2 недели спустя. Начало мая.
— Густав, попробуйте нарисовать ассоциации с собой во время всплеска агрессии. — спокойным голосом предложил мужчина, одетый в белую рубашку и свободные брюки. После очередного недавнего срыва Густава его дорогущий макбук оказался просто бесполезной грудой металла. Всё, что было на нём – испарилось. Гасу повезло, что его приятель Дилан, помогающий с записью треков, согласился заново смонтировать клип на уже готовую песню «Benz Truck». — Вы уверены, что хотели бы это увидеть? — усмешливо оскалился ярковолосый, из под лобья посмотрев на психотерапевта. Такой поступок, грозящий не закончить работу над альбомом, вынудил меня предложить Густаву записаться на арт-терапию. Он сам по себе очень творческий и талантливый человек, поэтому именно такой вариант решения проблемы с неконтролируемой агрессией мог вполне расположить его к дальнейшей борьбе. — В этом и смысл моей работы... — по-доброму усмехнулся мистер Патерсон. — Помочь Вам. Этого специалиста я знала хорошо. В своё время сеансы с ним помогли нам с мамой прийти в себя после такой резкой и неожиданной потери отца. Мистер Патерсон знает меня ещё с 12 лет, и я сказала об этом Густаву. Именно поэтому он настоял на том, чтобы я присутствовала рядом, ведь тогда не должно быть такой неловкости перед незнакомцем. Гас, сидящий напротив, тихо хмыкнул, опустив голову, а затем аккуратно подвинул к себе обычный альбомный лист и стаканчик с цветными карандашами. Достав карандаш красного цвета, он стал что-то черкать на бумаге. В ход пошли жёлтый, синий, чёрный и зелёный цвета, которые дополнили своеобразный рисунок. Где-то через минуту листок был пододвинут обратно к мужчине. — Угу... — пробубнил себе под нос тот, разглядывая очертания. — Пламя, верно? — поднял взгляд на Гаса. У мистера Патерсона был высокий уровень профессионализма. Он распологал, но в то же время заставлял чувствовать себя уязвимым. — Да, наверное... — робко ответил Густав, почесав себя за шею. — Я часто вижу такое, когда сталкиваюсь с людьми с подобной проблемой... — мужчина поправил очки, положив лист обратно на кофейный столик. — Вы не один. Уголки губ Густава слегка дёрнулись вверх, глаза на мгновение засияли, но затем вновь опустились в пол. — Теперь давайте попробуем запечатлеть на бумаге ваши ассоциации с семьей... — мистер Патерсон потянулся за новым листком бумаги. — Например, какие эмоции у Вас вызывает каждый член семьи? Нарисуйте их. Я стала с интересом наблюдать со стороны за тем, что же рисует Гас. В правом верхнем углу он нарисовал какое-то подобие цветка, вокруг которого витали блёстки; в левом верхнем углу оказалось зелёное сердечко с улыбающейся рожицей; в нижнем левом углу нарисовались жёлтые овалы с коричневыми крапинками, а в нижнем правом углу запечатлилась довольная морда собаки с серёжкой в ушке. — Это – мама Лиза... — татуированный указательный палец тыкнул в цветок. — Это – старший брат Оскар... — палец переместился на зелёное сердце. — Это – бабуля. — следом пошли подобия печенья. — А это... — теперь палец оказался на морде собаки. — Это – Рокси. Вы не поверите, насколько мне было приятно. Густав считает меня своей семьёй, что не могло не отразиться улыбкой на лицах всей нашей компании. — Вижу, семья вызывает у Вас только положительные эмоции. — любезно усмехнулся психотерапевт. — Но, простите за нескромный вопрос, отец не является Вашей семьёй? После такого вопроса я заметила, как губы Гаса дрогнули, и взгляд стал немного поникшим. Мистер Патерсон понял всё без слов. — Нарисуйте то, как Вы видите его. Прямо в середине листа Густав нарисовал жирный могильный крест, полностью закрасив его чёрным цветом. — Вы потеряли его? — мягко поинтересовался мужчина, чутка склонившись к столику. — Можно и так сказать. Он для меня мёртв. — прохрипел Гас, откидываясь на спинку дивана. Я помню, как он рассказывал мне об измене отца его матери и сложных внутресемейных отношениях. В том числе и том, как батя переодически поднимал на них с братом руку и не баловал вниманием и подарками. Если сейчас я могу спокойно воспринимать тот факт, что моего папы больше нет, лишь иногда поплакивая от эмоций, вызванных приятными воспоминаниями, то у Гаса всё сложнее. У него куча непроработанных травм....
