What happened in September?

I

Это было что-то новое. Впервые за целую вечность произошло что-то действительно новое. До появление вселенной существовали только двое. Само Оно и Черепаха. Черепаха, старый пердун с раздвоением личности. Хотя кажется, что в нем минимум три личности. В разные дни он мог назвать себя Треем, Мэттом или Стивеном. Неважно. Он редко вылезал из своего панциря. Оно даже думало, что Черепаха наконец-то подох, но в какой-то момент он просто выблевал эту чертову вселенную. Это было мерзко и слишком показушно. Черепаха также предпочел в очередной раз спрятаться в своем панцире, когда Оно попало на Землю, потому что ему очень интересно. И обнаружило, что здесь обитала самая необычная живность. И Оно чуть ли не визжало от удовольствия, когда своими зубами рвало плоть, скованную невыносимом страхом. Это было незабываемо. Оно создало идеальные условия для проживания. Просыпалось, чтобы вкусно поесть, и засыпало, что видеть самые лучшие сны. Оно создало себе место, каким и хотело его видеть, и благосклонно взирало на него мертвыми огнями. Оно полностью поглотило Южный парк, превратило этот город в предубойный загон, где вместо коров бегали сладкие и пугливые люди. Потом появились эти дети. Что-то новое. Впервые за вечность Оно почувствовало что-то новое. Когда Оно набросилось на детей, чтобы прикончить их всех, ощущая смутную неуверенность из-за того, что всё ещё не сделало этого (сама неуверенность уже было чем-то необычным для Оно), случилось нечто совершенно иное, неожиданное, слишком внезапное. И речь шла о боли, боли, невероятной, ноющей боли, которая растекалась по всей его оболочке, и на мгновение возник даже страх, потому что была одна вещь, которая объединяла его с Черепахой: все живое должно подчиняться законам формы, которое оно принимает. Впервые Оно узнало о слабостях своих возможностей. Оно никогда раньше не испытывало боли, не чувствовало страха. Когда этот мерзкий и наглый бессмертный мальчик направил на него пистолет, а его форму охватило жгучая боль, Оно на мгновение подумало, что может и умереть. Но теперь всё будет по-другому. Оно ждало, когда они в очередной раз спустятся в его владения. А они придут, Оно в этом было в уверено. Маленькие мальчики в очередной раз окажутся наедине с темнотой, но теперь в этот раз им не поможет их черножопый дохлый друг, чьё тело полностью так и не нашли, потому что Оно успело полакомиться им, чтобы набраться сил перед новой встречей с этими абортышами. И Оно ждало их, Оно планировало их убить (по возможности). Также Оно поняло, что ему не нужны перемены. Оно хотело только есть и спать, видеть сны и снова вкусно поесть. Но эти мальчики разожгли в нем ещё одно новое чувство: злость. Оно собиралось убить этих детей, потому что они благодаря удачи или чему-то ещё смогли причинить Оно боль. Но Оно также хотело заставить их страдать, чтобы они умоляли о смерти, потому что на один короткий миг они смогли заставить Оно испугаться. «Идите ко мне, мерзкие сладкие детки, будем вместе летать здесь внизу». Но была одна мысль, которая не отпускала, хотя Оно и пыталось её забыть. Простая мысль: Как могло какое-то существо этого или другого мира дурить и причинять боль Оно? Как такое возможно? А если Оно не одно, как всегда в это верило? Есть кто-то Другой? А эти дети — подчиненные этого Другого. Если… если… Оно начало бить дрожь. Злость — новое. Боль — новое. Но самым ужасным из этого всего стал именно страх. Не перед этими молокососами, это ладно, а вот страх быть не единственным. Нет. Никаких Других нет. Нет, это же просто бред. Они обычные дети, наверное, когда они собирались вместе, то их воображение обладало некой грубой силой, которую Оно недооценило. Но теперь они должны были к нему прийти. Оно чувствовало это. Даже поможет им, чтобы поторопились, потому что надоело ждать. А когда они придут, то Оно планировало забросить каждого в метавселенную… в мертвые огни своих глаз. Да… Когда они придут, Оно забросит их, орущих от боли и обезумевших, в мертвые огни.

II

Он бы соврал, если сказал, что не помнит, когда это началось. Клайд помнит всё. Бебе и Твик начали близко общаться где-то два месяца назад. С тех пор Клайд постоянно ворчит, но друзья говорят, что он дурашка, раз считает, что Твик что-то сделает с Бебе. А потом ему приснился этот мерзкий сон, после которого он проснулся в слезах и в поту. С тех пор он слышит голоса. Сначала это был лишь одно слово в день. Клайд тогда подумал, что ему послышалось. А потом с ним начали вести целые диалоги. И в конечном итоге они разговаривали с ним на протяжении всего дня. С раннего утра и до поздней ночи они не замолкают. Клайд слышит их везде, из каждого уголка. Последний раз с ним разговаривал ночник. Мальчик бился головой об стену, затыкал уши, ходил ко врачам, но ничего не помогало. Эти голоса шептали ему самые ужасные и мерзкие подробности, они красочно рассказывали, как их убили. Как их всех убил Твик Твик. Как он скручивал им шеи, душил, вырывал внутренние органы, пока они всё ещё были в сознание. Один из голосов рассказал, как Твик ему сломал стопы, а потом вбивал в раздробленные ноги гвозди. Поэтому Клайд пришел к выводу, что с ним разговаривали призраки, вселившиеся в вещи. И Клайд только недавно начал различать этих призраков. Это были голоса его мертвых одноклассников и голоса маленьких детей, которые летом постоянно играли на площадке, не давая ему покататься на качелях. И был ещё один… очень знакомый и взрослый голос, но Клайд ещё не понял, чей он. Роджер Донован вошел в комнату именно в тот момент, когда Клайд разобрал по частям торшер, из которого снова были слышны голоса. — Ты что делаешь? — мужчина поправил очки, хотя их давно стоило поменять, так как зрение снова упало, эти линзы ему уже не подходят. Он ничего не видит. Клайд резко встал с пола, уронив остатки торшера на пол. — Я тут убираюсь, — ответил он и широко улыбнулся отцу. Роджер поперхнулся. — Ты убираешься? — он вытер рот рукавом грязной рубашки. Надо бы вещи постирать и в доме убраться, да всё времени никак нет. — Стоп, это что? Любимый торшер бабушки? — Что? Нет. — Точно? — Конечно. — А, ну ладно, пока. Клайд снова остался один. Остался наедине с чертовыми голосами пропавших детей. «Бебе угрожает опасность», — послышался из сломанного торшера голос пропавшей девочки, которая погибла в парке аттракционов . Её звали Дебора. И она безумно боялась аниматроников. В 1974 года она пришла с родителями в парк аттракционов, где открылось новое развлечение — аттракцион «Америка поёт», и Танцующий клоун, Пеннивайз Твик решил показать ей механизм, чтобы девочка поняла, что ничего страшного нет. А потом Боб Грей Твик толкнул её внутрь, Дебра застряла в углублении именно в тот момент, когда началось шоу. Её маленькое и хрупкое стало полностью перетертым, от неё осталась только кровавая каша, а пока она пронзительно кричала, все радостно хлопали в ладоши и громко смеялись. — «Для Бебе он подготовил что-то очень страшное. И он заставит тебя на это смотреть, если ты его не остановишь». Клайд схватился за голову, согнулся пополам и тихо завыл, а голоса лишь звонко хихикали. И так продолжалось ещё четыре дня. 31 октября Клайд мажет лицо белым гримом, рисует синие стрелки и широкую красную пасть до ушей. «Они все предали тебя, Клайд, чтобы полизать жопу Твику. Он не тот, за кого себя выдает. Сделай хоть что-нибудь, пока не стало слишком поздно», — раздался за спиной голос малышки Салли Олдер, которая погибла в этом же доме, где и умер Шеф. Клайд нахмурился, чувствуя, как агрессия полностью поглощает его тело. Руки тряслись, получалось всё криво. Клайду хочется разнести тут всё, чтобы наконец заткнуть мертвых детей. Мертвые же говорить не могут. Вновь послышались голоса. Но на этот раз он слышал голоса своих друзей. Они шептали с разных сторон, из-за чего Клайд не мог понять, откуда именно раздается звук. «Как же ты жалок, — это был Крэйг. Клайд вздрогнул, когда услышал, как его грубый, слишком рано сломавшийся голос прозвучало прямо над ухом. — Мне противно общаться с тобой. Каждый твой шаг вызывает у меня приступы рвоты. Я ненавижу тебя, чтоб ты сдох, нытьё». «Я негр, но меня и то больше уважают, — Толкин так громко это сказал, что у Клайда заболела голова. — Иногда я представляю, как вытираю об тебя свои ноги». «З-з-знаешь, сн-н-н-начала я зл-л-лился из-за т-т-того, чт-т-то над т-т-т-тобой смеются б-б-больше, чем н-н-н-над м-м-м-моими шут-т-т-тками, — Клайд был первым, кому Джимми рассказывал свои новые шутки. Клайд всегда восхищался им и всем рассказывал, что дружит с таким талантливым человеком. А потом резко исправлялся и говорил, что тут дело не в таланте, а в упорном труде. — А потом п-п-п-понял, что тв-в-воя жизнь в-в-вызывает только жал-л-лкий см-м-мех, пот-т-т-тому что л-л-люди смотрят на тебя, чт-т-тобы в очередной раз уб-б-бедиться, что у них в ж-ж-ж-жизни не всё т-т-так