Вечером, когда небо уже окрасилось в розовые тона, мы стали собираться домой. Весь завтрашний день пройдёт за подготовкой к выпускному вечеру, поэтому на ночёвку у Гаса я не останусь.
Я уселась на переднее сидение автомобиля. В салоне как обычно пахло мужскими духами, сигаретами и подвешанной на зеркале заднего вида пахучкой. Ароматы становились свежее благодаря включённому кондиционеру, что не могло не радовать в такой жаркий день.
— Ну, как тебе? — с улыбкой поинтересовался парень, заводя машину.
— Твоя мама очень классная. — хихикнула я, доставая телефон.
— Да, я её обожаю. — мечтательным тоном признался тот.
Своей же маме я отослала смс о том, что всё прошло хорошо, и мама Густава прекрасно нас встретила.
— Тебя ведь домой сегодня? — уточнил, переведя нежный взгляд на меня.
— Да, завтра буду хлопотать над внешним видом. — пожала плечами, предварительно заправив прядь волос за ухо.
— Чёрт, я, наверное, жду твоего выпускного больше, чем ты... — парень стеснительно усмехнулся, почесав себя пальцем по носу. — Скучаю иногда по школе.
В этот момент я сразу же вспомнила о словах Лизы и о фотографии, что всё это время лежала у меня в сумке. Настроение опять стало стрёмным, и в горле накатил ком.
— Почему? — выдавила из себя, натягивая улыбку.
— Просто вспоминаю, какой херней мы страдали... — Гас засмеялся, повернув голову в мою сторону. — Признаюсь, было очень весело! Кстати, твоя Мишель иногда тоже кое-где проскакивала!
— Да? — хмыкнула я.
— О, да! — воодушевился. — Был случай когда Мишель и... ну, и ещё одна девочка... — Гас с той же улыбкой прожестикулировал ладонями, глядя в лобовое стекло. — Заперли в женской раздевалке своего одноклассника за то, что он подглядывал за ними, и его только утром уборщица нашла! Ты прикинь, он там прямо под скамьёй нассал!
— Да, правда весело. — хихикнула я, поджимая губу. — А что за девочка?
— Какая? — не понял Густав.
— Ты сказал: «Мишель и ещё одна девочка». Что за девочка? — пояснила.
— Да была там одна, ты её не знаешь всё равно, мы со школы не общаемся. — теперь парень был повёрнут ко мне полубоком. — А почему ты спрашиваешь? Разве это важно?
Дотянувшись рукой до заклёпки на сумке, я осторожно приоткрыла её и, немного порывшись, вытащила фотографию Гаса и девушки с чёрно-белым лонгсливом «Trasher».
— Это она? — с такой же печальной улыбкой спросила, протянув снимок парню.
Густав недоумённо повертел фото в руках, рассматривая его и заднюю сторону с надписью.
— Знаю, что она. — добавила я, тяжело выдохнув.
— Ну, и что с того? — Гас выгнул бровь, отложив фото на место перед лобовухой. — Откуда у тебя это вообще? — он чутка вытянулся ко мне, дотронувшись до плеча и обеспокоенно хмурясь.
— Нашла в блокноте. — нервно усмехнулась я, чувствуя неприятный зуд в носу. — Там, где ей ещё песня адресована... — прохрипела, не контролируя капли, постепенно выступающие в уголках глаз. — О любви.
— Ох, боже... — вздохнул, прикрыв глаза. — Рокси, ты чего? Это было почти пять лет назад.
— Как раз тогда, когда вы были в одиннадцатом классе. — я ещё раз усмехнулась, роняя крокодильи слёзы на щёки. — Прям как я, которая, как ты говорил, напоминает тебе о приятных школьных годах.
— К чему ты клонишь? — Густав нежно провёл ладонью по моей шее, а затем большим пальцем стёр слезинку, всё так же взволнованно наблюдая.
— Я для тебя лишь напоминание о первой школьной любви, Гас? — всхлипнула я, ещё больше расстраиваясь от своих же доводов. — Ты нашёл во мне её, потому что до сих пор любишь?
— Что?! — он истерично засмеялся от удивления, и его брови непроизвольно сделались домиком. — Детка, что за бредятина? Как тебе это вообще в голову пришло? — теперь и вторая рука легла на моё плечо.
