***
Гермиона шла по анфиладе замка, минуя гостиные студентов и кабинеты. Ее маленькое поручение было выполнено, и теперь нужно лишь как-то убить время до еще одной торжественной части сегодняшнего дня: приему, выносу кубка, приветственных речей, балу и прочей чепухе. Годрик, как же хотелось, чтобы все это скорее закончилось и все могли вернуться к скучным, но таким стабильным будням. — Прошу прощения, — за спиной Гермионы послышался противный скрипучий голос. — Не подскажете, как мне пройти в уборную? Грейнджер застыла на месте и неохотно обернулась. Скитер стояла в этом своем отвратительно желтом атласном пиджаке с рукавами-фонариками. Вся она, начиная от кончиков сапог из псевдозмеиной кожи до сухих белоснежных кудрей, сложенных на голове нерушимой конструкцией, вызывала у Гермионы неподдельное отвращение. — О, мисс… Грейнджер, — Рита умильно улыбнулась, смотря на нее хирургическим взглядом, от которого девушка сразу почувствовала себя оцененной, измеренной, препарированной. — А я думала, что мне показалось. Прытко Пишущее Перо тут же вынырнуло из-за спины журналистки. Непобедимый, блистательный дуэт бестолковщины и грязи. — Прямо по коридору и направо, — ледяным голосом ответила Гермиона, указывая в нужном направлении. — Не знала, что вы теперь… здесь, — Скитер все тянула свою дежурную улыбку, неспешно приближаясь к Гермионе. — Прошу меня простить, скорее всего сова с письмом о моих перемещениях для вас где-то затерялась, — девушка делано вежливо улыбнулась. — Все так же резки, мисс Грейнджер. Или, может, вы уже миссис? — Рита остановилась в паре шагов от Гермионы, откровенно рассматривая ее. — Вы так стремительно исчезли со всех горизонтов после войны. Мы же ничего не знаем о забытой подружке Гарри Поттера. Не хотите это исправить? Прытко Пишущее Перо пронеслось у Грейнджер перед носом, задев его своим кончиком, который украшал пучок пушистых перьев. — Можете записать, что у меня есть привычка еще со школы: терпеть не могу насекомых, прихлопываю любое, которое появляется в моем поле зрения, — отвечая театральной улыбкой, сказала Гермиона. — Вашими стараниями, я лишена некоторых инструментов для выполнения своей работы, — слова Риты звучали резко, словно пощечина. Отлично, Грейнджер, ты ее выводишь. — Значит, моя жизнь прожита не зря, полагаю, — остановись, Гермиона. Как бы тебе этот спектакль боком не вышел. — Вы могли бы так рассуждать, если бы от вас был хоть какой-то прок во время войны. Вы же не участвовали в финальной битве, не так ли? — Скитер злилась, вытаскивала наружу, судя по всему, самые грязные обвинения, которые были в ее арсенале. Волшебное Перо снова замаячило перед Грейнджер, будто надоедливая муха. Воздух, казалось, сгустился. Эта жужелица знала, куда метить. Знала, чем поддеть. Долго не думая, Гермиона поймала назойливое перо за хвост и резким, категорически непроанализированным, драккл его подери, движением надавила на кончик. Пучок вульгарных перышек отделился от корпуса с тихим треском. Наргла лысого, она его сломала. Так, товарный вид потрепала. —Уборная прямо по коридору и направо, — повторила Гермиона, выпуская из рук части сломанного пера, которое скорее всего примет свой прежний облик усилиями простейшего Репаро. — Займите уже это наиболее подходящее для вас место. Пока Гермиона обходила Скитер, журналистка от возмущения открывала и закрывала рот, становясь еще больше похожей на жабу. — До встречи, мисс Грейнджер, — бросила Рита в спину уходящей девушки. — Оформите подписку на «Ежедневный пророк». Похоже, Гермиона, ты доигралась. Блядь.***
