Cyberpunk 2077- Trauma team

Путешествовать с единорогом, который каким-то шестым чувством мог находить воду, облегчило выживание в этой сраной пустыне. Пусть и не всегда нам удавалось находить достаточно крупные источники воды, но даже те, что встречались на пути, позволяли не мучиться от жажды. Так и проходили дни — дневные переходы и вечерние остановки на отдых. Вечером на привале я продолжал читать лекции на разные темы или мы изучали особенности моего взаимодействия с физическими объектами этого мира. Даже провели интересный эксперимент, который доказал, что я и ВиДж можем контактировать с существами, в которых есть магическая сила. То есть, я не мог поднять даже песчинку, но достаточно спокойно мог почесать единорога или дать подзатыльник Цири. Я предположил, что изначально я не мог толком прикоснуться к Цири, но по мере насыщения моего астрального тела магической силой, которой фонит Цири и единорог, возможности взаимодействия увеличились. Но с другой стороны, ВиДж практически сразу мог контактировать с ней. Видимо, коты все-таки имеют какие-то магические способности, которые не зависят от мира. Как-то натянуто, но другого объяснения, кроме этого, у меня нет. Сраная магия… — Буду звать тебя Конек! — сказала Цири, гладя единорога. — М-да, фантазия и способность давать имена у тебя, конечно, полный шик, — покачал головой я, подавляя желание пробить себе лицо ладонью. Вот вам и испанский стыд. — А сам то?! Только и делаешь, что зовешь его единорогом… — разозлилась Цири. — Потому что не хочу давать ему имя или кличку — у него, может быть, уже есть имя. А судя по его хитрому взгляду и наглой морде, точно есть. Более того — он волшебное существо, а у них, если судить по твоим рассказам, подчерпнутым из бестиария ведьмаков, есть разум. Так что, называя его единорогом и не навязывая новое имя, я оказываю ему вежливость. — Ты вроде как принцесса и воспитание получала от достаточно умных людей, а манеры как у уличного быдла, — я покачал головой и улыбнулся, наблюдая, как ее лицо покраснело от злости. — Маркус! Ты сволочь! — закричала Цири и, резко подскочив, попыталась пнуть меня по ноге. — Да-да, но тебя от очередной лекции о важности манер и правильного воспитания это не спасет. Хорошо, что не нужно учить не чавкать за столом и не рыгать, как сытая свинья. Хотя… — приняв менторскую позу и поглаживая подбородок, я с сомнением посмотрел на разъярённую Цири. — Скотина! — с криком она бросилась в атаку, но все попытки пнуть или ударить меня не дали результата — я с легкостью либо уклонялся или парировал атаки. Вот так проходили дни, и наша странная компания продолжала путь через пустыню. К счастью, стали заметны знаки того, что мы подходим к границам: деревья, кусты и другая растительность стали встречаться чаще, стали заметны следы животных, больших и маленьких. Только вот если вчера следы животных шли в одном направлении, то сегодня они разделились, как будто те хотели обойти что-то или не решались войти на чью-нибудь территорию. Как если бы впереди было логово какого-то опасного хищника. Тут меня озарило — монстр, похожий на смесь скорпиона и муравьиного льва. Дерьмо… И мы, похоже, уже ступили на его охотничьи угодья. Чертово минное поле. — Цири! Осторожно! Мы, кажется, в полной заднице. Не делай резких движении и не кричи. — Маркус, о чем ты? Я даже следов или останков не вижу. Ты что, перегрелся? — Не время для шуток. Тут скрывается тварь, которая охотится с помощью ловушек и скрывается под песком. Надо медленно… — но я не успел договорить, как вдруг громко заржал единорог, который начал проваливаться в воронку, из которой показались клешни. Единорог не успел полностью вырваться из ловушки, и одна из его ног оказалась схвачена клешнями монстра, но в последний момент он успел вырвать ногу и ударить песчаного монстра копытом, оттолкнув вниз. — Бежим! Быстро, в сторону каменного плато впереди! Нужно покинуть пески! — громко закричал я, указывая в сторону неявной границы пустыни, где пески сменялись каменной почвой. Без лишних слов мы побежали со всей возможной скоростью, и вырвались… почти. У самого финиша песчаный монстр все-таки настиг нас, и опять его первой целью стал единорог, у которого не получилось вовремя вырваться, и монстр достал его своими клыками, и впрыснул яд. Но победа оказалось пирровой — единорог очутился на твердой почве, которая не позволяла монстру скрыться или передвигаться достаточно быстро. Цири все-таки не зря училась у ведьмаков и, быстро проанализировав ситуацию, поняла, что противник лишился своего самого важного преимущества и бросилась в атаку с кинжалом в руке. Не опасаясь застрять в песке, она достаточно быстро сократила дистанцию и повторила атаку, которая сработала в прошлый раз на скорпионе. Уклонилась, не дав врагу развернуться, зашла ему в тыл и нанесла один удар в уязвимую