Фелоснежка. Том второй

Жертва Кровь медленно стекает вниз по склону песчаной дюны, скользит, извиваясь черной змеей по поверхности золотистого песка, и потихоньку собирается лужицей у подножия... - …Прости!... - негромко повторяет Феля. Больше король ничего не может сделать - только попросить прощения и выполнить последнюю просьбу… - Мы возвращаемся домой!...- уже громче отдаёт приказ Фелоснежка и отряд разворачивается обратно, на закат. Они уходят, не оглядываясь… . *** Наутро после шумной, приветственной пирушки в стане орков из клана Орла, Феля проснулся и долго не мог сообразить где он - на мгновение ему даже показалось, что отряд все ещё в предгорьях Драконьего хребта и остановился на ночевку, а он сам лежит в своём походном шатре, рядом сопит Чаник или Либит, капли дождя барабанят по натянутой коже, снаружи фыркают и ржут кони, гномы как обычно бранятся - что то уже не поделили с самого ранья… Так, стоп!... Феля прислушался - гомон стоял знатный, но он почему то не понимал в нём ни слова… Тут, сопевший рядом с королём что то пробурчал недовольно, повернулся к нему лицом, не открывая глаз, нащупал Фелину ладонь и прикрыл ею своё ухо… Лис!?- чуть не вырвалось у Фелоснежки. Медленно - медленно прошедшая ночь начала всплывать в его памяти - степь, орки, вино, песни, Хуня и Либит, ширма с золотыми лотосами и то, что случилось за ней… Точно - они с Одалисом так яростно любили друг друга, с такой самоотдачей, что в результате заснули, обессиленные, прямо на “месте преступления”, фактически заняв спальню вождя клана Орла. “Надеюсь вождь не в обиде?... - пронеслось в голове у Фели, пока его пальцы легонько поглаживали нежно-розовое ушко принца - “... а даже если и обиделся - плевать, дело того стоило!...” Благодаря прошедшей ночи странные отношения любви - ненависти, сложившиеся между Одалисом и королём наконец то склонились в пользу первого, по крайней мере Феля очень на это надеялся: огненный темперамент дикого лиса, которым отличался принц, не позволял с полной уверенностью ничего утверждать - он в любой момент может проснуться в плохом настроении и снова решить, что его взяли силой, унизили, попрали его честь и так далее и тому подобное… И словно в ответ на Фелины невесёлые мысли, Одалис нахмурился во сне и что то гневно забормотал. “Ну уж нет!... “- подумал Феля: “Я вытрахаю из тебя всю эту дурь еще до того, как она придёт тебе в голову…” Не успели сонные, медовые глаза принца распахнуться навстречу рассвету, как их запечатали поцелуями. Густые ресницы трепетали, щекоча Фелины губы… - Что ты…а-а-а-х! - задушенно воскликнул Одалис, почувствовав как чужая рука скользнула под шкуры и нащупала его член. - Прекрати с.. сей… - пытался отпихнуть он лежащего рядом. - Даже не подумаю… - прервал его Феля и властно вторгся языком в рот принца: Одалис может сколько угодно сопротивляться на словах, но его тело под ладонью короля уже сдалось, наливаясь жаром и каменея… - Ляг на спину… - тяжело дыша, попросил между поцелуями Феля. Он откинул служившие им вместо одеял тяжёлые шкуры, обнажая их тела - переплетенные ноги, бедра, перемазанные семенем и слипшиеся за ночь друг с другом, члены, снова возбужденные настолько, что твердости могут позавидовать мечи… Одалис похоже Фелю даже не услышал - он не успел еще толком проснуться, как его губы и язык начали неистово вылизывать и посасывать, а ладонь - шершавая, мозолистая от меча- обхватила его член и, чередуя грубость с нежностью, проходилась с усилием, слегка царапая тонкую кожу, от головки до основания, размазывая по стволу выделяющиеся капельки смазки. Не дождавшись от принца реакции, Феля легонько надавил ему на плечо, вынуждая лечь на спину. Одну ногу Одалиса он подхватил под колено и поднял повыше, так что ягодицы раскрылись, как будто персик разломили на две части. По прежнему лежа на боку, и придерживая одну ногу принца на весу, Феля приставил головку своего члена к всё еще влажному от ночных забав отверстию - он столько раз кончил в Одалиса ночью, что семя пополам со слизью до сих пор сочились из болезненно припухшей по краям, натертой до красноты, дырочки. Слегка размазав головкой эту естественную смазку и раздвинув нежные и упругие складки мышц, он одним сильным и плавным движением протолкнул головку внутрь: - М-м-м…не надо…- застонал и заметался Одалис, но Феля уже был внутри него, продолжая с нажимом входить всё глубже: - Не сопротивляйся, лисёнок…Расслабься, вспомни, как хорошо нам было ночью… Вместо этого, Одалис только стиснул зубы, стараясь не стонать, но так стало ещё хуже - он сильнее сжался и болезненные ощущения от проникновения усилились. - Какой ты у меня упрямый, глупыш… - зашептал принцу в ухо Феля. Кончиком языка он обвел тонкую ушную раковину Одалиса, прикусил мягкую мочку, отвлекая внимание принца от того, что происходит с его телом внизу. Пока Одалис не знал на чем сосредоточиться на горячем, влажном языке, что толкался в его ухо, или не менее обжигающем и влажном члене, что толкался в его задний проход, Феля пользовался его замешательством - он развёл ноги принца еще шире, уменьшая трение настолько, что Одалис наконец перестал морщиться от боли, снова начиная получать удовольствие от процесса. С каждым толчком из расслабившегося, размягченного отверстия наружу выплескивались остатки семени, служа дополнительной смазкой. Постепенно увеличивая скорость толчков и добавляя резкости движениям, Феля не отрывал взгляда от лица принца - чем глубже и яростнее его член входил под непривычным углом в упругую плоть, и чем более подавался навстречу толчкам Одалис, тем быстрее в глазах его угасало строптивое пламя, топазово- жёлтые очи медленно закрывались, голова принца откидывалась назад и низкие, животные