vergebung

— Да где же она? — в коридоре слышится шуршание, топот ног по паркету из ванной комнаты в спальню и обратно, стук дверцы шкафа и ящиков комода. — Я же не так давно её стирал.       С кухни веет приятным ароматом только что испеченных блинчиков, а в духовке допекается ягодный пирог. Джин с самого утра хлопочет перед плитой, что-то весело мурлыкая себе под нос. Джун с головой засел в ноутбук и не вылезает от туда уже целый час. Чихо, пользуясь моментом, что за ним никто не смотрит, радостно разбрасывает игрушки по всему дому и проверяет все кровати на мягкость, комкая недавно уложенные покрывала. — Если ты про сиреневую кофту крохи, то я её выкинул ещё вчера вечером, — кричит старший омега, а Юнги быстренько подбирается и заглядывает на кухню. — Это ещё почему? — Кое-кто, — смотрит на своего мужа осуждающим взглядом, отчего тот виновато улыбается, — пролил на неё кофе, когда я собирал высохшие вещи и на мою просьбу замочить с порошком зачем-то налил туда клея!       И вроде бы все понятно — нужно искать ребёнку другую одежду, но нет. Юнги никогда не перестанет удивляться, как его брат умудряется встревать в настолько глупые ситуации. — Мне стоит спрашивать, откуда ты взял клей в ванной? — выдыхает омега и ускользает в комнату, чтобы достать другую кофту. Сегодня ветрено и немного прохладно, хотя светит яркое солнце. — Мы играли с Чихо и… — Вот не нужно все сваливать на ребёнка, хен, — Юнги появляется на кухне с другой ярко оранжевой кофтой с весёлыми детскими принтами разных зверушек. — Всю жизнь ведь был таким. Я бы не удивился найди ты в холодильнике, допустим, шампунь. — Не утрируй, — отмахивается старший и закрывает ноутбук, пододвигая к себе кружку с горячим кофе. — А я вот согласен с Юнги, ты ведь то ещё ходячие бедствие, — смех Джина разносится по дому, пока он достаёт пирог из духовки, на запах которого бежит кроха. — Напали на меня вдвоём, никакой поддержки в этом доме, — кривится наигранно Намджун и подхватывает на колени мимо пробегавшего Чихо. — Ты-то хоть на моей стороне? — обращается мужчина к ребенку.       Юнги упирает руки в бока и усмехается, смотря выжидающе. — Что мне за это будет? — лепечет кроха, а старший омега заливается ещё большим смехом. Чего и стоило ожидать от самого младшего альфы в этом доме — везде ищет выгоду для себя. — Вот ведь вымогатель маленький, — Намджун треплет ребёнка по мягким волосикам и заглядывает в большие тёмные глазки. — Можем поехать в магазин и купить тот конструктор, который ты хотел. — Подкупаешь моего сына! — Ура! Дядя Джун, я на твоей стороне! — Чихо взмахивает маленькими ручками и обнимает мужчину за шею, заливисто смеясь и широко при этом улыбаясь. — Хен, прекрати его баловать! От игрушек дом и так ломится. Нам самим скоро придётся жить на улице, — негодует Юнги и отрезает немного пирога, кладя его на блюдце; наводит не очень горячий чай и ставит все перед Чихо, сидящим на коленях альфы. — Кушай аккуратно и не торопись, до выхода ещё есть полчаса. Не обожгись. — Хорошо, папочка, — хихикает малыш и берет в руки маленькую ложечку, отламывая ей кусочек пирога. Старательно дует на него и только после кладет в рот, довольно мыча. — Вкуснотище! Дядюшка Сокджин лучше всех!       Тот непроизвольно краснеет и улыбается, косясь на своего мужа. — Ну хоть один альфа в этом доме ценит мои старания, — смеется омега. — Эй! Ну сейчас-то что не так?       