттолкнут, произнес: -Тогда..будь моим, командир. Я за все возьму ответственность, будь то твои страхи, призраки прошлого или вся твоя жизнь. Ты заботился обо мне, теперь моя очередь. Так это работает, Брок. Нет нужды страдать в одиночестве. Зимний обхватил лицо холодное от морозного ночного воздуха лицо мужчины ладонями, но Рамлоу молчал, избегая встречаться с ним глазами. Он смотрел сквозь фигуру Джеймса на мириады звезд, причудливыми огоньками украшающие черное небо и казался слишком беззащитным и уставшим. -Молчание – знак согласия, слышал о таком? – Полушутя-полусерьезно выдохнул сероглазый парень, наклонив голову к правому плечу. Зимний все ждал, когда же командир посмотрит на него, предоставит ему возможность увидеть то, что таится в глубине янтарных глаз. Но Брок, казалось, совершенно отрешился от происходящего, блуждая по коридорам собственного сознания. Что он искал там? И искал ли что-то вообще? Тихо вздохнув, быстро принимая правила игры, Джеймс осторожно, стараясь не придавить мужчину собственным весом, опустился на него сверху, устраиваясь у него на груди и слушая биение его сердца. Надо сказать, поза вышла довольно откровенной, за что Зимний непременно бы получил по ушам в обычной ситуации, но сейчас Рамлоу было слишком безразлично происходящее. Мужчина тонул в собственных мыслях, борясь сам с собой, отчаянно желая принять действительно верное решение. Не ошибиться. Снова. Он все пытался понять, что движет безудержным потоком мыслей в его голове. Какой из вопросов главный? Что недостоин твоей любви? Что боюсь снова сделать первый шаг, ведь однажды я уже был инициатором отношений.. и чем это закончилось? Или что ты бросишь меня, а я не переживу этой боли? Поэтому я хочу сам бросить тебя, но твоими руками? Ты трус или мудак, Рамлоу? Кто ты? Когда на щеку Зимнего, устроившегося у Брока на плече, упала горячая капля, он вздрогнул всем телом и удивленно поднял глаза, заглядывая командиру в лицо. Рамлоу плакал. Почти беззвучно. Но в этих едва различимых всхлипываниях была такая тоска и обреченность, что становилось страшно. Казалось, мужчина и не осознавал, что слезы текут из его глаз. Он по-прежнему смотрел на бесконечное и необъятное небесное полотно у них над головами, а сигарета медленно тлела, зажатая у него между пальцев. Казалось, что-то в нем надломилось. Снова. Зимний приподнялся на локтях, теперь уже настороженно глядя на мужчину под ним. Когда Брок заговорил, по позвоночнику Джеймса пробежали мурашки. Голос мужчины отдавал могильным холодом, а его всегда живые янтарные глаза сейчас были бесцветными, потухшими, мертвыми. -С его уходом я потерял так много. Все, что у меня было – мечты, надежды, планы, – разом просто испарилось. Я остался на пепелище собственных воспоминаний, умом понимая, что их надо отпустить, что ничего уже не вернуть, но сердцем… - Брок покачал головой, а после сказал то, что заставило Зимнего внутренне заскулить от боли. – Я не могу и не смогу дать тебе то, чего ты хочешь. Разбитая чашка никогда не станет целой. Я понял это. Пойми и ты. -Зачем ты так? – Прошептал парень. Он по привычке заглядывал мужчине в глаза, но там не было ничего кроме пустоты. – Не закрывайся от меня, Брок. Зачем ты так со мной? -Черт. Да как ты не поймешь! – Рамлоу в приступе слепой ярости ударил парня раскрытой ладонью по плечу. - Я люблю его! Все еще люблю мудака, который бросил меня через хуй. Мое ебаное сердце все еще замирает, когда вижу его. И мне тошно от самого себя, но я не могу ничего с этим поделать. Но я все еще могу сделать хоть что-то правильно. Не мучить тебя – вот, что правильно. Я уже израсходованный материал, пойми ты это, наконец. Найди того, кто сможет полюбить тебя всем сердцем. И забудь обо мне! -Кого найти?! Все, кого я знал, либо