стоны прорывались сквозь разомкнутые губы… Полностью побеждённый соперник, отдающийся на милость победителя - он был такой беззащитный и желанный в этот момент… Не долго думая, Феля вышел из податливого, горячего тела принца, так что тот на мгновение задохнулся от ощущения пустоты внутри, но его тут же снова наполнили - навалившись сверху, между раскинутых в стороны ног, король одним толчком вошел в Одалиса полностью и принялся яростно вбиваться в растянутую дырочку, каждый раз глубоко погружаясь и вырывая из груди принца очередной стон. Шлепки тела о тело разносились по всему шатру, но виновникам было в данный момент совершенно всё равно, слышит их кто то или нет, так как оба были на грани и Феля не выдержал первым - его затянуло в багровый, жаркий туман, в котором сознание отключается на секунду длиной в целую вечность непрерывного наслаждения, сердце забывает, что нужно биться, и дыхание сбивается на хрип… Одалис лишь немного отстал от него, но Феля не мог отказать себе в дополнительном удовольствии - он вышел из напрягшегося в предоргазменных спазмах тела, только пальцами обхватил член Одалиса так, что принц толкался в его ладонь, и с невольной гордостью наблюдал, как принц замирает на мгновение, выгибается, еле касаясь затылком шкур, и наконец пульсирующий в Фелиной ладони член получает долгожданную разрядку - семя Одалиса струей брызжет на пальцы, стекает с них вниз, течёт по стволу и яичкам и в конце концов сливается с семенем, толчками выплескивающимся из судорожно сжимающегося заднего прохода: их соки - принца и короля смешиваются в одно целое…Подождав, когда вытечет последняя капля, Феля нежно подул на покрасневшую, натертую его усилиями кожу: ай-яй-яй, похоже он слишком переусердствовал - края сжавшегося отверстия выглядели еще более воспаленными - настолько, что даже многочисленные складочки вокруг него разгладились… Поцеловав многострадальную дырочку, Феля спросил принца: - Лис, у тебя осталась та мазь, что давал тебе мастер Николя?... Зеленая такая… Одалис уже снова погружался в приятное сонное оцепенение и на вопрос Фели только промычал что то неразборчивое. - Лисёнок, ты не сможешь сегодня ни идти ни ехать верхом, если оставить всё как есть… - принялся уговаривать принца Феля: - Просто скажи, где она, а дальше я сам… - Там… - наконец махнул рукой Одалис куда то в сторону ширмы и на этом его силы иссякли, рука упала на шкуры и принц заснул. Больше всего на свете Феля хотел бы сейчас к нему присоединиться, но увы - как у короля, у него были свои обязанности, которыми он не мог пренебрегать, и заботиться о здоровье подданных - одна из них. Так что король, скрепя сердце, оторвался от теплого, влажного от пота тела Одалиса, сполз с сундука и принялся подбирать с пола хаотично разбросанные вещи - свои тут же натягивал на себя, а вещи принца, после быстрого ощупывания, складывал рядом со спящим. Наконец у самой ширмы Феля наткнулся на поясной кошель, вышитый розами - любимым цветком принца. Внутри нашёлся полупустой пузырёк с густой зеленой мазью и сложенный в несколько раз листок тонкой, белоснежной бумаги. Письмо? Что то настолько интимное, что Одалис не доверил это никому и носил с собой… Любопытно, но король решил отложить пока в сторону загадочный документ и вернуться к нему после того, как чувствительное местечко принца будет обработано должным образом. Тут весьма кстати в шатер ввалился кто то из гномов, и Феля крикнул ему принести теплой воды для умывания, что и было незамедлительно исполнено: благодаря мастеру Николя чистоплотность в отряде соблюдалась на высочайшем уровне. Мастер бдительно следил за тем, чтобы на каждой стоянке хоть один костер отводился под котел с горячей водой для мытья рук и лап перед едой, а иначе, как утверждал лекарь - “гномы перемрут от боевого поноса раньше, чем встретят врага”. Вместе с глубокой глиняной миской, полной исходящей паром воды, за ширму принесли еще и отрез чистой ткани - намочив его, Феля аккуратно вытер спящего мертвым сном принца, особенно тщательно убрав все липкие пятна и потеки с бедер Одалиса и между ягодиц, затем растер зеленоватую, пахнущую сосновой смолой мазь между пальцами и принялся аккуратно втирать ее в воспаленную кожу вокруг заднего прохода, от чего принц начал отпихивать его руку даже не просыпаясь: - Уже почти всё… Потерпи… - ласково приговаривал Феля. Такой Одалис - сонный, беспомощный и нуждающийся в Фелиной заботе, возбуждал короля не меньше, чем коварный, дикий лис, которого надо поймать и приручить. Наконец с лечением было покончено, король поцеловал своего принца в плечо, укутал его шкурами, остатками чистой воды ополоснул себе лицо и руки, и задумчиво глянул на загадочное письмо. Повертев его в руках, Феля с одной стороны обнаружил что то вроде оттиска, какой обычно ставят гербовым кольцом- печаткой: сердце, разделенное посередине чертой и покрытое странными пятнами. Разбитое сердце?.. Кто то пишет Одалису любовные записки или это он пишет кому то? В глубине души Феля почувствовал острый и весьма неприятный укол ревности - Одалис принадлежит ему и только ему, он сам завоевал его, подчинил, усмирил…Первый враг, побежденный только им одним, без чьей либо помощи. Как смеет кто то посягать на добычу короля!? На его собственность?! Подрагивающими от гнева руками Феля развернул бумагу, но, вопреки его ожиданиям никаких жарких любовных признаний внутри не обнаружилось. Изящным, тонким почерком там было написано всего два слова “Луна растёт”. - И что это значит?... - пробурчал Феля. Он крутил бумажку и так и эдак, смотрел ее на свет и даже нюхал, но никаких тайных водяных знаков или, боги упасите, запаха женских духов не почувствовал, хотя почерк подозрительно смахивал на женский. То, что