Генерал, войдите в мой отряд!

Улыбается он. Красивая у него улыбка. Он в целом весь красивый без всяких «если» и «но». Особенно в предвкушении своей победы – так вообще будто светится изнутри. Жаль, недолго это длиться будет… Представляя весь тот облом, который будет ждать мужчину всего через несколько минут, Агата поймала его взгляд и улыбнулась не менее широко, обнажив свои аккуратные, чуть заострённые клыки. Генерал слегка нахмурился, почувствовав подвох, но ощущать себя хозяином положения явно не перестал. – Генерал, я сделал всё, как Вы говорили, – отрапортовал Яньцин, когда вместе с Агатой подошёл к ожидавшему их за своим рабочим столом наставнику. – Спасибо, Яньцин, – мягко, по-отечески улыбнулся своему ученику генерал. – Можешь идти. Тоже сделай перерыв, отдохни. – Но я не устал, генерал! Вы можете поручить мне ещё задание, не стоит беспокоиться о моём отдыхе, моих сил хватит… – Яньцин-Яньцин, – притормозил своего энергичного ученика Цзин Юань. – Я рад видеть, что ты полон энергии, но у меня действительно пока нет для тебя заданий. Не пренебрегай свободным временем: чем старше мы становимся, тем меньше у нас его. Агата едва не фыркнула, услышав подобную мудрость из уст того, кто явно уже прошёл период «старше становимся», но нехватки свободного времени за ним что-то не наблюдалось, раз он находил время страдать ерундой, вовлекая в это ещё и её. – Да, генерал, я Вас понял! – пуще прежнего загорелся Яньцин. – Спасибо за наставление. Фоксийка прикусила губы, чтобы не улыбнуться от уха до уха при виде этой трогательной щенячьей любви ученика к своему учителю. Её пёс вёл себя примерно так же, когда она дразнила его вкусняшкой. Хотелось верить, что её лицо не выражает такого же восхищённого обожания, когда она смотрит на генерала. Стоило лейтенанту покинуть их компанию, как Агата аккуратно водрузила на стол генерала коробку-трансформер, как она про себя её назвала, куда была аккуратно уложена лучшая посуда с лучшей едой из чайной. Ну управляющая, ну подлиза… Стратег от бога, не иначе. Да и генерал, щедро раздавший всем присутствовавшим в его гигантском кабинете сотрудникам внеплановый перерыв, с невысказанной настойчивостью одним только голосом порекомендовав каждому немедленно передохнуть, недалеко ушёл. – Ваш заказ, господин, – вполне доброжелательно произнесла Агата, поправляя коробку на столе, придавая ей большую устойчивость, при этом кожей ощущая цепкий взгляд генерала, приковавшийся к ней намертво с того момента, как Яньцин развернулся к выходу. – Благодарим, что выбрали наше заведение, в котором отсутствует услуга заказа навынос и доставки, надеемся, что совесть будет Вас есть с таким же аппетитом, как Вы – эту еду. Цзин Юань бы солгал, сказав, что не ожидал от неё какой-нибудь колкости. Не разочаровала. Приблизившись к ней, мужчина-идеальная-осанка протянул раскрытую ладонь, которая едва поместилась между ними – настолько маленькое расстояние он оставил. – Мои Нефритовые счёты, – не прекращая снисходительно улыбаться, перешёл к сути дела генерал. – В сумочке, – пожав плечом, честно отозвалась Агата. – Так доставайте, Аи. – Вы видите при мне сумочку? – Вы наверняка держите их где-то при себе. – Под одеждой я бы не стала их прятать – как-то это совсем бескультурно и за гранью. Повторюсь, они в моей сумочке, в комнате для персонала вместе с остальной повседневной одеждой. А я в униформе. Надо было не выдёргивать меня прямиком с работы, а самому прийти и забрать, как и договаривались. – Договаривались? Вы очень деликатно перефразировали то, как поставили меня перед фактом. И я не верю, что Вы могли оставить без присмотра предмет своего шантажа. Они точно где-то при Вас. Агата уже собиралась было дать ответ и на это, но шальная мысль, промелькнувшая в голове, поменяла все планы, сгенерировав ещё более хорошую идею. Губы сами растянулись в издевательски-вежливой усмешке идентично той, с которой генерал вчера произнёс эти же слова… – Я надеюсь, Вы не намереваетесь ради удовлетворения своих подозрений тянуть свои руки туда? – хитро протянула Агата, так же на манер Цзин Юаня слегка качнув головой вниз, намекая на своё скромное декольте и всё остальное. Оценил. Агата по глазам видела, что он оценил! Да что уж там – ей и самой показалось, что это была ответочка на триста из ста. Один – один, генерал. – Вас явно не учили в детстве, что воровать нехорошо, – опустив руку вниз, с задумчивым видом протянул Цзин Юань, словно то были просто мысли вслух, а не завуалированный намёк на чьё-то бескультурье. И полное отсутствие совести. – Родители рано умерли, не успели научить, – придав себе самый скорбный вид, тяжко вздохнула Агата. Ответ получился достаточно «чёрным», да и генерал не на шутку опешил от такого смелого хода, вот только как-либо оспорить последний аргумент фоксийки он просто не мог. – Туше́, – позволив себе короткий обескураженный смешок, признал поражение генерал. После чего перевёл взгляд на коробку с обедом. – Пообедаете со мной? – Я с клиентами трапезу не делю, тем более в рабочее время. – Ну а я из