умерли, либо бросили меня. Все, кроме тебя! Так что не смей говорить, что с кем-то мне будет лучше, чем с тобой! - Слова Брока ранили Зимнего, обида отчетливо слышалась в его голосе. – Кто – единственный – не отводил глаз и не складывался пополам от рвоты во время обнулений? Кто, нарушая устав, кормил меня не питательными коктейлями, а детским питанием, пытаясь хоть как-то улучшить мою жизнь в застенках ГИДРЫ? Кто, черт тебя дери, держал меня за руку на обследованиях, трепал по голове за успехи на миссиях, хвалил и просто относился ко мне как к человеку, а не к бездушной машине? -Забыл про леденцы и шоколадки. – Едко бросил Брок, по-глупому, как ребенок, злясь из-за того, что Джей был прав, но и понимая, что отступать – не вариант. Он решил дать щеночку шанс на счастье, которого тот достоин. -Ответь мне! Кто? Может, Сэм? Или Стив? Ты же всегда только и делал, что твердил о том, какой он заботливый друг, хороший, правильный, не служивший ГИДРЕ, не предававший своих, да? Да мне насрать! Он был для меня всем когда-то. Но не сейчас, не после того, как ты появился в моей жизни. Черт, да я - Зимний сжал плечи командира и чуть встряхнул его в попытке привести чувства, я же не прикончил его – хотя возможностей было, хоть жопой жуй – только потому, что он был дорог тебе. Не мне. Ты – все для меня, Брок. Хотя Рамлоу и знал это, он все равно внутренне содрогнулся от признания Зимнего, потому что просто знать и слышать – разные вещи. Слезы новым потоком хлынули из покрасневших болезненно красных глаз мужчины, который чувствовал, что уже на пределе. Расшатанные механизмы в его мозгу отказывались работать, как полагалось уже давно, теперь же Брок явственно ощущал, что болтики и винтики осыпались пеплом. -Отъебись от меня! – Ощерился Рамлоу. - Я. Тебя. Не. Люблю. -А я тебе не верю! – Зимний, чьи тормозные колодки теперь окончательно стерлись к чертям собачьим, проорал это Рамлоу в лицо. В его стальных глазах горел огонь преисподней, словно бы сам Дьявол пришел забрать прогнившую душонку Брока. – Я люблю тебя, командир. Я люблю тебя! -Так разлюби! – Брок принялся яростно спихивать Зимнего с себя, поначалу не замечая, как с каждым словом выражение лица парня приобретает все более и более убийственное выражение. Отчаянное. Страшное. Жесткое. – Я не позволю тебе просрать свою жизнь из-за меня. Не дам тебе повторить мою ошибку. Все кончено, Барнс. Нет смысла так унижаться. -Так нечестно, командир. – Зимний упрямо помотал головой из стороны в сторону, сильнее сжимая плечи Брока, уже почти не контролируя себя. Атмосфера резко изменилась. Теперь над Броком склонялся не его верный щенок, нежный и преданный, а слетевший с катушек псих. Когда-то Рамлоу задумался о том, что будет если его ручной отморозок вдруг перестанет быть ручным? Он думал о том, кусает ли злая собака хозяина, но так и не пришел к какому-то конкретному выводу. В любом случае, теперь уже было слишком поздно задаваться подобными вопросами. Ответ вот-вот появится сам собой, и Брок бы помолился о сохранности собственной тушки, если бы знал хоть одну молитву. Блять. И как ты умудряешь каждый раз пускать все по пизде, Рамлоу? Стоило оно того? -Как ты можешь решать что-то за нас двоих, если даже за себя не можешь? - Бионические пальцы совершенно неожиданно обжигающим холодом легли на шею Брока, а глаза напротив маниакально загорелись. - Я так старался, командир, чтобы тебе понравиться. Из кожи вон лез! Просыпался и засыпал с мыслью о тебе каждый день с самой ГИДРЫ. Я полюбил тебя еще Зимним Солдтом, но ты всегда смотрел мимо меня. Всегда на Стива. Я задумался, может, я что-то делаю не так? Может, я недостаточно хорош? Но даже когда я исправился, даже когда Стив предал тебя, ты все равно говоришь мне, что выбираешь его? Его?! Рамлоу нервно сглотнул, отчего кадык дернулся под бионикой ладони Зимнего. Шок – вот что сейчас испытывал Брок. Парень же угрожающе нависал над ним, прожигая испытующим взглядом. И Рамлоу бы включить, наконец, мозги, но, как говорится, умные мысли всегда преследовали его, но он был быстрее. -Я тебя не люб..