В этом доме всегда слышен звонкий смех, из окон можно наблюдать счастливые улыбки и дружные застолья, наполненные добродушными историями, пониманием и поддержкой. Наверное, это то, что помогло Юнги продержаться, дойти на своих двоих туда, где он сейчас находится. Выдержать все испытания, которые ему подкинула жизнь, а ведь лет-то всего ничего, а руки уже исполосованы уродливыми шрамами. Нет, он их, конечно, не резал — получил при падении. Теперь они как напоминание — в ад может попасть каждый, а вот возвращаются от туда только единицы.       Намджун предлагает подвезти, наблюдая, как Юнги по всему дому носится за сыном, пытаясь его одеть, пока тот капризничает. — Может быть, мне побыть там с вами? Все же он брат… — Джун осекается, смотрит на вдруг остановившегося Чихо для того, чтобы позволить папе надеть на себя кофту, — сам знаешь кого. — Ой, брось, — отмахивается Мин и тянется за лёгкой кофтой, наблюдая за тем, как сын обувается. — Я уже давно не ребёнок, да и сейчас у меня никаких проблем не наблюдается. Даже если когда-нибудь вся правда откроется, не думаю, что кто-то поверит. Ведь Чонгук, он… — омега закусывает нижнюю губу, зависая взглядом на лице Чихо.       Не поверят, как же. Этот ребёнок словно маленькая копия своего отца, по правде говоря от Юнги-то ему практически ничего не досталось. Может быть, что-то изменится с возрастом. По крайней мере омега на это надеется. Он, конечно же, без каких либо сомнений любит своего сына. Больше, чем кого-либо в этом мире, но каждый раз, смотря на него, не может не думать о другом человеке… Это ранит. Оказывается, наличие истинного не гарантирует совместное счастье. Жаль только с детства им всем вдалбливают в головы обратное: мол, найдёте свою пару, ту, что небом предназначена, и жить вам не ведая бед до скончания веков.       Юнги горько усмехается, вздрагивая, словно опомнившись от долгого сна: — …он и не вспомнит меня, наверное, если увидит.       Намджун не верит, ведь знает, что брат всего лишь ищет оправдание, чтобы выбраться из клетки одиночества. Конечно же Чонгук его узнает, в ту же секунду как увидит. Истинность не то, на что можно не обратить внимание. Ким думает, что Юнги просто неосознанно хочет этого: столкнуться с альфой; возможно, его тянет к нему и это так естественно. — Клыки бы ему повырывал, — рычит себе под нос старший и ловит на себе строгий взгляд Юнги, раздражаясь ещё больше. Сколько можно оправдывать того, кто и ухом не повёл, когда его истинный медленно сходил на нет? Какова бы не была причина, Джун уверен, Чонгук сполна должен нести на себе вину.

***

      Чихо всю дорогу не дает покоя своему родителю, расспрашивая о том, куда они едут, а получая в ответ добрую улыбку и тихое: «Секрет, скоро увидишь». Не то, чтобы Юнги пытается сделать из предстоящей встречи сюрприз, но то, как представить своему сыну Хосока, задумывается не на шутку. Последний ведь наверняка все поймёт с первых же секунд. — Ты только позвони, я сразу же приеду и заберу вас домой. Если этот омега что-то начнёт тебе говорить, то сразу же набирай меня, понял? — Намджун вцепляется в плечи брата мёртвой хваткой, стоит им всем покинуть салон автомобиля. — Прекрати, хен! — мотает головой омега и скидывает с себя чужие руки. — Я уже достаточно взрослый, чтобы решать свои проблемы сам. — Дядюшка Джун, — лепечет откуда-то снизу кроха, хватаясь ручками за штанину Юнги, — не переживай, я защищу папочку! — широко улыбаясь, уверяет и качает головой в знак подтверждения.       Старший тяжело вздыхает и не может сдержать ответной улыбки. Храбрый же альфочка растёт у них. — Тогда полагаюсь на тебя, Чихо, — треплет по мягким волосам малыша мужчина. — И все же, — переводит взгляд вновь на брата, — не задерживайтесь долго. Иначе буду звонить. — Вот ведь паникер, — цокает Мин и берет сына за руку.       