это не написано рукой Одалиса Феля понял сразу - уж документов, написанных и подписанных лично принцем Ебалии он прочитал достаточно. Возможно это какой то шифр? Глубоко задумавшись, король сжимал письмо в кулаке и тщетно пытался отогнать от себя дурные мысли - неужели принц до сих пор не смирился и продолжает плести интриги за его спиной? Что ж, тем приятнее будет повергнуть его вновь! Губы короля изогнулись в недоброй усмешке… От коварных планов по новому усмирению принца Фелю отвлек голос Гнабнаха: - Мой вождь, ты проснулся? Клан Орла ждет тебя снаружи в полном составе чтобы отблагодарить… - Эээ…Звучит несколько зловеще… - в замешательстве Феля запихнул письмо в карман, решив попозже ещё раз хорошенько его изучить, и спросил: - А за что меня надо срочно отблагодарить целым кланом и как именно выражается благодарность у твоих родичей? Я почему то не уверен, что мне это понравится… - О, не волнуйся, мой вождь… - ухмыльнулся орк - тебе понравится… Снаружи мелко моросил теплый дождь. Черно - серые тучи медленно ползли по небу и волокли тяжелые, разбухшие от воды животы, почти касаясь ими вершин невысоких курганов. Двое троллей незамедлительно подскочили к Феле и растянули над ним кусок выделанной коровьей шкуры - негоже королю мокнуть. А вот вождя Клана Орла дождем было не напугать. И он сам и его дружина, обнажённые по пояс, стояли молча на небольшом пятачке свободной земли в центре кольца, образованного шатрами. Руки их поднимались к пасмурному небу, капли воды стекали по мускулистым предплечьям и могучим торсам - казалось они хотели впитать в себя влагу каждой клеточкой своего тела, на лицах многих были улыбки… - Что они делают?... - тихонько спросил Феля у Гнабнаха. - Воздают благодарность Вечному Небу за ниспосланный дождь… - и орк махнул рукой туда, где за шатрами раскинулась бескрайняя степь: - Уже несколько лун у нас стоит засуха - стада быстро съедают траву на корню, оставляя за собой голую землю и горькую полынь, но ты принёс с собой благословение Небес, мой вождь, и скоро степь зазеленеет вновь - нашим стадам не будет грозить голодная смерть, а значит и нам… “Благословение небес или же хозяина Дома Воды?” - думал Феля, глядя на счастливых орков - “Интересно, насколько далеко простирается его милость?…” Быстро покончив с ритуалом поклонения Небу, орки взялись за Фелю всерьёз - старейшины немедленно провозгласили его почетным членом Орлов и выделили ему, как одному из клана, долю от стада - пять жеребцов, пять кобыл и пятьдесят коров во главе с одним быком совершенно гигантских размеров. Не дав Феле опомниться, вождь Орлов пал перед ним на колени и поклялся биться рядом с предвещанным героем, носить его меч и, естественно, залить всё реками крови, спалить до основания и так далее, чем вызвал моментальный приступ лютой ревности у Гнабнаха. Ну и добил Фелоснежку старый Куй - со слезами в голосе он объявил, что отдаст герою, которому благоволят Небеса, самое дорогое, что у него есть - Хуню, его кровиночку, дабы услаждать слух героя каждый день, а также слагать песни о его несомненно великих подвигах ! У Фели потемнело в глазах… Прошло пол дня прежде чем Королевский отряд, к которому примкнуло около пятидесяти орков, выдвинулся наконец то к становищу Великого Вождя. Путь предстоял неблизкий, а успеть нужно было до темноты, иначе, как предостерегал вождь Орлов, можно было легко наткнуться на мертвяков - они предпочитали передвигаться ночью, выплескиваясь волнами из Красной пустыни и следуя через степь в основном в сторону северного перевала в Драконьих горах. Поговорить в этот день с Одалисом по поводу письма Феля так и не успел - после раздачи даров началась ритуальная трапеза, потом здравицы, потом сборы, и в результате письмо осталось лежать скомканным в кармане - ждать своего часа. С дарами дело обстояло сложнее - в карман их было не запихнуть. Стадо коров после недолгих переговоров Орлы согласились временно подержать у себя - до тех пор пока герой не вернётся, коней определили под седло в отряд, а вот что делать с Хуней? Посовещавшись со своими гномами и Гнабнахом, Феля принял решение взять парня с собой - если и его оставить, то орки могут посчитать, что их дары отвергнуты и оскорбиться, а враги в Степи Королевству ни к чему, так что выбирая между стадом коров и юношей с лютней, король выбрал меньшее из зол. В полдень отряд наконец то пустился в путь. Сначала Фелоснежка даже радовался предстоящей дороге. Мчаться по степи, дышать свежим ветром, смотреть как прямо на глазах зеленеют пологие холмы и луга, напоенные теплым летним дождем, чувствовать себя свободным - это ли не счастье… Но отряд скакал и скакал вперёд, благо орки снабдили лошадьми всех, а пейзаж вокруг не менялся - всё то же низкое, хмурое небо, и море зеленой травы до горизонта, кое где разбавленное островками мелких, нежно-голубых фиалок. К вечеру от этого однообразия Феля утомился настолько, что впал в полузабытье, держась в седле только чудовищной силой воли. Он смутно помнил, как уже в сумерках, сквозь туман, вдали засияли мириады огней, как шум и хаос гигантского кочевого стойбища обступили гостей из Королевства со всех сторон, как руки Джинни стаскивают его с седла и бережно куда то несут… Более менее пришёл в себя король только на пиру в его честь. Верховный Вождь Уён, вопреки Фелиным ожиданиям оказался довольно молодым орком: по виду всего лет на десять старше самого Фели. Черты лица его были, как и у большинства орков, грубыми, но в отличие от многих - приятными и не лишенными какой то внутренней мягкости. Каждый раз, когда Феля и Уён встречались глазами, вождь улыбался своему гостю с такой подкупающей искренностью, что Феля невольно улыбался в ответ и начинал всерьез