Я, словно собака, с протяжным скулежом опустила голову вниз, не в силах контролировать эмоции. Ревность и обида просто зашкаливали, отчего здравый смысл просто покинул голову.
— Рокси, пожалуйста, послушай меня... — начал пытаться успокоить меня Гас, насильно прижав к себе. — Я вижу в тебе только тебя, и люблю только тебя... — горячая мужская ладонь опустилась на мою макушку, ласково проведя по волосам. — Мне совершенно плевать, что у нас было с Эммой пять лет назад. Я вообще забыл про существование этого фото...
Густав плотно прижимал меня к своей груди, позволяя использовать себя как носовой платок. Его пальцы мягко почёсывали меня по затылку, иногда проходясь меж светлых прядей.
— Твои выводы даже звучат нелогично. Как я мог влюбиться из-за того, что якобы вижу тебя "напоминанием о школьной любви", если изначально думал, что тебе двадцать? — он осторожно оттянул мою голову назад, дабы я смогла увидеть его лицо.
— Тогда почему ты не назвал её ни по имени, ни бывшей девушкой, ни подругой?! — громко всхлипнула я, отстраняясь от тела парня. — Почему ты назвал её "ещё одной девочкой"?! Чтобы всё скрыть от меня?!
— Да потому что она для меня ничего не значит! — сорвался на горький крик тот, и его выражение лица сделалось по-настоящему отчаянным. — Всё осталось в старшей школе, и срать я хотел на неё!
От удивления я наивно захлопала глазами, и слёзы даже перестали течь из моих глаз.
— Да? — задала риторический вопрос я, глазея на Гаса. — Тогда... — я быстро потянулась к лобовому стеклу.
Фотоснимок, который в те же секунды оказался у меня в руках, с громким звуком порвался на две большие части. Затем ещё на две, и ещё, и ещё, пока окончательно не превратился в кучку обрывков.
— Вот тебе блядская школьная любовь! — истерично провопила я, одним махом раскидав кусочки по салону и показав Гасу фак.
— Рокси... — Густав тяжело вздохнул, опечаленно глядя на меня. — Прошу тебя, давай успокоимся. — его большие ладони ловко ухватили меня за тонкие кисти рук.
— Успокоиться?! — злобно выкрикнула я, вновь начав плакать от переизбытка эмоций. — А помнишь, как я тебя тысячу раз просила успокоиться?!
Я начала вырываться, совершенно не контролируя то, что говорю.
— Помнишь, как ты орал из-за всякой херни, а я в слезах пыталась тебя утихомирить?! — я ещё раз дёрнула рукой, и в который раз попытка не увенчалась успехом. — И это
ты мне говоришь успокоиться?!
Густав был явно обеспокоен этой истерикой, но продолжал всякий раз ловить меня и прижимать к себе.
— Тише, тише... — одна его рука прибила мою голову к груди, а другая начала шариться в бардачке. — Сейчас мы выпьем мою успокаивающую таблеточку, и всё пройдет... — он говорил это ласковым сюсюкающим тоном, с каждым разом прижимая меня крепче.
Я оперлась обеими руками на плечи Гаса, а затем одним резким движением отдёрнулась. Видимо, парень даже не ожидал, что я так сделаю, ведь его глаза округлились, пока он сидел с зажатой в свободной ладони баночкой.
— Да не успокоительные это! — взвизгнула я, выдернув банку и задрав руку вверх.
— Рокси, спокойно... — он потянулся за моей рукой, крепко перехватив запястье.
Я судорожно начала оттягивать руку вниз, и другой смогла зацепиться за крышку баночки.
— Видишь?! — я дёрганными движенияии всё таки открутила её, пока Густав всё так же старался меня усмирить.
Крышка отлетела куда-то на задние сидения, и я, наконец вырвав руку, случайно рассыпала несколько таблеток по салону.
— Что за чушь, Рокси? Возьми себя в руки, прошу тебя! — удивился парень, взволнованно смотря на меня.
Вместо ответа я, вся трясясь от истерики, выкопала одну аскорбинку, а затем засунула её в рот, демонстративно прожевав.
— Это обычная, блять, аскорбинка! — крикнула я, раскинув руками. — Нихуя не успокоила!