плохо». — Заткнитесь! — прошептал Клайд, надевая оранжевый парик. — Просто заткнитесь. Хватит врать! Голоса звонко засмеялись. «Я тебе нравлюсь? — Клайд резко замер, когда услышал Бебе. — Хочешь залезть мне в трусы, мерзкий извращенец? — Клайд начал отрицательно качать головой. Кажется, он действительно сейчас заплачет. — Обломись. Я дала всей школе, потому что гребаная шлюха, как моя мамаша. А теперь я регулярно сплю с твоими друзьями, а ты ничего не получишь. Ха-ха. Мы все смеемся над тобой, Клайд». — Хватит, пожалуйста, — они бубнили все вместе, смеялись над ним. Клайд яростно закричал, смотря в зеркало. Он был настоящим клоуном в этот пугающий вечер. И дело не только в характере, а сам его костюм для Хэллоуина об этом говорил. В этом году он постарался. Но в зеркало Клайд видел какого-то другого клоуна. Вместо глаз были черные дыры, из которых вылезали черви, а красная усмешка явно была нарисована не краской. Это была самая настоящая кровь. Клайд снова закричал, но в этот раз из-за страха. «Не переживай, Клайд. Этой ночью ты покажешь, кто тут папочка, — А вот это уже был взрослый голос, который он раньше вживую нигде не слышал. Дети называли его Оно или Пеннивайз. Клайд один раз спросил, кто такой Пеннивайз. Ему ответили: «друг». — Я вызвал тебе такси. Надо торопиться. Ночь пролетит быстро». Голос издал тихий смешок и замолчал. Остался только смех детей, готовящихся к празднику, и шум работающего двигателя. Клайд вышел из дома. Во дворе стоял тот самый автомобиль, который хотел приобрести отец. Это был черный Ford Escort. Клайд на самом деле не так хорошо знает марки машин, но эту запомнит на всю жизнь. «Я собираюсь купить этот автомобиль на этих выходных, а потом, когда я умру, можете меня и похоронить в этом автомобиле»,— сказал один раз за ужином Роджер Донован, важно поправляя свои очки. Машину он так и не купил, потому что в те выходные умерла его жена, а все деньги отец Клайда потратил на похороны. Клайд пошел к автомобилю, снег под ногами заскрипел, мальчик на секунду подумал, что, наверное, похожий звук издают кости, когда их ломают. Пассажирская дверца сама распахнулась, зажглась лампочка под крышей, водитель повернулся к нему. Бетси Донован. Лицо женщины оставляло желать лучшего. Один глаз вытек. Через гниющую дыру в щеке виднелись почерневшие зубы. — Мама! — воскликнул Клайд и закашлял. Мертвые губы Бетси разошлись в усмешке, пойдя беловато-серыми трещинами. Она протянула скрюченную руку к открытой дверце, приглашая сесть. Клайд замялся, а потом, волоча ноги, пошел и схватился рукой в белой перчатке за открытую дверцу, чтобы не упасть. Он постоял, опустив голову, тяжело дыша, и наконец плюхнулся на сиденье. Дверь также захлопнулась сама собой, как и открылась. Лампочка под крышкой погасла. Клайд краем глаза увидел, как разлагающая рука его матери взялась за ручку переключателя скоростей и врубила первую передачу. Белые суставы блестели сквозь прогнившую кожу на костяшках пальцев. Автомобиль поехал. Клайд ещё не до конца осознал, куда именно они отправляются. — Как дела? — Услышал Клайд свой голос. Лучше ничего придумать не получилось. Ну а что говорить, когда рядом с тобой сидит твоя мама, которая умерла (из-за тебя же) два года назад. Правильно, ХУЙ. Извините. — Я помою посуду, когда вернусь домой. Честно, честно. Просто не успел. Бетси не ответила. Единственный запавший глаз следил за дорогой. Её зубы неприятно поблескивали сквозь дыру на щеке. И только сейчас Клайд понял, что от мамы воняло гнилыми помидорами. Клайд терпеть не может помидоры. Сестра уехала в колледж, а отец, видимо, забыл в свой рабочий график вписать пункт «воспитание сына». Он каждое утро кормил его помидорами. Неважно, что было ещё: бутерброды, каша, блины. Всегда были эти чертовы помидоры, к которым Клайд больше никогда в жизни не притрагивался. Его воротило от самого запаха, но отец продолжал ему их впихивать, потому что где-то прочитал, что помидоры полезные. Больше Роджер ничего полезного давать сыну не собирался. — Я стал капитаном школьной футбольной команды, — продолжил Клайд. — А ещё мама Крэйга научила меня готовить. Я такие вкусные профитроли сделал неделю назад, думаю, тебе бы понравилось, — Клайд хлюпает носом, вытирая рукавом сопли и слезы. Хотелось бы, чтобы его готовить научила его мама, а не чужая. Голова Бетси повернулась к нему. Клайд услышал, как сухожилия шеи заскрипели, словно несмазанные петли. Его мама сверлила его своим мертвым глазом, и Клайд только сейчас заметил, что Бетси лишилась и большей части носа. Будто кто-то им полакомился. Собака? Или крыса? Двигаясь так же медленно, голова Бетси Донован повернулась обратно, лицом к дороге. Клайд не возражал. Так как всё это время ему было страшно дышать, а теперь выдох полной грудью. «За рулем этого автомобиля его мертвая мама». Почему-то в этот вечер совершенно не было машин, а все светофоры горели желтым. Стояла такая тишина, что Клайду казалось, что он слышит, как щелкают реле в каждом светофоре. — Я не хотел, — сказал Клайд. — Я не хотел убивать тебя или ещё что-то такого. Мне было лень отпустить крышку, так ты ещё меня перед друзьями опозорила…хотел показать, какой я крутой. Ну, ты понимаешь… если ты вдруг так думала… Вновь заскрипели мертвые сухожилия. Опять Бетси смотрела на сына запавшим глазом. Губы растянулись в жуткой усмешке, обнажившей черно-зеленые десна, на которых разросся свой сад плесени. «И что это значит?, — спросил себя Клайд. — Усмешка «я прощаю тебя»? Усмешка любящей матери? Или усмешка, которая говорит: «Я тебе сейчас так всыплю, Клайд!» Что это за усмешка?» Ему было всего лишь девять лет, когда он сидел рядом с сестрой на похоронах своей матери. Всего лишь девять лет, а из-за него умер родной человек. Неужели ему правда было тяжело послушать её? Сделать хоть раз в жизни, как она просила. Засунуть свою гордость куда-нибудь подальше и отпустить чертову сидушку унитаза. — Послушай, я знаю, что виноват, так как не послушал тебя, — продолжил Клайд. Бетси смотрела прямо на него, не моргая. — Я не думал, что это всё может закончится так, — а стоило бы подумать хоть раз в жизни. Бетси подняла свой сгнивший палец и куда-то указала. Клайд увидел, что они остановились возле кафе семьи Твиков. Рядом был и их дом. В кафе было довольно людно. Дети и взрослые в страшных костюмах пили кофе, рассказывали жуткие истории и звонко смеялись. Твик точно сейчас был дома. Они все вместе хотели собраться и пойти в школу, где Венди устроила очередную вечеринку в честь праздника. — Мам, — прошептал Клайд. — Прости меня. Бетси впервые заговорила за весь вечер, но не своим голосом. Из гниющего рта женщины раздался низкий и грубый, ужасающий голос. При первых же звуках Клайд заплакал. Это был голос того Пеннивайза, который, вроде, был его другом, если верить голосам мертвых детей. — Заткнись уже, — приказал голос. — Что мы здесь делаем? — Клайд даже не обернулся. — Ты и сам прекрасно знаешь. — Но… — Иди. Ему хотелось сказать что-то ещё, но когда он повернул голову, то Бетси Донован рядом уже не было. На сиденье осталась только какая-то зелёная и вонючая слизь. Клайд сморщился, когда заметил в этой слизи складной нож. Пришлось лезть туда пальцами. Он торопливо вылез из машины, сердце стучало так сильно, что даже в горле было больно. Шел Клайд с трудом. Каждый шаг раздирал живот. Но он встал возле кафе семьи Твиков, вглядываясь. Мистер и миссис Твик стояли за стойкой и разговаривали с посетителями, не забывая параллельно делать кофе. С трудом передвигая ноги, Клайд зашел в дом. Твик вздрогнул от шума, оглядываясь, и снял наушники, из которых было слышно музыку. Леди Гага как всегда прекрасно вписывается в любую ситуацию, сейчас она создает ощущение того, что он в безопасности. Пока что. Шум из кафе был слышен даже тут. Они вместе с Крэйгом, Толкином и Джимми три дня украшали помещение, готовясь к празднику. Народ был доволен, рассматривая сделанные из бумаги скелеты и тыквы. Клайд почему-то не пришел, что не могло не расстраивать. Людей возле его дома сегодня действительно было много, но всем, кроме его друзей, было запрещено заходить внутрь. И сейчас Твик ощущал слишком явное и сильное, чтобы его проигнорировать, чувство, что за ним наблюдают. Твик застегнул до конца костюм гнома (это самое страшное и опасное, что он смог придумать, когда он с друзьями обсуждал, кем они будут на Хэллоуин) и выглянул из-за стойки, на которой лежали чистые столовые приборы для кафе. Помещение освещала одна единственная лампочка, которая стояла рядом. Родители запрещали включать полностью весь свет даже ночью, так как они экономили на электричестве. Мальчик из-за этого очень сильно нервничал. Твик видел лишь тающую в сумраке посуду, металлическую стену, уходящая наверх. Он не увидел ничего лишнего, всё было на своих местах. Но Твик знал, что он не один. Его начало всего трясти. Мальчик надел зеленый колпак. Он