Омрачение твоей души

      — Экспеллиармус!       Не успел Гарри и направить палочку на Хвоста, как ее вырвало у него из руки. Он резко развернулся и увидел, как ее маленькой ручкой поймал Волан-де-Морт. У него внутри буквально все закипало от злости, и он целенаправленно зашагал к тому.       — Верни палочку! — огрызнулся он.       — Верну, когда объяснишь, что тебя так сильно разозлило, — терпеливо, что еще сильнее раздражало Гарри, сказал Волан-де-Морт.       — Ты еще спрашиваешь? — Гарри размашисто махнул в сторону Петтигрю, который съежился возле Барти. — Ты привел его сюда на годовщину смерти моих родителей и еще удивляешься моей реакции? Серьезно, Том?       — Да, серьезно, — невозмутимо ответил Волан-де-Морт, на лице которого читалось искреннее замешательство. — Гарри, по факту убил твоих родителей я, но ты не злишься на меня за то, что я здесь.       — ПОТОМУ ЧТО ТЫ НЕ БЫЛ ИМ ДРУГОМ! — прогремел Гарри прямо в лицо тому. — ТЫ ИХ НЕ ПРЕДАВАЛ!       — О, — сглотнул Волан-де-Морт и понимающе кивнул. — Должен признать, мне и в голову не приходило, что это может так сильно тебя задеть, но если так подумать, то неудивительно, что на тебя это возымело такой эффект, — он слабо и неуверенно улыбнулся. — Мои извинения, дорогуша.       Гарри чуть поостыл и, тихо сказав «Ладно», принял извинения. Он вспомнил об упражнениях, о которых читал в книжках по самопомощи при ПТСР и тревоге, и сделал еще несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно прийти в себя. Вдыхай через нос, на секунду задерживай дыхание, выдыхай как можно дольше через рот. И в то же время анализируй воспоминания, которые вспыхивают в голове. У Гарри эти воспоминания были о первой жизни, о том, как он впервые в зеркале Еиналеж увидел своих родителей, о том, как в визжащей хижине узнал правду о Сириусе и Петтигрю, о том, как своими глазами видел, как серебряная рука Петтигрю, после того, как он колебался, помогать Гарри или нет, его же и задушила, о том, как он наблюдал, как Гермиона, Рон и Джинни вместе обрекают его на смерть.       Гарри было необходимо это признать, дать рациональное объяснение, убедиться, что эти воспоминания больше не смогут его как-то задеть. Его родителей и крестного предал человек, стоящий в паре метров от него. Его самого предавали люди, которых он любил, которым доверял, и за которых бы отдал жизнь. За которых он по факту и умер.       И с некоторыми он каждый день учился, при этом не срываясь и не утопая в собственной ярости при их упоминании.       Да, его, как и его родителей и крестного, предали. И он стоит здесь, чтобы помочь их убийце вернуть себе тело. Если он смог простить Волан-де-Морта и объединиться с ним, то сможет и потерпеть присутствие Петтигрю.       Он никогда не простит Петтигрю, как и Рона, Гермиону и Джинни.       Он простил Волан-де-Морта, потому что когда он явился за Поттерами, то был совершенно и беспричинно не в себе. Теперь он другой.       Петтигрю или его бывших друзей таким было не оправдать.       Волан-де-Морт тихо и молчаливо ждал, пока Гарри соберется с мыслями.       — Разве ты не можешь просто его отослать? — наконец сумел спросить Гарри, который уже понял, что чем меньше у него перед глазами мельтешит Хвост, тем лучше.       — Чтобы себе руку пришлось отрезать Барти? — потрясенно спросил Волан-де-Морт.       И когда Гарри на секунду заколебался, Барти обиженно воскликнул:       — Эй!       — Да, ладно, я не хочу, чтобы это пришлось делать Барти, — наконец признал Гарри. Волан-де-Морт вернул ему палочку, которую он тут же убрал в кобуру, чтобы «случайно» не стрельнуть в Петтигрю каким-нибудь проклятьем.       — Разобрались, — устало вздохнув, сказал Волан-де-Морт и откинулся на спинку кресла. — Хвост, не приближайся к Гарри, — Петтигрю еще немного съежился и встал так, что между ним с Гарри оказался огромный котел. — Ну раз уж все мы здесь, давайте приступим. Барти, начинай ритуал.       — Сюда, Гарри, — Барти показал на место рядом с котлом, и, когда он туда встал, ему дали нож. — Я знаю, что ты уже давал нашему Лорду флаконы с кровью, но свежая будет лучше.       — Ладно, — легко согласился он. По крайней мере, ему не сказали отрезать себе конечность.       — Вы готовы, мой Лорд? — спросил Барти, и, когда Волан-де-Морт кивнул, тот быстро заклинанием снял с него детскую одежду, левитировал к котлу и без промедлений туда плюхнул. Гарри сглотнул. Он вспомнил, как в прошлой жизни надеялся, что это бесформенное существо там утопится, а сейчас, когда Волан-де-Морт слишком долго, дольше, чем кто-либо мог задержать дыхание, не всплывал, он переживал, что тот мог по-настоящему утонуть. Но этот ритуал уже раз сработал, поэтому Гарри убеждал себя, что он сработает снова, и сдерживался, чтобы не сорваться и не подбежать к котлу проверить, все ли с ним хорошо.       Барти махнул рукой в сторону могилы отца Волан-де-Морта.       — Кость отца, отданная без согласия.       Из земли поднялась в воздух бедренная кость и полетела в сторону котла, в который негромко плюхнулась.       — Плоть слуги, отданная добровольно, — сказал Барти и многозначительно посмотрел на Петтигрю, который достал большой нож и, вскрикнув, снова отрезал себе руку. Барти не удостоил его и взгляда и сразу же повернулся к Гарри.       — Кровь врага, ставшего союзником, добровольно пожертвованная.       Гарри полоснул ножом по ладони и, не обращая внимания на жгучую боль, протянул кровоточащую руку над котлом, пока Барти не велел ему отступить. Зелье в котле все пуще и пуще бурлило, пока не полилось за края, обволакивая весь котел.       Гарри наблюдал, затаив дыхание и закусив губу, как гуманоидное нечто в кипящей жидкости обретало черты человеческого силуэта. С каждой секундой его тело лишь набирало силу, сперва были видны кости, и мышцы, и сухожилия, но вскоре их покрыла бледноватая кожа. Где-то на задворках сознания Гарри было интересно, больно ли, когда тебя вот так возрождают. Он надеялся, что нет. По крайней мере, скоро все закончится.       Барти с Гарри рванули к неподвижному обнаженному телу, лежащему на траве лицом вниз. Петтигрю сидел, опершись о надгробие, и скулил, качая свою отрубленную конечность, но он не удостоил его и взгляда. Когда Гарри коснулся оголенного плеча Волан-де-Морта, то почувствовал легкий зуд, может даже покалывание в шраме. Пару недель назад он спрашивал у него, почему раньше у него по дуновению ветра начинались от него дикие мигрени, а сейчас он вообще не болит. Волан-де-Морт объяснил это тем, что больше не испытывал желания его убить. Гарри помог ему сесть, а Барти наколдовал черную мантию и накинул ее на обнаженное тело.       — Том? — оглядывая того насколько это возможно, шепотом спросил Гарри. — Ты в порядке?       — Да, — глядя на сидящего на корточках Гарри широко распахнутыми карими глазами, прошептал в ответ Том. — Голова чуть кружится, но, по крайней мере, руки-ноги на месте.       Гарри вглядывался в сидящего перед ним мужчину. В его человеческое лицо, острый нос, короткие черные волосы и теплые карие глаза. Волан-де-Морт выглядел на лет двадцать, прямо как перед расколом души, от которого немало пострадала его внешность. На секунду Гарри встретился взглядом с Барти и улыбнулся. У Барти как камень с души упал от того, что все получилось, и он преклонил колено перед Волан-де-Мортом.       — Прекрасно выглядишь, — сказал Гарри, потому что не знал, что еще сказать. — Намного человечнее, чем в той жизни.       — Спасибо, дорогуша. В этот раз у нас были другие ингредиенты, — негромко усмехнувшись, сказал Волан-де-Морт, принимая руку Гарри, чтобы подняться на ноги. — Ты потрудился на славу, Барти.       