Шумно. В Вечернем зале стало очень шумно. Пока Орхус распылялся на бесконечные приветствия и благодарности за то, что «дорогие гости» оказали огромную честь, посетив великую школу Дурмстранг, Гермиона рассматривала паука, который плел свою паутину в витиеватом креплении старого фонаря на стене возле нее. Пока она чувствовала на себе взгляды Рона, с которым они все же обменялись приветственными кивками, в вибрирующие нити паутины успела попасться какая-то мушка. Пока выносили Кубок Огня, а Андер, благодушно передав слово Минерве, вместе со всеми слушал о правилах Турнира: возраст участников должен превышать шестнадцать лет, у каждого должно быть разрешение от родителей, кубок будет заколдован на возрастной порог, что отказаться от участия невозможно и прочее, прочее, прочее — мохнатый черный восьмилапый хищник, неспешно подобрался к своей жертве, обездвижил ее, впрыснув яд, и ждал, когда можно будет уже ею перекусить. Когда официальная часть была закончена, и был объявлен торжественный бал, у мушки уже не было ни единого шанса: ее сожрали вместе с крыльями. Теперь же Гермиона стояла возле стены, недалеко от импровизированного фуршета, и делала вид, что наблюдает за учениками. Точнее, она, конечно, действительно наблюдала. Уж больно рьяно Флоки Хельги, студент последнего курса Глассиаса, интересовался у нее о процессе варки опьяняющего зелья. Не то чтобы она верила, что он действительно его сварит, рискуя вылететь из школы, как бладжер из-под биты, но чувствовала своим долгом не оставить этот интерес без внимания. — Привет, — Грейнджер чуть ли не подпрыгнула. Да, нервишки ни к дракклу. — Привет, — она кивнула бесшумно подошедшему к ней Драко, золотые пуговицы на камзоле которого приятно отражали блики приглушенных фонарей. — Уже думал, что ты осталась в своей комнате, — он ответил на ее улыбку, практически мимолетно пробегаясь глазами по ее простому черному вечернему платью в пол. — Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило этого не сделать, — тихо рассмеялась Гермиона, нервным движением расправляя чуть пышную атласную юбку. Она подняла глаза на Малфоя. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как вдалеке за его спиной мелькнула ярко-рыжая макушка. Уверенно приближающаяся макушка. Трусиха. — Пригласи меня, — выпалила Грейнджер, снова обращая взор на Драко. — Ты танцуешь вальс? — Малфой шутливо приподнял бровь, явно не понимая, с чего вдруг взялся этот ее порыв. Вальс. Действительно. Грейнджер почти сразу после начала бала перестала вслушиваться в музыку. Потому что она не танцует. Ни менуэт, ни полонез, ни дракклов вальс. В пору было проклясть себя Таранталлегрой разве что. — Гермиона… — Уизли уже был достаточно близко, чтобы окликнуть ее по имени. Если на него не смотреть, можно сделать вид, что она просто не слышит. — О, — ухмыльнулся Драко, чуть поворачивая голову в сторону приближающегося Рона, за что Гермиона захотела запустить в Малфоя Ступифай. Он только что разрушил ее притворство. — Ну что ж, — Драко специально тянул время, да? — Профессор, разрешите пригласить вас на танец? Он уже протянул ей руку, как Уизли настиг их. Долго не думая, Грейнджер вложила свою ладонь в ладонь Малфоя. Возможно, это все же выглядело достаточно органично. А, может, и нет. — Гермиона, мы можем поговорить… — начал было Рон, смотря на то, как Драко чуть тянет Грейнджер в сторону танцующих пар. — Позже. Извини, мы должны показывать пример студентам, — быстро проговорила Гермиона, нацепив дежурную улыбку и позволяя Драко увести себя от нежеланного разговора, оставляя Уизли растерянно наблюдать за тем, как они удаляются в центр зала. Она даже слегка удивилась тому, что Малфой не отпустил ни одной колкости в сторону Рона. Но, когда Драко легко развернул ее к себе, Грейнджер в красках разглядела на его лице мерзкую улыбочку. Кажется, ему