Фелоснежка. Том второй

Часть 3 Да здравствует король! В чуть приоткрытую дверь спальни кто то деликатно поскрёбся снаружи и затих. Реакции изнутри никакой не последовало. Тогда в дверь тихонько постучали и чей то голос произнёс: "Ваше величество?! Вы уже проснулись? Господин Одалис ждёт вас за завтраком… ". Феля в ответ пробормотал что то невразумительное, перевернулся на другой бок и уткнулся носом в грудь Чанику. Королю в этот момент было не до утренних посетителей, он был очень занят. Фелоснежка Первый сидел на троне перед огромной толпой своих подданных, почему то абсолютно голый и с целой корзинкой щенков на коленях. Феле нужно было произнести какую то крайне важную речь, но каждый раз, когда он начинал говорить, один из щенков выпадал из корзины на пол и заползал под трон. И королю приходилось слезать с трона, на глазах у изумлённой публики становится на колени и заглядывать под трон, чтобы найти негодника, светя пятой точкой на весь огромный зал, при этом голос Одалиса откуда то сверху поучал и требовал: "Ваше величество, в Королевстве слишком много щенков! Должен остаться только один!". Но ведь это его щенки, они такие милые и беспомощные и он любит их всех, почему он должен выбирать кого то одного и что будет с остальными? Эти мысли были мучительны, но выразить их вслух король почему то не мог - язык не слушался его, поэтому Феля молча плакал от горя и сгорал со стыда, щенки со стуком падали на пол один за другим и пропадали под троном, голос бубнил "ваше величество, ваше величество ", пока наконец этот тягучий кошмар не прервал тихий, угрожающий рык Чаника: "Его величество ещё спит! По голове себе постучи, бестолочь!". За дверью наступила мгновенная тишина, но король уже вырвался из бесконечного щенкопада, отлепил свой нос от гнома, чуть приоткрыл веки, и тут же снова крепко зажмурился. Утренняя заря затопила всю комнату таким неистовым, розово - оранжевым светом, что глазам было больно от этого буйства красок. Большая теплая ладонь опустилась Феле на затылок и снова прижала его лицо к гномьим мощным грудным мыщцам, вернув королевский нос на прежнее, вполне законное место: - Не торопись просыпаться, полежи так со мной ещё немного. Я соскучился по тебе… Феля завозился в кровати, устраиваясь в объятиях Чаника поудобней. Тело его больше не было связано с телом гнома, правда побаливало в самых неожиданных местах, покрытое кое где укусами, следами от пальцев и когтей. - Хорошо, давай ещё полежим, вот только спать я больше не буду. Твои щенки меня замучили. - Какие ещё щенки? - Никакие. Забудь. Я шучу. - У тебя странное чувство юмора, принцесса. - Ну, до твоего мне далеко. Что это было вчера? Вой, когти, клыки…мне было как то не смешно. - Ты знаешь - мне тоже. Всё таки прав был тот лягух и бывших оборотней не бывает. Боюсь, в следующее полнолуние тебе придется посадить меня на цепь. - Думаешь, так каждое полнолуние теперь будет? Но ты начал вести себя странно задолго до него. Ты уверен, что дело только в полнолунии? - А в чем ещё? И называй вещи своими именами- я стал вести себя как животное: кидался на всех, злился без причины, ходил везде полуголый… - А ты не помнишь с чего началось твое "животное" поведение? В какой момент ты начал чувствовать себя не так, как обычно? Может после того как съел что то или выпил? - Да вроде ем и пью то же, что и остальные - то, что приносят с замковой кухни. Правда ходил пару раз в трактир с Либитом, Хануриком и Одалисом, но с ними то всё в порядке. Когда это все точно началось не скажу, потому что последнюю неделю помню плохо, а вчерашний день - вообще какими то обрывками. Помню только, как Одалис про тебя сказал, что мол "есть кому составить королю компанию" и всё - дальше только красный туман перед глазами и какие то отдельные картинки: как бегу по замку и нюхаю воздух, пытаюсь найти твой запах, потом вижу как кто то душит тебя… Тут Чаник гневно засопел и Феля ласково потерся носом о его шею, чтобы успокоить. Это произвело на гнома совершенно обратный эффект - он засопел ещё сильнее и низким, рычащим голосом продолжил: - Но самое главное я помню хорошо…и хочу повторить! Ладонь погладила Фелины волосы и медленно заскользила вниз, следуя каждому изгибу тела, заставляя чуть подрагивать шелковистую кожу. Феля выгнулся под этой ладонью, сладко потянулся и запрокинул голову - Чаник тут же принял приглашение и их губы слились в поцелуе, долгом, сначала нежном и легком, но с каждым вдохом - всё более глубоком и настойчивом. И всё шло просто прекрасно, пока рука гнома не доползла до несчастной укушенной ягодицы, сжав ее изо всех