опасаться предстоящего разговора о женитьбе - он не хотел неминуемым отказом стирать эту широкую улыбку с лица орка. И всё же на какое то мгновение король поддался очарованию Уёна, подумав о том, что они могли бы стать хорошими друзьями…, но потом наткнулся на острый, холодный взгляд воина, сидевшего рядом с вождём, и понял - не в этой жизни. Возможно наивный и простоватый принц Феля ещё мог бы поверить в дружбу правителей, но не король Фелоснежка - в политике таким чувствам места нет… - Кто он? - тихо спросил Феля у Гнабнаха, кивнув в сторону вождя и его недружелюбного соседа. - А, ну… это… - Гнабнах сразу понял о ком его спрашивают и почему то замялся: - Кхм…кхм…это Сан по прозвищу Гора… - с трудом выдавил из себя орк: - Ммм… друг нашего вождя… - глаза Гнабнаха подозрительно забегали: - Да… друг… - Ладно, друг так друг… - безразлично пожал плечами Феля, но на всякий случай улыбаться Уёну перестал. - Будь с ним поосторожней, мой вождь… с Горой, я имею в виду… - орк перешел на еле слышный шепот: - Иногда горы могут отбрасывать густые тени… даже на шатер Вождя, если ты понимаешь, о чём я… - Да что уж тут непонятного… - вздохнул Феля. Достаточно было посмотреть на эту пару - мягкого, улыбчивого Уёна и его “друга” с тяжелым, пронизывающим взглядом - и сразу становилось очевидно, кто тут истинный вождь орков и с кем придется договариваться… Пир закончился на удивление быстро и шатер вождя покинули все, кроме самого Уёна, его друга и нескольких телохранителей. В свою очередь Феля оставил рядом с собой Джинни, Гнабнаха, Чаника и Одалиса. Оставил бы и Либита, но гном был подозрительно мрачен и бледен, как будто его снова начинал мучить внутренний голод, а это значит, что ему опять тяжело себя контролировать и он может вспылить в любой момент. Так что Феля как можно ласковее попросил Либита проследить за тем, чтобы для них подготовили отдельный шатёр, в надежде, что совет скоро закончится, и он сможет наконец то лечь и отдохнуть… После краткого обмена любезностями, вождь Уён решил сразу взять быка за рога и заговорил о женитьбе - сначала он припомнил брачный уговор с Фелиным отцом, затем принялся нахваливать свою дочь, Хвасу, расписывая ее силу, отвагу и выносливость, потом долго перечислял какое приданое отдаст за ней, и в конце, чтоб уж окончательно убедить Фелоснежку в выгодности такой партии, признался, что Хваса - его первый ребёнок от старшей жены, рождённый, когда самому вождю едва исполнилось шестнадцать, и хоть Верховным Вождем она никогда не станет, зато этот титул может унаследовать ее супруг… С каждым следующим предложением Уёна, Гора, сидевший рядом с вождём, мрачнел всё больше и больше. - Боюсь, я недостоин такой чести… - прервал вождя Феля и перехватил довольный взгляд Сана - похоже он угадал и на вопросы престолонаследия у этих двух “друзей” совершенно разные взгляды, а ему сейчас не хватало только влезть в орочьи интриги: - И дело тут не в твоей дочери, вождь Уён… - поспешил продолжить Феля, глядя на то как увядает улыбка на лице вождя, в отличие от расцветающей улыбки на лице Сана: - Дело во мне… У меня уже есть… супруг…а… - смешавшись, Феля замолчал, и в шатре повисла неловкая тишина, в которой все присутствующие, кроме потупившегося Фели, кидали друг на друга кто недоуменные, а кто и понимающие взгляды. - Кхм… - наконец смущенно откашлялся Уён: - Я слышал от Гнабнаха из клана Волка о твоей клятве во время Членоворота, но, во первых, по нашим законам у вождя может быть столько жён, сколько он в состоянии прокормить, а во вторых… - тут Уён покосился на Сана, печально улыбнулся и договорил: - Сможет ли твой…твоя супруга родить тебе наследника? Или ты хочешь стать последним в своей династии?... “ Наследник… - горько подумал Феля - можно было догадаться, что давить будут именно на эту больную мозоль любого правителя…” С тех пор, как Фелоснежка Первый взошел на трон и дня не проходило, чтоб ему не напоминали об этом его первейшем долге - оставить после себя наследника… И хотя он всегда находил себе оправдание, говоря, что надо разобраться сначала с Баалом, иначе наследнику достанется пепелище, но видимо пора наконец решить этот вопрос раз и навсегда: - Джинни?!.. - Феля неожиданно повернулся к джинну: - Если я пожелаю, ты сможешь сделать так, чтобы Одалис родил мне ребёнка?! Орки дружно выпучили глаза от удивления, а гномы закашлялись, причем кашель Одалиса больше походил на истерический смех. В отличие от всех присутствующих джинн остался совершенно невозмутим: - Мне сделать это прямо сейчас?... Тут Одалис упал в обморок и совет как то сам собой завершился на весьма скомканной ноте. Откровенно ликующий Сан напоследок передал Феле, что последний орк - некромант, оставшийся в живых, сейчас находится под охраной в стойбище Верховного Вождя и просит встречи с героем, дабы рассказать ему о Пророчестве, но это может подождать и до утра, после чего все наконец разошлись… Увы, едва только смертельно уставший Феля устроился в нетерпеливых объятиях Либита, как снаружи раздался тревожный рёв рогов, звон оружия, крики, запылали факелы, кто то метался и звал на помощь. Король только успел схватить свой меч и, даже не накинув кольчугу, выбежал из шатра. Вслед за ним выскочил Либит, глаза его стремительно заволакивало абсолютной чернотой. В стойбище царил хаос - беспорядочно бегали всё еще хмельные после пира орки, за ними довольно бодро ковыляли мертвецы и, когда настигали беззащитную добычу - запрыгивали сзади жертве на спину, перекусывали яремную вену и, не сходя с места, начинали пировать. Если же орк оказывал сопротивление, рубил мечом оживший труп - каждый отрубленный кусок продолжал жить своей не - жизнью и всё равно настойчиво полз к источнику горячей крови, попутно