точку. Песчаный монстр пытался поймать ее клешнями, но промахнулся и хотел развернуть неповоротливое тело. Стало заметно, что он все-таки больше похож на скорпиона и не может извиваться, как сколопендра, всем свои телом. Это добавило уверенности Цири, которая скоро забралась ему на спину и ринулась в сторону головы, чтобы ударить кинжалом прямо в мозг. Цири пыталась пробить защиту хитина, но кинжал соскальзывал, не нанося урона, не считая пары царапин и маленького скола. — Так не пойдет! Цири, бей под углом! Между стыками пластин! — крикнул я, показывая, как примерно нужно ударить. У меня не было стопроцентной уверенности, что это сработает, но так можно нанести хоть какой-нибудь урон. И маленькая ведьмачка не подвела — кинжал вошел по самую рукоять. Монстр заревел, а когда Цири начала двигать кинжалом из стороны в сторону, заревел еще громче, но если раньше в его реве была только боль, то теперь он был полон ярости от осознания скорой смерти. Он до последнего пытался скинуть свою убийцу, но с каждой секундой его движения все больше походили на предсмертные судороги скорпиона, на которого вылили уксус. Еще пара мгновений — и монстр упал. Его конечности дергались, но это всего лишь предсмертная агония. Со странным вдохом или скрежетом он умер. — Молодец! Отличная работа, — я подошел к сидящей на поверженном монстре Цири. — Да. Если честно, это было и легко, и трудно. Как-то странно… — Ха-ха, Цири, тебя же учили ведьмаки. Они ведь всегда стараются воспользоваться слабостью или уязвимостью врага. Ну, или лишить его преимущества. Так что здесь все ты сделала как надо. Однако разговор пришлось резко прервать, когда сзади громко заржал единорог. — Черт, похоже, единорога ранили намного серьезней, чем я думал… Бегом к нему! — и мы направились к раненному единорогу. Рядом с ним крутился ВиДж, пытаясь хоть как-то помочь или успокоить беднягу. Оказавшись рядом, мы принялись осматривать рану, и выглядела она, мягко говоря, очень дерьмово. Яд оказался какой-то дикой смесью кислоты и нейротоксина. Мы пытались промыть рану водой, но это не помогло — яд уже попал в кровь, а тупые идеи, вроде того, что можно высосать яд, мне даже не хотелось высказывать — тогда рядом будет не только труп единорога, но и маленькой императрицы-ведьмачки. Цири тоже это понимала и решилась использовать магию, но обычные фокусы и трюки не помогали, а ситуация с каждой секундой ухудшалась. По телу единорога, словно волны, шли спазмы и судороги, полные боли. — Маркус! Бери ВиДжа и отойди. Я использую запрещенную силу. Не знаю, как все пройдет, так что лучше отойди с котом как можно дальше. Если что… Спасибо тебе за все. А теперь уходи! — легким телекинезом она придала мне ускорение и нас вместе с ВиДжем отнесло метров на двадцать. А затем началось файер-шоу. До этого почти невидимые потоки энергии закружили вокруг Цири. Они кружились все сильнее и сильнее, пока Цири, словно статуя, стояла в оке бури, собирая энергию. Но еще более удивительным стало то, что часть этой энергии вдруг попыталась добраться до нас с ВиДжем. Несколько потоков энергии словно небольшим ручьями потекли в нашем направлении, и слишком быстро — не успели мы толком приготовиться к неминуемому контакту, как огненная энергия заструилась по нашим телам. Я закричал. Это было больно. Очень больно. Словно все тело распирало от силы, но одновременно меня парализовало. Мне хотелось двигаться, прыгать, делать хоть что-то, но тело не слушалось. Из-за боли пропало ощущение времени. Не знаю, сколько я провел в таком мучительном состоянии. Секунды. Минуты. Часы. Может, дни. Единственное, что у меня было на уме — что мне невероятно больно. Но постепенно ощущения стали меняться. Вместо ужасной боли, от который крошатся зубы, появилась приятная боль, как после массажа или хорошей тренировки. Тело как будто намекало, что это награда за хорошую работу. Наступила приятная и сонливая нега. Мне удалось словно в замедленной сьемке повернуть голову в сторону Цири и увидеть, что она достаточно успешно лечит единорога. Странное пятно кроваво-темного цвета на его ноге начало развеиваться, и теперь я мог увидеть его ауру, которая тоже начала приходить в норму — вместо темно-желтого начала светиться золотым с проблесками платины. Странная, но при этом завораживающая картина. Все-таки не зря единорогов считают красивыми. Мои мысли были похожи на те, которые бывают после долгого и хорошего наркоза, но в один момент опять нахлынула волна огненной энергии, только в этот раз ее было намного больше, и она была более жесткой. Боль. Боль. Боль. Мы с ВиДжем кричали, словно нас потрошили и варили заживо, и надеяться, что нас вырубит от болевого шока, не приходилось. Видимо, всю эту чашу придется выпить до самого дна. Кажется, мое сознание начало угасать. Огни и дым. Языки пламени. Как же больно… — Нет! Хватит! Уйди! Оставьте