сил от обилия чувств: - АААааа!!! - Что?! Что не так?! О нет, что случилось с моей любимой розовой попкой?! Почему она вдруг стала фиолетовой?! - Ты! Ты с ней случился! Хочешь сказать, что не помнишь как укусил меня? Почему у тебя такая избирательная память? - Я не мог такого сделать! Прикус не мой…Признавайся, кто это был? Джуп? Или чёртов архивариус? - Ты издеваешься?! - Я шучу. А теперь серьезно: прости меня, принцесса… Прости, что напугал! Прости, что укусил! Я не знаю, как загладить вину, но знаю, что я давно не был так счастлив, как сейчас . Поэтому я приму от тебя любое наказание…только не бросай меня больше одного и не убегай от меня, прошу… - Глупый волк, из-за тебя я при всем желании бегать не смогу теперь неделю, как минимум... Я тоже виноват и перед тобой, и перед Либитом, да и перед остальными тоже - привёл незнакомца в семью и провожу с ним все свободное время, ничего вам толком не объяснил и заставил мучиться от сомнений и ревности. Обещаю, что больше не буду игнорировать тебя и других ребят, буду уделять вам больше внимания. В общем, мне кажется мы оба уже достаточно наказаны и теперь квиты - идёт? - Идёт! Может продолжим с того места, где закончили?.. - Наверное всё же не стоит, а то боюсь, что потом вообще с кровати не встану. К тому же, мне крайне интересно, почему я не слышу криков и воплей по поводу трупа за дверями. Кстати, спасибо, что спас меня вчера от убийцы - если б не ты, меня бы уже отпевали. Вопрос, как он проник в замок? Куда смотрела стража? Почему никто не торопится с докладами королю? Где все? Что то странное происходит в замке в последнее время … - Я знаю, что ты со всем разберёшься! Если тебе нужна какая то помощь - только скажи. И помни, что я принадлежу только тебе и сделаю всё, что ты захочешь, принцесса. - Отлично, как насчёт того, чтобы перестать уже называть меня принцессой! - Хочешь чтобы я называл тебя - королева? - Странное у тебя чувство юмора всё таки. - Ну можно хотя бы наедине и шёпотом? Моя королева… Феля с трудом выпутался из обрывков одежды и постельного белья, осторожно перелез через обломки кровати и поплелся к шкафу в поисках хоть чего то, чем можно прикрыть наготу. Что ж, разгромленная спальня, ломота во всем теле, пара лишних дырок сзади и один труп - небольшая плата за то, что хотя бы один из его гномов снова шутит, доволен и счастлив. Главное больше не совершать прежних ошибок, не пускать отношения на самотёк и регулярно следовать дедовой мудрости, по крайней мере с Чаником - на нем она сработала идеально. В коридоре за дверью было пусто - ни трупа, ни стражи, ни слуг. Тишина и покой. Только откуда то со стороны двора доносилась музыка и чей то смех - и это было довольно странно, учитывая что накануне короля сначала пытались убить, а потом пол ночи яростно трахали, с криками, рычанием, треском мебели и тому подобным, но похоже никому не было до этого никакого дела. Король и гном шли по пустому, словно вымершему замку и недоумение их нарастало с каждым шагом - где все? Наконец, запутанные замковые переходы вывели их на площадь во дворе и здесь их окатило целым водопадом звуков и закружило хороводом весёлых, уже с самого утра нетрезвых жителей Королевства. За всеми своими заботами, Феля совсем забыл какой сегодня день - день, который по праву считался самым главным в году и самым долгожданным праздником для многих обитателей Плоскоземелья. День Летнего Членостояния, он же Членоворот, медленно, но верно входил в свои права и до последнего луча солнца верные почитатели этого праздника будут петь, плясать и веселиться; плести венки из ромашек и искать себе спутника жизни или, возможно, спутника на одну ночь; мириться и забывать обиды, накопившиеся за прошедший год; пить и праздновать…! Корнями своими этот праздник уходил в далёкое прошлое, когда никакого Королевства ещё и в помине не было, а были редкие деревушки, разбросанные среди лесов и болот. Частенько жители этих крохотных поселений ссорились между собой, воровали друг у друга скот и урожай, иногда даже устраивали небольшие потасовки, но все понимали, что в одиночку им не прожить, поэтому как то так сложилось, что в самый длинный день в году жители соседних деревень собирались вместе, чтобы уладить все свои конфликты, и продолжить мирно жить дальше. Там же, на этих сборищах договаривались о браках, торговали между собой и делились новостями. Шли годы, деревни превращались в города, те объединялись в государства, но самый длинный день в году не потерял своего значения для местного населения, правда оброс новыми, весьма неожиданными традициями. Под звон