собираясь воедино с другими кусками. В воздухе висел тяжелый запах гари - где то неподалёку, выбрасывая в ночное небо столбы золотых искр, начинался пожар. Кругом, в этом аду носились растреноженные кони, топча и своих и чужих, гривы многих из них были охвачены пламенем… . Феля хорошо запомнил своего первого мертвяка - тот ловко прыгал на отрубленных до колен ногах за молодой орчихой, плотоядно скалил гнилые зубы, и утробно рычал. Словно живой, меч вдруг сам потянул Фелю вперед, тело приняло боевую стойку, правая рука с нечеловеческой скоростью совершила легкое, неуловимое движение, и на землю упало разрубленное на части, гниющее тело. Застыв в оцепенении, Феля наблюдал, как части эти начинают шевелиться, притягиваясь друг к другу, но собраться воедино мертвяк не успел - Либит сорвал с ближайшего столба масляный фонарь и швырнул его в мешанину из костей и плоти. Масло моментально растеклось, вспыхнуло, обращая всё в пепел… Что было дальше Феля запомнил плохо - он рубил, кромсал и жёг врагов наверное целую вечность. Ночь сливалась в один кроваво - огненный кошмар: всё стойбище полыхало от края до края, казалось ордам мертвецов не будет конца, и рассвет никогда не наступит. Иногда Феля видел, как рядом сражаются его гномы, как Чаник и Гнабнах, стоя спина к спине, не дают мертвякам подобраться к шатру, где спрятались женщины и дети степняков, как Джинни лечит раненых, и только это давало ему надежду продолжать биться дальше - ему есть кого защищать и он не один. Но всё когда нибудь заканчивается, и когда на востоке небо просветлело, поток немертвых наконец то иссяк. Шатаясь от усталости, Феля перерубил шею последнему трупу, пихнул его в костёр, туда же пинком ноги отправил голову, и, выпустив меч из сведенных судорогой пальцев, бессильно осел на землю. Он готов был упасть и заснуть прямо тут, но внезапно почувствовал как какая то сила поднимает его, опутывает по рукам и ногам, и серая пелена начинает затягивать всё вокруг… Где то далеко-далеко что то кричал Джинни, Одалис звал Фелю по имени, потом все звуки смолкли, серая пелена перед глазами сгустилась, отсекая человека от внешнего мира, лишая его зрения и памяти об ужасах минувшей ночи. И только одно воспоминание почему-то никак не хотело уходить - как Шмыга идёт ему навстречу, прижимая к груди маленького орчонка с разорванным горлом, и в глаза гнома страшно смотреть. . *** - Либит, верни его! Прошу тебя!... Давно уже Фелоснежка не спал так спокойно - без снов, без ломоты во всём теле и без постоянного ощущения, что время уходит. Он просто провалился в теплый, серый туман, закутался в него и забылся… - Выпусти его сейчас же, или…! Голоса звучали приглушенно, как сквозь толщу воды, но всё равно заставили Фелю недовольно нахмуриться - он даже попытаться закрыть уши ладонями. Туман вокруг его тела забурлил, заходил волнами и из него послышалось тихое шипение: - Отдай его им… Феля испугался. Он не хотел покидать это место - здесь было так спокойно и безопасно… - Он - мой!... - судя по голосу, Либит был очень зол, но некто, шипевший в тумане, не отступал: - У нас недостаточно сил… пока недостаточно… “Дайте мне еще хоть немного отдохнуть…” - с тоской подумал Феля, свернулся клубочком в туманном ничто и постарался снова погрузиться в то блаженное состояние полного покоя, в котором он пребывал до того, как голоса разбудили его, но туман начал рассеиваться… . *** Окончательно проснулся Феля незадолго до полудня. Опять сыпал мелкий дождь - он потушил пожары и прибил удушливый запах гари, снова вернув воздуху его первозданную свежесть - жаль что не мог с той же лёгкостью вернуть мертвых к жизни. Это было страшное утро для всех - и для орков, у которых счет убитым шел на десятки, а раненых перевалило за сотню, и для Фелиного отряда - он не досчитался пятерых: двух троллей из королевской стражи с трудом смогли опознать в груде обугленных тел, и трое гномов из отряда Мина умерли от ран, несмотря на всё мастерство лекаря Николя и помощь джинна. От случившегося ночью у Фели остались только какие то неясные, обрывочные воспоминания и он не был уверен, что хочет восстановить утраченное, за исключением одного момента: что такого произошло между Либитом, джинном и Чаником, если они избегают даже смотреть друг на друга? Потребовать объяснений король не успел - от Уёна передали просьбу о встрече и, прихватив с собой Чаника, Гнабнаха и Джинни, Феля отправился в шатер вождя. По дороге за ними увязался еще и Шмыга. Сначала Феля хотел прогнать его к целителям: гном выглядел мягко говоря не очень здорово, но потом король вгляделся в несчастное лицо Шмыги и передумал - врачеватель тела ему сейчас вряд ли поможет, а оставлять гнома в одиночестве в таком состоянии не стоило - мало ли что он мог учудить. В шатре, на сундуке, покрытом шкурами, лежал старик, рядом с ним молча сидели и стояли орки - воины, и в их числе сам Верховный Вождь. В полумраке Феле сначала показалось, что старик - это слепой Куй, но приглядевшись он понял, что обознался - этого орка он точно видел впервые и на вчерашнем пиру его не было. Старик слабо прохрипел что то на орочьем, и над ним склонился вождь Уён, напряженно вслушиваясь в неразборчивое бормотание, а от группы молчаливых стражей отделилась одна фигура - Сан по прозвищу Гора спешил лично поприветствовать вошедших… - Ты и твои воины храбро сражались этой ночью… - без всяких цветистых предисловий начал Сан: - …И те из них, кто пал сегодня, заслужили место в чертогах богов битвы. Если ты не против, мы похороним их по своим обычаям - каждому принесем в жертву коня и оружие, чтобы на том свете им было радостно сражаться друг с другом, а потом развеем их пепел с вершины самого высокого холма … - Прошу, позаботьтесь