Открытую банку я тоже отшвырнула на задние сидения, и она впечаталась горлышком прямо в спинку кресла, не рассыпав содержимое. Затем, ловя на себе грустный взгляд Густава, я срочно открыла дверь машины и выпрыгнула наружу, на автомате закрыв её.
— Рокси! — громко выкрикнул парень, быстро вылезая следом.
Ноги сами понесли меня в неизвестном направлении на такой скорости, что я даже не знала, откуда во мне столько сил. Позади себя я слышала такой же быстрый и громкий топот чужих ног. Теперь я сама не знала, почему ревела.
— Стой! — слышалось в догонку запыхавшимся голосом. — Рокси!
Через несколко секунд мои лодыжки подкосились от нахлынувшей усталости, и я, по инерции пронесясь ещё несколько метров, рухнула вниз прямо на асфальт, невольно приземлившись прямо на подставленное предплечье, которое приняло на себя весь мой вес, и ощутимо ободрав колени.
Просто невероятно адская боль сковала мою руку, а я смогла из себя выдавить лишь тихий короткий стон, в последствии открыв рот в немом крике и непроизвольно выпучив глаза.
— Твою мать! — обеспокоенно рявкнул Гас, и в ту же секунду я почувствовала чужую ладонь на своём плече.
Парень попытался поднять меня за него, но я лишь заскулила ещё больше, пока слёзы, возникшие уже от боли, потихоньку лились из закрытых глаз.
— Господи, ты так сильно ушиблась? — уже более спокойным голосом задал вопрос тот, подцепив меня за талию и потянув на себя.
Я оказалась обмякшей в хватке Гаса с дрожащими коленями и невероятно болящей рукой. Я никогда не испытывала настолько сильной боли.
— Гас... — скрипуче пискнула я, когда парень разворачивал меня лицом к себе.
Мои глаза, казалось, стали стеклянными. Густав нервно начал отряхивать запылённое платье, а затем присел на корточки, начав отряхивать и ноги с ободранными коленями.
— Рокси, нельзя так убегать... — его ладонь прошлась прямо по кровавой ссадине, и тогда он поднял взгляд вверх. — Что с твоей рукой?
А с моей рукой и правда было всё плохо. Она тряслась и была обремлена острой ноющей болью.
— С ней... — дрожащим голосом выдавила я, уставившись на свою конечность.
Густав выпрямился, а затем осторожно приложил ладонь к пострадавшему предплечью, немного возвысив его. Конечно, и это не обошлось без жалобного нытья.
— Пиздец, вся красная и изодранная... — протараторил ярковолосый, опустив взгляд на моё лицо. — Шевелить можешь?
— Не могу, мне очень больно. — прерывисто захныкала я, корча лицо и закрывая глаза.
— Набегалась... — с тяжёлым вздохом, в пол голоса сказал Густав, обхватывая бёдра.
Теперь я оказалась сидящей у него на руках. Мне пришлось ухватиться одной конечностью за его шею и уткнуться подбородком в плечо, а больную руку выставить немного в сторону.
— Я могу идти. — всхлипнула я, вытерев нос о розовую футболку парня.
— А вдруг опять убежишь? — прошептал тот, подтянув немного сползшую от его ходьбы меня. — Тем более, ты содрала коленки.
Постепенно я обнаруживала, что улица, по которой мы бежали, отдаляется. Теперь перед глазами появлялись уже знакомые дома, а уж затем мы вовсе оказались неподалёку от таунхауса Лизы.
Густав, обойдя уже давно заведённую машину, к которой мы наконец подошли, открыл дверь переднего пассажирского сидения, а затем усадил меня на него. Следом и он сел за руль. Я откинулась на спинку кресла и немного сжала зубы, чтобы облегчить боль. Но душевная всё равно меня терзала.
— Сейчас поедем в травмпункт, старайся не двигать ей. — бархатно попросил парень, нажимая на педаль газа.
— Гас, я такая дура... — проныла я, громко всхлипнув. — Извини меня, я вела себя просто ужасно... — я снова расплакалась, вытирая запястьем слёзы.
— Тише, волчонок, всё в порядке. — промурчал тот, сжав пальцы у меня на ноге. — Я люблю тебя, ты знаешь это. Всё хорошо.
Я с горем пополам разогнула больную левую руку и накрыла ладонь Гаса своей, но он в тот же момент аккуратно высвободился и вернул мою в исходное положение одним движением. Вместо неё он ухватился за правую.