бубнов и визг флейт, Феля и Чаник продирались сквозь разгоряченную толпу, пытаясь не потерять друг друга. Какой то пьяный тролль - стражник радостно оскалился и, видимо не узнав в Снежке короля, напялил ему на голову венок из ромашек, похотливо заржав: "Ну что, красавчик, ты теперь мой…". Перед Фелей тут же вырос Чаник с таким зверским выражением лица, что ликующий тролль вдруг как то сразу увял, словно вчерашняя ромашка, и быстро затерялся в толпе. Осатаневший гном сорвал с Фели венок и принялся яростно топтать его ногами, приговаривая: "Размечтался! Я твою рожу запомнил, герой - любовник! Все ромашки после праздника сожрать заставлю! Неделю гадить лепестками будешь!...", потом натянул Феле на голову капюшон и, на всякий случай прикрывая сверху голову короля ладонью, повёл его сквозь беснующийся народ, но выбраться из толпы было практически невозможно. Людская река поглотила короля и гнома и вынесла их через замковые ворота в город, а там веселье продолжилось. Откуда то уже неслись ритмичные стоны, охи и крики горожан, свято соблюдающих традиции праздника, а на площади перед ратушей, вокруг высоченного, толстого, увитого цветочными гирляндами столба с резной закругленной верхушкой, румяные от хмеля жители водили очередной хоровод. Периодически, то один то другой плясун покидал цепь танцующих, со смехом накидывал венок на голову какому то счастливчику или счастливице, тоже из числа танцоров, и, получив согласие, увлекал своего избранника подальше от площади, в тенистые переулки, откуда скоро начинали раздаваться весьма недвусмысленные оханья и вопли. Несколько излишне распаленных граждан попытались надеть венок и на Фелю, даже несмотря на предпринятые меры, и Чанику приходилось каждый раз отбрасывать руку с венком или даже бить по особо наглым лапам. Поскольку, как оказалось, практически никто из подданных не знает любимого короля в лицо - в толпе ему оставаться было явно не безопасно, поэтому оба не сговариваясь принялись пробиваться к ратуше. А там царила своя атмосфера: вся мебель из огромного холла была сдвинута к стенам и, на свободном пятачке в середине, высокая, мускулистая женщина-тролль бегала по кругу за толстеньким лысым гномом. Тот улепетывал не хуже кролика при виде орла и беспрерывно верещал: " Господин Ханурик…! Го..осподин Ханурик, мы так не договаривались! Межвидовое скрещивание противно природе! Я протестую!". Присутствующие в зале, среди которых Феля заметил Биника, Либита и Ханурика, дружно хохотали и улюлюкали, а женщина вопила: "Ах ты ксенофоб проклятый! Да я из тебя все соки выжму! А будешь и дальше от меня бегать - ещё и с братом моим познакомлю. Он любит таких… кругленьких…Стой, мерзавец!". Нетерпимый к межвидовому скрещиванию гном споткнулся и плашмя повалился на пол, на него тут же сверху напрыгнула троллиха, кто то из присутствующих протянул ей ромашковый венок и под оглушительные аплодисменты она нахлобучила венок на голову гному, подняла его на руки и, чмокнув в нос, протянула: "Не бойся, милаш! Я позабочусь о тебе!". Раздался гонг и победительница, под восхищённый рёв зрителей, удалилась с ристалища, унося свой перепуганный приз, а Ханурик уже объявлял следующую пару, но Феля смотреть дальше не стал. У него наконец то появилась возможность поговорить с глазу на глаз с тем, с кем раньше никогда не получалось остаться наедине. На какой то миг глаза Снежки встретились с глазами Либита и тот замер, как громом пораженный, потом начал было в панике протискиваться сквозь стадо зевак, но увидел рядом с Фелей Чаника, они понимающе кивнули друг другу, и Либит, с видимым облегчением, остановился и выдохнул - волк никому не позволит обидеть их человека. Феля тем временем добрался до своей цели, подёргал за рукав, привлекая внимание, и глазами показал на лестницу на второй этаж. Дверь в первый же кабинет оказалась не заперта, Чаник тихо прикрыл ее за королём и его спутником, а сам остался снаружи караулить на всякий случай - мало ли кому ещё приспичит вдруг уединиться в этой комнате. В открытое окно вливались песни, гомон, хохот с улицы, и Феля захлопнул его, отсекая лишний шум, после чего повернулся к своему собеседнику, в ожидании перебиравшему какие то безделушки на каминной полке: - С праздником, Биник! С Членоворотом тебя! - И вас с праздником, ваше величество! Надеюсь вы меня позвали не венок вручать? Я конечно был бы польщён и всё такое, но я уже… - Нет - нет, просто хотел поговорить без свидетелей. Пока мы одни, можешь оставить формальности - всё таки мы в каком то смысле родственники. - Как скажешь. Боюсь только, что не смогу долго беседовать - Мин отошёл в уборную, но скоро вернётся и начнет меня искать. Если узнает, что я с тобой оставался наедине или, не дай боги, застукает нас тут…Я люблю его злить, но не люблю расстраивать, а он будет чертовски расстроен. У моего Мин - Мина очень тонкая душевная организация… - Я понял...