Ваших рук, любящих тянуться к сомнительным порошкам, больше ничего не приму, не проверив заранее. – Значит, останетесь голодным. Не самое мудрое решение. – Красть у генерала-арбитра его Нефритовые счёты тоже не самое мудрое решение. – Скажите честно: когда заметили пропажу? – с хитрой улыбкой спросила Агата, внимательно следя за мимикой мужчины. Тот устало выдохнул, на одно короткое мгновенье недовольно поджав губы, – значит, заметил он потерю важного средства связи далеко не сразу, и похвастаться тут нечем. – Так Вы составите мне компанию? – вновь повторил генерал, давая понять, что её вопрос останется без ответа. – Как будто моё «нет» на что-либо повлияет. – За последние несколько дней я столько раз услышал от Вас «нет», что мой слух теперь воспринимает это слово в Вашей речи как междометие. Агата была бы рада и на это найти достойный ответ, вот только… его не было. В голову вообще ничего не шло, кроме мыслей о том, что этот мужчина… что она прямо вот сейчас, в эту самую секунду, на него засмотрелась. Даже не засмотрелась, а натурально залипла. Нет, серьёзно, мозг в какой-то момент спора с Цзин Юанем просто отключился и начал в пассивном режиме наслаждаться прекрасным видом на прекрасного мужчину в шаговой доступности. В такие моменты даже неугомонный хвост «завис», стоя за спиной торчком подобно антенне, ловящей влюблённые сигналы от мозга. Но что самое палевное – так это солнечная улыбка, которая лезла на лицо Агаты вопреки её собственному желанию. Ну нельзя, нельзя же! Если ты «поплыла», то хотя бы не давай понять это другим – дразнить ведь будут. Агата, честно, очень старалась не улыбнуться и сжимала губы в этой попытке, но, конечно же, у неё не получилось, из-за чего сдержанное, чуть неловкое и смущённое подобие улыбки всё равно теперь красовалось на её лице, после чего фоксийка принялась разбирать расписанную узорами из золотых драконов коробку с обедом для генерала. Лишь бы не пришлось продолжать смотреть в глаза Цзин Юаня, а то всё красноречие улетит вслед за здравомыслием, которое, увидев, как мало нужно хозяйке, чтобы вскружить ей голову, собрало бы вещи и съехало первым же рейсом к более разумному арендодателю. Стоило расставить все тарелки с блюдами и закусками на столе, который генерал учтиво разгрёб от всех документов, снять с них специальные крышки, которые способствовали сохранению температуры у еды, и закончить с сервировкой, как Агата столкнулась с невысказанным посланием во взгляде Цзин Юаня, которым он говорил, что слова его – «я больше ничего не возьму из Ваших рук без проверки» – не были метафорой или преувеличением. Он действительно сидел, ожидая, когда она попробует по кусочку из каждой тарелки, прежде чем самому приступить к трапезе. И это не могло не вызвать тихий смех у девушки. Хотя… конечно, если бы её еду кто-то отравил, то она бы тоже проявляла подобную настороженность и больше никогда ничего не брала из рук этого человека. А генерал, похоже, взять всё же был не прочь, хоть и непонятно почему. Либо он любил риск и экстрим, либо… что? Другой причины Агата придумать так и не смогла. По крайней мере той, которая не казалась бы полным бредом. И всё же она наверняка была – генерал не из тех, кто делает хоть что-то без причины. – Генерал, клянусь, в этот раз я к Вашей еде не прикасалась, – со всем чистосердечием призналась Агата. – Тогда Вам точно будет не трудно отведать её со мной. – Но мне правда не хочется, я совершенно не голодна. Тем более мне по-настоящему неловко брать что-либо из Вашей тарелки. А ещё я терпеть не могу корень лотоса, поэтому вон к тому блюду, – указала она на закуску из колец обжаренного в панировке корня лотоса, – не прикоснусь даже под пытками. – Почему терпеть не можете? – искренне удивился и даже несколько растерялся генерал. – Не люблю. Просто не моё. А вот Вы к нему, судя по Вашей реакции, наоборот, неравнодушны. Да? – Мне нравится его вкус, – легкомысленно пожав плечами, признался в маленькой слабости мужчина. И кажется даже… капельку смутился? Либо во всём виноваты проклятые «розовые очки», либо это признание выглядело до безобразия милым… Агате срочно нужна её собака. Жизненно необходимо прямо сейчас кого-нибудь затискать, выливая на него всю свою нерастраченную любовь, чтобы сделать сброс шкалы романтического настроя. Хвост согласно махнул, напряжённо всколыхнув юбку. Видимо в этот момент он тоже страдал от похожей проблемы. – Я Вас оставлю, приятного аппетита, – нарушила наступившую тишину Агата, решив, что марафон взаимных подколов закончился и надо дать человеку спокойно поесть. Как говорится: война войной, а обед по расписанию. – Не уходите, – мягко остановил её Цзин Юань. – Присаживайтесь рядом. – Но… – Так я смогу быстрее дотянуться до Вашего хвоста, если выяснится, что Вы опять подсыпали что-то в мою еду. Вот непонятная ситуация: вроде бы он шутит, но и частичная правда в его словах есть, так что Агате бы чисто для поддержания атмосферы наигранно возмутиться его словам про хвост, но она лишь закрыла обеими ладонями лицо, безуспешно пытаясь