Рождество / декабрь
Бродяге было адски плохо. Болели даже те мышцы, о существовании которых он не помышлял и в период обучения анимагии. Не было сил чтобы открыть глаза. В ушах звенело, и кроме этого он ни черта не слышал.
Впрочем, раз он чувствует боль – он жив. С остальным можно разобраться и попозже.
Но все болит просто безумно…
И есть лишь один старый проверенный способ отключиться и не чувствовать себя так паршиво – думать про сиськи.
Серьезно, все любят сиськи.
Сиськи-сиськи-сиськи…
Память услужливо подкинула картинки той-блондинки-которую-он-не-запомнил-как-зовут из кафе Флориана Фортескью. Бродяга даже успел начать радоваться, но постепенно к боли в мышцах добавлялись прочие ощущения. Особенно тошнота.
Мерлин великий…
Сиськи… Ну же, пожалуйста… Он ведь даже не может встать…
От летающих вокруг его, явно не слишком умной, башки снитчей, его спасало только то, что он так и не смог разлепить веки. Но чувствовал он себя, будто его тушка действительно покачивается на том, на чем он сейчас лежит.
Зато звон в ушах понемногу затихал и сквозь него пробивались другие звуки, следом за которыми сразу шла ноющая боль в затылке.
Шарк-шарк-шарк…
Небольшая запинка и скрип половицы.
Легкое шуршание следом.
Шарк-шарк-шарк…
Кто-то ходит рядом с ним. Вернее, кто-то один наматывает круги, а второй бегает за первым.
Кто эти люди и где мои шмотки? Тут прохладно.
Так, ладно, заново: сиськи!
Шарк-шарк-шарк…
Поворот.
Топ-топ-топ…
Да что б вас!
– Я же говорил этому придурку! – Шарк-шарк-шарк… Сохатый. Логично. Кто еще может так шаркать своими чугунными копытами.
– Милый, это же Сириус. Говорить что-то просто бесполезно. – Засеменила следом Лили.
Какое-то время представлять как эта парочка бегает друг за другом по кругу было даже прикольней, чем думать про сиськи.
– Ты и сам недалеко от него ушел…
– Что?!
– Если быть честным, Джим, она права. – Хрумкнул шоколадкой Римус. В этом мире вообще есть место, где он не найдет шоколад?
– Да, Лили, я летаю на метле. Быстро и высоко. И мне в голову стабильно прилетает бланджером… – Поверь мне друг, это заметно… – Но это просто, черт возьми, метла! Я знаю, чего от нее ждать. А рядом с полем всегда есть колдомедик… – Уже не так интересно… – А этот мотоцикл! Он же и так летал, так какой драной банши он взялся что-то там чинить без меня?
– Джеймс, ты зол на то, что Сириус пострадал, или на то, что он пострадал без тебя?
Сохатый сердито запыхтел, но перестал шаркать.
– И от безумств тебя останавливает только то, что у тебя есть я, а у Бродяги…
Так, этот разговор резко перестал ему нравится.
Сиськи.
Сиськи-сиськи-сиськи…
– … ведь все наши знакомые уже нашли своих соулмейтов и только Сири…
БУ-ФЕ-РА!!!
–… все еще одинок. Конечно, он думает, что раз он один…
– Но у него ведь есть мы, Лили. Если даже у оборотня нашлись те, кому он дорог…
– Римус, прости, это не то же самое. Ты изначально ни на что не рассчитывал. И каждый раз, когда с тобой происходило что-то хорошее, в тебе появлялась надежда. А Сириус, наоборот, чем дальше – тем в нем ее меньше.
– Слишком заумно и притянуто. Он просто тупая псина, которая хотела нас кинуть на эти праздники, потому что он знал, чья очередь готовить!
– То есть зол все-таки на то, что покалечился только он… Ты ведь знаешь, кому переходит его очередь?..
День святого Патрика /март
Римус посмотрел на Блэка. После дружеского матча по квиддичу у выпускников гриффиндора, Сириуса снова понадобилось тащить в Мунго, – Римус по-прежнему не мог понять на кой черт Сириусу и Джеймсу приспичило выяснять попадут ли в Блэка бланджером, пока тот будет делать мертвую петлю – и сейчас Бродяга сидел на больничной койке и пытался строить глазки медсестре. В целом он даже выглядел как обычно. Только на голове запекшаяся кровь, и зрачки во всю радужку.
– Да, мэм. – Ответил Лунатик, поняв, что Блэк, как всегда, игнорирует предписания врачей.
– Вот эту мазь, под повязку, менять дважды в день.
– Да, мэм.
– И костерост.
– Разумеется! – Ооо, Римус лично проследит чтобы Бродяга выпил всю эту мерзость.
– Ах, сколько заботы и ласки, дамы! И все для меня! – обрадовался вдруг Бродяга и картинно развел в стороны руки, но смотрел очень зло и в упор не на хорошенькую медсестричку, а на Римуса.
– Хм… – Лунатик изобразил на лице задумчивость. – Насколько сильно, вы говорите, он ударился головой?