хватило и того, что он увел Гермиону в самый последний момент. — Ты как маленький, — буркнула Грейнджер, пока Драко укладывал руку на ее талию, а другую вытягивал в сторону, крепко держа ее ладонь. — А бегать от разговоров — очень по-взрослому, — парировал Малфой, начиная движение в такт музыке. Они присоединились к веренице танцующих пар. — Ты хорошо танцуешь, — сказала Гермиона так, будто это было для нее открытием. Он вел их легко и непринужденно. — А ты — нет, — словно в подтверждение слов Драко, Гермиона чуть наступила ему на ногу. Неуклюжесть на ножках, мерлиновы, мать их, кальсоны. — Дьявол, Грейнджер. Еще раз, и я сдам тебя вислому. Он говорил это вроде беззлобно, но Грейнджер все равно вдруг будто покрылась неприятными колючками. Ну, извини, она не росла в семье аристократов. Сноб. — Зато тебе очень идет это платье, — Малфой улыбнулся и слегка переместил руку так, что подушечки его пальцев стали задевать открытый вырезом участок кожи на ее спине. — А тебе — красный, — с ухмылкой ответила Грейнджер, упорно игнорируя разряд тока, который пустило по спине его прикосновение. — Никогда бы не подумала, что тебе идет быть в чем-то… гриффиндорском. Драко недвусмысленно посмотрел на нее, изгонув бровь, будто спрашивая: «Правда, Грейнджер? Ты действительно хочешь поговорить об этом?» — Не смей, — Гермиона прыснула, не сумев сдержать улыбку, осознавая, что подставилась. — Не понимаю, о чем ты, — Малфой улыбнулся, вводя их в очередной поворот, следуя ритму классической музыки. — Но, я разделяю твое мнение. Кажется, мне действительно это стало идти. Драко снова одарил ее взглядом, при котором его глаза сверкнули, заставляя Гермиону слегка опустить веки, не выдерживая вида его расширенных зрачков. — Передаю тебя Орхусу, — вдруг сказал Малфой, вновь возвращая руку полностью на ткань ее атласного платья, прерывая контакт «кожа к коже». — Смена пар. Драко отступил от нее и поклонился, заведя одну руку за спину. Сделав шаг в сторону, он уже оказался перед Минервой, которая улыбалась им обоим, не отказывая себе в удовольствии немного потанцевать, а перед Гермионой возник Орхус. Чертов вальс.***
Вероятно, так должны были бы чувствовать себя те гипотетические несчастные домовики, которых Гермиона так рьяно защищала, страшно подумать, лет тринадцать назад, получая от своих хозяев одежду. Она была свободна. Бал закончился. Годрик, как же хочется снять туфли. Ступая по каменной кладке главного коридора, Грейнджер чувствовала каждый шаг, который отдавался болью в мизинцах. — Гермиона. Черт, прекрати убегать… — ну, конечно. Рано радовалась. Грейнджер остановилась на месте и, несколько раз сжав и разжав кулаки, развернулась. Рональд приближался стремительно, будто на корню пресекая возможность, что она снова упорхнет от него. Растворится прямо перед носом. Ладно, в конце концов, это просто Рон. — Наконец-то. Как обычно, тебя не поймаешь, — он сказал это так просто, будто они снова были в Хогвартсе, а у нее в сумке затесалось его домашнее задание, которое Гермиона обещала проверить. И исправить, конечно. — Я вроде не убегала, — Грейнджер чуть улыбнулась, делая пару шагов в сторону, чтобы опереться на исцарапанную поверхность подоконника. — Ты все же уехала, — Уизли просто констатировал факт. Гермиона понимала, что происходит. Он считал, что должен был с ней поговорить. А вот сказать-то, в сущности, было нечего. — Да, — тупо подтвердила Грейнджер. — И ничего не сказала, — Рон провел по лицу раскрытой ладонью. — Я не понимаю, когда все пошло через задницу? — Рон, все в порядке, — Гермиона покачала головой, переминаясь с ноги на ногу. — Мне предложили работу, я уехала. Ты ищешь проблему там, где ее нет. — Нет проблемы, — повторил