сдержать смех. Своё глупое радостное выражение лица она скрыла, да только дурацкое хихиканье с потрохами выдало, что его высказывание воспринимается ею как что-то действительно смешное. А для мужчины нет лучшего комплимента, чем смеющаяся над его шутками женщина, независимо от того, насколько хороши или плохи его шутки объективно. – Хорошо. – То есть Вы останетесь? – Да. – Надо же… Я всё-таки услышал от Вас «да». Здравая часть Агаты пыталась до неё достучаться и напомнить, что вообще-то есть проблемы покрупнее, чем благоустройство личной жизни, как например, попадание в мир игры, в чужое тело и прочие «мелочи» суровой реальности, на которые стоило бы обратить внимание. Вот только сейчас оно всецело принадлежало лишь мужчине с очаровательной родинкой под левым глазом. – Прошу, - выдернул её из пучины мыслей бархатный голос генерала, который учтиво указывал рукой на резной стул в китайском стиле, стоявшем справа от его стола. Присев на некотором расстоянии от генерала, неспешно приступившего к трапезе, Агата яростно гнала от себя прочь слишком притягательные мысли романтического характера, постоянно напоминая себе, что они на девяносто девять процентов состоят из её собственных, ничем не подкреплённых домыслов. – Могу я попросить Вас кое о чём? – спросил генерал, вновь выдёргивая её из затянувших с головой мыслей. – Например? – Когда Вы говорили про Зевса, то сказали, что мифология того народа обширна. Я бы с удовольствием послушал ещё. Если Вас не затруднит, конечно. О-о, это он зря. Мифы Древней Греции Агата могла взапой рассказывать сутками напролёт, даже у её собственного имени были древнегреческие корни, так что тут, как говорится, сам бог велел. Заодно сможет отвлечься от всяких неуместных глупостей в голове. – Вам истории с моралью или с приключениями? – Давайте начнём с приключений. – Тогда выбирайте, какое название заинтригует больше: двенадцать подвигов Геракла, Ясон и аргонавты в поисках золотого руна, приключения Одиссея. Цзин Юань призадумался. Давно он не испытывал муки выбора подобного рода. По правде говоря, интриговали все названия, и была бы его воля – он бы хоть ночевать с фоксийкой остался в Обители Божественного предвидения, лишь бы послушать все истории. Но удовольствие лучше растянуть, чтобы наслаждаться им дольше, поэтому… – Третье, – сделал выбор генерал. Одиссея десять лет мотало по морю, и он вечно во что-то вляпывался. Агате придётся как-то сокращать эти подвиги… За кучу неизвестных Цзин Юаню имён и названий она не переживала, как-никак это всего лишь легенды, а в них правду не ищут. – Посреди Ионического моря существовал остров Итака, и правил им царь Одиссей – отважный, мудрый герой, также обладающий завидной изворотливостью и недюжинной хитростью, – неспешно начала Агата, стараясь выстроить связный и не слишком запутанный рассказ. – Была у него жена – царица Пенелопа, верная настолько же, насколько умная, и сын Телемах. Будучи правителем, он покинул свой родной дом на десять лет, чтобы участвовать в разразившейся Троянской войне, из которой союз греческих царей вышел победителем во многом благодаря острому уму и изобретательности Одиссея. Но когда пришло время возвращаться домой, его морское странствие затянулось ещё на долгие десять лет… Это не смешно, генерал! – праведно возмутилась Агата, заметив его реакцию на «долгие десять лет». – Я уже говорила, что это маложивущий вид – для них десять лет как для Вас тысяча. – Прошу простить, – извинился мужчина, да только раскаянья в его голосе не было ни на грамм. И его наигранно послушный вид, с которым он вернулся к своему обеду, не смог ввести хмурую Агату в заблуждение, потому что улыбку надо было прятать усерднее, а не пытаться скрыть её за палочками с едой. – Буря унесла одиссеевы корабли из-под Трои на дальний юг, – продолжила Агата. – В тех землях рос лотос – волшебный плод, отведав который, человек забудет обо всём и не захочет в жизни ничего, кроме него… Я Вам вроде не анекдот рассказываю, что на этот раз вызвало в Вас столько веселья? – Не могу не спросить: Вы поэтому не любите корень лотоса? Вы, оказывается, впечатлительная натура, – вертя зажатый палочками обжаренный кружочек корня лотоса, с задумчивым видом протянул Цзин Юань, но подрагивающие губы, так и норовящие расползтись в улыбку, выдавали с головой его истинный настрой. – Знаете, было среди приключений Одиссея одно занимательное: он забрёл на остров прекрасной колдуньи, которая устроила путникам трапезу, но еда и вино превратили их в свиней. Взаимопонимание – ключевой момент в любой беседе… – Мне повезло, что с этой колдуньей у Вас нет ничего общего. Это он так эпитет «прекрасная» нивелировал в отношении Агаты? – А мне вот жаль – из Вас получилась бы очаровательная свинка-копилка. … и как видно, у Цзин Юаня и Агаты беседа идёт хорошо. – Так что там с землями, где рос лотос? – словно ничего и не было, спросил генерал, возвращаясь к трапезе, хотя будет ложью сказать, что всё его внимание не было направлено сейчас на сидящую неподалёку фоксийку. Агата продолжила рассказ про