***
Этот дом отличается от остальных, он двухэтажный с темным фасадом и черепицей, окружённый лесом, от него веет загробным миром и атмосферой особняка с приведениями. Дверь совершенно обычная, такую легко взломать, при особом желании можно пробить ногой без ущерба для конечностей. Безопасность явно на высоте, ничего не скажешь, десять из десяти! Войдя внутрь, Гермиону встречает узкий коридор с комодом и зеркалом, интерьер серо-черный с нотками голубого. Красиво. Она проходит в гостиную, где стоит большой диван и камин, а ещё парочка книжных полок, на полу лежит пыльно-голубой ковер, а чуть дальше — панорамное окно, выходящее на лес, напротив него стоит уродливое кресло, обитое овчиной, и маленький столик, куда свободно можно поставить кружку с кофе и свечу для романтичности. Гостиную и кухню разделяет стена с аркой, на кухонном столе лежит записка от менеджера, которую она прочитает завтра, сегодня нет ни сил, ни желания. Остается только подняться на второй этаж по лестнице, которая находится между двух стен, обитая ковролином цвета мокрого асфальта. Там, сверху, всего одна спальня и ванная комната, дом сам по себе небольшой, что не может не радовать. Гермиона поднимается на второй этаж, ощущая тот же взгляд: противный, собственнический, будто проще добычи для опытного охотника не найти. Медленно повернув голову к окну, что в сантиметре от лестницы, ей кажется, что там на улице, среди деревьев, стоит темная фигура, что пристально наблюдает за ней. Обхватив себя руками, хочется заплакать от накопившегося в теле напряжения, выпустить эмоции и предотвратить взрыв бомбы, что явно запечатана внутри тела намертво. Тряхнув головой, Гермиона мчит по коридору в спальню, минуя голые стены, явно недавно окрашенные. Запах краски всё ещё чувствуется, он не очень сильный, но нотки запросто можно поймать, особенно когда твое дыхание прерывистое и глубокое от животного страха. Захлопнув за собой дверь, она крадётся к окну, что напротив кровати, шестое чувство вопит: не смотри, не надо! Но ей нужно знать, там ли та тень или это обычное проявление посттравматического синдрома, о котором говорил доктор. Возможно, это галлюцинация, игра сознания и проявление паранойи. Зашторив окна со звоном, Гермиона снимает штаны и худи, ложась в холодную постель в одном топе на тонких бретельках и трусах. Холодный подвал, в котором сырость смешалась с плесенью, вызывая рвотные позывы. Огни мерцают, а свечи блестят, как в триллере. Что происходит внутри дома, где монстры любят оживать, где на стенах остаются огромные следы когтей, а крики никогда не прекращают доноситься с коридоров. Гермиона вздрагивает, противный скрип открывающейся двери, волосы на шее встают дыбом, хочется отбиваться, но руки связаны, как и ноги… Не спускайся в подвалы, мы все знаем, что за этим следует. Убийство с сопутствующим погромом. На стенах кровь, остатки человеческих органов, что подобно картинам Пикассо украшают поверхность. Наверное, в этом адском месте может обитать Псих, что свежует людей, и Король Ночи, проводящий кулинарные шоу, только в них участвуют не овощи и животное мясо… Всё кажется таким реальным. Гермиона освободилась от оков: приходится ползти, колени из-за страха дрожат хуже осеннего листа на ветру, грудь сжимается, и возникает нешуточная потребность в кислороде, которого крайне мало. Глаза застилают слёзы, что покалывают кожу, оставляя красные следы. Привкус соли на прожжённом языке, он сводит с ума, но картина, что находится чуть дальше… Она намного ужасней всего. Зажав рот рукой, остаётся только молиться небесам, дабы выжить. Обычная животная потребность, которую, казалось бы, осуществить проще простого. Здравый рассудок кричит о погребении, она не знает, почему именно о нём. Не знает и знать не хочет. Есть две фобии, которых Гермиона боится до смерти — это свежевание и захоронение заживо. Раздаются странные звуки, от них кровь стынет в жилах, а сердце замирает, словно никогда и не стучало. Бледно-мёртвая тварь запустила в неё свои когти, вонзилась под кожу, желая выпить душу. Демон из глубин