Рон, прыснув. Мерлин, как же мало ему нужно, чтобы выйти из состояния равновесия. — Как ты не понимаешь, что ты для нас не чужой человек, а? Сколько нам еще извиняться за то, что мы допустили провал той вылазки? — Рон, — Грейнджер попыталась его прервать. — Мы все это время пытаемся, Гермиона. Пытаемся наладить с тобой отношения, но, видимо, мы все скорее сдохнем от чувства вины, чем ты нас простишь, — уши Уизли начинали краснеть, а это обычно ни к чему хорошему не приводило. — А я уже устала объяснять, что вам не за что извиняться, — обреченно ответила девушка. — Просто я… — Да? Тогда почему ты сторонишься? — Рон с усилием сжал пальцами переносицу, прикрыв глаза. — Уезжаешь, не сказав, куда. Доводишь Джинни до слез… — Что? — Гермиона выгнула брови и нервно рассмеялась, понимая наконец, откуда взялась вся эта его спесь. — Может Джинни довожу до слез не я, а гормоны во время беременности? Мерлин, Рональд, я ей плохого слова не сказала… Грейнджер оттолкнулась от подоконника, желая закончить этот пустой разговор. И начинать его не нужно было. Уизли схватил ее за запястье, останавливая. Годрик милостивый, да что еще? Когда до него дойдет, что она не его домашний питомец? Овца, отбившаяся от стада. — Тогда расскажи, в чем дело, Гермиона, — требовательно сказал он, потянув ее за руку. — Расскажи, что, Мерлин тебя подери, случилось в том гребаном поместье Блэков, что разрушило все, что мы строили десять лет? — Рон, я устала и хочу спать, — Грейнджер выдернула свое запястье из его хватки. — Привет, вислый. Рон и Гермиона одновременно перевели взгляд в сторону винтовой лестницы, с которой спускались Малфой и Стендаль. Нормус остановился на предпоследней ступеньке, в то время как Драко, спрятав руки в карманы брюк, приблизился к ним. — Не видел тебя с битвы под Портсмутом, кажется. Не скажу, что соскучился, но забавно вспомнить, как непросто было вытащить твою спесивую задницу из той заварушки, — Драко пренеприятно улыбался. — Отвали, Малфой, — закатив глаза, бросил Рон. — Нет, давай пообщаемся, — Драко сверкнул глазами, продолжая тянуть уголки губ вверх. — Тебе же так хочется поговорить. Давай отпустим Гермиону, которая, кажется, ясно дала тебе понять, что… — Драко, — предостерегающе окликнула его Грейнджер. Меньшее, что ей сейчас хотелось, так это смотреть за тем, как эти оболтусы перебрасываются колкостями. Рон попеременно посмотрел на них и ухмыльнулся: — Вы что, спелись? Серьезно, Гермиона? Ты не общаешься с нами, а этот… — он махнул рукой в сторону Малфоя, — …тебе вдруг «Драко»? Грейнджер закатила глаза. За что ей все это? Рон был таким… Роном. Годрик, когда он уже повзрослеет? Глава департамента, а ментальный возраст все еще на уровне курса третьего. — Да что ж такое… И школу с ним закончи, и войну вместе пройди, а расположения так и не дождешься, — Малфой осклабился, не давая Гермионе возможности вставить хоть слово. — А так хотелось. — Войну пройти? Вместе? — Рон только гаденько рассмеялся. — То, что ты заботился о своей собственной заднице, работая на два лагеря, не называется «пройти войну вместе». Ты же просто угадал с победителями. — Мало вы были похожи на победителей, когда я пришел в «Орден», — прыснул Драко, делая шаг в сторону Уизли. — Ты случайно не считал, сколько ящиков огневиски вы с Поттером в себя влили тогда от бессилия? — О, мы наверное, должны тебе в ножки кланяться за то, что ты полезную информацию принес? — Рон охотно ответил таким же шагом в сторону Малфоя. — Хотя, знаешь, кому я действительно благодарен? Визенгамоту. За то, что они выперли тебя из Великобритании. Драко стушевался. Гермиона видела это мгновение, на которое он просто растерялся. Проклятая Моргана. Малфой. Растерялся. Вдруг