первое приключение Одиссея. Второе приключение, где фигурировал циклоп – пришлось вкратце объяснять, что это одноглазые исполины-людоеды божественного происхождения – Полифем, определённо, пришёлся Цзин Юаню по душе. Он даже о еде позабыл, полностью увлёкшись историей о том, как хитрый Одиссей, назвавшись «Никто», опоил и ослепил монстра, а тот на вопрос своих собратьев, кто с ним это сделал, мог ответить лишь: «Никто!» Затем, используя овец, которых Полифем ежедневно приводил на пастбище, он выкатил огромный камень, закрывавший выход из пещеры, и вместе со своими людьми покинул логово чудовища, спрятавшись в густой шерсти животных, которых циклоп не ел, предпочитая человеческую плоть. – Так вот почему он не добил монстра сразу после того, как ослепил! Предусмотрительно, – с детским восторгом в глазах сказал генерал. – Да, вот только весь ум Одиссея был сдут его гордыней, из-за которой он, уходя от циклопа, прокричал ему своё настоящее имя. – Он хотел, чтобы монстр знал, кто его одолел. – Но монстр этот божественного происхождения. Я не просто так это упомянула, – довольно протянула Агата, наслаждаясь этим очаровательным нетерпением на лице генерала, которому невмоготу было ждать, когда она раскроет все карты. – Взбешённый Полифем взмолился своему отцу, богу всех морей Посейдону, прося отомстить за него. А Посейдон, благоволивший павшей Трое, и без того был в гневе на Одиссея. – «… его морское странствие затянулось ещё на долгие десять лет», – процитировал слова девушки Цзин Юань, сделав акцент на слове «морское», после чего понимающе усмехнулся. Агата же кивнула, подтверждая мысли генерала. – Правильно ли я понимаю, что Посейдон своеобразный аналог нашему Верховному старейшине видьядхара? Он тоже имел власть над Древним морем. – Нет. При всём уважении, но Верховный старейшина – «щенок» по сравнению с повелителем всех морей и океанов. – Довольно дерзкое заявление. – Хорошо, объясню иначе: Вы владеете Повелителем молний, делает ли это Вас самого Повелителем молний? – Чисто технически, полагаю, что да. Ведь его сила в моих руках, и управляю ей я. – Технически – да, по природе своей – нет. Вы просто человек, которому вверили силу Повелителя молний. Верховный старейшина тоже человек… то есть видьядхара… ну, Вы поняли. Ему тоже просто вверили часть чужой силы. Посейдону не вверяли силу властвовать над морями и океанами – он и есть моря и океаны. – Хорошо, я понял. Он… – Даже не думайте сейчас сказать что-то вроде: «Он аналогия Эону Лун». – Почему нет? – не скрывая своего веселья, спросил Цзин Юань, откровенно забавляясь этим разговором. Когда бы ещё он услышал, как Верховного старейшину видьядхара сравнивают с щенком? Жаль, Дань Фэн не может этого слышать, Цзин Юань многое отдал бы, чтобы увидеть выражение его лица. – Или Лун в сравнении тоже «щенок»? – Генерал, у Вас еда остывает. Пожалуйста, займитесь делом, – многозначительно кивая на принесённый обед, попросила Агата. Хотя на языке вертелись совершенно другие слова, звучащие примерно как «займи свой рот жеванием и перестань грести всё под гребёнку Эонов». – Но я… – Вас в детстве не учили, что нельзя отвлекаться, когда ешь? Аппетит перебьёте. – Сомневаюсь, что Вас беспокоит мой аппетит. Иначе не рассказывали бы про одноглазого монстра, пожирающего людей заживо. – Хорошо, прекращаю рассказ, только доедайте, и я пойду. – Нет! – слишком поспешно выпалил генерал, чем привёл в недоумение фоксийку. Да и себя изрядно удивил такой реакцией, после чего вовсе смутился от неловкости. – Кхм-кхм, я хотел сказать, Вы можете продолжить: Ваш рассказ никак не влияет на мой аппетит, – проговорил он, стараясь придать своему голосу привычную неспешность и размеренность, но румянец, окрасивший щёки мужчины, сводил все усилия под ноль. – Вам правда настолько интересно? – с коротким смешком спросила Агата, не ожидавшая, что генерала так затянет приключение Одиссея. Цзин Юань помялся-помялся, но в итоге, отведя взгляд, смущённо кивнул. Хорошо, что у него всё-таки нет лисьих ушек и хвоста. Сейчас это было бы преступно милое зрелище. Цзин Юань, взглянув краем глаза на её неспокойный хвост и уши, думал примерно в том же направлении, радуясь, что нет ничего, что способно выдать его предвкушающее напряжение и неспокойствие в данную минуту. Возможно, он даже несколько… взволнован в присутствии этой девушки. Но только возможно. Третье и четвёртое приключение Одиссея не особо подогрело интерес генерала, хоть и было занимательным. В пятом фигурировала та самая колдунья, превратившая всех людей Одиссея, за исключением одного, в свиней. Во время него Цзин Юань продолжил есть с особым удовольствием, всем своим видом демонстрируя, что надежды Аи на его превращение в свинку-копилку тщетны. На шестом приключении – спуске в Царство мёртвых ради разговора с пророком, который и открыл Одиссею правду о гневе Посейдона, – Агата сделала небольшое отступление, чтобы немного углубиться в рассказ о представлении древних греков о том, что ждёт людей после смерти, и вкратце объяснить, кто такой Аид. – То есть