Нет, конечно же он благодарен Киму и всей своей семье за их заботу, поддержку и беспокойство, но иногда это переходит все рамки.       Намджун ещё какое-то время наблюдает за тем, как два силуэта медленно скрываются в толпе, направляясь ко входу в огромное здание торгово-развлекательного центра. Чихо весело прыгает с ноги на ногу, видимо предвкушая предстоящее веселье, а Юнги строго одергивает его, ведь на людях так себя вести неприлично.       Время десять минут до назначенных двенадцати часов, а старший омега уже замечает на месте встречи, у светящегося фонтана, знакомую фигуру, что ждёт их. Хосок даже на занятия всегда приходит намного раньше. Чонгуку бы поучиться у брата манерам. Хотя кто знает, может быть, альфа такой же дотошный до опозданий и точно так же приходит на порядок раньше назначенного времени. — Давно ждёшь? — улыбается Юнги, стоит ему подойти к другу, тот сразу же сияет ответной улыбкой и неожиданно сжимает старшего в объятиях, приветствуя. — Не мог дождаться встречи, поэтому вышел раньше, не парься об этом, — весело отзывается он и опускает взгляд книзу, впиваясь в лохматую черную макушку. — Он немного стесняется.       Чихо жмется сзади к папе, впиваясь маленькими пальчиками в его одежду. Знакомиться с новыми людьми этому малышу всегда было сложно, то ли дело те, что всегда рядом с ним: папа, дедушка и дядя Джун с дядей Джином. — Ух ты, — восклицает младший омега, едва не подпрыгивая, и приседает на корточки, тем самым заставляя кроху сжаться сильнее, заходя за спину родителя дальше, — что это за кроха у нас тут? Ты ведь Чихо, да?       Хосок улыбается. Не настаивает, не давит вниманием и не заставляет идти на контакт — просто выжидает, мысленно прикидывая, что Чонгук, будучи маленьким, точно так же жался к родителям, тогда как омега, между прочим намного младше своего брата, всегда был открыт к общению. — Не бойся, малыш, я тебя не обижу. — Был тёплый мягкий голос, на который хочется вестись. — Я и не боюсь, — бурчит Мин младший, дуя щеки. — Я же альфа! А альфы не боятся!       Но в противовес своим словам жмется к папе сильнее, отчего последний только качает головой и вздыхает. — Ну же, Чихо, не будешь ведь ты вечно за мной прятаться? — Буду… — ещё тише. — А на машинках как кататься пойдёшь? Трусишек туда не пускают, — пытается подкупить сына Юнги. — Машинки, — мигом выныривает из своего укрытия альфочка и смотрит на папу сверкающими глазами. Вот и главная слабость малыша. — Мы правда пойдём на машинки? — За этим сюда и пришли, — кивает старший и треплет сына по волосам. — Да-да-да! — весело подпрыгивает Чихо, хихикая и размахивая ручонками в разные стороны. — Я хочу ездить на такой же, как у дяди Джуна. — Если она там будет, то конечно.       Радости малыша можно только позавидовать, тот мигом начинает наматывать круги вокруг папы и нового, ещё незнакомого ему Хосока, который так и остается сидеть на корточках с протянутой рукой и только сейчас Юнги замечает, что улыбки на лице того и след простыл. Он просто смотрит в одну точку, где ещё совсем недавно стоял Чихо — сейчас же бегает, совершенно никого не стесняясь. Ну и переменчивое же настроение у этого ребёнка. — Чонгук, — одними губами шепчет младший омега, что не остаётся без внимания Юнги. Последний поджимает губы и отводит взгляд в сторону.       