***
Иван уже какой час сидит в спальне Людвига. Честно, ощущения от комнаты не давали пленнику покоя. Если здесь ещё и свечи зажгли, то точно комната уединения в доме удовольствия. — Странный у тебя однако выбор в дизайне такой комнаты, — сказал вслух Иван и кое-как перевернулся на живот. Чтож, вертеться на кровати куда лучше чем на диване. За окном стемнело, скорее уже где-то пять или шесть часов вечера. Еду ему приносили пару часов назад и пока что всё. Ожидание выжирало изнутри. Что дальше делать? Джек после утреннего разговора испарился с концами. Что так долго можно делать? Иван пока стоять твердо на ногах не может. Низ побаливает. Уже собравшись вздремнуть, чтобы скоротать время, как тут Брагинский услышал скрежет в дверном замке. Хозяин комнаты пришёл. Людвиг был в хорошем расположении духа, а при виде пленного Совета так и вовсе светился как электрическая лампа. — Смотрю ты время зря не терял! — пробасил Людвиг и включил лампу, стоящую недалеко от двери. — О, поверь! Я продуктивно нагревал эту постель! — ответил Иван и прижался к кровати. Ох, не нравится Брагинскому этот взгляд немца. Особенно из-за обстановки в комнате. — Чтож, значит ты не будешь против искупаться. — В смысле, искупаться?! Ты опять меня топить в бассейне собрался? — возмутился Советский Союз. — Да не бассейн, а ванна! Разные же вещи! — Зато топить тебе без разницы где меня! — отшутился мужчина. Германия уже был на волоске от того, чтобы повторить дело вчерашнее. Но насильно мил не будешь и его хватило только сильно хлопнуть по торчащим ягодицам. — Какой многообещающий звук! — Ах! Да что ты говоришь! — выругался Иван, разглядывая довольную ухмылку немца. Похоже ему сегодня достанется... Людвиг удалился в ванную комнату, откуда послышалась журчание воды. Похититель набирал ванну. Иван постарался сползти с кровати, пока есть возможность и дверь открыта. Но как бы он не старался, тело так и не спустилось с кровати. — Бляха! Ну что ты будешь делать?! — выругался мужчина. Он дернулся от цепкой хватки за ляжку от Людвига. — Что такое? Нетерпится искупаться? — выдохнул в ухо Ивана, от чего его скукожило. Настрой, что был с утра как-то заглох. — Что-то с тобой купаться я не хочу! — ответил пленник и пытался сбросить со своей ноги лишнюю клешню. Но к одной руке подключилась и вторая. Его потянули в сторону двери. — Какой воинственный Хех, так же в первую ночь с французом убегал? Иван Брагинский был оскорблен, вот оно отношение к пленнику. Фиг ему, а не уважение. Совет начал активнее сопротивляться, но против немца не попрешь. Людвиг просунул руку под живот и поднял трепыхающиеся тело. — Ну а теперь мыться!***
Иван сидел в большой ванне сзади Людвига. Немец мочалкой натирал пленнику ноги, пока тот по задумке должен был тереть спину. — Чего остановился? Так спиной залюбовался? — Ты треш мне ноги! Мне щекотно! — ответил коммунист и дернулся от очередного прикосновения мочалки к ногам. "Вот блядина немецкая!" — выругался мысленно мужчина. Вслух то при мучители такое скажешь и вода в ванне сразу в рот попадёт. Такое себе если честно. — Ну а что ты хотел? Терпи! — ответил Людвиг и продолжил своё издевательство. Всё бы Брагинский отдал, лишь бы здесь не находиться. Он натирал его спину, делая движения вверх и вниз. Немец кинул мочалку в дальний угол ванны, чтобы тут же улечься на грудь Брагинского, что сосредоточенно натирал спину Людвига. — Так, я не понял! Это что за домогательство? — Домогательством это станет, когда начну тебя куда активнее касаться. А так это обычная шаласть, — ответил младший Байльшмидт, стараясь улечься поудобнее. Иван лишь воздух втянул сквозь зубы и понадеялся на скорейшее завершение процедуры. Они лежали в воде где-то пятнадцать минут. Советский союз разморило и начало клонить в сон. Людвиг привстал немного с належенного места. "О, неужели свобода?" — подумал русский, но как бы не так. Байльшмидт улёгся обратно на этот раз лицом в грудь Ивана. — И что это за перформанс? — спросил мужчина и выгнул брови. Даже злиться сил нет, слишком хорошая атмосфера. — М, мне просто интересно стало. У тебя довольно увесистый бюст, хотя лифчики не носишь. — Ну да, мать природа наградила, — ответил Брагинский и свободной рукой провел по сырой голове мучителя. Вот что он делает спрашивается? Если бы не ситуация, то он бы набросился на этого провокатора и заставил отрабатывать за все измученные часы. — И вижу не зря, достойный бюст. — Что, хочешь потискать? По-моему, у ваших фроляйн больше моих будет, мог их потискать... — М, не хочу. Мне эти интереснее, — пробурчал немец куда-то в ямку между грудями. Да уж, атмосфера распаляет всё сильнее и сильнее. Правда ниже торса всё глухо. Допрыгался, называется. — М-м, ну и что ты делаешь? — Массаж? Только так ты дашь себя потрогать, — ответил Байльшмидт и принялся руками массировать грудь пленника. Круговыми мягкими движениями, Людвиг мял грудь Брагинского, как если бы первый являлся котом. Пленник на такие манипуляции лишь только постанывал. Да это приятно, но до поры до времени. Немец ещё пару раз сделал круговое движение и остановился. — Надо идти, у меня вечером разговор с Италией... — О! Глядите Ка, как непотребство так я, а как поговорить, так Италия. На двух стульях не усидишь! — сказал Брагинский и легонько пихнул немца. — О, не расстраивайся, как на ногах стоять сможешь, время буду посвящать тебе столько сколько выдержишь...***
— Ну что там? — Джек не выходит на связь, видать сильно залёг.