Не волнуйся, разговор не затянется. Во первых, спасибо тебе за то, что поддержал меня. Я знаю благодаря кому у Королевства теперь есть своя армия и кто следит за порядком не только в замке, но и во всей стране… - Ну, по поводу порядка в замке - я тут ни при чём. Если ты вдруг не в курсе, то стража, как и слуги, с недавних пор подчиняются Одалису. А за остальное лучше скажи спасибо Чанику. Это он меня уговорил, а я не смог отказать - всё таки родная кровь. И красивую сказку для Мина о восстановлении нашей страны тоже он сочинил - какое уж тут восстановление, когда может всё Плоскоземелье скоро перестанет существовать. Но мой Мин такой идеалист, такой горячий патриот… - Да, он очень горячий…кстати, спасибо и за то, что постоянно остужаешь его на собраниях. Не думай, что я не заметил, как ловко ты переключаешь его внимание на себя, когда он начинает злиться на других…Хотя в последний раз…Это ведь была твоя идея с намордником? Ты специально надел его, чтобы был повод ничего не говорить самому и дать Мину высказаться, да? - Надо же, всё таки не дурак! Я гадал, что мой брат в тебе нашёл…ну кроме красивой мордашки и сочной…кхм..кхм... Теперь понятно. Послушай, я не могу вечно защищать тебя и твоих любовников от Мина. Да и не хочу в последнее время. Чаник был влюблен в тебя чуть ли не с пелёнок, души в тебе не чает, а ты нашел себе нового фаворита и оставил моего брата страдать в одиночестве. - Не переживай, мы уже уладили с ним этот вопрос. Обещаю тебе, что страдать ему больше не придется - он был, есть и будет моей семьёй, что бы ни случилось. Биник вытащил кочергу из подставки у камина и задумчиво начал крутить ее в руках: - Что ж, посмотрим. Пока брат счастлив с тобой, можешь рассчитывать на поддержку - мою и моей части ребят, но с Мином дальше разбирайся сам, вмешиваться я больше не буду. Могу только дать совет. Мин видит в тебе просто красивую и безвольную куклу на ниточках, за которые дёргает опытный кукловод. Думаю, не надо уточнять, кто он? Мой Мин - Мин - тоже кукловод. Так покажи ему, что ты не кукла, а владелец этого кукольного театра, что ты - король. - Хорошо. На закате, во дворе замка. Я покажу…и освобожу от этих ниточек нас обоих… Биник с лёгкостью завязал кочергу узлом и ухмыльнулся: - А кто тебе сказал, что я хочу освободится? По дороге в замок Феля ещё раз прокрутил в голове всю информацию, которую раздобыл за последние пару дней то тут - то там и отчаянно захотел отхлестать самого себя по щекам - за тупость и профнепригодность. Как можно было не заметить очевидного и запустить ситуацию настолько, что теперь придется применять крайние меры. И применять быстро, до того как вернётся джинн. На закате король будет давать представление и больше всего ему не хочется, чтобы одним из зрителей стал Джинни. И ещё Либит. Его Феля попросил остаться в ратуше и проконтролировать бурную деятельность Ханурика - тот уже начал собирать ставки на предстоящие бои. Бывший менестрель успел исчерпать ресурсы женской и мужской делегаций и решил набирать бойцов прямо из пьяной толпы, а значит праздник в ратуше имел все шансы закончиться всеобщим побоищем. Дорога обратно отняла довольно много времени и сил. Чаник сбил себе кулаки в кровь и сорвал голос до хрипа, отстаивая право своего спутника самому выбирать себе пару, поэтому, несмотря на то, что до заката оставалось совсем немного времени, Феля решил завернуть к королевскому лекарю и обработать гному раны. По счастью, лекарь праздновал Членоворот прямо на своем рабочем месте, поскольку его сердце, а также некоторые другие части тела в данный момент, были прочно заняты его хорошеньким, кудрявым подмастерьем. Феля какое то время стоял в дверях лекарской, устало взирал на переплетённые на столе тела и пытался понять, где голова лекаря, потом плюнул на это безнадежное дело и позвал: "Мастер Николя! Кхм.. кхм! С праздником!". Клубок тел тут же распался, смущённый юноша подхватил с пола свою одежду и вихрем пронесся мимо Фели, чуть не сбив с ног Чаника. Мастер Николя, немолодой, но всё ещё весьма привлекательный мужчина с орлиным носом и пронзительным взглядом, быстро вытер лицо и руки об какую то тряпку и повернулся к Феле: - С праздником, мой король! Прошу простить меня за то, что встречаю вас неглиже … - Вы неприятно удивили