Аид – представление греков об Эоне Небытия? Агата даже не удивилась. Было ожидаемо, что генерал опять возьмётся за своё любимое занятие. – Нет. – Разве не «Царство мёртвых» ожидает всех в конце пути? – Да, но… – Как и Небытие. – Царство мёртвых – это не Небытие, – безапелляционно заявила Агата. – Вы противоречите своим же словам. – Это Вы пытаетесь поставить знак равенства между двумя совершенно разными вещами. – Все концепции представления вселенной так или иначе базируются на общем учении об Эонах, которых в разных мирах могут называть и представлять по-разному. То, что греки решили персонифицировать божеств по своему образу и подобию, не означает, что их представления истинно верны, и не имеют… – Генерал, если ударитесь сейчас в высшую философию, то я начну отвечать Вам цитатами из дешёвых девчачьих романов. Не знаю, у кого из нас мозг сломается быстрее, но на Вашей психике точно останется неизгладимый след. Подумайте: надо ли оно Вам? – Вы сейчас всерьёз угрожаете переспорить меня девчачьими романами? Дешёвыми? – У кого какой арсенал, тот тем и пользуется. В таких произведениях тоже есть какая-никакая мысль, а подобного ширпотреба продаётся всяко больше, чем великих премудрых писаний. Поэтому я, может, и не возьму Вас глубиной, зато возьму количеством. Вообще, это должно было прозвучать – да в принципе и прозвучало – как что-то нормальное в контексте темы. Вот только странное какое-то послевкусие осталось… Прямо вот… фу. Агата понадеялась, что мысли Цзин Юаня куда приличнее её собственных, потому как последняя фраза волей-неволей звучала в голове лишь с одним подтекстом – стыд и позор ей за это. Ладно, она – дура, но генерал-то! Генерал ведь знает контекст и понял всё в самом правильном смысле. Вот только наступившая тишина говорила об обратном… – Так вот, возвращаясь к Аиду, – поспешно заговорила Агата, стараясь как можно быстрее вернуть беседу в правильное русло. И заодно не дать себе успеть осознать всё в полной мере и умереть со стыда. – Он не ждёт никого в конце пути, он просто… «работает» в Царстве мёртвых. Считайте, что Царство мёртвых как Лофу – гигантский корабль, напоминающий целую планету, только стоит неподвижно. И Аид там местный генерал-арбитр. Вы сильно ждёте всех, кто впервые и без предупреждения прибывает на Лофу? Вот Аиду тоже ни холодно ни жарко – лишь бы беспорядки не наводили и вселенское равновесие не рушили. Небытие – это ничто, пустота. Царство мёртвых – часть мироздания в верованиях древних греков, существующая не обособленно, а в прямой связи со всем остальным. В нём есть свои правила и законы, и души там не просто пребывают, а отбывают наказание, равносильное совершённым при жизни грехам. Там есть место страданиям грешников, есть место справедливости при вынесении приговора очередной душе, есть даже любовь – Аид бесконечно любит свою жену, богиню Персефону, и тоскует по ней, когда она, согласно уговору между её матерью, богиней плодородия, и царём богов, Зевсом, проводит часть года вне царства супруга. Это уже по определению не ничто. Поэтому приравнивать Небытие к Царству мёртвых совершенно неправильно. Цзин Юань понимал, что чести ему это не делает, но пересилить себя совершенно не находил сил… – Зря Вы себя недооценили, Аи, – с нарочито невинной улыбкой произнёс генерал, подперев кулаком голову. – Можете взять глубоко – было бы желание. – Ваши родители случайно не фермеры? – С чего Вы это взяли? – Тогда откуда у них такая свинка-копилка? Ответом ей послужил искренний смех мужчины. Дальнейшие приключения Одиссея не давали генералу насладиться обедом, потому как его внимание постоянно переключалось на рассказ едва ли не полностью. Ему очень понравилась история про сирен, что своим гипнотическим пением погубили не один корабль, забредший в их воды, и которые всё же удалось пересечь Одиссею благодаря смекалке. Но рассказ про Сциллу и Харибду увлёк генерала ещё больше, потому что Цзин Юань и сам задумался об оптимальной тактике, которая помогла бы избежать жертв в подобной ситуации. И с неудовольствием признавал, что Одиссей действительно выбрал меньшее из зол. Разумеется, учитывая, что его спутники и он сам являлись самыми обычными людьми без каких-либо способностей, а в распоряжении имели лишь корабль из дерева. Последнее приключение было не таким захватывающим, но вот последовавший рассказ о том, что всё это время делала жена Одиссея, невольно вызвало у Цзин Юаня уважение к этой женщине и её находчивости. Десять лет избегать повторного брака, имея в арсенале лишь ум и собственные руки, надо суметь. И всё это из-за любви к мужу, в смерть которого царица Пенелопа не верила до последнего. Цзин Юань признавал, что эта женщина невероятна, и восхищался силой её воли и преданностью супругу. Любой был бы счастлив заполучить себе такую жену. – Фух, я думала, он никогда домой не доберётся, – утирая ладонью лоб, выдохнула Агата, когда рассказ подошёл к концу. Она, наверное, не меньше самого Одиссея была рада, что он наконец-то вернулся из долгого странствия в Итаку. – Это была впечатляющая