захотелось врезать Уизли. Сильно. С оттяжкой. Потому что это было несправедливо. Просто мерзко. — Лучше жить без дома, чем без мозгов, — процедил Драко сквозь зубы, но его голос разнесся по всему коридору, отражаясь от стен канонадой. — Хотя ты, конечно, справляешься. — Профессор Малфой! — из-за угла коридора показался Орхус, который, видимо, услышав только последнюю фразу, теперь стремительно приближался к их компании. — Что здесь происходит? Драко выдал раздраженный смешок. Конечно, он, как обычно, останется крайним. Снова несправедливо. Снова это раздражало. — Директор… — начала было Гермиона, почему-то желая объясниться, но Андер лишь поднял руку, останавливая ее и продолжая говорить: — Так общаться с гостями! Недопустимо. Непрофессионально и… — Прошу меня извинить, Андер, — неожиданно подал голос Стендаль, про которого, кажется, уже все забыли. Он так и стоял на ступени, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Весь его вид кричал… Нет, не кричал. Зевал. Зевал, выдавая убийственное спокойствие вампира. Он еще раз окинул взглядом присутствующих, и скрипучий механизм его лица пришел в движение: — Боюсь, наш гость был груб с мисс Грейнджер. Профессор Малфой защищал ее честь и, возможно, лишь слегка перегнул палку. Я здесь с самого начала, поэтому, даю свое слово. Хорош Нормус. Брешет, как сивый кельпи. Даже глазом не повел. — Это… — растерялся Орхус, пока возмущенный Уизли сверлил взглядом Стендаля, судя по всему, еле сдерживаясь, чтобы не ответить и тем самым лишь подтвердить его слова. — Ничего не меняет. Профессор Малфой, ожидайте у меня в кабинете, пока я провожу мистера Уизли до его каюты на корабле. Орхус безапелляционно посмотрел сначала на Драко, затем на Рона, который не стал медлить и, смерив недовольным взглядом присутствующих, направился к выходу из замка, его примеру последовал и директор. Малфой же, еле заметно кивнув Стендалю, пробежался быстрым взглядом по Гермионе и удалился за угол, судя по всему, по наказу Андера, к его кабинету. — О, женщины, имя вам… сплошные проблемы, — обреченно вздохнул Нормус, переиначив Шекспира и, как и все предыдущие собеседники обходя Гермиону, прошел мимо, чтобы наконец покинуть этот злосчастный коридор. Женщины, да? Если бы единственная присутствующая здесь женщина решала исход сегодняшнего вечера, все бы уже давно спали по своим кроватям. Драккловы мужчины.***
Длинный. Тяжелый. Блядский день. Носки вместо туфель, на которые Гермиона теперь решительно не могла смотреть, чуть спасали ситуацию. Но разве что действительно «чуть». Она забралась с ногами на диван в гостиной, освещенной лишь тусклой старой лампой на кофейном столике. Надо бы пойти в комнату и лечь спать. Да только вот боязно. Потому что сон станет расплатой за пережитые за эти сутки эмоции. И хорошо бы, если только сон, а не очередной приход Беллы. Хотя, шансы не встретиться с ней сегодня стремились к нулю. Гермиона закрыла глаза и запустила пальцы в волосы, чуть оттягивая корни. Снять бы это напряжение. Просто вытащить вместе со всеми роящимися в голове мыслями. Идиотская ситуация. Она чувствовала себя еще и косвенно виноватой в том, что Малфой сейчас наверняка получает нагоняй от Орхуса. Его, конечно, никто влезать не просил. Но он все же влез. Грейнджер тихо, как-то беспомощно застонала, проводя ладонями по лицу. — Видок у вас, конечно. Покойников в гроб краше кладут, — в нескольких футах от нее Гермиона услышала насмешливый мужской голос. — Были бы вы моей дочерью, принес бы вам настойки флердоранжа и отправил спать. — Скорее внучкой, — Грейнджер улыбнулась, смотря на Стендаля, стоявшего в проеме своей комнаты в безупречном старомодном костюме. Нормус закатил глаза и с укором