повернул голову и краем глаза заметил чье-то мертво-белое лицо. Твик резко обернулся, но никого рядом не было. Но не могла ему так отчетливо показаться чья-то голова. Твик встал в центр зала. Ничего не было, никакой головы. Ничего не было слышно, кроме ударов собственного сердца. «Боже, какой стресс. Я схожу с ума». Что-то начало давить на затылок с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Ещё чуть-чуть и он почувствует чьи-то пальцы у себя в черепе. За ним наблюдали. — Ребят? Это вы? — Голос отразился эхом, заставив его вздрогнуть и вскрикнуть. Он нервно облизал губы и начал кусать до боли щеки с внутренней стороны. — Если это ваш очередной дурацкий розыгрыш, то вы гребанные придурки. Его прервал едва различимый звук шагов. Обернулся. Ничего… Во всяком случае ничего такого необычного, что он мог увидеть. Он ждал, а мысленно уже обматерил весь Южный парк и каждого его жителя. Вновь услышал шаги. Твик завизжал в голос. И в этот раз он даже понял, откуда они доносятся. Возле чертовой двери, которая вела в само кафе, где на полном громкости играла музыка, дети и взрослые смеялись и рассказывали друг другу страшилки, а его родители радовались деньгам. Но сейчас с ним в его собственном доме кто-то был. Что-то было. У Твика было только два выхода: нахуй или в окно. Твик сделал шаг вперед и заметил, вроде бы, чьи-то ноги. Он вспомнил, как Рональд один раз также над ним подшутил, когда у Твика поздно закончились занятия в музыкальном классе. Он выпрыгнул из школьного шкафчика, Твик так сильно заорал, что Рональд сам испугался его ора, что потерял сознание. Твику пришлось делать искусственное дыхание, точнее он ему чуть не сломал все ребра. И сейчас мальчика охватила новая волна ужаса. А вдруг Рональд не ушел навсегда. Может он пришел, чтобы забрать его? В ту ночь должны они были погибнуть вдвоем. Но Твик выжил, так у него ещё хватает наглости веселиться и жить счастливо. Вдруг сейчас рядом с дверью стоит Рональд с бледным лицом, синими губами и со следами от укусов на плечах. «Я пришел за тобой, — скажет Рональд. — Мне потребовалось время, чтобы вылезти из могилы, но вот я здесь и уйду я только с тобой, скользкий кусок говна…» Ещё шаг. Твик схватил со стола ложку, сжав её. Этот гость мог быть кем угодно, но точно не Рональдом. Наверное. Фигура сделала ещё один шаг. И внезапно Твик понял, кто перед ним. Даже очень громко озвучил: — КЛАЙД, КАКОГО ЧЕРТА? ТЫ СОВСЕМ УЖЕ?! И ЧТО НА ТЕБЕ НАДЕТО? ТЫ ЖЕ ВАМПИРОМ ХОТЕЛ БЫТЬ! Вампиром он хотел быть, потому что Бебе нравятся вампиры. — Твик… — Клайд говорил так, будто только что труп увидел. — Я слышу голоса, — он очень медленно произносил каждое слово, будто ему это давалось с трудом. — А ты их слышишь? — Что ты несешь? Чьи голоса, Клайд? Это какой-то прикол? Круто получилось, я испугался, давай закругляться и пойдем наконец в школу, — Твик говорил так быстро, что половину слов он проглатывал. — Их всех, — И Клайд сейчас не выглядел так, что он шутит. Твик прекрасно знал своих друзей и мог отличить, когда они прикалываются, а когда нет. И лучше бы Клайд просто решил его напугать в честь праздника. — Их очень много. Я слышу их везде. Даже в своих любимых хлопьях. Их очень много, а потом они все сливаются в один голос… клоуна? — Клоуна? — Твика начало трясти ещё сильнее, что он уронил ложку. — Ты видел клоуна, Клайд? — Постоянно. Его зовут Боб Грей или Пеннивайз, или Танцующий клоун. Каждый божий день я вижу его в своих снах, вижу его за окном. Он окружает меня везде, я ничего нормально сделать не могу без его гребаного шепота. Мертвые дети сказали, что он мне друг. И я кое что от него узнал. — Клайд, он врет. Он хочет… — А если нет? — Слишком грубо. Твик вздрогнул, прикусив больно язык. — Я устал быть в стороне. Устал быть мальчиком для шуток. Я устал нести на своих плечах вину за смерть мамы. Вы все смеетесь надо мной, я устал это терпеть, понимаешь? Щеки у Клайда полыхнули тусклым багрянцем. Твик смотрел на своего друга и совершенно не узнавал его. Его тело, его волосы, его голос, но глаза будто не его. Они были такие же карие, но, смотря в них, Твик видел не Клайда, Твик видел Пеннивайза. Клайд начал смеяться, Твик его решил поддержать и тоже нервно захихикал, хотя так и не понял, над чем именно они сейчас смеются. — Я ждал, что ты признаешься, — продолжил Клайд. У Твика сейчас сердце разорвет его грудную клетку. — В чем? — Хватит! — рявкнул Клайд. Твик завизжал и отпрыгнул немного назад. — Это всё ты. Это ты убил всех этих детей в дешевом костюме клоуна, а потом прикинулся сумасшедшим, чтобы тебя отпустили. Они мне сами всё рассказали, подробно описали всё, что ты вытворял. А потом ты пошел и своими мерзкими руками сделал больно Бебе, — Клайд вытащил из кармана какой-то предмет, в темноте Твику было тяжело понять, что это, но был похож на слоновую кость. Клайд нажал на кнопку на этом странном и загадочном предмете. Из рукоятки выскочило лезвие. Твик очень надеется, что Клайд просто покажет фокус, а потом вернет нож. Но Клайд отстойный фокусник. — Ты ошибаешься, — Клайд на эти слова молча усмехнулся, покачав головой. — Я бы никогда в жизни не сделал ей больно. — Ты жалкий ублюдок, — выкрикнул Клайд. — Как ты посмел только дотронуться до неё? Жалкий, жалкий, ЖАЛКИЙ УБЛЮДОК! СДОХНИ, ТВАРЬ, — он бросился на Твика. Твик оглушительно закричал и ловко отступил в сторону, выставив ногу. Клайд споткнулся об неё и заскользил по красно-черному полу, как пингвинчик, и ударился головой о ножку стула. Клайд заскулил, на мгновение застыл, оглушенный. Пальцы, державшие нож, разжались. — ГАААХ! ГОСПОДИ, КАКОЙ СТРЕСС! — Твик, продолжая трястись и орать, метнулся за ножом. Твику стало страшно в тот момент, когда в его голове мелькнула мысль о том, что он может сейчас убить Клайда, чтобы защитить себя. Он мог сейчас просто взять и воткнуть в шею Клайда нож, на рукоятке которого написано «ИДИ ЗА ИИСУСОМ И ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО», тогда ему ничего не будет угрожать. Потом он позвонит в полицию, скажет, что Клайд пытался его убить. Донована, скорее, обвинят во всех оставшихся убийствах и всё будет действительно хорошо. Но Твик понимал, что это не он так думает. Это Оно хочет, чтобы он так думал. Если он убьет Клайда, то выполнит прихоть Пеннивайза. Клайд был его близким другом. Твик смотрел на него и видел затравленный взгляд ребенка, с которым жестоко обошлась судьба, направив на кривую дорожку. Оно полностью отравило его разум. Поэтому Твик даже пальцем не коснулся Клайда, а с грохотом упал на колени и потянулся за ножом. Он повернулся под его рукой, и пальцы Твика сомкнулись на лезвие. Твик больно прикусил губу, кровь полилась из пальцев правой руки и с ладони, пачкая костюм гнома. Он отпрянул. Клайд перекатился, Твик со страху зарядил ему локтем по носу. Мальчик болезненно замычал, схватив нож, и они встали друг напротив друга. У обоих текла кровь: у Твика — из пальцев и ладони, у Клайда — из носа. Клайд мотнул головой и красные капли улетели в темноту. — Я видел, как Бебе плакала, — громко захрипел он, кажется, он плачет, судя по тому, как дрожал его голос. — Она просила тебя остановиться, а ты продолжал и продолжал. Мне всё равно, если меня потом посадят за решетку, но я не позволю, чтобы ты был жив. Ты паршивый ублюдок. — Бебе правда угрожает опасность, но это был не я. Моя смерть не спасёт её от настоящей угрозы. Клайд проглотил склизкую кровь. Его голова болела, ему хотелось плакать и кричать, хотелось вернуться обратно в машину и обнять маму. Её не хватало, она бы сейчас ему помогла, успокоила и прогнала все голоса из его головы. Клайду очень хотелось защитить Бебе, потому что она правда ему очень нравилась. Он очень хотел сделать её счастливой. Клайд также хотел проводить время со всеми своими друзьями. И когда он говорит «со всеми», то имеет в виду и Твика. Он был таким же его другом, как Крэйг, Толкин и Джимми. Он хотел, чтобы у них были общие воспоминания. Но сейчас он держит нож, направив лезвие в сторону Твика, и не понимает в какой момент всё пошло не так. Он вновь прыгнул на Твика. Мальчик отклонился назад, но потерял равновесие и упал на спину. Клайд ударился о стол, на котором лежали столовые приборы, и обронил его. Твик перевернулся и схватил вилку, Клайд в этот момент вцепился в его волосы. Твик взмахнул вилкой и воткнул её в предплечье Клайда. Донован закричал, но вместо того, чтобы отпустить Твика, сжал его волосы ещё сильнее. Твик уперся ногой в бок Клайда, чтобы отбросить его, но Донован взмахнул рукой, и нож, описав дугу, вошел Твику в бедро на всю длину. Вошел без всяких усилий, как в мягкий торт. Клайд вытащил нож, с которого капала кровь, и Твик с криком боли оттолкнул его. Он с трудом поднялся и еле увернулся от следующей атаки Клайда, который задел ему гребанную артерию, Твик осмотрелся и в очередной раз закричал. Всё было в крови, в том числе и костюм, а он