— Сейчас приедем, сделаем рентген... — он снова успокаивал меня в полусюсюкающей манере. — Всё будет нормально.
…
— Ну, что я могу вам сказать... — со скептическим вздохом прогундел мужчина средних лет, сидя в белом халате перед компьютером. — Перелом лучевой кости.
Густав, сидящий рядом на кушетке, сочувствующе посмотрел на меня. Меня же пробила волна мурашек, а в животе завязался узел.
— Как? — выдавила из себя я, немного приоткрыв рот.
Парень аккуратно взял меня за здоровую руку, крепко сжав. Медицинский работник же развернулся к нам полубоком.
— Радуйся, что без смещения, это вообще трындец... — мужчина встал с места, а затем проследовал к ещё одной двери, находящейся прямо в кабинете. — Гипс или ортез поставим? Ортез подороже, но с ним побыстрее заживление.
— Бери ортез, он тканевый, с ним можно мыться, не размокнет от воды. — в пол голоса посоветовал Гас, заправив прядь волос мне за ухо. — Ты же не хочешь гипс пакетом обматывать?
Я, всё ещё ахуевая от услышанного, молча подняла свой зад с места, а затем на дрожащих ногах последовала ко входу в другое помещение.
— Ортез. — выпалила я, проходя внутрь вслед за работником.
Присев уже на другую кушетку, я стала наблюдать, как черноволосый мужчина берёт с полки здоровую чёрную штуку с липучками и лямками, а затем подходит ко мне.
— Ручку немножно приподнимаем... — приятным голосом скомандовал тот, самостоятельно направляя мою руку вверх.
Теперь ткань с очень плотной подкладкой впечаталась сначала в мою ладонь, а затем и в само предплечье. На руке она оказалась зафиксирована при помощи липучек, а на спине при помощи двух поддерживающих лямок в течение минуты. Густав же всё это время с интересом наблюдал за происходящим через открытый дверной проём, а я до сих пор не могла поверить, что такая вещь, как перелом, действительно со мной случилась. Тем более при таких глупейших обстоятельствах.
— Как сломала то? — засмеялся мужчина, уже отойдя от меня.
— Упала на руку во время бега. — уныло произнесла я, вставая с кушетки.
Мы вышли обратно в главный кабинет, и теперь Гас тоже вскочил с места.
— А сколько заживать будет? — спросила я, беря своего возлюбленного за ладонь.
— Ну, месяца полтора, два. — пробубнил брюнет, усаживаясь обратно на стул. — Через две недели приходи на повторный осмотр, будем следить, как срастается кость.
Я ужаснулась, теперь мне хотелось плакать навзрыд. Это же всё оставшееся лето!
— Никаких тяжёлых физических нагрузок на руку, старайся двигать ей как можно меньше даже в лангетке. — добавил тот, клацая мышкой.
— Хорошо, спасибо. — ответил за нас двоих Гас, ведя меня к выходу. — До свидания.
— До свидания. — попрощался с нами работник, даже не повернувшись напоследок.
Детская травматология собрала в себе кучу подростков и малышей, приехавших сюда и с только полученной травмой, и уже в гипсе и повязках на различных участках тела. Где-то возле сидушек для ожидания даже лежали костыли. На стойке администрации мы разобрались с оплатой услуг через медицинскую страховку, а затем вышли из здания на уже успевшую потемнеть от позднего вечера улицу.
— Просто пиздец... — опечаленно вздохнула я, грустно уставившись на свою руку.
— Знаешь, тебе бы пошёл пиратский крюк... — весело засмеялся Гас, доставая пачку сигарет из кармана спортивных штанов.
— Плакал мой выпускной, плакало всё моё нормальное лето. — прохрипела я, в очередной раз чувствуя, как глаза наливаются слезами.
— Рокси, перелом – не приговор. — "подбодрил" меня Густав с нежной улыбкой. — И вообще, почему ты так хоронишь свои каникулы и выпускной? Мы пойдём вместе, я всегда рядом и буду помогать тебе со всем!
— Я вынуждена ходить с этим дерьмом до конца лета! — всплакнула я, подняв взгляд на парня. — Я, считай, вообще ограничена в действиях! Какой выпускной?! Чтобы прийти туда как какой-то уродливый однорукий инвалид?!