меня, мастер! Надеюсь, у вас не войдёт в привычку ходить в таком виде в рабочее время . Мастер Николя застыл на секунду, ошарашенный такой отповедью, но тут же взял себя в руки, снова извинился и исчез ненадолго под столом, откуда вылез уже полностью одетый и даже причесанный, после чего согнулся перед Фелей в изящном поклоне. - Юноша, который только что выбежал отсюда… Это ваш подмастерье? Вы же не пользуетесь своим служебным положением, чтобы …? - Нет - нет, мой король. Я бы никогда не поступил так с юным Троем. Наши отношения чисты и невинны, просто некоторые лекарские премудрости даются ему с трудом и приходится иногда, знаете ли, прямо впихивать их в него, буквально вбивать.. - И обязательно это делать без одежды? Ну - ну! Я пожалуй устрою как нибудь вашему Трою экзамен. Посмотрим, какие такие знания вы в него впихиваете и куда вбиваете. Но сейчас не об этом. Моему другу нужна помощь.. Пока мастер прижигал Чанику ссадины на костяшках пальцев, Снежка бродил по кабинету, иногда доставал с полки какую нибудь склянку и осторожно нюхал содержимое, потом кое что вспомнил и обернулся к лекарю: - Мастер Николя, а где тут у вас капли из беладонны? - З..зачем вам эти капли, ваше величество? Это же чистый яд! Я не держу у себя ядов. - Но я помню, что моя мачеха капала себе такие капли в глаза. Она говорила - для блеска. Я вот тоже хочу…Где же она брала эти капли, если не у вас? - Не знаю, ваше величество. Возможно у каких то подпольных знахарей. Беладонну можно добавлять в другие лекарства, но только совсем чуть - чуть, для усиления эффекта от основного ингредиента, а вот держать ее экстракт в чистом виде запрещено законом, который принимал ещё ваш дед. - Понятно… - И я настоятельно не рекомендую вашему величеству заниматься подобными опасными экспериментами - ваши чудесные, ясные глазки и так бесподобно блестят…Господин Чаник, вы мне сейчас руку сломаете! - Чаник, любимый, не стоит увечить мастера Николя - его руки нам ещё понадобятся. Кстати, если этот яд так опасен, то почему моя мачеха не отправилась на тот свет, на встречу с моим отцом? - Вероятно потому, что была точно рассчитана доза, но стоит чуть ошибиться в расчетах и в придачу к блестящим глазкам вы получите агрессию, одышку, жар…или сразу превратитесь в свежий труп. - А есть ли способ избавиться от яда в теле? - Ну, если доза не смертельная, то яд постепенно выйдет сам, с телесными жидкостями: потом, мочой,…кхм ..кхм.. семенем…Я закончил, ваше величество. Руки вашего друга почти как новенькие. - Благодарю, мастер… Перед дверью в покои Одалиса стоял целый отряд стражников - троллей: здоровенных, воняющих потом и злых, как собаки. Вместо того, чтобы веселиться со всеми, они вынуждены торчать в этом душном каменном мешке без окон, выпивки и малейшей возможности хоть с кем нибудь перепихнуться - ну что за жизнь?! Поэтому, когда перед измученными воздержанием бедолагами появился король и весьма строгим тоном приказал снять караул - ни один тролль даже не посмел возразить. Кто такой в конце концов этот Одалис, что его надо охранять как королевскую особу, тогда как сам король ходит везде без охраны?! Стражники с видимым облегчением поклонились Фелоснежке и радостно гомоня понеслись во двор, чтобы поскорее наверстать упущенное, а Чаник распахнул перед Фелей дверь в покои и потом тихонько затворил за ним, оставшись снаружи и дав честное слово не заходить, пока Феля сам не позовет. Одалис ужинал в одиночестве. Длинный стол был уставлен массой соусников, плошками со специями, какими то экзотическими блюдами южной кухни от которых исходил насыщенный, пряный запах жареного мяса и тушеных овощей, а посреди стола, в честь праздника, в высокой вазе стояли ромашки. Бывший принц Ебалии лениво, без особой охоты ковырял что то в своей тарелке, но сразу оживился при виде Фели: - Ваше величество, какой приятный сюрприз! Я безуспешно ждал вас за завтраком и обедом, но теперь буду рад разделить с вами хотя бы ужин. В другое время и при других обстоятельствах Снежка с удовольствием присоединился бы к трапезе, но сейчас запах пищи вызывал у него тошноту, поэтому он подошёл к окну и поднял вверх раму, впуская в комнату свежий вечерний ветерок. С высоты третьего этажа замка, площадь во дворе, заполненная цветами и хмельным от радости народом, напоминала яркое лоскутное одеяло. Замок стоял на холме, у подножия которого с одной стороны раскинулась шумная столица Королевства, а с другой стороны к холму подступал густой лес, за который сейчас стремительно закатывалось алое солнце. Феля поглазел немного на толпу на площади, полюбовался огненным