история, – без лукавства произнёс Цзин Юань. – Благодарю, что поделились ею со мной. – Чувствую себя Шахерезадой, – усмехнулась Агата, но заметив вопрошающий взгляд мужчины, кратко пояснила: – героиня другой легенды. Рассказывала жестокому царю сказки на протяжении тысячи и одной ночи, всегда останавливаясь на самом интересном, чтобы царь, мучимый любопытством, не казнил её на утро, а звал к себе вновь и вновь, желая узнать, чем всё закончилось. – То есть я в Ваших глазах жестокий царь, которого надо отвлекать, чтобы он не погубил женщину? Как бы Агата ни гнала прочь шкодливую усмешку, она всё равно расцвела на её лице. Глупые, но от того ещё более смешные мысли пронеслись в голове молниеносно, начиная с того, что в её глазах Цзин Юань занимал только одну роль – отца их будущих детей, заканчивая тем, что губить женщин он способен одним только своим равнодушием, поэтому нет смысла изворачиваться на казнь и тому подобное. – И как мне трактовать выражение на Вашем лице? – спросил генерал, не зная, какое из испытываемых чувств было сильнее: веселье от странной, но потешной гримасы фоксийки или настороженность, словно ему готовят крайне неприятную пакость. – Сравнение было не Вас с царём, а меня с Шахерезадой: я, как и она, увлекаю сказками своего господина. – Чем же закончилась сказка про Шах… кхм-кхм, про эту девушку? – спросил генерал, запнувшись на мгновенье, затрудняясь с первого раза повторить столь непривычное слуху имя героини. – А это, мой генерал, мы отложим до следующего раза. – На случай, если подумаю отправить Вас на казнь? – Ха-ха-ха, а Вы быстро схватываете! – Аи, скажите: откуда Вы знаете столько необычных историй? – В детстве была большая книжка – сборник мифов и легенд греков. Родители у кого-то перекупили почти задаром и подарили мне, – не солгав ни единым словом, абсолютно честно созналась Агата. Разве что сказка про Шахерезаду с арабскими корнями, а не греческими. – Помню, там были такие красочные картинки, и цвета все были очень «сочными», я едва ли не облизывала взглядом их, пока рассматривала. И когда читала сам текст, то срабатывала ассоциация с картинкой, а всё это вместе поспособствовало тому, что в памяти прочитанное отложилось очень ярко и чётко. – А Ваша тётя? – Что моя тётя? – Агата уже успела забыть, что у Аи есть живая тётя. Зато факт отсутствия головной боли в виде чужих родителей она почему-то запомнила на ура. Такая себе характеристика для психологического портрета, но что поделать. – Она одобряла Ваше увлечение чужой культурой? – уточнил генерал, как бы невзначай поддерживая повседневную беседу, но на деле подбираясь к вопросу, который интересовал его по-настоящему. – Эм… если честно, не помню, – и ведь не соврала. – Да и, полагаю, не особо важно было её одобрение на тот момент. В смысле, родители ведь ещё были живы, что мне до тёти? – Вы не поддерживаете с ней связь? Как-никак последний родной человек… – У нас довольно сложные семейные отношения. Тётя у меня такая… занятая женщина, чем – одним Эонам известно, – виртуозно выкрутилась Агата, поражаясь собственному красноречию и актёрскому мастерству. У неё никогда не было проблем с импровизацией, но сейчас она выдаёт высший пилотаж. – Кажется, что в последний раз мы виделись или хотя бы списывались в прошлой жизни. Разве это неправда? Так и есть. У «Аи» теперь новая жизнь, в которой она со своей тётей ещё ни разу не контактировала. – Скучаете? – участливо поинтересовался Цзин Юань. – Не думали о том, чтобы первой ей написать? – В течение последних нескольких дней – нет. Раньше – может быть, но видимо желание было не настолько велико, раз я так и не написала. Тётя, как видите, тоже не жаждет общения, – и вновь ни грамма лжи. Агата абсолютно честна с генералом, поэтому совесть её не мучает. Да, не сказала, что она совершенно другой человек, находящийся в чужом теле, но это ведь не враньё? Генерал и не спрашивал никогда, так что с неё взятки гладки. – У меня к Вам будет ещё один вопрос личного характера, если позволите. – заметив короткий кивок девушки, генерал спросил: – Что заставило Вас устроиться простой официанткой в ту чайную? – В смысле? А жить на что? – Разве наследство, оставшееся от зажиточных родителей, не могло обеспечить Вам безбедную жизнь? Если бы Агата могла – она бы убила Аи. То есть эта лисья шкура являлась дочкой богатеньких родителей, и всё состояние, оставшееся в наследство, куда-то спустила??? Вообще это немного странно… Спустила на что? Статуй из алмазов и золотых унитазов Агата в доме не наблюдала, одежда хоть и была хорошего качества, но тоже не самый дорогой шёлк, который можно найти, да и гардероб был не тех размеров, чтобы заподозрить его как объект вливания крупной суммы денег. Куда Аи спустила все семейные деньги? Надо будет порыться в доме и поискать, может она вела какие-нибудь книги учёта или на крайний случай личный дневник, куда записывала хотя бы самые большие свои траты? – Затрудняюсь с ответом, – опять-таки не солгав, ушла от ответа Агата. – Деньги как вода или песок – когда их вокруг много, они