Ада, которого Гермиона не видела, яркие вспышки фар, а может, и воспоминаний, мелькали перед глазами, словно старая киноплёнка, что вот-вот сгорит вместе с проектором. Всё становилось настолько плохо, насколько это вообще было возможно. Она просыпается от собственного крика, хватаясь руками за горло. Сильная дрожь пронзает каждую клеточку тела, сердце бешенно стучит в груди, отбиваясь от ребер, кислорода не хватает. Грудь сжимается до состояния молекулы атома, холодный пот стекает по лбу. Гермиона может слышать, как стучат челюсти друг о друга, перед глазами пелена из кристаллических слёз, что как родные пришли в гости. Очередная ночь, очередной кошмар, очередная вспышка неизвестности. Всё циклично…***
Сидя в кофейне, наблюдая за людьми, Гермиона размышляла о личных трагедиях прохожих, у каждого ведь она есть? У неё была… Тёмные мешки под глазами, волосы, собранные в конский хвост, и седьмая кружка кофе свидетельствует об ужасной ночи, единственное, что могло опровергнуть её убитое состояние — это выглаженная одежда оливкового цвета: костюм, состоящий из рубашки с коротким рукавом и высокими шортами, которые доходили до колена. Она допивает своё латте, замечая сидящего за соседним столиком парня, который не прекращает смеяться и дразнить своего друга или знакомого. Высокий афроамериканец в черной кожанке, рваных джинсах и берцах, с глазами цвета виски и шрамом на левой щеке, проходящим через глаз, рассекая бровь. Он красиво улыбается. «Милый», — думает Гермиона, делая очередной глоток горячего кофе с нотками карамели, что тает на кончике языка. Она всматривается во второго парня, высокого платинового блондина с ухмылкой, похожей на лезвие ножа, внутри что-то сжимается, замирает… Делая глоток воздуха, мимо воли начинаешь понимать — он красив собой, правда выглядит как гей, но кого это волнует? Гермиона грызёт себя за мысли о незнакомце, о том, как бы было, если бы он предложил встречаться? Наверное, скорее всего, стоило бы отказаться от отношений после всего пережитого, но какая-то часть кричит: — Ты же хочешь, чтобы он хотел тебя… Этот платиновый блондин с хвостиком, в синем брючном костюме и расстёгнутой наполовину рубашкой, с пепельно-серыми глазами, в которых утопаешь без надежды всплыть. Гермиона прикусывает нижнюю губу, как чёртова Анастейша Стил при мистере Грее. Пятьдесят оттенков безумия и идиотизма собрались в одном помещении. Глупость столетия… Нет, она бы не хотела этого. Противоречие на противоречии, закон подлости, который не изменить. Замкнутый порочный круг, который никогда не позволит никому сбежать. Мир жесток, Гермиона, это стоит понять раньше, чем демоны ночи прийдут за тобой, а уже… Уже слышен их шепот. От гнилой души не уйти, поглощённым душам суждено гнить! Можно сколько угодно испытывать судьбу, пока она не подбросит свой жребий. И когда это произойдет — наступит мрак. Он поглотит тебя, дорогая, вот увидишь. В темной комнате ты не сможешь быть чистой и непорочной, как безоблачное небо. В темной комнате будет только боль, которую никогда нельзя будет остановить. Ночной охотник в пути… Гробовщик роет могилу… Гермиона встает и уходит без желания вернуться. Правильное решение, которое не обойдётся без последствий, оно так же порочно, как и частички молекул воздуха, что заполняют легкие свинцом. Так не бывает, просто убежать от проблем невозможно. Не тот способ спастись. Сверхнасилие — вот, что будет на пути к свободе, но сможет ли птичка лететь, не сломав крылья? На неё обращают внимание прохожие, это и не странно. Гермиона — высокая девушка с модельной внешностью, которая свободно может вскружить голову каждому. Моделинг подарил массу проблем: ужасная боль в спине от частой ходьбы на каблуках, стертые в кровь до ран ступни, а ещё — булимия, которую вовремя заметили и не дали ей прогрессировать. Она ускоряет шаг, неприятное чувство крадётся к горлу, набирая обороты своего вальса, что невозможно остановить или замедлить, живот скручивает от нервов, всё в груди сжимается. Эти взгляды… Они убивают… Душат. Чёрт! Блядство! Хочется жить, но вокруг выживают. Сердце барабанит о ребра, отдаваясь эхом в груди. Гермиона могла бы позвонить Джинни, рассказать обо всём, но нет желания что-либо делать, нет желания рассказывать о своей личной трагедии, которую девушка не помнила. Яркие вспышки в памяти — не признак здравомыслия, которого у неё никогда не было. Это лишь эллюзия безопасности, что исчезает словно песок между пальцев. Звук падающих крупиц можно отчетливо услышать, он слишком громкий. Удел порочности близко…***