заревом заката и со вздохом обернулся к Одалису: - Я вижу, ты уже прекрасно освоился на новом месте. Всё ли тебя устраивает? Тебя и твое божество…Инари…Кстати где она…оно? Давно его не видел. Одалис широко улыбался, но его лисьи глаза смотрели настороженно: - Инари здесь пока не очень нравится - маловато роз, но я приказал…то есть попросил высадить штук сто, а пока она побудет в другом, более подходящем, месте… - Случайно не в Малых Синяках?... Принц продолжал натянуто улыбаться: - Не понимаю о чём вы, ваше величество. Первый раз слышу это нелепое название. Кто вообще мог додуматься так назвать деревню? - А я разве сказал, что это деревня? Феля с удовлетворением наблюдал, как улыбка сползает с лица Одалиса - ещё одно подозрение подтвердилось. Король не спеша подошёл к столу и сел напротив принца. Прямо между ними оказался букет ромашек. Феля вытащил цветы из вазы, убирая помеху, и принялся неторопливо переплетать гибкие стебли, одновременно продолжая разговор: - Я примерно представляю, что ты пытаешься сделать, но хочу кое что прояснить, перед тем как принять решение. Не смотри на дверь, стражи там больше нет. Сбежать у тебя тоже не выйдет. На Фелю не мигая смотрели жёлтые глаза хищника, но такого ошеломительного эффекта как в первый раз уже не производили, хотя Снежка все таки отметил про себя, насколько Одалис красив, особенно когда в ярости, как сейчас: - Зачем мне сбегать? Я ничего не сделал. - Да брось! Здесь никого нет, кроме меня, а передо мной можешь не разыгрывать святую невинность. Меня интересует когда и зачем? Когда ты встал на сторону Анат и зачем с такой сложностью обставлять мое убийство? Убрать от меня друзей одного за другим, стражу, слуг, впустить в замок прихвостня моей мачехи, да ещё и поить Чаника беладонной, довести его до безумия, чтобы потом на меня натравить - не проще ли было подкупить кого нибудь из стражи и прирезать меня по тихому или того же яда в чай накапать? Искреннее изумление на лице Одалиса, с которым тот выслушал Фелины предположения, неприятно поразило короля - неужели он ошибся в своих выводах? - Глупый, наивный ребёнок, да с чего ты взял, что я хочу твоей смерти? Какая мне в этом выгода, если вся власть и так в моих руках, и мне казалось, что тебя это вполне устраивает. Будь и дальше послушным цветочком и сможешь развлекаться и наслаждаться королевской жизнью до конца своих дней, а я буду править… рядом с тобой. - Хочешь сказать, что ты не сговаривался с моей мачехой? И не знаешь, что меня пытались убить этой ночью? Слава богам, что Чаник подоспел вовремя и сломал ублюдку шею, но куда в таком случае делось тело убийцы? Его могли убрать только стража или слуги - хочешь сказать, что тебе никто не донес о трупе в замке? - Послушай, я знаю что это звучит как бред и ты можешь мне не верить, но труп ушёл. - Ты прав, я не верю… - Но это правда. Как правда и то, что я совершенно никак не связан с твоей мачехой и ничего не знал о готовящемся убийстве. Этой ночью я видел вас с Чаником, признаю. И нет, я вовсе не собирался использовать его против тебя. Наоборот, хотел держать взаперти, как опасного психа, но кто же знал, что беладонна и полнолуние разбудят оборотня и этот чёртов гном впадет в настоящее безумие, сломает дверь, раскидает стражу и начнет рыскать по замку в поисках своей "принцессы". Когда я вас наконец то нашёл, вы уже были слишком заняты друг другом, но тебе ничто не угрожало и я не стал вмешиваться, просто выгнал всех из того крыла замка, где вы столь бурно выясняли отношения, чтоб вам никто не докучал. Труп я тоже видел, правда решил, что это кто то из слуг оказался на пути Чаника не в том месте и не в то время. Мне показалось, что несчастный все ещё жив, но там было слишком темно, чтобы понять его состояние, а пока я ходил за лампой - труп исчез. Окно было открыто и я мимоходом глянул в него - представь себе мое удивление, когда я увидел, как тот самый труп резво несётся через двор, легко перепрыгивает стену и исчезает в лесу, при этом голова у него свисала на спину…лицом назад! Жуткая картина! Кем бы ни был твой несостоявшийся убийца - он стал нежитью, но я ко всей этой истории никакого отношения не имею. Феля, задумавшись, машинально продолжал сплетать ромашки в гирлянду. Нежить...