незаметно утекают сквозь пальцы. Я… Если честно, я не могу назвать себя образцом финансовой грамотности, поэтому могла банально растранжирить их, не уследив должным образом. Ладно, тут был момент лжи. Непонятно, что там с Аи, но Агата точно финансово грамотная, иначе не смогла бы жить одна. – В юности, – сделал генерал акцент на этом слове, – растранжирить такую сумму довольно сложно. С возрастом запросы растут, а не уменьшаются. Фоксийка слегка нахмурилась в недоумении. Отчётливо запахло подставой… – Так, я не поняла… Это что за подозрительные разговоры пошли? – спохватилась Агата, поздно почуяв неладное. Вот уж генерал! Недаром любит играть в шахматы, комбинатор хренов. И детей она от него больше не хочет! Прошла любовь, завяли помидоры. – Во-первых, считать чужие деньги – неприлично. Во-вторых, я не смогу вспомнить сходу все траты даже за последний год, не говоря про годы и десятилетия «до» – на это нужно время. В-третьих, напомните мне как-нибудь рассказать Вам сказку про Пиноккио – волшебную куклу из дерева, у него ещё нос становился длиннее каждый раз, когда он врал. – Мне нравится Ваш талант к придумыванию непрозрачных намёков. – Мне нравится, как Вы собираете свои волосы. Идеально, чтобы схватить и дёрнуть по траектории «лицо – стол». – Я Вам настоятельно не рекомендую даже пытаться пробовать это сделать. И из нас двоих Пиноккио скорее Вы. Интуиция меня никогда не подводила, Аи. Вы нечестны с того момента, как впервые открыто заговорили со мной. – А Вы прямо-таки образец честности и открытости, особенно в общении со мной, мы ведь столько лет с Вами дружим, вместе в песочнице играли. – Когда я играл в песочнице, Ваших родителей ещё не было в планах, не то что Вас. – Это был сарказм, так что не надо паясничать. И Ваша подначка вышла не такая уж и остроумная, поэтому зря Вы сейчас улыбаетесь. А ещё внесите, пожалуйста, в протокол – у нас же допрос, верно? – что меня начинают по-настоящему раздражать Ваши бесконечные намёки сомнительного содержания, плавно подводящие меня к позиции главного подозреваемого в непонятно каком деле. – Аи, уж кому-кому, но не Вам заикаться про намёки сомнительного содержания, – многозначительно хмыкнул генерал, не пряча усмешки и выразительно глядя на упёртую в своей правоте девушку, чьи щёки тем не менее покрылись лёгким румянцем смущения. Вроде лиса, а сейчас была похожа на нахохлившегося зяблика. – И с Вашей болтливостью даже допросы не потребуются. Хочу спросить одну вещь исключительно ради удовлетворения собственного любопытства: Вы всегда не умели вовремя замолчать или долгие годы тренировок помогли ненадолго притвориться замкнутой девушкой? Если бы анатомия позволяла, челюсть Агаты пробила бы пол Обители Божественного предвидения, фундамент и, возможно, весь ковчег Лофу по вертикали. Она от услышанного не то, что в шоке пребывала, а была основательно выбита в прострацию. Во-первых, от сути услышанного. Во-вторых, от факта, что столь нелицеприятную оценку дал ей мужчина, который воспринимался женским нутром как объект симпатии. В-третьих… А что первых двух пунктов мало?! Даже неугомонный хвост обомлел, застыв на месте в форме вопросительного знака, словно спрашивая, не послышалось ли ему всё это. – Не хочу больше с Вами разговаривать, – сказала как отрезала Агата, сложив руки на груди, всем своим видом показывая, что режим замкнутости, упомянутый генералом, вернулся. – А зря. Вы бы помогли в первую очередь самой себе. – О, вот как Вы заговорили… Ладно, хорошо, я помогу себе, просветив Вас в элементарных вопросах: подозреваемый не должен доказывать свою невиновность, это стороне обвинения сначала необходимо доказать его вину, и только потом, если подозреваемый станет подсудимым, можно начинать судебные дебаты с выяснением кто прав, а кто виноват. Ваше «интуиция меня никогда не подводила» по доказательности находится примерно на том же уровне, что моё «хвостом чую». И я даже знать не хочу, в чём Вы меня там подозреваете, так что можете оставить подробности при себе. Принципиально не буду углубляться в то, что творится в Вашей голове. У Цзин Юаня аж рот приоткрылся от подобного отпора. Он искренне не понимал, где она всему этому научилась, но не мог не признать, что его подобный ход удивил и немало впечатлил. Даже любопытно стало, что ею движет в этот момент: глупое упрямство или непоколебимая уверенность. – Тот видьядхара из Санктус Медикус признался, что знает Вашу тётю, – раскрыл часть своих карт Цзин Юань. – Рада за него. На семейный ужин, конечно же, не позову. – Теперь моя очередь просить Вас не паясничать. Вы не понимаете, что это бросает тень и на Вас? Если Ваша тётя, так вовремя исчезнувшая со всех радаров, окажется связана с Санктус Медикус, то что остаётся думать про Вас? – Было бы неплохо начать просто думать, про меня или нет – дело десятое. Полагаю, Вы уже наелись, – решительно оборвала дальнейшую нить разговора Агата, поднимаясь на ноги, говоря таким образом, что время бесед подошло к концу. – Я не отпускал Вас. – А я не в плену, чтобы Вы меня отпускали или не