За окном непроходной лес с кучей тварей, которые жаждут крови и душ. Их костлявые руки тянулись к ней в попытках затянуть в преисподнюю, свободно можно ощущать дыхание дьявола. Ледяное и загробное. Кладбищенская земля мягкая, словно сотни лепестков красных роз, устилающих её, там будет спокойно покоиться с миром без лишних воспоминаний и теплоты, что убивала изнутри. Можно сколько угодно пытаться показаться непорочной, но каждый знал правду. Знал и молчал. Гермиона сидит в уродливом кресле, читая очередной бульварный роман, чтобы забыться и не думать о своем ушедшем прошлом, которое мастерски запустило острые когти ей в душу. Каждая строчка теребит старые раны, которые обильно кровоточат, но спасения здесь нет и не будет, она всё равно упадет в этот кромешный ад. Чувство кататонии стало родным, оно обнимает, греет, никогда не покидает. Она встаёт, оставив книгу на столике, жуткое желание пить… будто дом превратился в пустыню, где никто не слышал об оазисах. Оказавшись посередине комнаты, свет гаснет, как в чёртовом фильме ужасов, которые Гермиона ненавидела. Сердце замирает, дыхание исчезает, мы все знаем, что за этим следует… В темной комнате, в которую не проникает лунный свет, где нет ориентиров, она становится отличной жертвой полуночного нападения. Восхитительной жертвой, которую легко затащить в подвал, где произойдет убийство с сопутствующим погромом, где на стенах будет много крови, похожей на картины Ван Гога. Гермиона сглатывает, каждая клеточка цепенеет от страха, отчётливо можно слышать дыхание и удары сердца, что бешенно стучит о рёбра. Она делает несколько неуверенных шагов, стиснув зубы, она слушает скрип пола: эта ужасная мелодия способна захоронить заживо, вот так просто отправить на несколько метров под землю. Дойдя до стены, девушка хватается за неё и медленно добирается на кухню, пытаясь идти как можно тише, чтобы не слышать этот омерзительный скрип, который пробирает до костей. Дойдя к столешнице, Гермиона на ощупь ищет нож, единственную защиту, которая кое-как способна уберечь. Теперь можно рассчитывать только на себя, в тёмной комнате, где есть только боль, можно прокручивать все травмирующие моменты, рано или поздно — это станет борьбой, которая утащит тебя с собой на дно пучин, что зовутся жизнью без привычных иголок. Схватив нож, она хочет быть сильной в своей истории жизни, но за углом ждёт только жгучая парадоксальная боль, ангелы покинули её, упорхнули на свои пушистые небеса, куда-то далеко в небеса, без порочности невозможно удержаться. Гермиона крадётся к окну, где видна алая сигарета, что тлеет под светом Венеры, ужас охватывает моментально, зажав рот рукой, чтобы не закричать, девушка сползает на пол, глаза застилают слезы. Она спускается всё ниже, чтобы после истекать кровью. Сейчас было бы хорошо побыть сильной, взять себя под контроль и попытаться дать отпор, но тело сковал страх, что невидимыми цепями ломал кости, оставляя шрамы, от такого невозможно убежать, скрыться или криком вымолить у небес прощение для спасения. Гермиона подползает ближе к окну, поднимаясь, видит, как он смотрит. Это взгляд не описать и не сравнить ни с чем, он прожигает кожу, оставляя гнойные волдыри, проникает всё глубже. Она замирает, не дышит, чтобы не привлекать к себе внимания, вспоминает, что телефон предательски сел… На помощь никто не придёт. Ловушка захлопнулась с оглушительным звуком капкана, ломая сознание надвое. Фильм ужасов её жизни наступил… Гермиона хочет отойти назад, но замечает, как фигура идет вперёд, как только она пытается отойти. Дикое осознание — дверь на задний двор, кажется, не заперта. Блядство! Собрав крупицы самообладания, девушка кинулась к двери, краем глаза увидев, что преследователь побежал за ней. Секунда, чтобы добежать и закрыть чёртову дверь; вторая — чтобы отчетливо услышать первый удар по ней; третья — чтобы закричать и впасть в истерику, сжимая рукоять ножа. Холодный ужас разливается по венам, леденя каждую струнку души, там снаружи, стоит демон только без косы в руке, смерть подобна дьявольским заповедям, что отчаянно пытается пробить защиту хлипкой двери. Нож не спасет от демона, что мастерски захватит душу, забирая её в глубины преисподней красоты. Таков удел порочных душ, которым суждено сгнить в серой земле, где-то там, в пучинах морской бездны. С каждым ударом Гермиона вздрагивает, всё происходит слишком быстро, чтобы что-то уловить и осознать, мир рушится, трещит по швам. Рассвет может и не настать… В мыслях только «беги!», но тело занемело от страха и ужаса, который испепелял. Гермиона готова молить небеса прекратить столь ужасную пытку, но у неё нет карт получше, нет хорошей комбинации на эту игру в покер с судьбой… В темной комнате нет надежды. Никто не знает, да и она не покажет свою хрупкую натуру, которую свободно можно сломать, за которой лучше всего наблюдать. Это не просто крылья ангелу вырывать: это каждое перо поджигать, каждую косточку ломать. Хочется кричать, но крик застыл где-то в середине горла, не давая взмолиться небесам. Эта история всей жизни не станет святой, только мрачной и гнилой. Замкнутый порочный круг, что как колесо крутится, не давая сломать спицы, чтобы выбраться. Гермиона бежит на второй этаж, сжимая нож, в тёмной комнате, где происходит настоящий триллер, а главная героиня — она. Нет сил больше выносить этого, с грохотом закрыв дверь на замок, девушка отчаянно пытается взять дыхание под контроль, но все попытки тщетны, а звуки снизу не прекращались до рассвета, заставляя сердце замирать…***
Гермиона не знала, когда уснула, но точно была уверена, что засыпала с ножом в обнимку. Раньше были только ночные кошмары, но сейчас всё переросло в демона, который отчаянно пытался заполучить душу, утаскивая её на глубины мрака. Нужно было становиться сильной, брать контроль над ситуацией и не позволять никому вторгаться в собственную жизнь. Хватит. Время перемен и новых начинаний, как из какого-то форума инфоциган, на которых они зарабатывают крупные суммы. Да, звучит бредово. И она это понимает. Гермиона приоткрывает глаза в попытке осознать, что вчера было? Кто это мог быть? Почему он так поступил? Зачем? Мир казался простым до последних событий её жизни, до той роковой ночи, которая действительно иссушила тело вплоть до костного мозга, если не глубже. Она не понимает, что происходит вокруг, не осознаёт критичности всего. Хочется верить в галлюцинацию, что это всего лишь последствия посттравматического синдрома, что отпечатался в ней слишком глубоко. Встав с кровати, девушка на ватных ногах спускается на первый этаж, всё ещё сжимая нож в руке, костяшки белеют, в груди снова нарастает беспокойство, что с радостью испепелит её изнутри, не оставив и следа. Она открывает дверь, в которую вчера ломился преследователь или маньяк, или какой-то больной ублюдок, точного ответа нет. Дверь со скрипом открывается, свежий лесной воздух врывается в комнату, словно ураган. Гермиона выдыхает — никого нет, следов проникновения тоже, значит, это была всего лишь галлюцинация, издёвка психики. Пройдя чуть дальше по террасе, ужас накрывает её с головой, а сердце пропускает удар, Гермиона медленно сползает по стене, зажимая рот рукой, утопая в своих слезах. Хватает секунды, чтобы она собралась с мыслями и побежала к телефону, который, как оказалось, всё это время чудесно себе работал. Идиотка! Запросто могла позвонить девять один один и не тратить себе последнюю нервную клетку. Но время назад не повернуть, что произошло — то произошло. Набрав заветных три цифры, Гермиона пылко высказалась диспетчеру о сложившейся ситуации, та попросила оставаться на линии во избежания