о них… - благодарно склонил голову Феля. Он бы всё равно не смог забрать тела с собой, а так они хоть обретут последний покой. - Пойдём, наш шаман хочет поговорить с тобой… - Сан поманил Фелю за собой в глубь шатра: - Он - последний из некромантов. Мы берегли его как могли, чтобы дождаться твоего появления. Жаль, что ваша встреча происходит в такое нелегкое время… - А почему настало это нелегкое время? - Феля остановился, вынуждая остановиться и Сана: - Объясни мне, как вас смогли застать врасплох? Ведь вы - прирождённые воины… - Так и есть!... - моментально вспыхнул Сан: - Но то, что случилось сегодня ночью… мы никогда раньше не сталкивались с таким. Эти твари появились совсем недавно и нападали небольшими группами - в основном чтобы похитить шаманов, не трогая остальных, и снова исчезали. Иногда они натыкались на стойбища по дороге из пустыни к перевалу, но опять же это были один - два десятка мертвяков за раз - не больше. Обычно их удавалось отогнать или уничтожить… Тут старик опять что то забормотал, Уён нетерпеливо глянул в сторону говоривших, и Сан снова повёл Фелю за собой, договаривая по дороге: - Наши кочевья разбросаны по всей степи и мы уже давно сражаемся либо друг с другом, либо с племенами троглодитов из сердца Красной Пустыни, но у наших битв есть свои, веками соблюдаемые правила - мы никогда не нападаем исподтишка, ведь у нас нет городов с дозорными башнями и высокими, прочными стенами, за которыми можно спрятаться. Мы оказались беззащитны перед внезапной атакой… И хуже всего то, что сегодня мы потеряли своего последнего некроманта - пусть он и не мог в одиночку упокоить больше трёх немертвых за раз, но вместе с ним мудрость шаманов уйдет навсегда… - А что с ним… - спросил Феля, подходя ближе к постели старика. - Он умирает… . Старик, увидев Фелю, попробовал привстать в кровати, захрипел и повалился обратно. - Сядь рядом с ним, мой вождь… - прошептал Феле на ухо Гнабнах: - Иначе он будет всё время пытаться упасть перед тобой на колени и его раны убьют его прежде, чем он поведает тебе сокровенное, а так ты окажешь ему великую честь и он уйдет в страну вечных битв счастливым… - Не надо никуда уходить… - Феля осторожно присел рядом со стариком и у того в глазах заблестели слёзы радости: - У меня есть искусные целители в отряде, уверен - они смогут продлить твою жизнь, мудрец… - Нет!... - довольно резко перебил короля старик: - Не трать на меня драгоценное время и силы, Эльхан! Моя жизнь в общем круговороте жизней не имеет большого значения. Она давно уже должна была подойти к концу, но я хотел дождаться тебя во что бы то ни стало… - Зачем? Ты хотел пересказать мне Пророчество? - Хотел, но теперь уже не успею… Расскажу кратко лишь то, что поможет тебе сейчас… Внемли мне, Эльхан … - старый орк вдруг перешел на торжественный слог: - Врата Дома Смерти распахнуты настежь, орды умертвий идут сквозь них на зов своего господина… Поспеши на восток, к Блуждающим Дюнам…Там, где кровь сольется с песками, родится поток…Милостью Неба, герой, … ты Великие Степи спасёшь… - голос старика становился тише, паузы - длиннее, и то, что он бормотал, всё больше напоминало Феле горячечный бред: - Знаешь чего немертвые жаждут больше всего, Эльхан?...- вдруг ясно и отчетливо спросил старик, и Феля вздрогнул от неожиданности: - Может быть…крови? - предположил он. - Покоя… - шаман прикрыл глаза и обессиленно прошептал: - Они жаждут покоя… Бойся тех, кто сидит на севере, Эльхан… С ними сила Дома Мертвых и они попытаются убить тебя… - Похоже уже пытались… - внезапно вмешался в разговор Чаник. Он пошарил в кармане, вытащил золотой медальон из склепа Фелиной матушки и поднес поближе к глазам старика: - Взгляни, мудрец… Кто то призвал ламию, чтобы убить его величество. Ее изгнали и это всё, что осталось… Ты можешь перевести, что тут написано? Орк подслеповато прищурился и медленно прочитал: - “Владыка Смерти …Нергал призывает тебя... Восстань…и подчинись”... - Владыка Смерти?! Ему то я чем так насолил?...- недоуменно воскликнул Феля, но старик его уже не слышал - закрыв глаза, он продолжал шептать что то бессвязное всё тише и тише: - Пустой меч наполни ледяным пламенем звезд… Победив смерть он сможет войти в огонь… Чтобы расслышать, что шепчет шаман, Феля склонял голову все ниже и ниже к его побелевшим губам, пока тот не выдохнул: - …сердце родителя полно боли… И больше уже не вдохнул. . *** “ Ну почему всё так сложно? - раздраженно думал Феля, пока отряд мчался на восток к Блуждающим Дюнам. После недолгих размышлений и краткого совещания король решил, что съездить на разведку всё же стоит: дюны были не так уж и далеко, главное - успеть уйти оттуда до заката. Днём немёртвые слабее и вылазки устраивают редко, зато ночью… Вторую такую ночь стойбище не переживёт и Феля перед отъездом посоветовал Уёну оставить все лишнее и уходить налегке к Драконьим Горам. Ёрмунганд подсказал им, где найти вход в пещеры, пообещав своей силой прикрыть убежище от недобрых глаз, а Феля со своим небольшим, лёгким отрядом должен был нагнать их до наступления темноты - подменных лошадей ему оставят в стойбище перед уходом. . В общем Фелоснежка продумал всё, кроме одного - что он будет делать в Блуждающих Дюнах? Ну вот приедет он туда, посмотрит на какие то “врата” и “орды нежити”, а дальше то что? “Ну почему я должен разгадывать дурацкие загадки, когда на кону стоит судьба Плоскоземелья?” - от отчаяния Феля готов был рвать на себе волосы - “Нет бы прямо сказать - иди туда, сделай то, и будет тебе счастье!... И желательно не в стихах…” Но как бы не ярился про себя король, в глубине души он понимал, что решать проблему с мертвяками придётся - иначе весь его план с переселением в Степи обречён на