посмотрел на нее. — Если быть откровенным, ставлю на «правнучку», — он все же улыбнулся и вдруг скрылся в темноте своей спальни. Через несколько секунд вампир вновь оказался в гостиной, неспешным шагом приблизился к Гермионе и, что было как-то совершенно неожиданно, поставил на кофейный столик перед ней бутылку. От соприкосновения с поверхностью с нее слетели пылинки, которые теперь опадали вниз, подсвечиваемые светом тусклой лампы. — Не флердоранж, но тоже может пригодиться, — Стендаль уловил вопросительный взгляд собеседницы и, невозмутимо поправляя запонки на манжетах, пояснил: — Виски. Почему-то мне часто дарят алкоголь. А я не большой любитель — кровь разжижает. — Спасибо, — Грейнджер улыбнулась и кивнула ему, но к бутылке так и не притронулась. — Почему вы вступились? Нормус посмотрел на нее так, будто она спросила, почему соплохвосты не летают. — Своих не бросаю, — Нормус выгнул бровь, судя по всему, считая, что излагает прописные истины. — Остался бы с вами, юная леди, но пропусти я хоть одну ночь, и работа над картой звездного неба отправится книззлу под хвост. Стендаль чуть поклонился, прощаясь, развернулся и направился к выходу. Вдруг мужчина остановился, придерживая ручку двери и пространно произнес: — Слышите гром? Конечно, Грейнджер слышала. Шум дождя и грозы уже стал казаться чем-то обыденным. — Осенние грозы отличаются от летних. Конфликт воздушных масс: холодные верхние слои встречаются с нижними, более теплыми. Из-за этого гром обрушивается на нас намного чаще, — продолжал Стендаль. Гермиона даже не была уверена, что он говорит с ней, потому что профессор просто задумчиво смотрел в окно, за стеклом которого погода охотно подтверждала его наблюдения. Наконец, Нормус просто ушел, оставив Грейнджер один на один с этой информацией и непочатой бутылкой виски. Долго не думая, Гермиона переставила ее под кофейный столик: начинать пить в одиночестве — не самая лучшая идея, уж больно скользкая дорожка. Она решила посидеть еще. Понаблюдать, как скатываются по стеклу окна неподалеку мелкие капли, отражающие на своей поверхности вспышки сверкающих молний. Кажется, она снова играла в эти странные дождливые гонки, которые помогали отвлечься, не думать, абстрагироваться. Даже не столько от мыслей о тяжелом дне. Ее вдруг больше стало занимать то, что на самом деле она просто ждет. Ждет, когда придет… Малфой. Он ощутимо громко хлопнул дверью, будто выдавая раздражение. Резкими движениями, нахмуренными бровями… — Привет, — негромко сказала Гермиона, вдруг обнаружив, что уголки ее губ дрогнули вверх. — Как прошло? — Грейнджер, извини, я не в настроении… — начал было он, качая головой. Гермиона, не особенно анализируя действия, вновь переставила бутылку с виски на журнальный столик и как-то робко улыбнулась. Драко остановился на полпути к своей комнате и прыснул. — Если это какое-то заклинание, ты обязана меня ему научить, — его кривую усмешку Грейнджер восприняла как маленькую победу. — Все просто: нужно чтобы Нормус решил, что немного виски сделает твой вечер чуть лучше, — ответила Гермиона, наблюдая, как Малфой проходит мимо нее, отправляясь на кухню. Спустя каких-то пару секунд он уже вернулся, захватив с собой два низких стеклянных бокала, и сел рядом с ней. Быстрым движением руки он распечатал бутылку, разлил янтарную жидкость по двум стаканам, протянул один Грейнджер и с каким-то вымученным облегчением откинулся на спинку дивана, широко разведя ноги. Сделав глоток виски, он прикрыл глаза, пока Гермиона, грея в ладонях свой бокал, смотрела, как вдруг на его лице расплывается улыбка. — Меня наказали, — Драко перевел на нее взгляд. При этом он выглядел так, будто эта мысль его действительно