так долго его делал, ему так хотелось отметить вместе с друзьями Хэллоуин в этом костюме гнома, а теперь его придется выбросить. Клайд снова попер на него, тяжело дыша и пыхтя, словно бык, который увидел красный цвет. Твик отшатнулся в сторону и задел вилкой клоунский костюм Донована, немного порвав его. Клайд крякнул, когда Твик, воспользовавшись тем, что он потерял бдительность, оттолкнул его от себя. — Твою мать, — завопил Клайд. — Брось нож, Клайд, — злобно прохрипел Твик. — Пошел ты, гребанный гусь. Из-за спины Твика донеслось мерзкое хихиканье. Клайд посмотрел… и закричал в диком ужасе, вцепившись одной рукой в волосы. Твик обернулся. На полу на паучьих лапках стояла голова Рональда Леффлера. Его бледное мертвое лицо сейчас стояло в его кухне и мерзко смеялось (смелся также, как в день его смерти), покачиваясь на паучьих лапках в разные стороны, как неваляшка. Рональд действительно за ним пришел. Его рот открылся, из него сразу же на пол попадали ленточные черви. Рональд заговорил скрипучим голосом: «Убей его, Клайд! Убей ублюдка! Убей его, убей его, УБЕЙ ЕГО!» Твик повернулся обратно к Клайду, с ужасом понимая, что он потерял бдительность. Только он не знал, что Клайд видел не Рональда. Клайд видел Бетси Донован. Видеть мать в таком состоянии было невыносимо больно. Клайд взревел и снова набросил на Твика. — Сейчас это закончится, — кричал Клайд. — Сейчас это закончится! Сейчас это закончится! Твик отступился, но нога, которую проткнул Клайд, подогнулась под ним. Он повалился на пол. Ногу он практически не чувствовал. Его зеленые штаны теперь были бордовые. Лезвие ножа сверкнуло перед его носом. Твик со всей силой ударил вилкой в тот момент, когда Клайд поворачивался, чтобы нанести новый удар. Клайд наткнулся на вилку, которая глубоко вошла в него. Теплая кровь полилась Твику на руки. Мальчик завизжал во весь голос. — Боже… что я наделал… — сказал Клайд, схватившись рукой за вилку. Клайд смотрел, как из него течет кровь, надеясь, что это очередной кошмар. Голова позади них продолжала раскачиваться, настукивая паучьими лапками цирковой марш. Твик всё ещё видел там Рональда, который продолжал звонко и мерзко смеяться. Твик продолжал кричать, осознавая, что они оба в луже крови, они оба умирают. — Что я делаю… — Клайд двинулся к входной двери. Его шатало в разные стороны, как пьяного. Он наткнулся на стул и перевернул его. Его рука пыталась хоть за что-то зацепиться, но он лишь всё скидывал на пол. Добравшись до двери, он открыл её и убежал. Твик же возился с пряжкой ремня, едва чувствуя пальцы. Наконец расстегнул и вытащил из шлевок, обернул кровоточащую ногу, крепко затянул. Держа ремень одной рукой, пополз к столу, на которой стоял телефон. Он весь трясся, перед глазами всё плыло, а сознание покидало его. Твик подсунул под себя здоровую ногу и начал подниматься. Стоя на одной ноге, он потянул к себе телефонный аппарат, на котором было написано лишь три номера: мамы, президента и скорой помощи. Дрожащими пальцами Твик набрал номер больницы: 555-3711. Пошли длинные гудки, Твик закрыл глаза, стараясь подавить в себе панику, чтобы прямо тут не вскрыться. А потом его глаза расширились от страха. Ему ответил клоун Пеннивайз. — ПРИВЕТ, ТВИК ТВИК! — пронзительно закричал ему в ухо клоун. — Ну че как ты? Как поживаешь? Крэйг не успел в этот раз прийти, да? Жаль, что так и не увижу, как вы шпехаитесь. А я ведь думал, что ты уже сдох. А ты как таракан. Но Клайд такой трус, без моей помощи он бы ничего этого и не сделал. Круто я могу влиять на рассудок, да? Хочешь воздушный шарик, Твик? Хочешь шарик? Передавай привет мертвой матери твоего дружка. Хочешь шарик? Взгляд Твика сместился на часы, он совершенно не удивился, когда увидел в них мертвое лицо Крэйга, серое, истекающее кровью. Его глаза закатились, виднелись только белки. Внезапно Крэйг высунул язык, часы начали звонко бить. Рука больше не держалась за стол, Твик с грохотом упал на пол. Трубка болталась из стороны в сторону. Ему с трудом удавалось стягивать ремень на ноге. — Привет, Твик Твик, твой паренек, наверное, очень рассердится, когда увидит тебя в таком положение, а что он сделает с Клайдом? Ух, это всё интереснее и интереснее. Думаю, в этот раз даже не придется копаться в его голове, — Радостно кричал Пеннивайз из мотающийся трубки. — Как забавно, что он так и не узнает, что я дергал его за невидимые ниточки, я такой к-к-кук… куколд короче. — Если меня кто-нибудь слышит, — прохрипел Твик. — Пожалуйста, помогите. Меня зовут Твик Твик, мне двенадцать лет. Я нахожусь в доме под номером «17091» и истекаю кровью. Если вы здесь, то, пожалуйста, быстрее. Я вас не слышу, мне не дают вас услышать. Пожалуйста, скорее. Он лег на бок, подтягивая ноги к груди. Дважды обмотал ремень вокруг правой руки и попытался сохранить сознание до прихода помощи, но у него это не вышло.. — Привет, Твик Твик. Как дела? — продолжал кричать Пеннивайз из свисающей трубки. — Как поживаешь, больной ублюдок? Хочешь шарик? Привет, Твик Твик…

III

Стэн хочет обматерить человека, который разрешил детям всё-таки отпраздновать Хэллоуин, хотя каждый день эти дети и так сталкиваются с самым настоящим ужасом без дешевого костюма, но с самым настоящим чувством голода, однако про директора так говорить нельзя. Стэн же не отброс общества, а уж тем более не зануда, поэтому он тоже идет. Была одна проблема: у Стэна с его друзьями были парные костюмы. Идея так одеться пришла в голову Кенни примерно год назад. Они даже позвали Баттерса участвовать в этой авантюре, так как им не хватало пятого персонажа. Они целый год собирали реквизиты, чтобы выглядели прямо, как персонажи мультика. И вот Стэн стоит в костюме Фреда Джонса . Такая же белая кофта с синим воротником, синие слаксы, тёмно-жёлтые туфли и оранжевый аскотский галстук, даже светлый парик нашел. Хотя казалось, что проще будет покраситься, но мама не разрешила портить волосы, а папа сказал, что только геи красят волосы, хотя сам в молодости и не такое с волосами вытворял. Хотя он тот ещё пидорас. Стэн понял, что всё плохо, когда в школьной столовой не знал, куда сесть. Кенни сидел рядом с Баттерсом, который почему-то игнорировал Картмана. Последний из-за этого так сильно бесился, что специально сел напротив и не сводил с него взгляд. Они играли в гляделки всю перемену, между ними были настолько сильное напряжение, что Кенни отсел к готам, лишь бы не присутствовать рядом, а то складывалось ощущение, что они сейчас оба взорвутся. Картман начал шевелить пальцами, Стэн только позже понял, что они общались на языке жестов. С каких пор Картман и Баттерс знают язык жестов? И зачем они его выучили? Картман на языке жестов злобно показал: «Перестань меня избегать!» Получалось у него это очень плохо, так как из-за отсутствия указательного пальца на правой руке некоторые слова были непонятны, приходилось переспрашивать. А когда Баттерс всё понял, то махнул правой рукой в сторону, отвечая: «Нет!» Картман оттопырил остатки указательного пальца, выставил руку вперед и сделал ею два неполных оборота: «Почему?!». «Не знаю! — Баттерс слишком агрессивно поднял средний и указательный палец на обеих руках и поднес их к голове, параллельно пожимая руками. — Точнее, не помню!» «Ну тогда перестань меня избегать!», — Картман сейчас пальцы себе сломает. Баттерс указал на него указательным пальцем, а потом мизинцем. Показал средний палец, Картмана это уже разозлило, и оттопырил большой палец: «Пошел ты в задницу, ублюдок!» Картман от такой наглости ахнул и как начал снова агрессировать пальцами: «Ты обнаглел? Кенни живой, ты живой. Так что перестань выебываться.» Баттерс, кажется, сейчас сделает своими пальцами какую-то запретную технику из «Наруто» или произойдет «расширение территории»: «Я больше не хочу участвовать в твоих идеях. Это всегда плохо заканчивается». «Ладно, — Картман махнул на него рукой. — Я куплю тебе того плюшевого медведя». Баттерс прокашлялся в кулак, потому что подавился, дергая рукой вперед и назад, что на языке жестов это значит: «Хуесос». Эрика это задело: «Ах, ты сволочь». «Извини, — Баттерс начал махать руками, но уже Эрик был хозяином положения. — Я подавился, я не хотел». Эрик начал материть Баттерса пальцами, Стэн закатил глаза и ушел есть к компании страшных мальчиков, которые обслюнявили его столовые приборы, потому что Кенни застрелился, когда Стэн подошел к нему поговорить. Кайл же его просто игнорировал. Точнее, не так. Они всё ещё сидели вместе. Стэн даже набрался смелости, чтобы попросить у друга ручку, надеясь, что так завяжется диалог. Но Кайл просто молча отдал ручку, даже не посмотрев в его сторону. Стэн написал ему записку, Кайл её съел, даже не развернув. Он не отталкивал от себя Стэна, ничего такого, даже не ругался. Он просто его не замечал, вёл себя с ним, как с чужаком, будто в детском саду не они писали в горшки, которые находились рядом с друг другом, и