За какое-то время до щелчка Таноса
-Ты уверен, дружище? Готов променять тугие сиськи и покатые бедра какой-нибудь шикарной бабы на главного пропагандиста целомудрия Америки? Джек, хитро улыбаясь, пихнул Брока в плечо. Он не пытался отговорить своего командира, просто дразнил из чистой вредности, прекрасно осознавая всю серьезность намерений друга. Когда Брок в тусклом свете ламп бара, где они, как и всегда по пятницам, собирались всем отрядом, положил на стол бархатную коробочку с кольцом внутри, Джек, если и удивился, то внешне это никак не выказал. -Так как? Когда ждать приглашения на торжество? Богом клянусь, если Роджерс и в этот раз пропихнет идею провести все 4 июля..! -Не спеши, Джеки. - Пламенная речь Роллинса была прервана смехом Брока, который заговорщицки подмигнув, продолжил. - Пока знаешь только ты. Во мне еще не умер романтик, знаешь ли. Хочу сделать ему предложение в день нашей годовщины, через пару недель примерно. -Кхм, - с Джека вдруг разом слетела вся веселость, - а как же твое..правило? -А в жопу его! -Есть, командир! И мужчины, стараясь не выдать друг другу своих опасений, довольно оскалились тосту, стукнувшись кружками с пивом. Надо сказать, да, за свои тридцать шесть лет Брок Рамлоу усвоил одну простую истину: у него все выходит со второго раза. Подтверждений тому была масса. Во-первых, семья; вместо мамы и папы его воспитывала соседка, которую Брок позже и стал считать своей семьей. Во-вторых, друг; у Рамлоу до академии друзей не было вообще, он рос замкнутым ребенком. Когда же ему показалось, что появился, наконец, человек, которого Брок мог бы назвать другом, этот мелкий ублюдок сдал его, как стеклотару. В карцере Брок познакомился с Джеком Роллинсом, немногословным и непробиваемым, как скала, юношей, который понравился Рамлоу с первого взгляда. Они оба жили по одному принципу: своих не бросать; и оба оказались в ебаном карцере из-за того, что бросили их. Брок и Джек вместе проучили стукачей, а потом также вместе отсидели в карцере еще неделю, но теперь это было неважно. У Брока действительно появился друг. И вот, наконец, в третьих – любовь, будь она, сука, неладна. Рамлоу, зная выверты своей судьбы, готов был молиться, чтобы в этот раз прокатило, чтобы выбор Брока оказался верным с первого, мать его, раза, но вот, поди ж ты, – вертела сука-судьба на хую все его просьбы. ***Спустя 5 лет. День воскрешения всех распылившихся
Брок всегда чувствовал, что нечто подобное рано или поздно случится, но даже в самых смелых своих фантазиях он не предполагал, что его выкинут за борт из-за какой-то шлюхи из 30-х годов. Ради Америки и ЩИТа, ради Баки-лучшего-друга-Барнса, да, господи, даже просто из-за того, что Рамлоу был двойным агентом и служил ГИДРЕ, но ради бывшей подружки, которая уже померла? Брок всегда просчитывал, откуда может прилететь удар, но в этот раз он явно ошибся. Нельзя было сбрасывать Пегги-сучку-Картер со счетов. Но кто же знал? Все эти грустные взгляды, буквально сочащиеся неизбывной тоской, недомолвки и некая холодность, отчужденность даже… Рамлоу не зря ел свой хлеб, а потому все прекрасно замечал, но предпочитал делать вид, что вовсе нет. Но кто же знал, что все оно выльется в это? Больно. Именно это было первой мыслью Брока, когда он впервые увидел Стива и обручальное кольцо на его пальце, которое он нервно поглаживал, после того, как осознал себя вновь существующим, а не рассыпающимся пеплом. Как оказалось, половину человечества можно стереть с лица Земли одним щелчком пальцев. Забавно. Смешно настолько, что аж скулы сводит. Ага. Был человек, и вот – его уже нет. Однако к таким поворотам судьбы Рамлоу, что уж греха таить, относился философски: когда-нибудь все умрем, так что сотрясать воздух о том, почему сейчас, почему я, смысла мужчина не видел. Это неизбежность, которую Брок принимал как данность с того самого момента, когда впервые взял в руки оружие. С тех пор, единственное, о чем Рамлоу мечтал - умереть быстро. Так оно и вышло. Половина населения Земли, в число которой Броку «посчастливилось» попасть, развеялась пеплом по ветру. Быстро и безболезненно. Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться. Кажется, так говорится? Что ж, чертовски верно. Боль в груди казалась настолько реальной, что в первое мгновение Брок даже мысленно проверил собственное тело на наличие повреждений. Однако дело было не в физической травме. Осознание предательства давило на грудь тяжестью монолитной бетонной плиты, жгло внутренности адским пламенем, заставляя сердито хмурить лоб в жалкой попытке скрыть истинные эмоции. С трудом проглотив ком, застрявший в горле, Брок открыл рот, молясь, чтобы голос ему не отказал. -Какого черта, Роджерс? Почему ты выглядишь, как сушеный изюм? Я, конечно, знал, что моя смерть заставит тебя поседеть, но чтоб все зашло так далеко, даже не мечтал. Голос не дрогнул и не сорвался на истеричный фальцет, за что Брок обязательно бы возгордился собой, но в других обстоятельствах. Сейчас он желал только одного – убраться отсюда как можно быстрее, чтобы до конца своих дней окопаться в какой-нибудь глуши и носа оттуда не казать. Все, что ему было нужно, он уже увидел: взгляд провинившегося щенка, поджатые губы и кольцо на безымянном пальце. В синеве глаз Роджерса сквозило упрямство и сожаление. Он, растоптавший их любовь, порвавший в клочья его сердце, смеет жалеть Брока?! Волна жгучей обиды захлестнула Рамлоу, он до боли стиснул челюсти, сжав в кармане куртки маленькую бархатную коробочку. -Брок, я любил тебя. Да неужели? А чего ж тогда «долго и счастливо» не со мной прожил? Брок не издал ни звука, оставляя свои пропитанные ядом замечания при себе. Он не хотел мешать теперь уже бывшему парню успокаивать совесть пустыми и никому ненужными заготовленными фразами. Броку они не помогут, зато Стив будет тешить себя мыслями о том, что он «сделал все возможное», чтобы сгладить их расставание. -Время, что мы провели вместе – лучшее, что случилось со мной в 21 веке. Имей смелость не врать хотя бы себе самому, Роджерс. Если бы это действительно было так, ты бы не бросил меня ради этой суки! -Какая она? Брови Стива поднялись в изумлении. Видимо, он не ожидал, что его душещипательную речь посмеют так бесцеремонно прервать. Брок и не собирался, напротив, ему было любопытно узнать, чем кончится весь этот фарс. Однако с каждым произнесенным Роджерсом словом ощущение, что хорошо заточенный нож входит под ребра все росло, пока, наконец, к Броку не пришло осознание: еще одна лживая фраза и он набросится на этого престарелого уебка, облегчая его нечеловеческие муки, которые тот принимал, разговаривая с Броком. -Ты никогда не спрашивал о ней. Ни разу. -Ну, лучшего момента уже не представится. – Скривив губы в горькой усмешке, Брок продолжил после небольшой паузы. - Поначалу мне казалось, что я оживляю ее одним только упоминанием ее имени. Я думал, если не говорить о чем-то, то оно просто поблекнет и, наконец, совершенно исчезнет из памяти. Однако когда… Черт, Стив, я же видел, по глазам твоим видел, что она для тебя была как воспоминание о вчерашнем дне! Словно стоит только напомнить о ней, и ты тут же подскочишь, начнешь собираться и убежишь впопыхах, как примерный муж, который, забывшись в угаре страсти, изменил своей женушке. – Взор Броку давно застилала пелена слез, поволокой окутавшая все вокруг, включая Стива, застывшего на диване каменным изваянием с печалью в глазах. - В общем, я специально избегал тем, которые могли бы вывести на разговор о ней. Не хотел, чтобы ты думал, будто меня это волнует, ведь ревновать к мертвой – уже клиника. Но сколько бы времени ни проходило, твои глаза продолжали гореть ей. Голос Рамлоу не просто дрогнул, а сорвался на хриплый, как у заядлого курильщика, бас, вибрирующий рычащими гортанными спазмами. Брок душил в себе рыдания, не желая плясать джигу на раздробленных костях своей гордости. - И вот – мы здесь. Спустя два года отношений, моей 5-тилетней смерти и… скольких