веселила. — Тебя… что? — Грейнджер тоже не смогла сдержать улыбки, поднося к губам стакан. — Наказали, — повторил он, хмыкнув. — В субботу, пока все будут смотреть дружеский матч по квиддичу, я буду таскать сено в конюшнях. Без магии. Гермиона не смогла сдержать смешка. Это решение Орхуса казалось каким-то бредовым, практически неуместным. — Мало смешного, — Малфой с ухмылкой закатил глаза, снова делая глоток. — Но правила таковы, что если ученики получают подобные наказания, то и преподаватели, в случае проступка, ничем не отличаются от студентов. А я был груб и невежлив с «дорогими гостями». Грейнджер чуть скривилась от очередной порции виски, теплом скользящей по горлу. Поставив свой бокал на стол, она повернула голову к Драко: — То, что сказал Рон, было мерзко, и я... — Брось, — Малфой фыркнул, наблюдая за тем, как Гермиона укладывает голову на подлокотник дивана, ложась на спину. — Поцапаться с рыжим — это просто бодрит. Грейнджер покачала головой, вспоминая их школьные перебранки. Она ерзала на диване и никак не могла удобно устроить согнутые в коленях ноги так, чтобы не упираться ими в Драко. — Салазар, да ляг ты нормально, — слегка раздраженно выпалил Малфой. Он быстрым движением уложил ее вытянутые ноги к себе на колени. Как-то по-свойски, обыденно. Ничего особенного, но этот жест вдруг поразил Гермиону своей интимностью. Она бы и хотела сказать, что факт того, что они спали, не давал ему безоговорочного права рушить между ними любые границы. Хотела, да только Драко выглядел таким спокойным. Отпивая из бокала, он так просто запустил большой палец свободной руки под край ее джинс, прямо на границе с резинкой носка, и умиротворяюще поглаживал лодыжку. Все мысли в голове разлетелись на буквы и снова складывались лишь в одну фразу: «Пожалуйста, продолжай». — Понимаю, что вопрос странный. Почему ты так не любишь Рона? В целом… — спросила Гермиона, смотря на его усталые глаза, на висок, где небольшое озерцо платины тихо растворялось в холодном, как лед, блеске волос. — Да мне вся семейка не по душе, — Малфой перевел взгляд на Грейнджер и встретился с вопросом в ее глазах. — Кучка псевдотолерантных лицемеров… — Драко, — Гермиона возмущенно прервала его. Не то чтобы она горела желанием защищать чету Уизли, но они были хорошими людьми и точно не заслуживали таких слов. — Дай мне закончить, раз спросила, — Малфой с укором посмотрел на нее, будто журил торопливого ребенка. — Они кричали о любви к магглам на каждом углу все мое детство, в то время как Артур забавлялся с их изобретениями. Он же их… препарировал. Переделывал. — Не вижу в этом лицемерия, — Гермиона нахмурила брови, смотря на то, как Драко вращает виски в бокале. — Мне всегда казалось, что магглы для него — что зверушки в зоопарке. Несмышленыши, которые смогли придумать что-то без магии, — Малфой пожал плечами. — А он, между прочим, рискуя работой, брал и дорабатывал что-то, приправлял волшебством. Магглы-то на это неспособны. — Думаю, это обыкновенная любознательность, — парировала Гермиона. Она никогда не смотрела на Артура с этой точки зрения. Девушка зевнула, веки совершенно беспощадно наливались тяжестью. Пока Драко перегибался через ее ноги, чтобы добавить виски в свой стакан, она все же спросила: — А почему «псевдотолерантные»? — правда интересно. Правда. Она продолжает этот разговор совсем не из-за того, чтобы слушать его голос. Нет. — Ты знаешь, что у Молли есть троюродный брат то ли сквиб, то ли маггл? — прыснул Драко, легко сжимая и разжимая колено Грейнджер, невесомо проходясь пальцами по ткани джинс. Он, кажется, даже не анализировал эти движения, отдаваясь какому-то автоматизму. — Так вот, вся семейка Прюэттов делает вид, что его просто не существует. И