держались за руки для моральной поддержки. Кайл кивал головой, пожимал плечами, но и ничего не говорил. Лучше бы он обматерил его, чем вот это всё. Так бы было намного проще, так бы Стэн мог понять, что тот чувствует. Но Кайл продолжал молчать, продолжал делать вид, будто они незнакомцы. Незнакомцы, которые знают про друг друга практически всё. Незнакомцы, которые всегда были вместе, они идеально дополняли друг друга. А сейчас Стэн чувствует, как от него оторвали частичку чего-то очень важного и нужного. Стэн редко такое говорит, но в тот вечер Рэнди был прав. Но за эти пять дней они стали такими чужими, что Стэн уже начал сомневаться, что они вчетвером когда-то дружили. Единственное, что напоминало Стэну о их крепкой дружбе: парные костюмы на Хэллоуин. Стэну стоило остаться дома или хотя бы сделать быстро себе новый костюм, но он берет мешок для конфет и корзину с клубникой, надевает куртку и идёт в школу, которую украшала Венди. Хотя этот город и без всякого праздника был просто жутким. Его друзья (бывшие или нынешние, неважно уже) явно нашли себе новые костюмы, Стэн будет выглядеть глупо. Но он идет, гордо подняв голову, будто самый модный крутой. А ещё Стэну стоило признать, что он был мудаком. Шерон Марш пришлось оплачивать лечение отцу Венди. Сама Тестабургер несколько раз ему писала, что не держит зла, ей очень хотелось поговорить и обсудить состояние Стэна, особенно после смерти Шефа. Она, наверное, искренне хотела помочь. Стэн даже не удосужился ответить. Стэн злился на Венди. Злился, так как она не понимала всю серьезность ситуации. За ними охотится необычный маньяк, это банально даже не человек. Просто спрятаться не получится. Оно придёт за каждым. А Венди думала только о том, как снова стать лицом школы. Стэну помогать ей совершенно не хотелось. Ему надоело слушать о том, какой она станет счастливой, когда снова все начнут её уважать. Не будет она счастливой, просто её мать будет ей довольна, а сама Тестабургер явно мечтает о другом. Венди также показушно закрывает уши, когда Стэн заикается о клоуне. Но сейчас он нёс в руках целую корзину с клубникой, так как Венди один раз сказал, что любовь — это, когда он принёс тебе клубники в декабре. Сейчас всё ещё октябрь, но лучше раньше, чем никогда. В школе свет был приглушен, из каждой колонки доносилась ритмичная и жуткая музыка, что пол дрожал. Все стены были украшены постерами из фильмов ужасов, тыквами, скелетами и вырезками из газет про всяких маньяков. Вокруг бегали школьники в пестрых и страшных костюмах. В углу стоит Рэд МакАртур в костюме медсестры убийцы, а в руках она держит сделанную своими руками бензопилу. Хотя Стэн не удивился, если бы притащила настоящую. Рядом с ней стоял Крэйг, который пришел в своей обычной одежде, но с маской из фильма «Крик». Он её ещё и снял, потому что в ней было жарко. Вокруг них кружилась Николь в костюме пчелы. Джимми сегодня был приведением, он рассказывал очередной анекдот: — К-к-как чёрн-н-н-ная женщина б-б-б-борется с прест-т-т-тупностью? — Рэд загадочно улыбнулась, скрестив руки на груди. Крэйг закатил глаза. — Д-д-д-делает аборт. Рэд начала звонко смеяться, Николь отвесила Джимми подзатыльник, но тот продолжал гаденько хихикать. Крэйг постоянно оглядывался, явно искал кого-то. — Ого, Кенни нарядился Дафной, — говорит кто-то из компании парней и смеется. Стэн оборачивается. Перед ним стоит Кенни в старом, но идеально выглаженном обтягивающем фиолетовом платье, которое он явно одолжил у матери, а на голове красовался рыжий парик из настоящих волос. Это были волосы Кайла, которые они стригли на протяжении года, чтобы сделать такой идеальный парик своими руками для Дафны Блэйк. Хорошо, что у Кайла быстро растут волосы. А Кенни всегда прекрасно играл женщин. Эта роль была создана для него. Кенни махал всем рукой и посылал воздушные поцелуи, а когда заметил Стэн, то заметно помрачнел, пряча лицо за париком. Стэн потёр двумя пальцами переносицу. Хорошо, он хотя бы не один так вырядился. Плохо, что Кенни банально с ним даже не поздоровался. — То есть ты хочешь сказать, что я не главный герой?! — рявкнул Картман. — Я изначально это говорил! А ещё ты не очень подходишь на эту роль, так как Шэгги очень тощий. На Картмане была зелёную спортивную футболка, которая была ему мала. Торчало его жирное пузо, кажется, футболка даже где-то порвалась. На голове творился полный бардак, Стэну даже казалось, что он не мылся несколько дней. Стэн бы и не удивился, если бы выяснилось, что Картман так и не посмотрел «Скуби-Ду», потому что Шэгги Роджерс был очень похож на хиппи. А Картман осуждает хиппи. — Ах ты паразит, у меня кость широкая! — Эрик, не надо! Баттерс в эту ночь был псиной. Точнее самим Скуби-Ду. Стэн мысленно пометил для себя, что без Баттерса у них бы не получилось собрать полный комплект. Леопольд набросился на Стэна. Корзина с клубникой падает на пол. — Боже, я так рад, что вы все всё-таки оделись так, а то меня уже засмеяли за костюм «санной собаки». Они разве не признали во мне Скуби-Ду? Я разве не похож? — Баттерса, кажется, уже успели смешать с говном. Стэн отодвинул его от себя, поднял с пола корзину, проверяя, чтобы ни одна ягодка не выпала. — Мы все? — спросил Стэн. Баттерс нахмурил брови, выражая полное недоумение вопросом, и указал головой в сторону. Там стоял Кайл в образе Велмы. Они очень долго искали парик, который сможет полностью прикрыть его волосы, Кайл уже думал подстричься налысо. Стэн ему запретил. Сейчас Кайл стоял, злобно топал ногой, скрестив руки на груди. Одежду они позаимствовали у Шелли, которую она носила ещё в начальной школе и хотела сжечь этот позор. А тут к ней в комнату заявился её младший брат и забрал её старый мешковатый оранжевый свитер и красную юбку, не объяснив даже зачем. На носу красовались черная оправа очков дедушки Стэна. Пришлось вытащить линзы, так как Картман на полу валялся, когда Кайл впервые их надел. — Эрик ещё издевается надо мной. — В смысле? — Ну… — у Баттерса забавно свисали собачьи уши. — Он сказал, что я совершенно не похож на Скуби-Ду, поэтому предлагал измазать меня в собачьем дерьме. — А ты что? — А я тебя заметил и побежал к тебе. Что у вас происходит, кстати? Почему вы не разговариваете? Но Стэн ему не ответил, потому что заметил впереди девочку в фиолетовом костюме ведьмы. Свою ненаглядную девочку в фиолетовой ведьминской шляпе, которая сейчас держала за руку Толкина. — Это что такое? — корзина с клубникой в очередной раз падает на пол, когда Стэн подходит ближе. — Что? — Венди вздрогнула от грубого мужского голоса, но сразу же нахмурилась, когда поняла, кто стоит перед ней. — Что за странный костюм, чувак? — спросил Толкин и хмыкнул. Стэн грубо оттолкнул его в сторону. — Эй! — Заткнись, — рявкнул Марш. — Это называется «Стэн, я устала ждать, пока ты разберёшься со своими гребанными тараканами», — Венди скрестила руки на груди, выставив одну ногу вперёд. Толкин прокашлялся в кулак и отошёл в сторону. — Что ты имеешь в виду? — А то, что ты совершенно перестал замечать меня. Я все эти два месяца пытаются хоть что-то сделать, а тебе будто плевать. — Ну извини, выжить мне куда важнее твоей грёбаной репутации в школе. — Ну да, давай. Сделай из меня злодейку. Я же такая эгоистка, думаю только о себе. — Судя по всему так и есть. — А что это меняет? Я хочу жить в комфорте, я не хочу гнаться за чем-то мифическим и непонятным, чтобы меня убили где-нибудь в подворотне. Мне тоже страшно, Стэн, очень, но я и не собираюсь лезть туда, куда не надо. Пока я соблюдаю правила безопасности, всё будет хорошо. — Не будет! — Стэн настолько агрессивно крикнул ей эту фразу в лицо, что это больше напоминало животный рык. Венди вздрогнула. — Ты можешь умереть в любой момент. Как ты этого не понимаешь? — Окей, ты прав. Я могу умереть. Так почему я не могу прожить эту жизнь счастлива, а не гнаться за чем-то? А может лучше мне заранее лечь в могилу и ждать своего часа? — Вот от тебя я этого слышать не собираюсь. Сначала реально научусь жить эту жизнь счастливо, а потом втирай мне эту дичь. Удачного вам вечера. Венди настолько сильно возмутили эти слова, что она первые минуты не знала, что и сказать, а только возмущённо открывала и закрывала рот, издавая непонятные звуки. Картман обычно в такие моменты называет её «курицей». — Сейчас яйца тут отложишь, курица, — крикнул Картман. Венди показала ему средний палец и сделала шаг вперед. Стэн слышал, что она идёт за ним, но даже не обернулся, а наоборот только ускорился. — Ну и пошел ты, придурок! Никогда не смей даже подходить ко мне. Понял? — крикнула ему вслед Венди. Стэн помахал ей рукой. Кайл переглянулся с Кенни. — Из тебя получилась бы очень страшная девочка, бро, — внезапно сказал Кенни. Кайл глянул на свои волосатые ноги и кивнул. — Зато ты настоящая принцесса, — Кенни хихикнул, прикрыв рот рукой. — Всё нормально? — Толкин хотел положить свою руку на плечо, но