Сталкиваться с непониманием в чужих глазах до жути не хочется, ну а с другой стороны: чего он ещё мог ожидать? Знал же, был практически уверен в том, что Хосоку и мимолетного взгляда хватит, чтобы узнать в Чихо своего брата. Слишком уж они похожи. — Это что же получается, — начинает шёпотом Чон, но его быстро перебивают: — Не нужно додумывать, — Юнги едва не прикусывает себе язык, сжимая руки в кулаки, — то, что было — давно прошло. — Почему ты ничего не сказал? — слишком резко выпрямляется Хосок, оказываясь чуть выше. Его брови нахмурены. — Кому? — выдыхает. — Меня кто-то хотел слушать?       Напряженные плечи Чона сразу опускаются. — Ты же первый сказал мне, чтобы я не лез к твоему брату. А Чонгук… и видеть меня не хотел. Как же просто не слышать того, о чем просишь не говорить, затыкая без возможности и слова вставить! — Юнги неосознанно повышает голос, но тут же вздрагивает, закрывая ладонью свой рот.       Он совсем не хотел этого говорить; не хотел винить кого-то, особенно яркого, светлого Хосока.       Все давно прошло, и он пережил то тяжёлое время, в которое даже мысленно возвращаться нет никакого желания. Юнги же твёрдо решил для себя — отпустить. Он сам виноват во всем: сам согласился тогда пойти с Чонгуком; сам ему доверился; ему самому не хватило смелости признаться альфе. Будь он тогда чуточку смелее и увереннее, то не мучался бы так.       Тогда почему сейчас вся эта гниль рвётся наружу? — Юнги, я… — Хосок в замешательстве, сердце пропускает удар, когда в памяти всплывает момент их последнего разговора в школе. Помнится, после него они и не контактировали больше. — Прости. — Да нет же, все хорошо. Это не то, что я хотел сказать. Ты не виноват. — Натянутая улыбка и взмах ладоней. — Но это правда, все так, как ты сказал… — Ты просто хотел оградить брата. — Юнги сглатывает ком в горле и цепляется взглядом за все ещё бегающего сына. — Правда всегда многогранна. Мне было больно и тяжело, но теперь у меня есть Чихо. Наверное, он всего того, что мне пришлось пережить, стоит, — улыбается.       А Хосок не может понять, что движет разумом омеги напротив: он либо святой, либо глупый до истеричного смеха. Как можно не держать злость на тех, кто медленно рушил твою жизнь? Как можно так просто оправдывать виновных в своих страданиях людей? Может быть, Чонгук видел все это раньше, поэтому и влюбился?       Как он там Юнги называл? Светлокрылый ангел. Вполне подходит этому омеге. — Я не скажу ему, если ты не хочешь, — Чон закусывает нижнюю губу, да так, что неприятно колет. Ему бы прощения просить, но почему-то кажется, что слов, хоть замолись он до мозолей на языке, не хватит. — Буду тебе благодарен, — кивает Мин и берет в свою ладонь чужую руку. — Не думай об этом, пожалуйста, просто давай начнём все сначала. Помнится, тогда наша дружба не задалась, сейчас же все может быть иначе, если ты, конечно, не против. — Я думаю, что это мне нужно просить тебя о втором шансе, — выдыхает младший и сжимает холодные ладони Юнги.       Этот день определённо должен стать каким-то особенным, если не для Юнги, то для Хосока точно. — Тогда… — щеки младшего немного румянятся, когда он смотрит на вдруг притихшего Чихо, — получается, что я его дядя? — Точно, — усмехаясь подтверждает Мин, а глаза Хосока вдруг начинают сверкать.       И правда, он ведь совсем недавно говорил о том, что хочет малыша, но никто из близких ещё не обзавёлся детьми. А тут на тебе — и он уже как пять лет дядя. — Вот это да! Мой первый племянник! — едва не на весь холл восклицает омега, кидаясь на шею другу и стискивая в объятиях. — Хо, задушишь, — смеется, пытаясь отодрать от себя не в меру прилично сильного парня.       