ситуаций похуже. Полиция приехала незамедлительно, сразу пошла осматривать место «преступления». — Мэм, расскажите, что вчера случилось? — спрашивает один из них, делая блядские пометки у себя в блокноте. Гермиона сглатывает, ужас той ночи всё ещё стоит перед глазами. — Я сидела и читала, — вяло начинает она, отводя взгляд в сторону, нет ни сил, ни желания смотреть кому-то в глаза и видеть вскинутую бровь. — Затем свет погас, я испугалась и не помню, как добралась на кухню, схватила нож, а затем закрыла дверь, в которую потом ломился какой-то больной ублюдок! — Мэм, вы уверены, что к вам кто-то ломился? Следов никаких нет. — Да, уверена. Что вы скажите про мертвых птиц, которые лежат у меня на террасе? — не выдерживает Гермиона, и поворачивается к мужчине. Задолбало, что каждый третий делает из неё больную на голову. Хватит! — Это могут быть еноты, мэм, — отвечает полицейский, делая очередную тупую, блядскую, заметку! — Вы сейчас на полном серьезе говорите мне, что еноты научились складывать мертвых птиц в виде сердца?! Вы серьезно?! — она не может поверить в это, не может, блядь, поверить. Он либо идиот, либо идиот, третьего варианта нет. — А, ещё еноты, наверное, писать умеют, да? Я не знала… — Мэм, прошу, успокойтесь. Мы всё выясним, оставим у вашего дома дежурную машину, не волнуйтесь, мы вас защитим. — Очень на это надеюсь, — фыркает Гермиона и уходит прочь на второй этаж, чтобы открыть телефон и прочитать послание того урода… Моя дорогая птичка, не бойся, я не кусаюсь. Тебе ничего не угрожает, пока ты ведешь себя прилично. Ну, да, ей ничего не угрожает, конечно, а мертвые птицы и прозвище «птичка» — это так, нелепая шутка столетия, чего переживать? Гермиона закрывает галерею и набирает номер единственной подруги, которая точно сможет ей помочь, а если не защитит, то хотя бы сможет с ней выпить. День обещает быть сложным, Гермиона поворачивает голову к окну и замечает темную фигуру среди деревьев: на голове капюшон, на ногах темные берцы, он одет в спортивный костюм. Живот сводит в тугой узел, эта тварь не боится полиции… Она понимает — паниковать нельзя, внизу полиция, которая в случае чего может помочь, но в груди бушует страх. Его не убрать, не выключить, не загасить облив ледяной водой, он будет гореть синем племенем. На телефон приходит смс от Джин, что любезно согласилась приехать, возможно, это неправильно, а может, всё будет лучше с приездом подруги. Гермиона не знала, повернув снова голову в сторону окна, она замечает — фигура пропала. Скорее всего это была очередная галлюцинация, обычная игра разума. Не может такого быть, что какой-то маньяк будет приходить к дому, где находится толпа вооружённых офицеров. Такой поступок глупый, нелогичный или Преследователь действительно не боится полиции. В любом случае скоро здесь будет Джинни, которая прекрасно умеет две вещи: Первая — пить. Вторая — поддерживать. Мы с ней познакомились в колледже на первом курсе. Джини была капитаном чирлидеров, одной из оторв, которая не пропускала ни одной вечеринки. Не знаю, как мы сошлись. Характер у неё кардинально отличается от Гермионы, Джин более вспыльчивая, стойкая и веселая непоседа, что запросто сведет с ума любого человека, а она… Гермиона в большей степени замкнутая домоседка, интроверт что предпочитает книги вместо общения с людьми. Возникает довольно хороший и резонный вопрос, как она вообще попала в модельный бизнес и стала топ-моделью, ходящей по подиуму Schiaparelli, да, показов открывать не приходилось, но это не меняет тот факт, что свой путь в индустрии Гермионе пришлось прогрызать. Она спустилась на первый этаж, попрощалась с полицией и смогла на секунду выдохнуть, немного задумавшись насчет енотов, девушка не выдержала и взяла лист бумаги, который бережно лежал в одном из ящиков на кухне. Обычный клочок в клеточку для походов в продуктовый, хоть на дворе и был двадцать первый век, но Гермиона предпочитала писать всё на бумаге, чем на телефоне. Странная… Написав свое пламенное послание еноту, девушка вышла на террасу и оставила его на том же месте, где