Геометрическое сердце

Сгорбившаяся фигура за столом что-то упорно вырисовывала на белом альбомном листе. Вдохновение пришло неожиданно, и Антон не мог ему противиться. Он наверное даже не понимал что рисовать, однако руки сами выводили мрачный силуэт. Парень потерялся во времени, не обращал внимания ни на что, погрузившись полностью в мир грифеля и красок. Такие моменты бывали редко, и Петров ощущал себя так легко, словно он сейчас прыгает высоко в небо, кусая луну и выводя плавные линии карандашом. Он окунулся с головой в омут тёмных глаз, которые сам не заметил как нарисовал. Почему-то Ромку Пятифана хотелось рисовать. Антон яро оправдывал это лишь необычными чертами лица, но всё равно рисунки с до боли знакомым лицом прятал в отдельный ящик. Из мыслей помогла вынырнуть Оля, выглядывающая из дверного проёма. На душе расцвели миллион подсолнухов, таких же теплых и ярких, как и сама девочка, которая обиженно дула губы и разочарованно топнула ногой. — Ну Тоша! — девочка недовольно нахмурилась смотря на брата, — Я хотела тебя напугать, зачем ты повернулся… Антон лишь хихикнул на обвинение со стороны Оли. Почему-то настроение подскочило при виде сестры. — Раз уж я тебя поймал, — парень игриво улыбнулся и резко вскочил со стула, — ты понесешь наказание за попытку меня напугать! Девочка резко дернулась и громко смеясь понеслась в свою комнату, попутно отбиваясь от пытавшегося защекотать её Антона. Однако ему все равно получилось её повалить на кровать и замучать резкими тычками по бокам и щекотаний в шею. — Тоша, Тоша хватит! Хва.. Хватит! — заикаясь от собственного смеха, Оля кричала в попытке отбиться от щекотальной машины в виде Антона, который как на зло знал самые чувствительные места сестры. Их веселую идиллию прервала мама, что кричала снизу, чтоб они перестали дурачится и шли есть. Парень вытер выступившие от смеха слезы и вышел из комнаты, спускаясь вниз вместе с девочкой. На кухне уже стояли тарелки с картошкой и недовольная женщина в позе Наполеона. Петров никак не мог понять, чем она недовольна опять, поэтому молча сел за стол. — Антон, поговорим после того как поешь. Наедине. — Парень замер глядя в тарелку, будто пытался погадать на картошке, что он опять натворил. Вспомнился недавний пятничный вечер, злые глаза Ромки и острый нож бабочка. Мама узнала? Она посадит его на домашнее обучение? Предположения сыпались рекой, а страх сковал мышцы, отчего жевать жёлтую массу было неприятно. Ещё позавчера Пятифан гнался за ним с ножом под покрытием тёмной беззвëздной простыни. Еда не лезла в горло из-за подступившего комка вот-вот лезущих слез. — Я не хочу больше, мам. — Антон встал из-за стола под заинтересованный и сочувствующий взгляд Оли. Карина молча кивнула и прошла в прихожую, чтобы слова не дошли до ушей младшего ребенка. Парня, кажется, уже трясло, холодные и мокрые ладони сжимались в кулаки и нервно теребили пальцы. — Антон, — привлекая внимание мальчика, сказала мама, — Мне снова звонила Лилия Павловна насчет твоих оценок, — дергано поправляя очки, Петров выдохнул, — У тебя снова посыпались двойки и тройки по геометрии и алгебре. Это же совсем не дело, Антон! — Карина обреченно вздохнула, немного приподняв руки от досады, –У тебя по всем предметам хорошая успеваемость, однако математика портит всю картину. — Но мам, я же не виноват, что не понимаю эти закорючки… — немного обиженно выпалил очкарик, переминаясь с ноги на ногу. — Вот поэтому я договорилась с кое-кем об одолжении. Твой одноклассник вроде в этом неплох, и вы вроде как ладите, по словам учителя. — Антон заинтересованно посмотрел на родительницу, что видимо уже все сделала, не интересуясь мнением сына, — Рома Пятифан. Знаешь такого? Лилия Павловна попросит его позаниматься с тобой. Он застыл в ужасе. Мурашки табуном пробежали по всему телу, но своего волнения парень старался не выдавать. — А...А отказаться нельзя, да?.. — будто в прострации промямлил Антон в надежде на спасение. —Нет, уже все сделано. Не позорь меня перед учителями. — грубо сказала мать, и дав понять, что разговор окончен, ушла на кухню. Парень так и продолжал смотреть в одну точку перед собой. Его будто лопатой стукнули и разломили череп пополам. Да Ромка же его прирежет прямо на учебнике геометрии! Ну уж нет, Антон не хочет умирать прямо на ненавистных фигурах и примерах. На напряженных ногах он поднялся в свою комнату, обдумывая что же ему делать. Голова раскалывалась, а солнце неумолимо быстро зашло за горизонт, пододвигая Антона к безжалостному понедельнику. Уже в кровати парень крутился под одеялом, пытаясь найти удобную позу, однако напряженное стрессом тело не хотело подчиняться. Страшно даже представить что будет завтра. Уснул парень лишь под утро.