провал. Попутно Феля думал и о словах почившего шамана про север. Если сложить вместе всё, что произошло с ним в последнее время - попытка его убийства, слуга мачехи, превратившийся в нежить, Ламия, рассказ Либита про его бывшую хозяйку, откровения шамана - то выходило следующее: во первых, содержание Пророчества похоже не знает только ленивый… и Феля; во вторых, Фелина мачеха нашла себе на севере нового покровителя и, судя по всему, крутит им как хочет; в третьих, кроме мачехи врагов на севере еще как минимум двое: некий Нергал, хозяин Дома Смерти, поднимающий мертвецов, и его подручный - тот, кто удерживает нежить в повиновении с помощью Меча Тьмы. Если шаман прав, то немертвые сделают всё ради того, кто владеет этим мечом, в надежде обрести покой… И наконец четвертое: даже если каким то чудом Феле удастся разгадать загадку и разобраться с нежитью на востоке - что делать с армией мертвецов севера? И что означали последние слова шамана - это были части Пророчества или просто предсмертный бред? Сердце родителя… Наполнить пустой меч... Ледяное пламя звёзд… Как пламя может быть ледяным?... - несмотря на всю нелепость этого словосочетания, Феля готов был поклясться, что уже где то встречал его, вот только где… - Впереди дюны, мой вождь… . *** - Как это вообще возможно? - не веря свои глазам, Феля смотрел на то, как яркая, сочная зелень и синие ручейки сладковато пахнущих фиалок вдруг резко обрываются, словно отрезанные гигантским ножом, и сразу за ними начинаются пески. - Последствия Катаклизма… - вздохнул рядом с ним Джинни: - Здесь соединились куски разных миров, но почему они до сих пор не слились в единое целое - я не знаю… Действительно, как только отряд пересёк невидимую черту, отделявшую степь от пустыни - он как будто попал в другой мир. Пустыня дышала жаром. Раскаленный ветер летел над золотисто - красным песчаным морем, бесконечно создавая и разрушая волны - блуждающие дюны. На вершину одной из них и взобрался отряд… - Зевс милосердный! Что это?...- воскликнул кто то из гномов и указал вперёд, туда, где в промежутке между двумя следующими дюнами что то темнело. Сначала Феле показалось, что там бурлит мутная вода или может быть серая земля - гигантская впадина между дюнами была заполнена какой то непонятной субстанцией, находившейся в постоянном движении. А потом он понял… - Это же тела… - всё пространство впереди, куда мог достать взгляд, кишело нежитью. - Посмотри, мой вождь… - к Феле подъехал Гнабнах и указал на вершину той дюны, у подножия которой копошились немертвые. Присмотревшись, король не сразу различил перламутрово мерцающий портал в воздухе на песками. Вот сияние усиливается, краткая вспышка и, прорывая радужно-опаловую мембрану, вниз сыпется десяток новых тел… -Что это?... - Врата в другой мир… - Джинни с долей печали смотрел на то, как появляется из портала очередная порция мертвецов: - Где тонко, там и рвётся… - пояснил он: - Когда то здесь жили те, кто устроил Катаклизм. Прорехи, которые они проделали в иные миры, затянулись, но ткань междумирья истончилась и кто то нашел лазейку в Дом Нергала - мир мертвых… - Ты сможешь закрыть эту лазейку, Джинни?... - с надеждой спросил Феля. - Это врата хозяина Дома Смерти - он один из высших богов. Так что я тут бессилен, прости… - глаза джинна были полны боли и король не удержался. Игнорируя изумленные взгляды окружающих, потянулся к руке Джинни, поднял ее к губам, поцеловал каждый пальчик и потерся щекой о теплую ладонь: - Не переживай, ты ни в чем не виноват… Я что нибудь придумаю… - Как скоро они вырвутся отсюда, ваше величество?... - вопрос Шмыги заставил Фелю подскочить от неожиданности. Он не заметил, когда гном подошел к ним и встал рядом. - Не знаю, Шмыга… - честно ответил ему Феля: - Но рано или поздно вырвутся, и тогда, боюсь, всё живое исчезнет с лица Плоскоземелья еще до прихода Баала… Шмыга о чем то задумался, мрачно глядя на новую дюжину тел, выпадающих из врат, а Феля в свою очередь принялся вслух рассуждать, пытаясь разгадать слова шамана: - Так, что там говорил старик?... Врата распахнуты настежь - это я и так вижу… Орды умертвий - в наличии… К Блуждающим Дюнам мы поспешили. И? Кровь сольется с песками? Родится поток…? Это вообще что?!!! Какой поток в пустыне?! Поток песка?!! Песчаная буря?!!!... - Не злись, прошу… - темные глаза Чаника смотрели на Фелю с любовью и сочувствием: - Ты сможешь найти ответ, я верю в тебя… Просто успокойся… Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Феля посмотрел в небо и принялся считать до десяти - он действительно не может вести себя как истеричка на глазах у тех, кто доверил ему свою жизнь. Все могут бегать кругами и орать, но только не он. Он - король! И тут вдруг… - Небо… - осенило Фелю: - Старик говорил еще про милость неба! Благословение небес… Ведь так орки называют дождь, да Гнабнах?... Орк спешился и подошел ближе к Феле: - Да, мой вождь… Вода для нас - это милость Небес. В Великой Степи нет рек и озер. Вся вода, которая у нас есть - дождевая… - Вода! Вода.. - Феля заметался, пытаясь сообразить, как вода может помочь против немертвых. Воины из отряда принялись радостно перешептываться, понимая, что их король близок к какому то решению, и только Шмыга по прежнему молча стоял и смотрел в сторону врат тяжелым, неподвижным взглядом. - Я понял…- Феля вдруг встал как вкопанный и расхохотался: - Всё просто … Вода - это ведь то, чего боится нежить, и не может преодолеть… То есть, если между Степью и пустыней будет например река или длинное озеро - мертвецы останутся заперты в пустыне… Пусть портал пока открыт, но зато степи будут в безопасности, а у нас появится время найти способ закрыть врата. Например уничтожив их хозяина… - Я не смогу создать