была записка с неприкрытой угрозой. Знаете, может быть, в каком-то темном романе сталкерство бы романтизировалось, но в реальной жизни такое не нормально, каждый здравомыслящий человек так подумает. Гермиона не прочь была прочесть книжку по типу «Преследуя Аделайн», но где уверенность, что её енот — это Зейд Медоуз, хотя и тот не слишком-то адекватен был, вернее не адекватен! Гермиона закрыла наглухо дверь с громким звуком, не хотелось показывать свое пылающее раздражение, но страх сменился злостью, которую, по правде, было сложно держать под контролем. Она не всесильна. А человек со своими тараканами в голове и кучей проблем, к ним прибавился один конченый енот. Вот же дерьмо. Гермиона вздохнула, время начинать отвечать за свою жизнь. Прошло восемь месяцев, как был утрачен контроль. Так бывает, на самом деле, не всё так печально, но можно было врать себе сколько угодно, убеждать себя в обратном, говорить «всё будет хорошо, всё наладится» и прочая чушь, кою свободно можно было накормить пол мира. Знаете, есть чувство, при котором ты пытаешься себя обмануть, внушить эту лебеду, в надежде на изменение, но время идет, и ты начинаешь принимать все детали, укоренившиеся в голове. Саморазрушение — не нормально, Гермиона, от этой дряни нужно бежать и не оглядываться, но она продолжает стоять на месте в слепом ожидании чуда, но чудес не будет. Мы живем в реальном мире, где магии нет, волшебников с палочками не существует, они лишь плод фантазии. Тряхнув головой, она направляется в ванную, с диким желанием смыть с себя ужасы прошлой ночи, наверное, такой поступок можно назвать здравым.***
Время близилось к вечеру, солнце догорало свои последние часы, готовясь уступить место луне, которая красивым бледно-голубым цветом будет окрашивать небо, давая мечтателям свободу творить, а влюбленным парочкам устраивать романтические вечера, что заканчивались бы бурным и страстным сексом в машине, или на белых простынях. Восхитительное время, ей оно нравилось больше всего, но преследователь украл его, растоптал, заставив бояться любого маленького шороха. Урод. Гермиона ожидала Джинни в гостиной, сидя на диване и укутавшись пледом, девушка читала очередной роман, от которого начинали болеть глаза. Чувство тревоги решило поиграть с нервной системой, устраивая целые пируэты, демонстрируя свой талант. Да, с такими темпами можно не просто в рехаб загреметь… Тут от психушки не далеко. Прекрасно. Отложив книгу в сторону и взяв телефон с четким намерением позвонить подруге, и спросить, где её черти носят, она открыла книгу вызовов и тыкнула на нужный номер. Несколько длинных гудков, от которых сердце замирало. За окном что-то громко упало, и Гермиона подпрыгнула от страха, волосы на затылке встали дыбом. Она отчетливо начинала ощущать, как страх темной фигурой кладет свои руки на грудь и живот, заставляя задыхаться. Тело напряглось, казалось, вот-вот и внутри всё разорвется, но громкий стук в дверь заставил девушку окончательно онеметь от страха. С минуту Гермиона слушала синхронные стуки, содрогаясь от каждого, будто от разряда тока. Возможно, там на улице стоял преследователь, а возможно, Джин хотя она бы взяла трубку, а не просто проигнорировала звонок. Кажется, у нас тут начинается вторая серия сериала в жанре «ужасы», лучше б это был триллер, там хоть есть шансы выжить… Проблема всей ситуация заключалась в том, что Гермиона буквально позавчера вышла с рехаба, где находилась четыре долгих месяца. Её психологическое состояние — полная катастрофа. Она очнулась от транса, когда услышала телефонный звонок, на экране светилось имя Джин, мотнув головой, Гермиона подняла трубку и услышала мат. Подруга явно была недовольна. Подорвавшись с места, Гермиона открыла дверь самому близкому ей человеку, по правде, Джинни была единственной. Мать умерла много лет назад, она была маленькой девочкой, а отец… О нем лучше никогда не вспоминать. Так проще. — Я стучала десять минут, если у тебя нет оправдания такому поступку, то убегай от меня! — громко возмущалась Джини, пройдя в гостиную и кинув