Уизли туда же — не вспоминают о нем, не говорят, не общаются. Скажи, чем это отличается от семейства Блэков, которые выжигали неугодных с семейного древа? Черт, Гермиона слышала его уже через пелену беспощадного сна. Удивительно, как легко было дрейфовать на волнах его тембра. — Грейнджер? — Малфой чуть возмущенно позвал ее. — Гермиона, ты же спишь. — Ты очень интересно рассказываешь, пожалуйста, продолжай, — она улыбнулась, так и не открывая глаз, полностью сосредотачиваясь на тепле его руки чуть выше колена. — Когда интересно рассказывают, собеседники обычно не засыпают, — весело хмыкнул Драко, судя по звуку, делая очередной глоток. — К тому же, я все сказал. Еще остался блок про то, что они нарожали куда больше детей, чем могли себе позволить, но не думаю, что ты захочешь услышать мои рассуждения. — Нет. Ну, расскажи что-нибудь еще, — ерзая, чтобы устроиться удобнее, попросила Гермиона. — Мерлин, да хоть «Священные двадцать восемь» перескажи. — Меня не покидает ощущение, что ты мной пользуешься, — совершенно беззлобно заметил Малфой. Он немного помолчал, а затем все же заговорил: — Ты знаешь сказку «Фонтан феи Фортуны?» Грейнджер вдруг замерла. Конечно, она ее знала. Вопрос был в том, почему он вообще спрашивает о ней. Девушка просто выдала что-то утвердительное, вроде «угу». — Мой отец даже писал когда-то Альбусу о том, что ее нужно запретить. Просил изъять все экземпляры из библиотеки Хогвартса, — его голос звучал отстраненно, как-то далеко. — А мама все равно читала мне ее, потому что видела в ней мораль. — Расскажешь? — после небольшой паузы негромко попросила Гермиона, будто чувствуя, зная, что он будет совсем не против. Малфой помолчал еще немного и, чуть откашлявшись, заговорил: — На высоком холме в зачарованном саду, за высокими стенами, под надежной магической защитой бил источник, приносящий удачу, и прозвали его Фонтан феи Фортуны… Грейнджер просто позволила тембру его голоса обволакивать ее, нести по течению, будто богом забытую шлюпку по волнам спокойного моря. Он удивительно хорошо знал текст. Рассказывал без запинок. Так, будто слышал его много раз. Так, будто эта история для него что-то значила. Жаль, что Гермионе не было суждено дослушать сказку до конца. «Конфликт воздушных масс» за окном становился полноправным участником рассказа, аккомпанементом к истории о любви волшебницы и маггла. Жаль, что она уснула на середине.***
Малфой аккуратно положил Грейнджер на кровать в ее комнате. Не оставлять же было ее в гостиной. И диван неудобный, и солнце на рассвете лупит прямо в глаза: он сам один раз отрубился там на первый год преподавания, когда затянул с проверкой свитков. Да и вообще. А что это за «вообще»? Кажется, что-то с привкусом заботы. Драко еще и сам не распробовал. Малфой набросил на Гермиону одеяло, распрямился и развернулся в сторону выхода. Пару шагов, и старая половая доска предательски скрипнула под его ботинком. — Драко? — он услышал за спиной тихий, чуть хриплый оклик. От него будто сквозило сомнением, робостью, полусном и затянувшейся паузой. — Да? — он так и стоял, зажимая ногой певучую доску, забравшую у него возможность покинуть комнату в тишине. И снова пауза. Пауза, наполненная желанием снять камзол, расстегнуть пуговицы на рубашке и украсть у Грейнджер квадратные дюймы одеяла. Променять относительный простор своей собственной кровати на скрюченную позу, в которой он смог бы дышать не-одиночеством. — Ты… доброй ночи, — наконец услышал Малфой негромкий голос Гермионы. — Спокойной ночи, — ответил Драко, не разрешая себе поворачиваться. Потому что иначе он бы не закрывал сейчас за собой дверь. Иначе, он бы нашел тысяча и одну причину остаться, хоть его и не просили.