кха-кха -Слова-слова-слова. – Пока пальцы Зимнего продолжали сжиматься на смуглой шее мужчины, перекрывая кислород, парень шептал ему в самые губы, опаляя кожу горячим дыханием. – Не бросай их на ветер, командир. Я не хочу причинять тебе боль, - брови Джейя притворно трогательно сошлись на переносице, - но ты меня вынуждаешь. Ты вынуждаешь меня! Казалось, Зимний потерялся в огне своей ярости, но когда Рамлоу стал действительно задыхаться, закатывая глаза и, как рыба, открывать рот в отчаянной попытке вдохнуть, парень ослабил хватку. Он крупно задрожал, затряс головой и быстро зашептал, путаясь в словах. -Прошу, командир, перестань. Если ты продолжишь, я не уверен, что смогу сдерживать себя и дальше. -Я пытаюсь поступить правильно! Так будет лучше для нас обоих! -Нет! – Кулак левой руки пробил обивку дивана в опасной близости он головы Рамлоу. В стальных глазах напротив Брок отчетливо увидел предостережение, мольбу прекратить этот спектакль. Зимний терял контроль и сам понимал это, но вот незадача: контролировать столь сильную эмоцию парень с прожаренными мозгами не мог. Это могло плохо кончиться, они оба это знали. Также, они оба знали, что теперь-то все в руках самого Рамлоу. -Блять! – Брок стыдливо закрыл лицо руками, пряча красные мокрые от слез глаза и бормоча сквозь хрипы рыданий. – Мудак. Какой же я мудак, малыш! -Чего ты добиваешься, Брок? То ласкаешь, то отталкиваешь! То ищешь близости, то говоришь, что не любишь! Как тебя понять? Я старался, но тут у любого крыша поедет! Зачем ты так со мной? Я настолько тебе ненавистен? Ошибочно, приручив волка, считать его послушной комнатной болонкой, принимая звериные повадки за шалость, а оскал за улыбку, иначе, в конечном итоге, получится как в той сказке: «Бабушка, а зачем тебе такие острые зубы? – Чтобы съесть тебя». В случае Брока, он, как говорится, держал волка за уши, а именно: не знал, как от него избавиться и не знал, как его удержать. Докторица правильные вопросы задавала, вот только Рамлоу и себе-то четкого ответа дать не мог, что уж говорить о том, чтобы с кем-то делиться подобным. Брок продолжал содрогаться всем телом от жалости и отвращения к самому себе. Все разваливалось у него на глазах, и он сам был тому причиной. И почему только он решил, что готов? Слезы лились ручьем, что только подливало масла в огонь отчаяния Рамлоу. Жалким. Таким он себя ощущал. -Я все испортил, малыш. Все испортил! Истерику Брока прекратил неожиданный смех Зимнего. Смех этот был не то что обычным. Парень, нависая над потрясенным и немного придушенным командиром, заходился в каркающем хохоте. -Почему..почему ты смеешься? -Я все ждал, когда ты сделаешь сам первый шаг. Ждал, когда ты будешь готов. Старался не давить, дать тебе столько времени, сколько потребуется, а оказывается тебе нужно совсем не это. – Еще один приступ ненормального хохота прервал речь Зимнего, однако он оборвался так же внезапно, как и начался. – И как я сразу не понял. Самому, все нужно делать самому. – Маниакальный шепот на ухо. – Первый шаг, я сделаю его за тебя, нерешительный мой. Надо ли говорить, что глаза Зимнего все еще отдавали лихорадочным блеском? Он склонился над Броком так, что их лбы соприкасались, а длинные волосы Джей укрыли их лица сплошной темной завесой, отрезая от окружающего мира. Брок был сбит с толку. Что, блять, происходит? Этот вопрос крутился у него в голове, набатом бил по вискам. -Ты не можешь ничего испортить, командир, потому