— Перестань, детка... — ярковолосый, всё ещё зажимая пачку в одной руке, приобнял меня за плечи. — Ты самая красивая, и будешь красива в любом виде. — он склонился ко всё ещё плачущей от досады мне, оставив мокрый поцелуй на носу.
— Да не хочу я позориться... — рявкнула я, отдёрнувшись назад. — Дай мне закурить. — скомандовала, кивнув на пачку.
Густав, больше ничего не говоря, достал две сигареты, а затем поджёг свою зажигалкой, дав подкурится от неё и мне.
— Не стоило тебе убегать от меня. — хрипло хихикнул парень, после сделав долгую затяжку Кэмела.
Дым просачивался в лёгкие, и особенно неприятный в такой унылый момент запах витал в воздухе. Хотелось вскрыться.
— Да уж точно. — буркнула я, стряхнув пальцем пепел на землю.
Очередная тяга, вызвавшая волну расслабления в теле. Теперь желание убить себя притупилось.
— Ты про таблетки правду сказала или просто психанула? — холодный голос Гаса звучал как-то пугающе, особенно в тишине больничного двора.
Я не знала, что ответить. Окончательно признаться? Тогда весь план Патерсона и Маршалла провалится. Соврать? Тогда у Густава всё равно возникнут сомнения, и, скорее всего, его подсознание не будет действовать должным образом.
— Ай, блин... — жалостливо прогундела я, прищурившись от "боли".
— Что такое? — тут же взбудоражился парень, обеспокоенно подлетев ко мне.
Я прибегла к симуляции, чтобы перевести тему.
— Дёрнулась, и она опять заныла... — расхныкалась я, в очередной раз стряхивая пепел.
— Ох, волчонок... — вздохнул парень, прижав свободную ладонь к моему копчику. — Пойдём скорее в машину.
...
— Ну, здравствуй, красота! — именно с этим возгласом мама встретила меня и Гаса на пороге квартиры.
В правой руке я зажимала полусъеденное мороженое, которое Гас купил мне в качестве утешения. Я уже давно не плакала, но засохшие слёзы неприятно стягивали лицо. Мы вдвоём прошли внутрь, и Густав посадил меня на танкетку, присев на корточки и начав развязывать мне кеды.
— Ты как так умудрилась?! — мама воскликнула это с истеричным смешком и слегка нервной улыбкой.
— Ох, мисс Коллинс, просто неудачные догонялки... — усмехнулся Гас, подняв добрый взгляд на меня.
Теперь сюда выбежал и Райан, уже знавший о моей травме. Он с интересом разглядывал и меня, уныло сидящую возле двери, и Гаса, стягивающего с моих ног обувь.
— Жёстко. — хмыкнул брат, подойдя к танкетке и присев рядом. — Не расстраивайся, до свадьбы заживёт.
Густав засмеялся, а я расстроилась ещё больше.
— А до завтра нет... — прогундела, откусив мороженое. — Минус выпускной.
— Да ты чего? — начала утешать меня мама, подойдя ко мне и приложив руку к макушке. — Тебя же не парализовало, ничего страшного. Завтра спокойно соберешься и пойдёшь. Правда, Гас? — она кинула улыбающийся взгляд на парня, который уже выпрямился.
— Конечно, я ей об этом говорил! — подтвердил тот, хрипло хихикнув.
— Ну вот, всё нормально. Это же не конец света! — снова начала мама, подняв мою голову на себя.
Вообщем, спустя несколько минут подбадриваний я доела мороженое и немного успокоилась, однако чувство обиды на саму себя же всё равно съедало изнутри. Густав в конце концов ушёл, предварительно попращавшись со всеми нами, а я тем временем почапала в спальню.
— Тебе помочь раздеться? — спросила мама, зайдя за мной в комнату.
— Было бы неплохо. — шмыгнула я, разведя здоровой рукой.
Чтобы снять платье, нам пришлось приспустить крепящиеся к самой лангетке лямки, и тогда обе конечности можно было спокойно вытащить из рукавов. Дальше я доделала всё сама в ванной комнате, предварительно захватив с собою ту самую пижаму, подаренную Мишель.
Что ж, придётся привыкать жить с одной свободной рукой до конца лета.