Венди оттолкнула его и пошла вперёд. — Пойдем. Прошли они мимо Бебе, которая стояла в углу и смотрела куда-то вперёд, явно засыпала на ходу, судя по тому, как она долго моргала. Барбара Стивенс в эту ночь была дьяволицей. Твик нашел у себя красные рожки, которые могут мигать, если нажать на кнопочку. Они так сильно понравились девочке, что теперь она красуется перед всей школой в них. Бебе сама сшила себе длинную в пол черную юбку, которая идеально подходила красной рубашке с узорами. Бебе закрыла глаза, положив свою холодную руку на лоб, надеясь, что хотя бы так получится держать равновесие и не упасть тут. Но как только она расслаблялась, то чувствовала, как внутри неё гниют черви. Она об этом рассказала Твику, когда в очередной раз боялась уснуть, но во всём организме была такая слабость, что Бебе было больно моргать. — Твик, — прохрипела девочка. Она практически не проговаривала слова, даже губами не шевелила. Мальчику пришлось отложить приставку в сторону и чуть ли не вплотную к ней сесть, чтобы разобрать хоть что-то. — А вдруг я умерла той ночью. И на моём теле проросли ромашки. Твик на это нервно хихикнул. Бебе никак не отреагировала, продолжая смотреть в одну точку. Силуэт Твика плыл перед глазами. — Ты жива, — ответил ей мальчик, накрывая одеялом, чувствуя, как сам начинает трястись. — Всё будет нормально, не бойся. — Я чувствую, как внутри меня ползают насекомые, — были бы силы, то Бебе бы капризно прокричала эту фразу ему прямо в лицо. Но она смогла только пробубнить это себе под нос. — У тебя глисты?! — крикнул Твик. — Ой, да пошел ты, — Бебе начала его бить ногами, а Твик орать. В дверь постучали и сразу же в комнату зашли Крэйг, Джимми, Толкин и Клайд. — Привет, Твик, нас впустила твоя мама, — протараторил Крэйг и сел рядом с Твиком, потрепав его по голове. — Привет, Бебе. — Привет, я сейчас ухожу, — девочка привстала, но Клайд её остановил, сжав плечо. — Не, оставайся, — Клайд заглянул ей в глаза, нахмурившись. — Ты вся бледная. Ты не заболела? Бебе отрицательно покачала головой, чувствуя, как ей становится плохо с каждой секундой. Клайд обнял её, прижимая к груди. Мальчики уселись на диван, начав выбирать фильм, которые они собирались сегодня посмотреть. Клайд гладил Бебе по волосам и зачем-то перечислял в ней всё, что свойственно живому человеку. — Ты растешь, дышишь, двигаешься, у тебя теплая кожа, я слышу, как бьется твое сердце, у тебя работает мозг... Он знает, что она чуть не умерла? Откуда? Бебе глянула на Твика, тот не должен был кому-то это рассказать. Твик не такой человек. Клайд будто сам всё понял. — Знаешь, у каждого из нас есть тараканы в голове, — зачем-то сказал Клайд. Бебе изгибает бровь и у неё на лице большими буквами написано «ты дебил?». — У тебя всё в порядке? — более мягко спросила Бебе. — Да. О, фильм начинается. Бебе переводит совершенно незаинтересованный взгляд в сторону телевизора и удивленно открывает рот. — Не хочешь погулять 31 октября? Так они и договорились все вместе встретиться погулять, потому что Клайд испугался гулять с ней наедине. Но почему-то Клайд и Твик так и не пришли, хотя обещали. — Где их носит? — спрашивает вслух Бебе, смотря в окно, чтобы выследить Клайда и Твика. Это немного напрягало. Твик никогда в жизни не опаздывает. Он настолько нервный, что приходит за два часа заранее. А Клайд должен был её встретить ещё возле дома, но почему-то она сейчас стоит одна в коридоре школе. Все уже начали собираться в актовом зале. — Эй, шлюха! — Бебе оборачивается. Там стоят её одноклассницы со старшеклассниками. Кажется, от них Твик убегал, когда запрыгнул к ней в дом. Каких их там? Синий и Толстый. Так их называл Твик. К ним подошел ещё один. Самый высокий, старшеклассник, который пугал больше Рональда Леффлера, Царство ему Небесное. Скотт Тенорман. — Под твоей юбкой сетчатые колготки? У своей старой дряхлой мамаши забрала? Это была Энни Найттс. Сегодня она была в костюме Франкенштейна. Точнее сделала себе зеленое лицо и надела красивое платье. Рядом с ней стояли её подружки: Нелли, Дженни и Лора. Они втроем были одеты мумией. Хотя схема была такой же: обмотались бинтами и образ готов. Раньше они все вместе дружили, но потом они становились всё старше и старше. Менялись интересы, И вот Бебе смотрит на девочек, с которыми когда-то спаривала кукол, и спрашивает себя: «Когда всё пошло не так?» — Отъебись, — сквозь зубы сказала Бебе. Наверное, всё пошло не так, когда про Барбару Стивенс пошли грязные слухи. Она всегда росла быстрее своих сверстниц, она была красивой, но многим это не нравилось. Венди всячески поддерживала её, ломала парням руки, когда они просто случайно бросали взгляд на её подругу. Но Бебе всё равно замечала на себе злой взгляд лучший подруги, когда она стояла рядом со Стэном. Бебе очень надеется, что ей кажется. Рэд и Николь тоже всегда были рядом, не давали в обиду, наоборот они вчетвером сблизились. А вот остальные… Многие задумывались, кто более жестокий: девочки или мальчики? Мальчики любили решать всё кулаками, Баттерсу и Пипу всегда доставалась больше всего. У них всегда всё заканчивалось тем, что кому-то сломают конечность, кому-то разобьют лицо, а кого-то испачкают в говне. Слишком банально. Девочки же использовали другие методы. У прекрасного пола не принято распускать руки. Девочки всегда работали издалека. Их прекрасный голосок шептал всякие гадости, а потом уже вся школа знает, что в детском саду ты писалась в кровать. Они пишут грязные и постыдные записки от твоего лица, а потом подкладывают в рюкзак мальчика, который тебе нравится. Они опозорят тебе перед всеми, потому что им всего лишь противно с тобой находится, так как у тебя прыщи на лбу. — Ой, разве красивой кукольной девочки можно такие слова произносить? От тебя так грязно звучит мат, — сказала Энни и захихикала. — Мне всё равно. Бебе отворачивается и делает шаг в сторону, но её плечо сжимают, заставляя остановиться. — Я не договорила, — перед Бебе появился Скотт, который был выше её на три головы. — Куда ты, куколка? — Скотт схватил её за подбородок и потянул на себя. — Энни, держи своего парня при себе, — сказала Бебе и шикнула, когда парень сжал её щеки сильнее. — Это ты держись подальше от Клайда, — Энни подошла ближе. От неё пахло приторными духами и тухлой вишней. Бебе сморщилась. — Я не виновата, что Клайд не обращает на тебя внимание. — Ты просто слишком доступная, он наиграется и уйдет, — возможно, Бебе чувствовала бы себя более уверенно, если бы она нормально спала, а ещё если бы Скотт Тенорман не трогал её за подбородок и щеки. — А мне кажется, что просто ты слишком скучная. Энни замахнулась, Бебе ударила коленом Скотта по паху, тот взвыл от боли, отпустив её лицо. Энни промахнулась. Барбара Стивенс выбежала в одном платье на улицу и, не сбавляя скорости, помчалась вперед. Рядом был уборщик школы, единственный взрослый, который был поблизости, но этот старик был настолько глухой, что если Бебе будет орать ему в ухо, то Энни спокойно успеет догнать её, вцепиться в волосы и вырвать глаза своими ногтями. — ДОГОНИТЕ ЭТУ СУКУ. Бебе побежала дальше, не смотря на снегопад. Она пыталась контролировать дыхание, но получалось с трудом, так как она слышала, как эти чертовы старшеклассники ускорялись. Бебе не знала, что они собираются с ней сделать, но что-то ей подсказывало, что ей нельзя останавливаться, иначе произойдет что-то очень плохое. Вряд ли они собираются хлопнуть её по спине со словами: «Теперь ты вода!» И когда перед Бебе появились ворота с красной надписью на них: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН», — она рванула изо всех сил. В боку пока не кололо, но Бебе чувствовала, как мурашки бегали по всему телу, зубы стучали, а грудь побаливала. Хотелось послать свою мать с её чертовыми генами куда-нибудь подальше. У полуоткрытых ворот Бебе оглянулась. Синий и Скотт Тенорман отставали шагов на десять, Толстый на сорок, а девочки были ещё дальше. Но даже с такого расстояния она смогла разглядеть ненависть в… жёлтых глазах Энни. Бебе очень сомневается, что это были линзы. Бебе проскочила в щель, резко развернулась и закрыла ворота прямо перед носом Скотта. Щелкнула задвижка. Минуту спустя Толстый врезался в сетчатые ворота. Синий искал рукоятку, которая поворачивала бы задвижка, но ничего такого не было. Задвижка открывалась и закрывалась только изнутри. — Вот стерва. Ты нечестно играешь, — крикнула Лора, когда она с девочками подошли ближе, и сильнее закуталась в куртку. — А вы как будто честно играете? — тяжело дыша, спросила Бебе, чувствуя, как начало болеть горло. — Три взрослых парня бегают за девчонкой. Это честно? — Нет, — слишком грустно ответила Лора. Энни оттолкнула её в сторону и подошла ближе. Бебе заметила в глазах остальных девочек тревогу, недопонимание и капельку страха. Это не к добру. — Открывай, шмара! — проревела Энни и начала трясти ворота с такой силой, что даже