А потом тот резко вновь садится на корточки перед крохой. Заглядывает в его глаза: и правда — Чонгук. Даже родинка под нижней губой, что точно такой же формы, как у брата; такие же большие любопытные глазки, чёрные, словно ночное небо, едва радужку можно разглядеть, а вот маленький носик-кнопкой явно достался от Юнги. — Можешь звать меня дядя Хосок. Хочешь я накуплю тебе целую гору игрушек? — разводит руки в стороны Чон, а глаза альфочки начинают ярко сиять и тот подаётся вперёд, быстро кивая головой. — Прямо целую гору? — лепечет Чихо, едва не захлебываясь слюной. — Да такую, что унести не сможешь. — Хочу-хочу! — захлебываясь в собственном смехе, прыгает малыш. — Эй-эй, — одергивает обоих Юнги, — полегче, у него и так достаточно игрушек. — Ну паааап! — дует розовенькие щёчки кроха. — Вот-вот, дай немного побаловать племянника, все же это мой первый раз, — вторит Хосок надутым щекам Чихо, а Юнги, кажется, начинает понимать, откуда в его сыне это.       Так они и развлекаются весь день. Катаются на машинках, едят сладости и младший омега, чтоб его, и вправду покупает ему просто невероятное количество игрушек.       «Чёртовы богатеи», — выругивается Юнги и набирает Намджуну, ну просто потому, что все это складывать куда-то надо. Так к ним и присоединяется альфа, сначала окидывающий младшего омегу скептическим взглядом, но потом привыкший к его простоте и чрезмерно веселому характеру. Правда, почему-то на заявление Мина о том, что Джун его брат, а не альфа, немного расстраивается, ведь по его словам они потрясающе смотрятся вместе и наверняка Ким куда надёжнее его бестолкового брата.       А дальше они снова веселятся, только уже в четвером и день заканчивается в достаточно легкой и непринужденной обстановке. Чихо засыпает на заднем сидении автомобиля, прямо на коленях младшего омеги, пока того подвозят домой, а после перебирается к папе и, уткнувшись носом ему в плечо, вновь засыпает. — Ты и правда этого хочешь? — Голос Джуна в салоне звучит немного приглушенно. — О чем ты? — шепчет Юнги в ответ, поглаживая волосы сына.       За окном уже давно луна освещает небо. Они гуляли весь день напролёт, а после пошли в парк аттракционов и катались до самой темноты. — Если узнал Хосок, то и до Чонгука рукой подать. — Он обещал молчать. — А ты?       А Юнги не знает, так и молчит, поджимая губы, смотря на мимо проезжающие машины за окном. Он соврет, если скажет, что не устал от одиночества. Конечно, Чихо спасает, закрывает эту огромную, выжженную прошлым дыру, но все не то. Однажды побывав в объятиях истинного, до безумия хочется оказаться в них снова. Вот и он, человек же — не робот. Его словно ломкой выворачивает и, кажется, что со следующим вздохом он сломается.       Ещё чуть-чуть и покрошится на мелкие части. — В тебе все ещё теплится надежда на этого альфу? — в тишине слышно, как скрипят друг от друга клыки. — Юнги, хватит! Найди себе достойную пару, прекрати гнаться за прошлым! — Ещё немного, хен. — Тихий, почти мурлычущий голос, — ещё один раз, позволь мне попытаться. — В прошлый раз ты чуть не умер! — альфа сжимает руль с такий силой, что на руках выступают венки. — В этот раз все должно быть иначе, я чувствую. — Черт… Юнги, — он ловит взгляд омеги через зеркало заднего вида и глубоко вздыхает. — Вот увидишь, хен, в этот раз я не позволю так поступить со мной, — Юнги улыбается, а у старшего сжимается сердце.       Он точно не переживёт, если с его маленьким братом снова что-то случится, — лично разорвёт глотку гребаному Чонгуку; в ад его отправит на съедение вечно голодным дьяволам.       Говорят:«Бог простит», а Джун готов прослыть Сатаной, но чужие грехи не спишет со счетов. По каждому пройдётся и заставит кровью ответить. — Вот увидишь. — Тёплый шёпот, словно эхом. Улыбка.