Пасха / апрель
– Привет, Цветочек! Выглядишь…
– Жутко злой и на сотом месяце беременности? – Устало выдохнула Лили.
– Милая, – Сириус запихнул руки в карманы и поравнялся с Лили, ненавязчиво прикрывая ее от толпы. – Ты всегда прекрасна. А если господин Сохатый посмеет смотреть на кого-то кроме тебя, просто отбери у него очки.
– Знаешь, Бродяга, я вообще-то здесь. Может, тебе пора начать носить очки? – Ехидно вклинился Поттер. – Заодно высмотришь себе будущую миссис Блэк, чтобы не только я выхватывал, случайно глянув не туда.
– Конечно же нет, друг мой… – Начал Сириус и чуть замедлил шаг, пропуская Лили, которая шла прямиком к туалету, вперед себя. – Ведь в этом мире просто безбожное количество сисек. Больших, маленьких, средних, есть даже с пирсингом – хоть один мародер обязан удостоить их своим вниманием, раз Рем тоже встретил соулмейта и не способен разглядеть вообще никого, кроме моей племяшки.
– Кстати, Лили до сих пор интересно, что ты там бормотал про сиськи, пока был в отключке.
– И ты ей рассказал про наш чудесный метод выздоровления? – Насмешливо приподнял брови Сириус, прикуривая сигарету.
– Чувак…
– Лили придет – свалю. Не бойся, папаша, я не намерен обкуривать этот цветочек и своего будущего крестника.
– Сегодня не с нами? – Поттер уже ощутимо напрягся. Во время войны с темным лордом Сириус Блэк был одним из лучших авроров. Всегда собранный, смело готовый броситься в любую авантюру, всегда в самой гуще боя. Ему не было равных.
Но после войны вылез тот раздолбай, которого Джеймс знал в школе. И видит Мерлин, без присмотра Римуса и Лили Сириус Блэк очень скоро свернет себе шею.
– Вы слишком беременные, чтобы с вами можно было развлекаться. – Блэк прищурился, углядев возвращающуюся к ним Лили и сделал одну огромную затяжку смешно втянув щеки, тут же выкидывая в мусорку бычок.
– Я все слышала, Сириус Блэк!
Поттер начал радостно улыбаться. В гневе его жена была безжалостна. Она уперла руки в бока – в лучших традициях Молли Уизли – выставив вперед огромный живот.
Все же Лили Поттер – идеальная жена, ведь она умеет пугать Бродягу.
***
Сириус что-то неразборчиво промычал и попытался перевернуться на бок. Не вышло.
Ой, да ладно, не мог же он… Или мог?
Аккуратно сделав чуть более глубокий вдох Бродяга учуял стандартный набор: бадьян, кроветворное, костерост.
И почему-то рыбный суп.
Ах да, Лили БЕРЕМЕННА.
Так что дом Сохатого теперь пахнет не цветами, косметическими зельями и полиролью для метел, а тем ужасом, который Лили внезапно полюбила есть. Она вообще ПОЛЮБИЛА есть. А вот все остальные, обоняя ее кулинарные шедевры, резко теряли аппетит.
Итак, стандартный набор заживляющих зелий… Значит, он опять где-то встрял, а Поттеры его выхаживают.
Что ж…
Сиськи…
– Сириус Орион Блэк!!! – Прогремело прямо рядом с его ухом. – Только посмей представлять чью-то грудь, пока я буду тебя отчитывать!!!
***
Все же Лили сжалилась над ним, и сварила болеутоляющее зелье. Хотя до последнего считала, что она разбаловала Бродягу и он должен уже учиться думать, прежде чем куда-то лезть. Периодически Сириусу казалось, что парочка Поттеров действительно использует его как тренажер для оттачивания родительских навыков.
Так что сейчас Сириус ощущал себя так, будто он в раю: боль ушла, Лили перестала на него орать, Сохатый закончил насильно вливать в Бродягу костерост, а запах совершенно жуткого супа проветрился.
– Джеймс, нам надо поговорить. – Серьезно начала Лили. Сириус даже хотел открыть глаза и вмешаться, потому что совершенно не хотел, чтобы его друзья ссорились из-за него. Но не успел. – Скоро у нас будет ребенок, и повезет, если я смогу хорошо присматривать за ним. А ведь мне надо присматривать и за тобой. И я даже не смогу попросить помощи у Римуса – его соулмэйт такой же проблемный!
– Сразу видны все родственные связи… – Тихо поддакнул Джеймс, но Лили его услышала.
– Именно! Блэки – полный кошмар. Единственная на них управа, это их соулмэйты. А мне, знаешь ли, нужен живой и здоровый крестный для нашего сына. – Лили вдруг стала выглядеть почти так же жутко, как когда принимала решение оставаться в Англии с Джеймсом и сражаться в рядах Ордена, вместо того чтобы по-тихому сбежать из страны.
– Так что, муж мой, мне все равно почему он не может найти свою родственную душу. Плевать, что именно идет не так. Это – тон ее сделался вкрадчивым – узнаешь ты. Узнаешь, исправишь, и найдешь Бродяге соулмэйта.