меня! — даже сквозь пелену, накрывшую медленно угасавший разум, я услышал громкий крик Цири. Потоки огня, которые до этого мучили нас, начали кружиться вокруг нее. Она была на грани и очередной удар бы не выдержала. Ну, что же, пора побыть героем. Мне и так все равно конец, но хоть сделаю что-то хорошее перед тем, как медленно угаснуть или сгореть. Словно зомби, я побрел к ней и накрыл своим телом, словно щитом, прикрывая от огненной бури. Она посмотрела с удивлением и шоком, не понимая, что происходит. На это я только улыбнулся. — Не грусти, Птичка. Все будет хорошо. Но тут энергия начала свою последнюю атаку. Вокруг нас бушевал огонь и нестерпимый жар. Мой разум начал засыпать. Или умирать — мне уже все равно. Рев и шум начал спадать, но я этого не осознавал. Пора уходить в вечность. Хочу отдохнуть… — Пожалуйста, помогите! — словно вату донесся крик Цири. Поздно, Птичка, мы тут совершенно одни. Никто не поможет. Пришла последняя ночь в моей жизни. Звездное небо… Но звезды почему-то начинают гаснуть. Одна за другой. Спокойная ночь. Когда на небе осталась последняя звезда, да и та начала мигать, откуда-то за моей спиной взошло… Солнце? Яркие лучи пронзили небо перед мной, и миллионы звезд вновь зажглись. Темнота и ночь начала отступать. Мягкий свет смывает с меня всю пелену, и разум вернулся ко мне. А затем за одно мгновение все изменилось. Я снова оказался в пустыне, рядом на коленях сидела Цири с зареванным лицом, а над моей головой стоял неизвестный единорог, чей волшебный рог испускал теплый свет. Приходили странные мысли и образы. Единорог, спасенный Цири, просил помощи у появившихся рядом с нами сородичей. Цири указывала на мое наполовину обгоревшее астральное тело, которое начало медленно осыпаться прахом. Вожак единорогов медленно опустился рядом и коснулся моего лба своим. Свет наполнил мое тело и стер все последствия буйства огненной магии. Рядом крутился ВиДж, который забирал часть этого света. Ну наглая жирная морда! Даже сейчас не может пройти мимо халявы. Но потом он поставил лапы прямо над моим сердцем и пустил молнии и свет прямо в него. Тогда я проснулся и открыл глаза. — М-да… Все-таки профессиональная деформация затрагивает не только меня, но окружающих… ВиДж, ставлю высшую оценку за работу дефибриллятором. Птичка, хватит плакать. Надо поблагодарить наших однорогих спасителей, — я попытался подняться, но тут меня настигла странная мысль. Почему я могу чувствовать песок и камни под правой рукой, но не под спиной или ногой? Я подскочил и принялся осматривать себя. Одна из моих рук… настоящая. Только ненадолго — странная огненная энергия уходила, и рука снова стала астральной. Я сконцентрировался и энергия вернулась, снова сделав руку реальной. Только вот откуда и куда уходит огненная энергия? Опять вопросы… И опять сраная магия. Не успел я толком додумать, как вдруг пришло сообщение, мысль, образ. Единорог, который меня лечил, сказал, что они уходят. Вдали виделись люди, а единороги и не хотят иметь с ними дел. Он так же сказал, чтобы я был осторожен с новыми силами. На вопрос о том, почему они столь откровенны и помогают, они кивнули на мой жирный и пушистый антидепрессант. Все веселее и веселее, и ни хрена не понятно. Но наш разговор резко закончился — единороги ушли своей дорогой, как можно дальше отсюда. После того, как мы остались одни, ко мне опять бросилась Цири. Она плакала и говорила, что очень сильно испугалась, когда потеряла контроль над магией, и особенно после того буйства, что произошло после отказа от магии. — Хватит пачкать мою штанину соплями, а то заставлю снова стать енотом, чтобы ты ее потом почистила в реке лапками. Тем более, кажется, у нас снова будет компания в пути, — я успокоил Цири, которая перестала плакать, а после упоминания енота даже улыбнулась. Но когда она сама увидела вдали группу всадников, напряглась, словно ожидая очередной драки. — Что будем делать? — спросила она, крепко сжимая кинжал. — Что делать? Будем импровизировать. Ты сейчас уйдешь в страну грез, а я и ВиДж будем твоими невидимыми ангелами хранителями. Тем более, теперь я точно смогу свернуть им всем шеи. Пора начать бить врагов не только в твоих снах, но и наяву. А тебе пора поспать и отдохнуть, — на краткий миг я опять пустил энергию в руку и легким ударом в область шеи отправил Цири поспать, и мягко опустил ее на землю. Если не изменяет память, как раз эта группа должна вывести Цири из пустыни к чему-то похожему на цивилизацию. Пусть это не те люди, с которыми я бы хотел путешествовать, но меня достала эта пустыня, да и Птичке нужно в нормальный, населенный людьми город. А в случае чего один призрак в форме Архангела ТТ покажет, что значит злить не тех людей. Ну, что же, прощай, пустыня. У тебя в гостях было дерьмово, так что увидимся примерно никогда. Прощай, сраная пустыня.