интересно… - Ладно, допустим, ты не имеешь отношения к моей мачехе и ее миньонам, но зачем ты с таким упорством удалял от меня моих друзей, если не для того, чтобы укокошить меня без помех и свидетелей? Зачем устроил заваруху в Малых Синяках? Зачем настойчиво сводишь Либита и Ханурика? Зачем пытался изолировать Чаника, в конце концов? Сам ведь сказал, что истинный правитель - ты, а я всего лишь прикрытие, так чем тебе мешают мои друзья? Разве кто то из них покушается на твою власть? - Ну что же, раз у нас вечер откровений…Каждый из них имеет на тебя влияние, а мне не нужны конкуренты. Хочу быть первым и единственным возле тебя. Считай это моей маленькой прихотью. Такой ответ тебя устроит? С этими словами Одалис неторопливо встал и с тигриной грацией шагнул к Феле, протягивая ему руку: - Я не могу доверить свой самый красивый, самый ценный цветок другим нерадивым садовникам… Феля нежно улыбнулся Одалису и покорно вложил свои пальчики в протянутую ладонь, поднимаясь со стула. Заглянул в жёлтые лисьи глаза, потянулся губами к чужим губам и прошептал в них: - Если я сделаю тебя своим единственным, ты обещаешь оставить моих друзей в покое? Обещаешь, что позаботишься обо мне? Будешь холить меня и лелеять?.. Губы Одалиса беззвучно отвечали "да" на каждый вопрос и после каждого ответа следовал поцелуй. "Что ж, тогда по старой доброй традиции нашего народного праздника, я выбираю тебя, Одалис …" - и Феля обвил голову принца ромашковой гирляндой, связал свободные концы стеблей на затылке и отошёл на пару шагов назад, чтобы полюбоваться творением своих рук. Венок получился несколько кривоватый, но на голове сидел как влитой, словно корона из бело - золотистых звёзд в волосах, чёрных как ночь, изумительно подчёркивая белизну кожи и медовый оттенок раскосых глаз. Для первого в жизни, собственноручно сплетенного венка - просто шедевр! - Что это значит?... - Ооо, ты ведь ещё плохо знаком с нашими обычаями. Это венок, что связывает двоих в самый длинный день в году. Я раньше никому и никогда не отдавал свой венок - ты первый. Ты ведь хотел быть первым? Выгляни в окно - пусть все увидят, кого выбрал король в этот день. С кем он хочет быть связан отныне и навек… Они вместе подошли к окну, выходящему на площадь перед замком. Король и принц с цветочной короной в волосах, залитые золотисто - алыми лучами закатного солнца - и толпа замерла в восхищении. Феля поискал глазами Биника и Мина и нашел их прямо в центре площади, в окружении Костыля, Шмыги и прочей разудалой братии из числа бывших разбойников. Встретился взглядом с Биником, кивнул безразлично взирающему на всё происходящее Мину, и вдруг ткнул пальцем куда то вниз в толпу: -Что это? Там тот убийца? Нежить? Одалис высунулся в окно, напряжённо всматриваясь в поднятые к нему лица людей: "Где? Где он?". Сильный толчок рукой в спину заставил Одалиса практически упасть животом на подоконник, а сверху опустилась оконная рама, прижимая его так, что выбраться обратно он не мог. Руки безуспешно пролезали в щель между оконной рамой и подоконником и толкали раму вверх, но Феля вставил в пазы рамы заглушки, не давая ей подняться или опуститься, проверил, не слишком ли сильно рама передавила тело Одалиса в талии и может ли тот свободно дышать - Одалис мог, а значит ничто не мешало Феле и дальше приводить свой план в исполнение. Одалис всё ещё не понимал, что его ждёт - он думал, что это просто случайность и метался по подоконнику, пытался извернуться и выбраться из капкана, просил Фелю помочь ему, а народ внизу уже понял, что сейчас будет и подбадривал зазнавшегося принца: - Не дрейфь, красавчик, сейчас король тебе поможет, ахаха! - А разве это не король? - Нет конечно! Ты не видишь что ли - у него венок на голове, а не корона. Кто на короля венок ромашковый надеть посмеет, ты сдурел что ли? - Точно! Отродясь такого не бывало… Наш король вон - светленький, как и батюшка его был, как и дед его.. - Решил наверное наше величество обычаи старинные возродить. Говорят предок его, тот, что дракона до смерти затрахал, так Членоворот справлял. Чтоб быть ближе к народу, мол… Выбирал одну из своих жён королевой Членоворота, венок на голову и вперёд… - Хорошие у предков обычаи были, веселые. Жги, наше ясно солнышко! Народ с тобой! Послушав немного как ликует толпа в ожидании горячего представления, Феля отошел к столу, выбрал среди множества сосудов пузырёк с льняным маслом и вернулся с ним обратно к Одалису. Тот всё ещё извивался и в панике кричал: - Что происходит? Что ты делаешь? Выпусти меня сейчас же! - Конечно выпущу, но не раньше, чем сделаю тебя своим первым и единственным! Ты ведь так этого хотел… И Феля стянул с Одалиса штаны, раздвинул ягодицы принца и щедрой рукой плеснул масло прямо между ними, отбросил пустую маслёнку и принялся одной рукой аккуратно втирать масло в кожу вокруг плотно сжатого отверстия, другой рукой приспустил свои штаны спереди, выпуская на свободу