отпускали, – уверенно парировала девушка, собирая коробку обратно, при этом не собираясь забирать обратно посуду. В ней ещё была еда, которую генерал не доел, неприлично выдёргивать еду из-под носа человека, а то, что набор дорогой, из лучшего фарфора… поделом управляющей – впредь не будет из кожи вон лезть, чтобы выслужиться. Агате-то ничего не будет, лишь скажет, что генерал был в восторге от посуды, вот она её и оставила, возможно, старая лиса даже обрадуется подобному раскладу. Её руку аккуратно перехватили за предплечье мужские пальцы, тем самым призывая остановить поспешные сборы и обратить внимание на генерала, что стоял теперь непозволительно близко. – Простите, я вовсе не хотел Вас обидеть, – миролюбиво произнёс Цзин Юань, убрав из голоса даже намёк на строгость. – После вторжения Лорда Опустошителя на Лофу мы все находимся во взвинченном состоянии. Поймите меня тоже: изловить всех, причастных к Санктус Медикус, мой долг как генерала Лофу. Я не могу позволить себе слабину, доверившись личным симпатиям. Аи, прошу, – совсем тихо заговорил он, прекрасно замечая, как злость фоксийки тает под ласковым мужским голосом, и собираясь сыграть на этом, позволяя себе даже легонько погладить подушечкой большого пальца девичью кожу, к которой прикасался. – Если Вам что-то известно – расскажите мне. Если Вы боитесь за себя – Облачные рыцари обеспечат Вам полную безопасность. Даю слово: Вам ничего не будет угрожать. Сделайте правильный выбор. Правильный выбор? О, она сделает. Первый правильный выбор – с самой хмурой физиономией, выражающей максимальное презрение, шлёпнуть генерала по руке, нарочито небрежно откидывая ту от себя. Второй правильный выбор – развернуться и покинуть Обитель Божественного предвидения, не оборачиваясь на генерала, чей взгляд не отрывался от её спины, грозя прожечь там дыру своим пристальным вниманием. – Вы всё ещё должны мне Нефритовые счёты, – прилетело ей в спину. Третий правильный выбор – разворошить дом Аи, перевернуть его вверх дном, но выяснить, что эта хвостатая дурёха со своей не менее дурной тёткой проворачивали. Этим она и займется, как только вернётся с работы. Подозрения Цзин Юаня Агата понять может, а вот наезды вместо просьбы помочь в расследовании – нет. Остатка рабочего дня как раз хватит на то, чтобы обмозговать всё услышанное. Если эти две лисьи жопки действительно спутались с Санктус Медикус, то ничего хорошего Агате это не сулит. Не только в плане того, что генерал находился по другую сторону баррикад, но и в плане того, что «свои» же пристукнуть могут, если заподозрят неладное с «Аи».

***

Управляющая её встретила с довольной ухмылкой, которая испарилась как только Агата рассказала ей трогательную историю любви с первого взгляда, вспыхнувшей между генералом Цзин Юанем и набором тарелок и блюдец, в которых ему принесли обед из любимой чайной. Под конец фоксийка с самым трагичным видом добавила, что она не осмелилась встать между «влюбленными». – Уйди с глаз моих, – бесцветным голосом бросила управляющая, которая, похоже, духовно умерла в тот момент, как услышала про свой дорогущий набор фарфоровой посуды. – Хотя нет: ты пойдёшь к нему завтра и любой ценой – ты меня поняла, Аи? Любой ценой! – заставишь его вернуть этот сервиз. – У меня завтра выходной. – Значит, пойдёшь послезавтра! – не сдержавшись, невольно повысила голос управляющая, тут же спохватившись и вспомнив, что они в чайной не одни. – Будешь ходить каждый день до тех пор, пока не вернёшь всё до последней соусницы, - подобно змее прошипела она, предусмотрительно понизив громкость своего голоса. Агата закивала, низко опустив голову. Чисто, чтобы не засмеяться от выражения лица управляющей. А вот выпендриваться перед генералом меньше надо было. – Понять не могу… Что ты там вообще делала столько времени? – заворчала себе под нос управляющая, сложив руки на груди в жесте недовольства. – Я тебе звонила три раза, а ты даже на телефон ответить не удосужилась. – Звонили? – непонимающе переспросила Агата, параллельно залезая рукой в карман, чтобы достать телефон и проверить. – Но у меня не прошло ни одного звон… Агате показалось, что на мгновенье у неё сердце остановилось. Судорожно шаря по всем кармашкам униформы в надежде нащупать гаджет, она с ужасом поняла, что генерал не просто так сократил между ними расстояние до неприличного и руку ей поглаживал, пока лил ей в уши сладкие слова прощения и просьб о помощи. Этот мерзавец стащил у неё телефон!!! Да ещё практически точно так же, как и она у него – Нефритовые счёты. Хорошо, что телефон у неё хотя бы с паролем как у любого здравомыслящего человека, а все уведомления она утром отключила, потому что телефон «тренькал» не прекращая, чем очень сильно отвлекал Агату от работы. Если бы генерал увидел все достижения и миссии, то это стало бы катастрофой. Странно вообще, что магия телефона-преследователя, от которого невозможно избавиться, не сработала в этот раз. Есть такое слово «гондола». Так вот: если поменять «л» на «н» и убрать окончание, то получится генерал Цзин Юань.