Я больше не могу это выносить

Гарри слегка расслабляется, когда Волдеморт не налетает на него, как раньше. Это значит, что он немного успокоился. Гарри вздыхает и опускается на пол, ожидая, что Волдеморт потребует от него объяснений. Если Снейп прав — а Гарри уверен, что так оно и есть, — то Волдеморт решил, что Гарри умер. Для него это должно было быть равносильно полной потере контроля над ситуацией. Гарри с нетерпением ждёт неизбежных обвинений, и не в последнюю очередь потому, что у него слегка кружится голова, а конечности тяжелы, как свинец. Каждое движение кажется тяжким трудом. Гарри не сводит глаз с Волдеморта, когда тот, наконец, движется к нему. Волдеморт садится рядом и обхватывает Гарри за плечи, притягивая его к себе. Слишком измученный, чтобы сопротивляться, Гарри просто позволяет этому случиться и даже прислоняется к нему. Волдеморт чувствует себя тепло и уютно, и Гарри закрывает глаза. Благодаря туману, навеянному сном о суженой, Волдеморт не сможет определить, открыты они или закрыты. Гарри наслаждается тишиной, пока она длится, чувствуя, как мышцы его плеч и спины расслабляются всё больше и больше. — Ты расскажешь мне, что произошло? Гарри приоткрывает глаз, и это движение даётся ему гораздо труднее, чем могло бы быть. — Я принял «Сон без сновидений». Гарри слышит невнятные нотки в своём голосе и слегка хмурится. Надеюсь, Волдеморт не подумает, что он пьян. Это его не удивит. Люди, которые его окружают, не могут не проецировать на Гарри то, что не может быть дальше от истины. Снейп особенно любит это делать. — Почему? — Потому что мне нужен был перерыв. От всего. Рука на плече Гарри притягивает его ближе, и Гарри издаёт довольное хмыканье. Из Волдеморта получается удивительно хорошая подушка. — Я не могу вспомнить, когда в последний раз я просыпался менее уставшим, чем когда ложился спать. В его голосе всё ещё слышна невнятица, но Гарри это не волнует. Не волнует его и голос в затылке, предупреждающий, что он слишком откровенен. Зачем ему беспокоиться о таких несущественных вещах, когда в голове приятная пушистость, а конечности теплые и расслабленные? Вдалеке Волдеморт что-то говорит в ответ, но он не может разобрать отдельные слова. В любом случае, гораздо приятнее сосредоточиться на мелодичном звучании его голоса, на том, как плавно слоги переходят один в другой. Гарри вздыхает и трется щекой о теплую, мягкую одежду. Впервые за долгое время Гарри чувствует себя умиротворенным. Когда Гарри в следующий раз открывает глаза, он чувствует себя дезориентированным, не понимая, где он находится и что происходит. Это длится до тех пор, пока он не осознает, что на его плечо легла рука, нежно поглаживающая его. Гарри напрягается и задерживает дыхание. Неужели я… неужели я заснул, прислонившись к Волдеморту? Эта мысль настолько абсурдна, что Гарри сомневается, не галлюцинирует ли он. — Расслабься. Всё в порядке. Гарри сглотнул и заставил себя продолжать дышать. — Что случилось? — Ты заснул, — говорит Волдеморт, делая вид, что это очевидно. — Я даже не знал, что такое возможно. — Ни в одной из книг, которые он читал о родственных душах, об этом не говорилось. А он довольно много читал на эту тему, когда еще учился в Хогвартсе, поскольку ему нечем было заняться. — Такое случается нечасто, — объясняет Волдеморт. — Обычно только при чрезвычайных обстоятельствах. — Чрезвычайных обстоятельствах? — резко повторил Гарри. — Например, при глубоком истощении. Гарри гримасничает. Если это правда, то ему было хуже, чем он думал. — Что случилось? — спрашивает Волдеморт после недолгого молчания. Гарри уже готов повторить то, что он сказал перед тем, как заснуть, — что он принял «Сон без сновидений», — но это лишь оттянет неизбежное. Он знает, о чём спрашивает Волдеморт. — Ничего, что касается тебя. — Всё, что вредит тебе, касается меня. Я не хочу однажды заснуть и не увидеть тебя во сне из-за того, что не смог тебя защитить. Гарри облизнул губы и слегка оттолкнулся от Волдеморта. К его удивлению, Волдеморт не пытается остановить его, хотя и продолжает держать руку на плече Гарри. Гарри поворачивает голову, чтобы посмотреть на Волдеморта, и слова замирают на его губах. Гарри чувствует, как горят его щёки, и надеется, что Волдеморт не увидит его румянца. Он и не подозревал, насколько они были близки. Странно, как он мог не заметить этого, если учесть, что