здесь реку… - Джинни казалось расстроился еще больше и чуть не плакал. Он вдруг почувствовал себя бесполезным, но он действительно не мог помочь - никаких ручейков или подземных водных жил тут не было и в помине, а создать воду из воздуха в таком гигантском объёме, который требовался, он не мог. - Ты забыл, что у тебя есть Угугу… - напомнил джинну Чаник. . *** - Нет!... - призванный дух демонстративно морщился, плевался ряской и гневно топал толстенькими, перепончатыми лапками по раскаленному песку: - Не могу даже ради моих наивозлюбленнейших повелителей, чьи прекрасные пятки попирают, и так далее… Я - могучее божество воды! Дайте мне воду и я переверну мир! Или принесите мне жертву - много жертв! Тогда я стану еще могучее и разолью здесь океан… - Что за бесполезное создание… - пробормотал Феля и задумался. Оставался еще один вариант, но полагаться на него?... Хотя скорее всего именно его благословение помогло принести долгожданный дождь в степи. - Ты звал меня?... - у подножия дюны, там где синие фиалки сталкивались с песками, стоял толстенький, улыбающийся человек и смотрел на Фелю снизу вверх смеющимися глазами: - Хозяин Энки?!.. - обрадовался его нежданному появлению Феля: - Я думал о тебе…Как ты здесь оказался? - Я ведь говорил, что сила моего Дома будет с тобой. Чего ты хочешь? - Воду! Много воды… Река, озеро - не важно… Мне нужно отделить пустыню от степей водой! Ты сможешь помочь? - Смогу, но вряд ли тебя устроит способ… - улыбка в глазах хозяина Энки погасла и он с сочувствием смотрел на Фелоснежку: - Тут нужна… - Кровь… - перебил его Шмыга и глаза всех присутствующих удивленно уставились на гнома: - Шмыга, что?... - хотел спросить его Феля, но гном, не глядя на короля продолжил: - Он всё сказал… Тот шаман… Там где кровь сольется с песками родится поток! - Нет, Шмыга, погоди! Что ты делаешь?... - с ужасом Феля увидел, что в руке гнома блеснул кинжал. - Я не могу позволить … - и гном махнул кинжалом в сторону трупного муравейника: - …не могу позволить Этому добраться до живых. Только не после того, что я видел этой ночью… - гном о чем то задумался, лицо его исказила гримаса боли, а к нему, тем временем, начал потихоньку подкрадываться Чаник. - Тот орк был прав только наполовину - одна жизнь ничего не значит в общем круговороте жизней, но она может спасти многих… Шмыга поднял голову и взглянул Феле в глаза. Лицо гнома разгладилось, приобрело почти умиротворённое выражение, как будто он понял нечто важное и принял окончательное решение: - Позаботьтесь о Гуки, ваше величество!... Я знаю, что в этой жизни мы никогда не сможем быть вместе, но возможно в следующей… Тут Чаник прыгнул к гному, собираясь выбить кинжал из его руки, но Шмыга оказался быстрее. Он задрал кольчугу и воткнул кинжал себе в грудь по самую рукоять… - Нет!... - закричал Феля и вместе с остальными бросился к упавшему на песок гному. Тот последним усилием вытащил кинжал, и из раны начала толчками выплескиваться черная кровь. - Джинни, сделай что нибудь! Пожалуйста!... - дрожащими ладонями король пытался закрыть рану, но кровь всё текла и текла между его пальцами, капая на песок. Руки джинна засияли мягким золотистым светом, он положил их сверху Фелиных ладоней…и ничего не произошло. Кровь продолжала течь… Медленной, поблескивающей змеёй она сползала по склону дюны, и собиралась черной лужицей у подножия. - Джинни, почему она не останавливается?!... - Потому что таков его выбор… - вместо джинна ответил хозяин Энки: - Он выбрал пожертвовать собой ради других… И его жертва была принята! Взгляни! Кровь, стекавшая по Фелиным пальцам начала стремительно светлеть. Она становилась все прозрачнее, пока не превратилась в родник, бьющий из груди мертвого гнома. Родник быстро превратился в поток воды, заливающий все вокруг, водопадом низвергающийся вниз, и Чанику пришлось силой оттащить Фелю от тела Шмыги, чтобы не попасть в него. Оставшись в одиночестве, тело само соскользнуло со склона, и быстро погрузилось на дно небольшого озерца. Вода всё прибывала и прибывала, озерцо разливалось, омывая подножия дюн и поднимаясь все выше и выше… - Уходите… - негромко произнёс хозяин Энки: - Я приложу все свои силы, чтобы жертва твоего друга не была напрасной, и скоро здесь вместо песка ветер будет поднимать волны… - А я… - встрял, надувшись от важности, Угугу: - Я посажу здесь водяные лилии и лично прослежу…- тут он получил подзатыльник от Энки и испуганно замолчал. - Шмыга… что с ним будет? - Феля задумчиво смотрел в воду и ему казалось, что он все еще видит тело Шмыги на дне, и губы гнома изогнуты в улыбке: - Какое посмертие его ждёт?.. - Он отдал свою жизнь за других… - в глазах хозяина Энки снова заплясали веселые огоньки: - А это значит, что он может выбрать себе посмертие: вечный покой, перерождение, или… - Или что?... - с робкой надеждой Феля смотрел на водное божество: - Или он может стать одним из моих детей… Он будет хранителем здешних вод - жить в них и оберегать… Если он согласиться конечно! Феля подумал немного, потом встал на самом краю дюны и прокричал: - Когда все закончится, я привезу сюда Гуки! Потерпи немного…Я позабочусь о нём! - и добавил тихонько: - Прости… . *** Острый, ярко красный ноготок недовольно постукивает по поверхности деревянного стола: - Он получил мое послание?! Слуга падает на колени и трясется от ужаса, стукаясь лбом об пол: - Его перехватили… Я виноват!... Накажите меня!... Ноготок зависает над столом, как окровавленный топор над плахой: - Обязательно! Но сначала отправь новое и проследи, чтобы на этот раз оно попало в нужные руки! Слуга робко приподнимает голову: - Что нужно написать? Ноготок с силой втыкается в деревянную столешницу: - То же самое… . “Луна растёт…” . ***