рюкзак на пол. Рыжеволосая бестия с карими глазами и милыми веснушками на лице, одетая в короткий топ на тонких бретелях цвета морской волны и светлых джинсах с высокой посадкой, на ногах, конечно же, были белые кеды Adidas с черными полосками по бокам. Подруга никогда не изменяла своему стилю, он выглядел просто, но с её фигурой… Господи, была б Гермиона лесбиянкой или бисексуалкой — сразу же влюбилась. Эстетика женской внешности привлекала, глупо отрицать такое. Девушки намного красивее, их интересно рассматривать, смотреть на их наряды, стиль подачи себя в обществе. Джини же… Она тот самый человек, с которым хорошо молчать, с ней комфортно всегда, даже во время тупых шуток и подколов. Подруга в любом амплуа прекрасна. — Джин, прости пожалуйста, у меня был ужасный день. И громкий стук в дверь, заставил оцепенеть от страха. Я вздохнуть не могла, — честно призналась Гермиона. Ей не зачем врать. — Оу, — скривив губами, протянула подруга, рассматривая убитый вид Гермионы. Она внешне походила на кукол Once Upon a Zombie, из этой серии девушка была спящей красавицей, которая даже в гробу не выспится. — Хреново выглядишь, подруга, — Джинни всегда была прямолинейной, за это качество, наверное, её и любила Гермиона. — Но ничего, исправим твое убитое состояние. Гермиона сделала гримасу и демонстративно закатила глаза. В жизни могло происходить тоны проблем и ужасных событий, но ничего из этого не убьет в ней характер. Может усыпить, но не более. — Так рассказывай, что случилось? — Начнем с самого начала, — вдохнула Гермиона, и села на диван. — Я вышла с чертового рехаба, почувствовала на себе ужасный мерзкий взгляд, — Джини нахмурившись кивнула, казалось, она что-то вспоминала. — Он меня напугал, я побежала в неизвестном мне направлении, которое привело к остановке. На улице темный вечер, вокруг никого. Потом я написала тебе, после доехала домой, где сразу легла спать. — Ты писала, что сегодня ночью в твою дверь ломился кто-то, а на утро на террасе были мертвые птицы, выложенные в форме сердца, и записка. — мягко напомнила Джинни, садясь рядом, в глазах читалось беспокойство, оно было не шуточно сильным, раз так просто можно заметить. — Да, — кивнула Гермиона, — всё верно. Я не знаю, кто это был. Не знаю, что ему от меня нужно. Этот енот, меня не на шутку пугает. — Енот? — нахмурилась подруга, вопросительно смотря на девушку. — Прикинь, мне полицейские сказали, что это мог быть енот. Енот, который выкладывает мертвых птиц в виде сердечка и умеет писать записки, — абсурдность данной ситуация зашкаливала, душила только одним своим присутствиям. — Может, он прошел курсы в кружке «Умелые лапки»? — Джин! Это нихера не смешно, не за тобой гоняется маньяк! — воскликнула Гермиона, осуждающе смотря на подругу, ещё секунда и в неё полетит подушка. — Ладно-ладно, не кипятись. Я пошутила. Каждый справляется со стрессом, как может. — поспешила успокоить её Джинни, которой не нравился такой расклад дел. Она надеялась на лучшее, но оказалось не всё так просто. — Гермиона, может, этого дебила поймают и всё будет нормально. В любом случае, я не оставлю тебя одну. Умирать — так вместе. — Можно… без умирать? — Можно и нужно, хотя в могилу одному еноту я бы плюнула. Причем с радостью! — воскликнула Джини, окидывая подругу игривым взглядом. Уизли всегда была безбашенной на всю голову, сколько себя помнила Гермиона, она часто выкидывала какую-то хрень, но именно за это ее и любили. — Джин, он маньяк или психопат. Не уверена, что ты сможешь ему что-то сделать. — вздохнула Грейнджер, понимая, в какой переплет она попала. — Давай посмотрим правде в глаза, ты не сможешь этому еноту что-то сделать, но спасибо за теплые слова. — О, Боги, Гермиона, он урод. Сталкер. Таким как он место в гробу, желательно похоронить заживо. Эти слова затронули за живое, не понятно, почему так произошло, но Гермионе стало не по себе. Похоронить заживо… Всего два слова, а какой эффект они производили на неё. Она засмотрелась в одну точку, думая, о чем-то далеком и невыносимом. Мысли спутывались в огромный клубок