парни удивленно на неё посмотрели. — Немедленно открой! Ты слышишь меня, шваль?! — За языком следи! — ровным голосом ответила Бебе и показала ей средний палец. — Открывай! — рявкнула Энни. — Открывай, тварь! Бебе попятилась от ворот, уже двумя руками показывая неприличный жест. Сердце гулко стучало в груди. Энни действительно сейчас пугала. Это понимали и её друзья. Девочки выстроились вдоль ворот, кричали обзывали словами, за которые надо дать по губам: потаскуха, жополизка, подстилка, дрянь, давалка. Бебе хотела убежать, как Скотт крикнул ей в спину: — Ты можешь убегать и дальше, но от правды ты никуда не денешься. Бебе остановилась. Скотт коварно улыбнулся. — Каждый житель Южного Парка знает, что миссис Стивенс сосала богатым мужикам, чтобы оплатить все свои долги. А ты лежала рядом и плакала, так как твой подгузник был весь засранный. Бебе застыла с таким изумлением, будто её ударили по животу и теперь она не могла двигаться. Она обернулась, надеясь увидеть в глазах Скотта хоть намек на то, что он сейчас врет. Он говорил правду. — Далеко ушла от своей мамаши? Её мама ничего такого не делала, но Бебе с четвертого класса слышит от матери: «Моя милая принцесса, ты такая идеальная и красивая, даже мой друг вчера это заметил, ты помнишь его?». Откуда весь Южный Парк знает про это. Почему они все решили, что Бебе такая же? Они похожи внешне, но это не значит, что Барбара станет её копией. Бебе слышит: «Почему ты меня тоже не знакомишь со своими мальчиками? Я надеюсь, тебя никто не обижает?». И мать после этих слов обнимает её со всей силой и любовью. «Девушкам так тяжело выжить в этом мире среди тварей с членом, но ты сильная и красивая, тебе будет проще...». Проще не будет. — Зато у меня хотя бы есть любящая мать, Скотт, — ответила Бебе. — Какой бы она не была, чтобы она не делала, она любит меня, поддерживает во всём. И она живая! — Скотт был зол, безумно зол. Бебе смотрела на него, держа голову ровно и высоко, хотя прекрасно понимала, что если он захочет, то он без всякого труда свернет ей шею. Бебе смотрит на Энни. — А ещё мы с Клайдом целовались, пока ты ждала его возле школы, чтобы вместе пойти до остановки. Энни завопила от ярости, заставила парней подсобить её, и вот она ползет вверх по воротам. Скотт последовал её примеру. Бебе повернулась и помчалась вперед, надеясь, что она не замерзнет до смерти, хотя она уже не чувствует своих рук. По закону тупых жанров кино она споткнулась и упала, чувствуя боль в левой лодыжке. Кажется, она порвала юбку. Бебе тихо выругалась, но быстро встала и побежала дальше. Услышала грохот: Скотт, Синий и Толстый перебрались через забор. — Бегом за ней! — продолжала визжать Энни. После её слов никто не шевельнулся. — Парни, вы оглохли? Я сказала: «бегом»! — Синий и Толстый одновременно вздрогнули, но направились в сторону Бебе. — А что мы с ней сделаем, когда поймаем? — спросила Лора, вопросительно и невинно наклонив голову. Нелли и Келли в ответ кивнули. Девочки чувствовали, что им всем нужно остановиться, иначе ничем хорошим это не закончиться. — Научим тому, как должны себя вести воспитанные принцессы, — Энни посмотрела на подруг своими темными и злыми глазами, девочки одновременно ахнули, сделав шаг назад. Этой страшной ночью они и правда сделают что-то ужасное, если не остановятся. Бебе знала, что старшеклассники приближаются, а сил бежать быстрее уже не было. Грудь болела от холода и быстрого бега, а грохот, с которым ломились Скотт, Синий и Толстый, вызывал чувство, что за ней гонятся не люди, а бешеные звери. — Помогите! — крикнула Бебе, надеясь, что кто-нибудь её услышит. Синий вцепился в её светлые кудри и со всей силой потянул на себя, из-за чего девочка упала в сугроб. Бебе закричала громче, начав вырываться. — Чего ты как китайская игрушка? Весь вечер ломаешься, — а это был Толстый, который тяжело дышал и держался за бок. Он хотел помочь другу, но Бебе со всей силой зарядила ему ногой по носу. Парень болезненно завыл, кажется, Барбара сломала ему нос. — Вот ты сучка. Толстый схватил своими потными и жирными руками Бебе за ноги, но тут ему в плечо кинули кусок льда. — Э, это что за хуй… — ещё один кусок льда прилетел ему по шее. — В яблочко! — радостно крикнула Рэд и дала Крэйгу пять. — Ты прям стрелок! — Отпустите её! — грозно крикнул Крэйг. — И проваливайте. — Д-д-да, вам т-т-тут не ра-д-д-ды, — а это был Джимми, который своими слюнями заплевал лицо Николь. Девочка поморщилась, но крикнула что-то неразборчивое в качестве поддержки. — Чё вы там вякнули? — Синий сделал к ним шаг, всё ещё держа Бебе за волосы, но тут в него разом ударили четыре кусочка льда: брошенный Крэйгом Такером попал в грудь, Джимми Волмер попал в голень (это был его единственный кусок льда, который он успел сюда притащить), Николь Дэниэлс — в плечо, а Рэд МакАртур — в живот. Синий завопил. Он вытаращился на них, не веря, что малышня его уделала, и упал на спину, отпустив наконец-то Бебе. — Сволочь, помоги мне! — кричал Синий своему жирному другу, который стоял, открывал и закрывал рот, как рыба. — Атакуем! — радостно приказала Рэд, которую отец научил одному единственному правилу: «Если драка неизбежна, то бей первой», — и, не дождавшись ответа, побежала вперед. Крэйг, Джимми и Николь последовали за ней, кидая куски льда в парней и стараясь не задеть Бебе. Старшеклассники нагибались, чтобы вооружиться, но прежде, чем они успевали сделать хоть что-то, их закидывали льдом. Толстый закричал от боли, когда Джимми врезал костылей ему по скуле, разбив её в кровь. Он отступился на пару шагов, бросил все камни, заплакал и убежал. Скотт Тенорман бросил одну из сосулек и поранил руку Рэд. Она вскрикнула. Крэйг бросился на Скотта и врезал с такой силой, что Скотт на секунду подумал, что у него оторвалась голова. А потом Крэйг почувствовал неприятную боль в ухе, в которое угодил брошенный Синим кусок льда. Но это не помешало Такеру ударить ногой по левому бедру Скотта. Тот рухнул на спину и завопил. — Нельзя обижать девочек. Тебя разве этому мама не научила? — яростно закричал Крэйг. — Ах, прости, забыл. Ты же сирота, — и пнул его. — У-у-убирайтесь от-т-т-тсюда, — сказал Джимми и наступил костылем на руку Синего, который валялся возле его ног. Тот болезненно вскрикнул. — И-и-и-иначе б-б-б-буду б-б-бить с-с-сильнее. Синий глянул на Джимми, понимая, что тот не шутит. Он переглянулся с Толстым. У того из носа ручьем текла кровь. У Синего кровь текла по щеке из рваной раны на голове. Скотт шевелил губами, смотря на Крэйга. — Вы не р-р-р-расслышали? — А если не уйдем? — властным голосом спросил Скотт, будто он хозяин положения. Но в его глазах Крэйг видел совершенно иное: Скотт понимал, что в очередной раз проиграл. Крэйгу следовало бы радоваться, что это закончилось, но он не мог сосредоточиться, пока не найдет Твика и Клайда. — Тогда мы вас добьем. Бебе подошла к Крэйгу, держа осанку ровно, словно это не она сейчас валялась в снегу. Её губы посинели, Скотт слышал, как стучали её зубы, а её тело тряслось. Но Бебе всё равно стояла ровно, возвышалась над ним. — Ты гребанная шлюха! — крикнул Скотт, и в него полетело четыре куска льда. Он вскрикнул, провалившись в сугроб. Он перевел взгляд с суровых совсем взрослых лиц этих сопляков на испуганные лица Синего и Толстого. Они оба пожали плечами, показывая всем своим видом, что они не собираются ему помогать. Скотт поднялся, всхлипывая. Снова дети смешали его с говном. — Я вас всех прибью, — сказал он и пошел спиной вперед к своим друзьям. — А если и не я, то это сделает за меня маньяк. — Пошел ты! — пискляво крикнула Рэд. И они ушли, опустив головы, не оглядываясь. Крэй одел Бебе в свою куртку. Рэд и Николь подбежали к подруге, начав её обнимать и согревать своими телами. — Ты в порядке? — спросила Николь, прижимаясь ближе. — Да. Спасибо вам большое, — Барбара стучала зубами, ластясь к чужим рукам и кутаясь в чужую куртку сильнее. — Ты не видела Клайда и Твика? — спросил Крэйг, встав напротив девочек. — Нет, — Бебе надеялась, что они были уже в школе и развлекались. И Стивенс совершенно не понравился тон Такера. Видимо, им ещё нельзя выдыхать. Этот вечер только начался. — Я ждала их возле школы, но они не было, а потом пришли эти. Я была уверена, что они с вами. — Не нравится мне это всё, — Крэйг посмотрел куда-то в сторону, будто он знает что-то такое страшное и ужасное, но не готов пока с этим делиться. «Что-то случилось», — подумал он. Эта мысль так внезапно появилась в его голове, что мальчик вздрогнул. Крэйгу показалось, что он произнес эти слова вслух, но он молчал. Но по глазам своих друзей понял, что эта мысль посетила каждого. «Случилось что-то страшное, — вновь подумал Крэйг. — И да поможет нам Бог, так как это только начало. Нас всех ждет воистину ужасное. Господи, помоги, нам выжить». — Надо их найти. — Сначала надо согреться, — отрезала Рэд и они двинулись в сторону дома Такеров.

