Быть богом

«Тот, кто возвышается над всеми, спустится с небес и высшей властью своей изменит Египет» — так гласило предсказание бога мудрости. Город солнца был взволнован этой новостью, слухи словно кровь по артериям, расходились все дальше и дальше, пока не захватили умы жителей самых глухих деревень. И следом, как гром среди дня — еще более невероятная новость «Богиня неба, Нут, оказывается, на сносях!» Колесо запустилось и с этого момента его было уже не остановить. «Неужели дитя богини в будущем станет правителем?» — спрашивал Египет. Сколько горя могут породить пустые пересуды. Господствующая в те времена богиня Ра не могла остаться в стороне и прокляла Нут. «Я запрещаю богине неба являть на свет детей ни в один из трехсот шестидесяти дней!» — такова была ее воля. Дожди обрушились на Египет не прекращаемым потоком. Безутешная мать молила бога мудрости, Тота о том, чтобы он нашел способ помочь ей. Тогда он отправился к богине солнца и предложил ей сыграть на спор в сенет. Ра согласилась и была повержена, тогда Тот пожелал, чтобы Ра прибавила к году пять дней. В эти пять дней и разродилась Нут, но счастье ее было не долгим. Первым родился Осирис, на второй день — Исида, следом за ней — Хормахет, но и это не все, в оставшиеся два дня родились Сет и Нефтида. Пятеро детей. Пятеро невинных душ к которым с самого рождения будут приставлены тысячи глаз. Разбитая Нут держала новорожденных в своих объятиях не в силах утаить слезы, которые падали на землю и проходили ниже и ниже, к самому сердцу Гэба, заставляя землю дрожать в бессилии. Бедные дети. Одного ребенка им хватило бы сил защитить, но пятерых… На пятую ночь к Нут на небесной ладье приплыл Тот и забрал новорожденных в свой храм. Его супруга, Маат, хоть и была обескуражена, но с радостью приняла на воспитание детей. — Какая прелесть… Такие теплые, щекастые, маленькие. Были бы и у нас такие детки… Я все равно переживаю. Мы точно справимся? Может позвать Бастет? Может Хнума и Себека? Маат смотрела на мирно сопящих малышей, которых кое-как удалось разложить на их общей кровати. Тот подошел со спины и приобнял ее. — Все будет хорошо, давай не будем торопиться. Это было решение принятое в спешке, скоро мы со всем разберемся. Тот поцеловал жену в лоб и ее щеки разлились легким румянцем, а плечи постепенно размякли и опустились чуть в низ. — Милая, ложись спать, отдохни, а я пойду работать, пора спускаться в Дуат. Маат поцеловала его в щеку и проводила взглядом, пока Тот не закрыл за собой дверь. Он тяжело выдохнул, улыбка сползла с лица. Продолжая свой путь по коридорам, ведущим к выходу он вдруг услышал голос позади себя. Звонкий и злой смех Сехмет, услышав однажды, никто бы уже не перепутал. — Хахаха! Вечер добрый! Ой! Пхаахахах! Дай просмеюсь… Хахахахаха! Ох… Ну, что как дела у молодого отца? Сехмет держалась за живот и стояла чуть согнувшись. Тот скривил лицо и сложил руки на груди. — Не твое дело. — Какой молодец, везде успел: и отчеты заполнил, и детишек присвоил. Хорош! Как впечатления от первого дня родительства? — Проваливай. Сехмет пожала плечами и прошла вперед кошачьей походкой, остановившись напротив Тота. — Я уйду, но, Тот, ты правда думаешь, что дети будут при тебе вечность?! Тот усмехнулся и приподнял брови — А почему бы и нет? Уж за тем, чтобы нежелательные лица держались от них подальше я позабочусь. Улыбка Сехмет мгновенно исчезла, она оскалилась и практически зашипела. — Сильное заявление. — Поживем — увидим. Лицо Тота вновь искривилось, Сехмет сделала еще несколько шагов за спину Тота и исчезла, а он отправился к Нут, чтобы завершить свою работу. С тех пор дети Нут стали жить в храме Луны.