нитей, которые охватывали каждый участок анестезированного мозга. Возможно, все попытки вспомнить прошлое приводило к плачевным последствиям, невозможно просто копаться в себе и не натыкаться на ментальные блоки, детские травмы, туманные воспоминания. Гермиона часто задавалась вопросами, на которые не находила ответов. Это к лучшему, так более правильно. — Гермиона, — позвала её Джини, наклонив голову на бок. — С тобой всё хорошо? — Да, — тряхнув головой, ответила Грейнджер, переводя замутнённый взгляд на подругу, что выглядела обеспокоенной. — Прости, задумалась. Как всегда, она не спешила говорить правду о своих размышлениях, предпочитая не выпускать внутренних демонов на волю. Так было спокойней, была уверенность в безопасности каждой тайны, что хранил её покалеченный разум. — Ничего, — в голосе звучало понимание, Джини всегда считала лезть в чужую душу нельзя, там никто не ожидал посторонних, никому не нужны советы, которых не спрашивали. — Гермиона, давай переведём тему? — Давай, — согласилась она, не задумываясь. — Я не так давно, начала читать новую книгу. Называется «Преследуя Аделайн», там тоже есть сталкер, который трахнул главную героиню пистолетом в их первую встречу. — Ну и страсти. Гермиона, назрел неадекватный вопрос. Можно? — Да, конечно, — чуть подвинувшись на диване вверх, согласилась Грейнджер. — Если бы был выбор: трахнуть тебя пистолетом или другим видом оружия, чтобы ты выбрала? — коварно улыбнувшись, поинтересовалась Джинни, с полной уверенностью в том, что подруга откажется от ответа. Гермиона вскинула бровью, задумавшись над вариантами оружия. — Граната, — резко ответила Грейнджер. — Хочу гранату. Девушка услышала странный кашель, доносящийся из улицы. Явно это был её преследователь и он был шокирован. Гермиона незаметно улыбнулась, да, ей нравилась такая реакция, которую, к сожалению, не услышала Джини. Печально. — Граната? — шокированно переспросила Уизли, хлопая рыжими ресницами от чистого шока. Она ожидала любого ответа, но совершенно не такого. Точно не такого. — Гермиона, ты уверена? — Да, — твердо заявила Грейнджер. — Я хочу, чтобы меня трахнули гранатой. Это безрассудно, неправильно, но мне плевать. Если выбирать из всего. Я хочу гранату. — Ладно, крошка, пойдем-ка мы спать. Ты явно не моя подруга-консерваторша. И от этого становиться страшно, поэтому, пожалуйста, идем спать. Гранатная ты наша. — Ты задала вопрос и получила ответ, в чем проблема? — возмутилась Гермиона, делая обиженное выражение лица. Она ведь откровенничала, но Джин определенно не оценила, печально… — Я привыкла, что ты говоришь своим противным душным голосом: «это не твое дело, Джин!», а тут такое… — честно признала Уизли, которая дважды тряхнула головой, в попытке переварить новое открытие в близком человеке. — Ну, а сейчас решила снять свою маску душнилы. Ладно, Джин, пошли спать. Завтра будем травить енотов и плевать им в могилы, желательно не посреди ночи. Так двое подруг поднялись на второй этаж небольшого дома, с чёткими установками о завтрашнем дне, который обещал быть мучительно долгим, но был и маленький нюанс… Преследователь никуда не пропал. Гермиона чувствовала это. Знала, что их пути переплетутся в один, длинный, и от этого становилось не по себе. В мраке ночи скрыто много тайн и загадок. Одни закапывают трупы, в надежде скрыть совершённую ошибку, стоившую жизни, другие наблюдают за прекрасными птичками через окно, третье курят, размышляя о своих проблемах, кто-то занимается сексом, некоторые обычные люди спят. Но есть и другие. Они рыщут по земле в ночи, в попытках поймать новых жертв для продажи. Работорговцы, которые привыкли отравлять другим жизни, или же «Король Ночи» под псевдонимом Психопат-Лунатик, что творит свои злодеяния прикрывая их «кулинарным шоу». Есть ещё серийный убийца, свежующий людей направо и налево, ожидая, своего звёздного часа на сцене с собственной группой. Наш мир тесен, в нем не так много места, но каждый находит свой уголок, в котором прячет секреты… Главный вопрос немного в другом: чей труп всплывет первым?Тень.