что нет ничего, что бы заставило меня отказаться от тебя. Ты – мой. Даже если все, что ты сейчас наговорил – а это меня очень расстроило – правда, я тебя не отдам. Ты не уйдешь от меня. Если понадобиться, я сделаю, что угодно, чтобы ты был рядом. Только со мной. Смотри только на меня, командир. С этими словами Зимний смял губы Брока жестким поцелуем. Он не был нежным или трепетным, нет. Джеймс стремился подчинить его себе, показать, что теперь все действительно решено. Пока зубы Зимнего до боли прикусывали его губы, оставляя металлический привкус на языке, Брок лихорадочно пытался понять, что ему, блять, делать с внушительной эрекцией Барнса, которая многообещающе упиралась ему в живот. Да как все так обернулось вообще? Блять. Блять! Джей ясно давал понять, что отступать он не намерен и что у Брока с каждой секундой все меньше и меньше шансов уйти с этой злосчастной террасы не выебанным. Надо было срочно менять тактику, это Рамлоу еще мог понять своим воспаленным мозгом. -Я не собираюсь светить голой задницей перед гостями Уилсона. Порно с моим участием – явно не то, что они хотели бы увидеть сегодня. – Брок яростно извивался всем телом, стремясь во что бы то ни стало сбросить с себя отморозка с оплавившимися мозгами. – Да не трись ты об меня! Съебись, пока я добрый, иначе увидишь звезды с закрытыми глазами. -Командир, - сладко протянул этот Дьявол во плоти, жестко фиксируя запястья Рамлоу у него над головой левой рукой, - все, что тебе нужно – вести себя тихо. Я не буду вставлять, не бойся. Не здесь, тут ты прав. Но, Брок, ты не в том положении, чтобы угрожать мне: физически ты слабее, особенно сейчас, когда не тренируешься в зале сутки напролет. Брок задохнулся от возмущения. Слова Зимнего по-прежнему не ощущались полноправной угрозой, так, предостережением: Рамлоу знал, что этот придурок даже со слетевшей резьбой не причинит ему вреда, что бы ни говорил. Но это было обидно. -Я не боюсь твоего члена, чтоб тебя черти драли раскаленной кочергой. «Я не буду вставлять, не бойся», да кто боится? Кто боится, а?! Напугал ежа голой задницей! Как будто в меня член ни разу не вставляли! Брока откровенно несло и очень сильно не в ту степь, но вовремя заткнуться он никогда не умел. Решив постоять за свою поруганную наемничью гордость – кто здесь слабее физически, сука? – Рамлоу с размаху зарядил Зимнему под задницу коленом здоровой ноги. Однако ситуацию это лишь усугубило, ибо парень, до этого момента вальяжно устроившийся на его бедрах, проехался вперед по животу мужчины и теперь его расстегнутая ширинка – и когда только успел, зараза? – оказалась на отвратительно близком расстоянии от лица Рамлоу, а если точнее от его рта. Да блядский боже! -Командир! – Притворно восторженно воскликнул этот идиот. – Мне льстит твой настрой, но давай пока повременим с оральными ласками. Еще один поцелуй на грани боли и удовольствия, еще один приглушенный стон, сорванный Зимним с его губ. Ты всегда был адреналинщиком, Рамлоу. Признай это, у тебя встал еще тогда, когда он тебя душил. Интересно, Зимний знал, что тебя вставляет от подобного? Пока Брок отвлекся, ловкие пальцы Зимнего, снова занявшего удобное положение у него на бедрах, нырнули под резинку трусов мужчины, доставая из мягкого тепла ткани его возбужденный член. Холодный ночной воздух также не сыграл Броку на руку, ибо контраст температур только подлил масла в огонь его разгорающегося возбуждения. Приглушенно застонав, Рамлоу стыдливо отвернулся, тут же чуть скривившись от саднящей кожи на шее. Синяки останутся. Давай же, скажи, что тебе не нравится, хах. Горячая ладонь Джеймса нежно и многообещающе огладила член Брока, а после двинулась мимо поджавшихся яиц прямо к тугому кольцу мышц. -Ты куда ручонки свои потянул? -Я слышал, что