довольно длинный член с крупной головкой - неожиданный размер для столь миниатюрного, изящного создания, но жизнь полна неожиданностей, как уже успел осознать Одалис. Масла на ягодицах было много и Феля не скупясь размазывал его по заднему проходу принца, не забывая хорошенько обмазать и свой член, потом пальцами, густо покрытыми маслом попробовал проникнуть внутрь - даже с маслом это было не легко, тугие стенки с трудом поддавались, нехотя впуская внутрь даже один палец. Одалис завопил и забился в своей ловушке: - Нет, пожалуйста не делай этого .. - Что случилось? Боишься? Не бойся, я был на твоём месте много раз и знаю, как сделать так, чтобы было не больно…тебе понравится. Просто знай, что ты у меня первый в своем роде, пусть эта мысль служит тебе утешением. И я клянусь тебе перед всем народом, что ты будешь у меня единственным! Ты - мой первый и единственный! И судя по всему, я у тебя тоже первый... Ты счастлив? Я - да! Пальцы Фели погружались в тело Одалиса сначала по одному, потом два сразу, а затем и три, пытаясь мягко растянуть спазматически сжатые мышцы. Одалис всё ещё сопротивлялся в надежде на какое то чудо, но чуда не происходило и в конце концов он сдался, тело его обмякло и впустило в себя королевские пальцы. Феля тут же воспользовался моментом и яростно принялся стимулировать чувствительную железу внутри. Принц держался изо всех сил, чтобы не потерять лицо перед толпой старых и новых подданных, но хватило его ненадолго. Ноги тряслись и разьезжались, по телу пробегала крупная дрожь и в конце концов из груди его вырвался низкий стон, который народ встретил ликованием: - Ну наконец то, а то я уж думал, мы тут до утра ждать будем! - Сразу видно, что король наш умением в батюшку своего пошёл, а тот горяч был! Десять раз не вынимая мог… - А ты откуда знаешь? - Да так… Почувствовав, что сопротивление наконец сломлено, Феля вынул пальцы из теперь уже хорошо растянутого, податливого отверстия, вытащил заглушки и поднял вверх раму, освобождая принца, но тот уже и не думал убегать. Казалось бы, его в первый раз в жизни подвергали такому унижению на глазах у многочисленных зрителей, но при этом его вдруг затопила волна дикого, ни с чем не сравнимого возбуждения. Поэтому, когда пальцы Фели исчезли, оставив вместо себя тянущее чувство пустоты, Одалис сам потянулся назад рукой, нащупал королевский член и направил его в себя, одновременно подаваясь бедрами назад, через боль насаживаясь на головку, проталкивая ее в себя глубже, чтобы пустота наконец исчезла. Он никогда раньше не испытывал такого необузданного наслаждения и даже сожалел, что так много потерял. Для Фели это чувство тоже было в новинку: движение в чужом, горячем, влажном теле захватило его. Он обхватил талию Одалиса руками, удерживая того на месте и начал плавно толкаться в тугое отверстие, погружаясь с каждым разом всё глубже, пока не вошёл полностью и тогда движения стали резче и яростнее . С каждым толчком лепестки ромашек облетали с венка принца, кружились в воздухе и медленно падали в руки людей, стоящих внизу. Стоны и хриплое дыхание неслись над притихшей площадью во все нарастающем крещендо и вот наконец слились в один финальный крик, подхваченный толпой. Феля обессиленно приник к Одалису, все ещё содрогаясь в нем и чувствуя ответную дрожь, потом поцеловал принца в плечо, медленно вышел из его тела и помог принцу встать на дрожащие ноги, обнимая его за плечи. На площади народ, восхищённый своим королем, неистово обсуждал произошедшее или же просто вопил: - Он вынул? Вынул или нет? - Вынул, вынул… - Ну вот, а я надеялась, что раз пять хотя бы, не вынимая… - Погодите, он молодой- у него ещё все впереди! - Это точно! Да здравствует король! - Да здравствует Фелоснежка Первый! Фелоснежка прижал к себе крепче Одалиса и зашептал ему на ухо: - Ты слышишь? В королевстве может быть только один король. Я! Или ты всё ещё думаешь по другому? Но принц так не думал. Он спрятал пунцовое от стыда и возбуждения лицо в изгиб Фелиной шеи и покорно прошептал: "Ты - мой король! Мой первый и единственный! ". Кто бы мог подумать, что тот, кто привык подчинять, на самом деле жаждет подчиниться. Последний луч солнца пробежал по площади и самый длинный день в году наконец - то закончился. Народ всё ещё не хотел расходится и славил своего красивого, молодого и полного сил короля, а тот озирал своих подданных и счастливо улыбался, пока не наткнулся взглядом на Мина. Глаза гнома сияли. Словно преданный пёс, он с восхищением смотрел на юного короля, не замечая больше никого вокруг и губы его шептали: -Да здравствует король!