Сеанс длился полтора часа. За это время Густав успел нарисовать не меньше 12-ти рисунков, каждый из которых отличался своим значением. После окончания он вышел обратно в коридор центра психологической помощи, чтобы сходить купить что-нибудь вкусненькое и заодно проветриться. Я же по просьбе мистера Патерсона осталась в кабинете. — Как у вас дела, Рокси? Как мама? — мужчина снял очки, зажав оправу между пальцев. — Всё в порядке. — я искринне улыбнулась, присев обратно на диван. — Вы нас очень выручили тогда. Рада, что Райан был ещё маленький, и ему не приходилось осознавать, что мы подавлены. — Мне приятно это слышать. — темноволосый улыбнулся в ответ, снова надев очки. — Я бы хотел кое-что спросить... — он тихонько шикнул, сосредоточенно облизывая нижнюю губу. — Конечно, спрашивайте. — я немного двинулась вперёд, показывая свою заинтересованность. — Густав сидит на каких-нибудь седативных? — Патерсон посмотрел на меня серьёзно, приложив сложенные воедино ладони к губам. — Да... — вздохнула я, поёрзав на месте. — На ксанаксе. — Угу... — буркнул под нос тот, опустив слегка выпученные глаза в пол. — Зависимость есть от него? Он принимает ещё какие-нибудь наркотики? — Он недавно слез с кокаина, заменив его на частые приёмы пищи. А насчёт ксанакса: да, есть. Пытаемся бороться, снижаем дозировку. Иногда совсем не принимает, но в такие дни он обычно срывается из-за всего. Недавно ноутбук разбил... — я содрагнулась от воспоминания о том, как макбук полетел с окна. — Говоришь, слез с кокаина при помощи частых приёмов пищи... — в очередной раз проговорил мысли вслух мужчина, продолжая смотреть в пол. — Ну, да. — немного непонимающе промямлила я. — Слушай... — резко оживился тот, выпрямив спину. — Ты случайно не знаешь, кто участковый психиатр Густава? Ксанакс же без рецепта не выдают. Я прищурилась, пытаясь вспомнить имя врача. Густав однажды упомянал его в разговоре. Да, точно... — Лоуренс Маршалл. Вроде так. — я неуверенно пожала плечами. — Ага, всё... — вновь прошипел психотерапевт. — Понял, о ком ты... — А что Вы хотите? — я закинула ногу на ногу, оперевшись ладонью на мягкую обивку дивана. — Пока только подумываю об этом... А ты приводи парня в понедельник и найди время самой заглянуть. Если всё получится, то я тебя поставлю в известность. — по окончанию речи на лице мужчины расплылась добродушная улыбка. — За один сеанс уже такие успехи, но нам точно ещё есть над чем поработать. — Хорошо... — облегчённо выдохнула я, вставая с места. — Спасибо Вам. Мистер Патерсон с улыбкой кивнул, и, попрощавшись, я покинула кабинет. Густава я встретила у автомата с напитками и различными снэками. Он терпеливо ждал меня, зажимая в руках 2 пачки чипсов и 2 банки газировки. Улыбка не покидала моего лица, поэтому я подошла к нему очень радостная. — Как ощущения, птенчик? — ласково поинтересовалась я, вплотную подойдя к парню и мягко уцепившись за татуированное предплечье. — Не знаю... — усмехнулся Гас, параллельно отводя глаза в сторону. — Будто меня выебали в жопу, но при этом вроде даже как-то легче стало. — усталая улыбка расцвела на его милом личике. — Я рада, что ты согласился сюда пойти. — я провела пальцами по руке, отчего волосы на ней встали дыбом. — Для меня очень важно, что тебе не всё равно на своё здоровье. — Волчонок... — промурлыкал тот, чутка склонившись ко мне. — Всё ради нас. Я встала на носочки, и тогда наши губы соприкоснулись. Горячая волна расплескалась по каждому миллиметру моего тела, заставляя ёжиться и одновременно хотеть большего. В коридоре никого не было, именно поэтому я могла позволить себе немного подразнить Гаса языком и укусами. — Тише... — хихикнул парень, осторожно отстраняясь. — Остынь... За прошедшие 2 недели я заметила довольно странное изменение в нашей интимной жизни. Густав соскальзывал с, казалось бы, должного продолжения, каждый раз в какой-то момент прерываясь на что-то конкретное, либо просто молча завершая прелюдии, которые ограничивались лишь поцелуями в губы и шею. Я искринне не понимала, что это: ксанакс, притупляющий либидо, или переутомление? Но ещё какое-то время назад всё было нормально, даже если Гас принимал успокоительные. Выходит, это может быть действительно усталость от многочасового просиживания на студии. — Пошли в машину, я же тебе тоже чипсы купил. — парень дразняще потряс пачку в руке. — Да, пойдём. — теперь улыбалась я натянуто. Делать было нечего, поэтому, когда я уцепилась за руку Густава, мы вдвоём почапали к выходу из здания.