мужчинам, предпочитающим быть снизу гораздо приятнее, если ласкать с двух сторон. Я хочу сделать тебе приятно, командир. -Чего? Не думай даже! То, что позволяю это делать, не значит, что я готов на все сто! Да стой ты..! -Ты сам себе противоречишь, командир. Весь день ты только и делал, что давал мне зеленый свет. Почему же когда я надавил на газ, ты вдруг говоришь мне тормозить? Почему нельзя? -Черт побери! – Объясняться в чувствах с пальцем в заднице и членом наголо – то еще удовольствие, но имеем, что имеем. – Да что я могу дать тебе кроме этого потрепанного тела? -Для начала, мне и этого будет достаточно. Нежный шепот на ухо так и манил Рамлоу податься и, наконец, отпустить себя. Поддаться напору Зимнего, поверить его словам, позволить ему делать, что заблагорассудится. Наверное, Брок действительно устал бороться с самим собой и собственными страхами, иначе бы не дался Зимнему так просто. -Черт, так узко и горячо. Я именно так себе это и представлял. Командир такой мягкий внутри, не то, что снаружи. – Зимний потерся щекой о грудь Брока, проталкивая второй скользкий от смазки – и когда только успел? - палец чуть глубже и довольно скалясь, когда Рамлоу содрогнулся от волны острого наслаждения, прошившей все его тело от макушки до пят. Черт с тобой, зараза. Если ты хочешь мое тело – я дам тебе его. И буду надеяться, что оно не скоро надоест тебе. Это все, о чем я прошу. Брок подался навстречу своему отморозку, отвечая на его жадные поцелуи с не меньшим пылом. Говорят, запретный плод сладок. Зимний на вкус был как чертов мед, как малиновое вино, как сама сладость. Когда перед глазами заплясали мушки, ибо воздуха в легких катастрофически не хватало, Брок чуть отстранился, пытаясь сделать вдох и понимая, что по-прежнему задыхается. Он и не думал, что это будет так. Может, виной всему долгое воздержание? А может, это все Зимний? Брок бы подумал об этом, но сейчас было слишком не до этого. Кровь отлила от головы, и теперь мозг не мог соображать от слова совсем. Единственное, что волновало Рамлоу сейчас – так это пальцы Зимнего, каждый раз приходящиеся по простате. Брок откровенно ловил кайф, но ему хотелось большего, полумеры – да ну их нахер! Поэтому пока Джеймс ласкал его сзади, Брок приспустил нижнее белье парня и огладил его стоящий колом член, размазывая каплю предэякулята по головке. -Думал, ты никогда не решишься. – Не упустил возможности прокомментировать действия командира Зимний, освобождая его запястья из железной хватки бионических пальцев. – Сильнее, мне нравится пожестче. -А я думал, ты меня душил от злости, - сжимая руку сильнее и наращивая темп, сладко промурлыкал Рамлоу парню на ухо, всасывая мочку и перекатывая ее на языке, - грязный извращенец. -Ты же понимаешь, что подобная болтовня только сильнее распаляет меня? -Меня тоже, малыш. Эти три простых слова для Джеймса были подобны выстрелу в голову, пробившему его черепную коробку насквозь и оставившему после себя звенящую пустоту. Чисто животное желание, тщательно сдерживаемое до этого момента, наконец, вырвалось на свободу. Голые инстинкты – вот чем Джей теперь руководствовался. Взять. Подчинить. Пометить. Присвоить. Зимний рычал, как дикое животное, коим и являлся. Зверь в человеческом одеянии. Дьявол во плоти, которому Рамлоу когда-то продал душу, и теперь он пришел забрать свое по праву. Возможно, не знай Рамлоу, что парень над ним не способен причинить ему реального вреда, то точно испугался. Однако он знал, что зубы, до боли прихватывающие любой участок оголенной кожи, до которого дотягивались, не опасны. Он также знал, то бионическая рука, легшая поверх его собственной, двигавшейся на их членах, не лишит их обоих самого дорого. Брок знал, что может довериться Джеймсу полностью. -Иди сюда.