IV

Венди хмурит брови, когда замечает в толпе фиолетовый шарик. Совершенно обычный шарик, но что-то в нём было такое, что ей совершенно не нравилось. Он летал слишком низко, никто его не задевал, все будто и не видели его. Толкин обнял её за плечи со спины и повернул её корпусом в сторону сцены. — Ты чего на месте застыла? — спросил мальчик, наклонившись немного, чтобы быть на одном уровне с Тестабургер. — Задумалась, — Венди краем глазом глянула в сторону. Шарика не было. — О чем? О Стэне? — Толкин как-то странно усмехнулся и повел её в сторону сцены, не убирая свои руки. — Постарайся не обращать на него внимание, хорошо? Тебе стоит сейчас подумать о другом. И он был прав. Сейчас у неё действительно есть шанс вернуть свою прежнюю репутацию. Если она сделает всё правильно, то, скорее всего, снова увидит уважение в глазах одноклассников. Она так долго готовилась к Хэллоуину. Покупала на свои сбережения украшения, вместе с актерским кружком подготовила сценку, выбрала музыку, которая многим нравится. Она хотела сделать этот праздник незабываемым. И пока всё идет так, как она и планировала. Но Венди поворачивает голову вправо. И в этот раз она ищет в этой радостной и разукрашенной толпе не уважение, а синие глаза, которые ей на самом деле очень нравились. Венди Тестабургер была идеальна во всем, а Стэнли всегда был пятном в её жизни. Им стоило окончательно расстаться ещё в четвертом классе, но Венди почему-то каждый раз возвращается к нему, хотя её окружали действительно достойные парни. Стэн пришел к ней с клубникой, наверное, он действительно чувствовал вину. И Венди не тупая. Она прекрасно видела постоянный страх в этих синих глазах. Она сама засыпала, положив под подушку кухонный нож. И если Венди пыталась отгородить себя от этого, то Стэн лез туда, куда не следовало. А Тестабургер не хочет быть подружкой супергероя. Венди хочет жить. Толкин встал рядом с ней, когда Венди подошла ближе к микрофону. — Я безумно рада вас всех видеть. Они все смотрели на неё. Венди осматривает зал, задержав дыхание. Их лица были размыты, искажены, словно фоновые персонажи. Венди моргает, теперь ей кажется, что лица стали похожи на морды голодных хищников: волки, лисы, медведи, совы. Они смотрели все с таким голодом, будто готовы были вцепиться в её ноги. Венди почувствовала, как трясутся её ноги. — И я также рада, что вы все смогли прийти и отметить вместе со мной Хэллоуин. Обычно мы не устраиваем такие мероприятия, но в такое неспокойное время лучше нас всем веселиться в помещение, верно? — Венди нервно засмеялась и посмотрела в конец зала. По спине пробежали мурашки. Там был клоун. Взрослый мужчина, который стоял в самом конце, очень далеко, но Венди отчётливо видела его лицо, в отличие от лиц других. Кажется, она заметила каждую морщинку, каждый волос его рыжих волос. В одной руке он держал тот самый фиолетовый шарик, а другой махал Венди. — Надеюсь, что вам всем всё понравится, потому что я правда старалась. Клоун отпустил шарик. Все хранят молчание, Венди не слышит даже перешептывания. — Что же, давайте страшно повеселимся этой ночью. Венди заметила этот фиолетовый шарик у себя на головой слишком поздно. А затем он лопнул и её окатило чем-то холодным и липким. Венди инстинктивно визгнула и закрыла глаза. Из-за зала кто-то закричал. Музыка стихла. Венди слышала только своё тяжёлое дыхание, как бьётся её сердце, чувствовала, как внутри кровь текла по её сосудам, разнося необходимые вещества. Венди будто надеялась найти в себе хоть что-то, что можно было охарактеризовать, как «такого просто не может быть, получается, это всего лишь ночной кошмар». Но ничего такого Венди в себе не нашла, а чей-то женский голос прокричал: — ГОСПОДИ, ЭТО ЖЕ КРОВЬ! Венди Тестабургер стояла в самом центре, все взгляды были устремлены на неё. Что-то тяжёлое ударило её по голове и упало ей за спину. Венди открыла глаза, надеясь, что сейчас она проснется, папа позовет её есть, мама снова будет обсуждать её оценки. Но лучше слушать упреки матери, чем… Венди Тестабургер вся в крови. Она с неё течет, капает. Ее с ног до головы облили кровью перед всей школой. Венди Тестабургер ВСЯ в крови. Кто-то засмеялся. Одинокий, испуганный и нервный смешок. И тогда Венди окончательно убедилась, что это не сон. Она правда была вся в крови, которая с нее течет, капает. Её, мать вашу, облили с ног до головы кровью перед всей школой. В очередной раз она стала объектом для шуток перед всей школой. Венди почувствовала, как от неё воняло. К смеху присоединился второй, третий. Девочки звонко и противно хихикали, прикрыв рот рукой. Четвёртый, пятый, десятый, двенадцатый, и вскоре смеялись уже все. Даже Толкин, который стоял рядом, еле сдерживал смех, закрыв рот и нос рукой. — Ты решила прийти в образе Кэрри Уайт ? — Боже, какой стыд. — Тоже потом нас всех телекинезом убьешь? Венди по-прежнему была неподвижна, не реагировала на смех, на колкие слова. Они снова смеются над ней. Венди Тестабургер навсегда останется посмешищем, больше не будет той любви, которую она правда заслужила, ведь она так старалась. Сколько она вложила в себя, в эту школу, в этих людей. А за два месяца Венди стала самым настоящим грустным клоуном. Только почему-то девочка не шутила, а окружающие всё равно задыхались от смеха. Да, это дебильная пародия на знаменую сцену из книги «Кэрри», но только у Венди нет сверхсилы. Она не может сейчас ничего сделать, чтобы они все наконец заткнулись. Девочка может только стоять, смотреть и всё. А они будут продолжать тыкать в неё пальцем, фотографировать. И Венди не сможет отмыться от этого никогда. Девочка обернулась, чтобы посмотреть, что на нее упало, и протяжно закричала, срывая голос. Многие закрыли уши, чтобы не слышать этого, а кто-то начал ещё громче смеяться, чуть ли не на полу валяться. Венди Тестабургер подняла с пола голову Аарона Хагена, который мечтал выступать на сцене, так как в будущем мечтал стать знаменитым актером. Но Венди ему не разрешила, говоря, что у него совершенно нет актерского таланта, чтобы представлять нашу школу. Этот мальчик пропал недели две назад, ушел после очередной репетиции в честь Хэллоуина, где Венди на него наорала при всех, сказав, что он всё только портит. Больше его никто не видел. А сейчас Венди держала его голову и кричала, а голос в её голове сказал: «Видишь, какая ты хорошая, исполнила мечту бедного мальчика. Он смог побывать на сцене. Теперь он может летать спокойно». Венди показала голову людям. Кто-то начал кричать вместе с ней, кто-то кидаться в Венди вещами, а смех — издевательский и презрительный — стал таким громким, что превратился во что-то совсем дикое и уродливое. Толкин рядом фыркнул и сморщился, почувствовав внутри себя странную смесь отвращения, раздражения и жалости. — Венди, это аморально. Аарон пропал, а ты показываешь всем его игрушечную голову, — сказал Толкин и отошел в сторону. — ОН ПРАВДА НАСТОЯЩИЙ, — вопила Венди. Сейчас она выглядела такой глупой. Голос ее напоминал резаную свинью, такой же писклявый и мерзкий. — Толкин, ну хоть ты мне поверь, — девочка вцепилась в его рукав его костюм, оставляя на них грязный кровавый отпечаток. Толкина передернуло от отвращения, он оттолкнул Венди, та упала на пол. — Венди, успокойся, это не шутки, — Толкин видел обычную игрушечную голову, которая была просто похожа на пропавшего мальчика. — Аарона, возможно, убили, а ты так над ним издеваешься. Иди лучше умойся, от тебя несёт, как от коровы. Венди прижала к груди голову, обвела взглядом окружающих. Волосы противно липли к лицу. Девочка в первом ряду показушно отвернулась и сделала вид, что её тошнит. — Получай, аморальная сука! — И уже каждый начал кидать в Тестабургер вещи: туалетная бумага, туфли, тампоны, еду. Венди убежала за кулисы. Она забежала в туалет, сразу же включила воду, пытаясь оттереть кровь, но ничего не получалось, она только сильнее её размазала. Кто-то с силой сжал её плечи. Венди закричала, поднимая голову. В зеркале отражалась Рэд МакАртур. Нос у Рэд наконец-то начал заживать, но девочка всё равно отказывалась принимать извинения, да и Венди как-то не пыталась нормально попросить прощение за всё это время. Наверное, им стоило поговорить сразу же в тот же день, а не оттягивать почти на три месяца. — Какой отвратительный запах,— Рэд показательно прикрыла нос рукой. — От тебя всегда несло, как от говна, а сейчас особенно. — Я… Рэд резко развернула Венди и зарядила ей со всей силой по лицу кулаком. — Нравится? — Венди тихо всхлипнула, когда у нее пошла кровь из носа, смешиваясь с кровью мертвого мальчика. — Боже, какая же ты жалкая. Ревешь по пустякам. Опозорилась перед всей школой, ты на всю жизнь останешься гребанным отбросом. Они все смеются над тобой, Венди. Ты только и можешь, что ныть. Фу, твои сопли смешались с кровью, сфоткаю, чтобы все видели. — Нет, пожалуйста. Но Рэд уже достала свой телефон и начала фотографировать со всех ракурсах, пока Венди пыталась прикрыться. — О, — протяжно сказала Рэд. — Вы только посмотрите. Венди Тестабургер снова хочет начать ныть. Из-за спины вышли другие девочки: Бебе, Николь, Хайди, Энни, Лора, Нелли и Дженни. — Какая ты жалкая, — сказала Хайди и в отвращении отвернулась. — Ты не достойна жить, — а это уже Николь, которая толкнула Венди. — Но не переживай. Лекарство есть, — Бебе протянула ей огромную банку с таблетками. — Нет, прошу, — Венди начала истерично плакать, её всю трясло. — ПОРА СЕБЯ УБИТЬ! — крикнули девочки хором. — Всех заебала ты, — сказала Николь Венди на ухо. — Давай, давай, скули сильнее, — прошептала Хайди уже в другое ухо. Венди посмотрела вперед. Там стоял тот самый клоун, которого она видела в зале. Он улыбался ей, Венди видела его гнилые зубы, через щели которых вылезали мухи. — Забудь свои мечты, — а это была Рэд, которую оттолкнула Бебе в сторону и прокричала: — Скорее ПОДЫХАЙ. — ПОДЫХАЙ! — ПОДЫХАЙ! Клоун набросился на Венди, схватив её за шею.