он заснул, прислонившись к Волдеморту, но это все равно на мгновение смутило его. — Ты ведь так и думал, что это произошло, не так ли? — шепчет Гарри. — Ты думал, что я умер. — Тебя это удивляет? Ты сказал… — Я знаю, что я сказал. Гарри подтягивает его ноги к своей груди и обхватывает их руками. Он догадывается, какое направление примет их разговор, если он немедленно не положит ему конец. Волдеморт одержим идеей сделать так, чтобы Гарри выжил. Он давал всевозможные нелепые обещания, чтобы заставить Гарри рассказать ему, кто он такой. Гарри не может допустить, чтобы этот страх стал еще сильнее. — Послушай. Я… Когда я сказал, что мне постоянно угрожает смертельная опасность, я преувеличил. Это случается не так уж часто. И в любом случае, мне всегда удается выпутаться из этих ситуаций. Я не завишу от твоей защиты. Гарри потирает шею и вздыхает. Его тело все еще приятно немеет от сна, но разум ясен как никогда с тех пор, как Снейп узнал… Гарри отогнал эту мысль в сторону. Он не хочет думать об этом сейчас. — Я не верю тебе. Гарри моргнул. — Что? Если бы тебе действительно не грозила опасность, ты бы уже давно мне это сказал. — Волдеморт качает головой, и у Гарри возникает неприятное ощущение, что его изучают. Хотя, по правде говоря, нет никакого способа узнать наверняка, смотрит ли Волдеморт на него. — Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что ты просто пытаешься меня успокоить. Ты не хочешь, чтобы я стал еще более обеспокоенным. Гарри облизнул губы, не зная, что ответить. Волдеморт не совсем не прав — но отсутствие протеста может иметь довольно много негативных последствий. Прежде чем Гарри успевает что-то сказать, Волдеморт добавляет: — Не оскорбляй меня, пытаясь отрицать это. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, когда ты говоришь всерьез, а когда нет. Я не люблю, когда мной так манипулируют». — Я не манипулирую тобой! — огрызается Гарри. Разъяренный, Гарри встает. Рука Волан-де-Морта проходит по спине Гарри во время этого движения, посылая толчок по его телу. Гарри делает все возможное, чтобы это не отвлекло его. Поднявшись на ноги, Гарри бросает взгляд на Волдеморта. — И вообще, если бы ты не был таким непредсказуемым, мне бы не пришлось прибегать к подобным мерам. Ты угрожал похитить сотни детей, ради всего святого! Ты настолько одержим мной, что это меня пугает. Я знаю, что если твой страх за мою жизнь усилится, ты начнёшь заниматься сомнительными делами, а я этого не хочу! Волдеморт тоже встает, выглядя вполне контролируемым, что приводит Гарри в еще большую ярость. Ведь это не более чем маска, ещё одно доказательство того, что Гарри не может ничего принимать за чистую монету, когда речь идёт о Волдеморте. Волдеморт негромко рычит. — Ты мог бы просто сказать об этом с самого начала. Гарри смеётся. Даже для него самого это звучит задыхаясь. — Да неужели? И ты бы просто кивнул и проигнорировал вопрос, если бы я это сделал? Да ладно, не будь смешным. Я знаю, что все было бы не так. — Значит, ты решил попытаться манипулировать мной, человеком, который, как известно, является экспертом в распознавании лжи и обмана? Неужели ты думал, что тебе это удастся? Гарри скрежетнул зубами. — Ну, по крайней мере, я должен был попытаться. — Почему? Ты думаешь, что меня нельзя переубедить? Гарри колеблется. Этот вопрос звучит как ловушка. Если Гарри ответит «да», Волдеморт наверняка напомнит ему о том моменте во время их суженых снов, когда Волдеморта можно было образумить. — Я не буду никого похищать, если ты об этом беспокоишся. Но мне нужно принять некоторые меры предосторожности, чтобы уменьшить вероятность твоей смерти. Гарри приподнял бровь. — И как же ты собираешься это сделать, если ты даже не знаешь, кто я такой? — Это зависит от того, почему ты оказываешься в таких тяжелых ситуациях. Мне нужно будет задать тебе несколько вопросов. Гарри сложил руки. Это звучит не очень многообещающе. — Тогда вперед. Но не жди, что я буду на них отвечать. Волдеморт кивает, как будто ожидал, что Гарри скажет что-то подобное. Возможно, так оно и было. Откуда Гарри знать? — Кто тебе больше угрожает? Люди или магические существа? Гарри колеблется. Вопрос звучит вполне невинно. Волдеморт не сможет многое узнать о Гарри как о личности, если он ответит на этот вопрос, верно? — Люди, — в конце концов решает Гарри. Это правда. Хотя у него было