лет твоей счастливой семейной жизни? – Плотно сжав губы и заломив брови, словно бы вопрошая, Брок уставился на Стива во все глаза. - Знаешь, я вдруг понял, почему никогда не спрашивал о ней. Не хотел узнать, что на мои чувства тебе было плевать. Не хотел узнать, что я недостоин твоей честности. -Так почему спрашиваешь теперь? Стив, будто забывшись, подался вперед, желая обнять Брока, стереть слезы, которые он никогда прежде не видел текущими из этих черных глаз. Стиву было стыдно, как собаке, которая вместо хозяина выбрала вкусное лакомство, а после столкнулась с разочарованием. -Что такого ужасного может сделать мне призрак Пегги Картер, -Брок судорожно вздохнул и тыльной стороной ладони зло стер упрямую слезу, прочертившую горячую соленую дорожку по щеке, - чего ты сам не делал сотни раз? -Я не говорил об этом раньше не потому, что считал тебя недостойным искренности с моей стороны, боже, конечно, нет. – Стив поерзал на месте, будто ему было неудобно сидеть, а затем, резко втянул воздух через нос, решаясь, наконец, перейти к сути. - Ты хочешь знать правду, Брок? Воспоминания о ней не были так свежи в моей памяти, как ты думаешь. Я едва ли помнил, как она выглядела, но в то же время я всегда знал, что Пегги – единственная для меня. А я, входит, так, чтоб постель не остыла? Какого черта, Роджерс? Я впустил тебя в свое сердце, почему же ты не смог? -Я замерз во льдах, служа Америке, а она умерла от старости в одиночестве. Сыворотка и страна забрали ее у меня, но даже спустя столько лет пустота в моей груди, что осталась после нее, так и не исчезла. Ничего так и не смогло заполнить ее. Больно. Слезы текли из глаз Брока неконтролируемым потоком, поэтому он просто перестал обращать на них внимания. Тяжесть понимания, что все те моменты счастья, что были у них со Стивом, на самом деле ничего не значат, колючей проволокой впилась в сердце Рамлоу. Шипы входили неглубоко, но этого было достаточно, чтобы изранить нежную плоть, заставить ее кровоточить. Брок попался так глупо. Как несмышлёный щенок, он подставил своему человеку нежное брюхо, не ожидая, что в некогда ласковых руках может быть зажат нож. Больно и холодно. Так ощущается вспоротый живот, когда адская боль от раны плавит сознание в предсмертной агонии, а кишки, вывалившиеся наружу, холодит легкий прохладный ветерок. Так же ощущается и предательство. Сердце, кажется, его подвело, ведь в борьбе за каждое его сокращение, Брок упустил момент, когда его язык зажил своей жизнью. -Я любил тебя, Стив. -Да. Знаю. - Стив опустил глаза в пол, кивая, пытаясь изобразить проявление уважения к чувствам Брока, как будто он имел хоть толику понимания, что сейчас испытывал его бывший парень. -Черт возьми, Роджерс! Как же… как… Ты не знал, что когда Старк щелкнет пальцами, я вернусь? Скажи, что ты на самом деле не предавал меня, потому что думал, что я мертв, что совсем умер, с концами. Скажи, мать твою, что ты считал меня трупом, поэтому остался в 30-х! -Брок, у тебя истерика. Давай я.. -Прошу, Стив… Скажи, что ты не знал.. Резьбу у Рамлоу сорвало окончательно, другого объяснения, почему 36-летний мужик задыхался в рыданиях и обливался слезами, не было. Брок рухнул на колени, дрожа от сдерживаемой обиды и холода, пронизывающего его тело до самых костей, он сжался, пытаясь стать меньше, незаметнее, пытаясь скрыться от боли, что принес ему окружающий мир в лице Стивена Гранта Роджерса. Он еще что-то говорил, кажется, кричал, просил о чем-то, но ответом ему было лишь молчание. Оно всегда было красноречивее слов. -У нас вообще могло получиться? Был ли момент, когда ты был только со мной? Был ли ты со мной? Отчаяние в его голосе заметил бы даже глухой, Брока воротило от самого себя и от той жалости, с которой смотрел на него Роджерс. Когда-то он считал, что встретил свою «большую и чистую» в лице Стива, но, боже правый, как же он ошибался. -Нет. Каркающий смех Брока заполнил гнетущую тишину комнаты. Больно. Именно так ощущается разбитое сердце.