немало неприятных случаев общения с магическими существами, большинство из них сами по себе его бы не побеспокоили. Василиска контролировал дневник, тролля впустил Квиррелл, даже дементоры появились только потому, что Министерство посчитало нужным разместить их в Хогвартсе для защиты студентов. Все эти случаи, в конечном счёте, произошли по вине людей. Есть, конечно, несколько исключений, но в целом можно сказать, что люди причинили ему больше вреда». — Я так и думал, — пробормотал Волдеморт. — Конечно, магические существа не представляют для тебя опасности. Гарри кусает губы, чтобы не запротестовать. Василиск убил бы его, если бы не Фоукс, а дементоры расцеловали бы его, если бы не Маховик Времени. Но поправлять Волдеморта было бы одной из самых дурацких вещей, которые он мог бы сделать, поэтому он держит рот на замке. — Эти люди, которые причинили вам вред… Кто-нибудь из них был под моим командованием? Или симпатизировал моему делу? Гарри замирает. Это именно тот вопрос, на который он не готов ответить. Что бы он ни сказал, это даст Волдеморту больше информации, чем Гарри готов выдать. Волдеморт, вероятно, уже подозревает, что Гарри не является Темным магом, но не хочет ничего подтверждать. Волдеморт резко выдыхает. — Они были. Я должен был догадаться. — Волдеморт делает несколько шагов к Гарри, в результате чего расстояние между ними сокращается примерно до расстояния вытянутой руки. — Прости меня, — шепчет Волдеморт, отводя прядь волос с лица Гарри. Кончиками пальцев он слегка проводит по его лбу, и у Гарри остается достаточно мозгов, чтобы порадоваться, что его шрам в виде молнии не проявляется в снах о родственных душах. — Я позабочусь о том, чтобы никто из них никогда больше не причинил тебе вреда. Гарри тяжело сглатывает и изо всех сил старается не замечать руки, которая прижимается к его щеке. Он чувствует, что снова краснеет, и надеется, что Волдеморт не почувствует жара на его руке. Это было бы очень неловко. — Как? Как я уже сказал, ты не знаешь, кто я такой. — О, это просто. Все, что нам нужно сделать, это придумать кодовую фразу, которую ты сможешь использовать, когда кто-то из моих последователей собирается причинить тебе вред. Я прикажу им привести человека, который использует эту фразу, прямо ко мне, не причиняя ему вреда. Гарри скривился и почувствовал, как рука на его щеке слегка сдвинулась. — Но это означает, что я должен буду раскрыть свою личность. — Да, — признает Волдеморт. — Это самый простой и безопасный способ. Или у тебя есть идея получше? — Ну, ты мог бы просто сказать своим последователям, чтобы они никому не причиняли вреда. Рука Волан-де-Морта проводит по щеке Гарри до его затылка. Затем он притягивает Гарри к своей груди. Гарри подчиняется этому движению, немного взволнованный тем, насколько знакомым и правильным оно кажется. — Ты можешь придумать хорошую кодовую фразу? — спрашивает Волдеморт, и Гарри подавляет вздох. Он должен был догадаться, что это будет слишком большая просьба. В конце концов, у Волдеморта есть и другие цели, кроме выяснения личности Гарри. Он полагает, что должен радоваться тому, что Волдеморт просит лишь о чём-то незначительном в ответ на страх и шок, которые он, должно быть, испытал, когда Гарри не появился прошлой ночью. — Наверное, это должно быть что-то такое, что никто не скажет случайно, верно? Волдеморт хмыкает в знак согласия, и следующие несколько мгновений они проводят в поисках подходящей кодовой фразы, пока Гарри всё ещё прислоняется к груди Волдеморта. После того, как они определились с фразой, никто из них некоторое время ничего не говорит. — Я кое-что не понимаю, — говорит Гарри. Волдеморт проводит кончиками пальцев по позвоночнику Гарри, вызывая сонливость. Но не настолько, чтобы он снова задремал. — Почему ты спал в начале дня? Разве ты не говорил, что тебе нужно меньше сна, чем любому другому человеку? — Если мне не нужно много спать, это не значит, что я не могу. Я проспал большую часть дня, надеясь, что ты появишься. Гарри застыл. — Ты серьезно? — Да. Я привык спать больше, чем нужно. В двадцатые и тридцатые годы я заставлял себя засыпать каждые несколько часов, просто на случай, если у моей половинки необычный режим сна. Руки Волан-де-Морта продолжают двигаться вдоль позвоночника Гарри, как будто он не осознает значения своих слов. Гарри кусает губы. Во что я ввязался?