Барти низко поклонился и затем поднялся, чтобы помочь Гарри удержать на ногах Волан-де-Морта. Гарри представлял из себя очень низкого ребенка, и для него Волан-де-Морт, даже будучи нормальным человеком, был высоковат.       — Подойди сюда, Хвост, — как только Барти передал ему палочку, отозвался он. Петтигрю полз, по пути оступаясь, а когда добрался, то сел в траву перед ним. Как и в прошлый раз, Волан-де-Морт наколдовал ему серебряную руку. И пока Петтигрю бормотал себе под нос благодарности, он направил ему палочку в лицо.       — Обливиэйт. Хвост, возвращайся к своей миссии в министерстве.       — Да, мой Лорд, — как в тумане, сказал Петтигрю и аппарировал назад.       Гарри посмотрел на Волан-де-Морта, лишь вопросительно вскинув бровь. В первой жизни, когда он вернул себе тело, то никому не стирал память.       — Я бы не оставил своему шпиону в министерстве воспоминания о том, как ты помогал меня возрождать, Гарри, — с улыбкой на губах объяснил Волан-де-Морт. Он постарался, как только можно, выпрямиться и посмотрел на Гарри надменным взглядом, который в то же время искрился весельем. — А теперь позволь мне представиться, родственная душа. Меня зовут Томас Кайден Гонт. Мой покойный отец, сам не ведая того, оплодотворил мою мать, и она скрывала от него мое существование, дабы обезопасить и уберечь меня от его злодейских лап.       — Ха! — широко ухмыляясь, воскликнул Гарри. — Будешь собственным сыном. Я это предполагал. При таком раскладе у тебя наибольшее количество возможностей.       — Верно, — Волан-де-Морт кивнул Барти, который с ухмылкой на них глядел. — Мы с Барти долго обсуждали все варианты того, какой может быть моя новая личность, и пришли к такому же выводу. Таким образом у меня есть возможность начать все с чистого листа, при том сохраняя некоторые аспекты моей настоящей личности. Избранных последователей после того, как они дадут мне нерушимый обет не раскрывать мою истинную личность, я посвящу в тайну.       — Так как же мне тебя теперь называть? — спросил Гарри, по груди разливалось тепло, а на щеках выступил румянец от радости за своего лучшего друга, родственную душу, за то, что он цел и невредим, выглядит по-человечески и здоров.       — Буду просить людей обращаться ко мне по второму имени, Кайден, но для избранных я буду Томасом или Томом, — Волан-де-Морт одарил его многозначительным взглядом. — Я знал, что бесполезно предполагать, что ты не воспользуешься возможностью меня называть этим именем, дорогуша. Что же касается Лорда Волан-де-Морта… Это имя, как и человек, теперь по-настоящему изжили свой век.       — Ты больше не тот человек, — сказал Гарри, осознавая, что человек, с которым он общался все эти четыре месяца, был отнюдь не Темным лордом, годами не оставляющим попыток его убить.       — Именно, теперь я другой. Да, сотворенный на пепелище неудачной жизни Волан-де-Морта, но все же совершенно новый человек, — бросив непродолжительный взгляд вниз, он чуть сильнее навалился на костлявое плечо Гарри. — Ты решил исправить свою жизнь, и теперь у меня появилась возможность сделать то же.       — Я рад, — сказал Гарри, и слова эти были как нельзя искренни. От всей души, блин. Они с Волан-де-Мортом… Нет, с Томом были стольким связаны, и было невозможно не желать человеку, вновь обретшему здравый рассудок, всего самого хорошего. У них была душа на двоих, в конце концов их связывало одно пророчество, в венах Тома текла его кровь.       — Я бы не отказался от чашечки чая, — сказал Том, и Барти тут же позвал Винки, чтобы та к их приходу заварила чай и приготовила легких закусок. По пути домой Гарри поддерживал Тома, чтобы было легче идти, а Барти в то же время парочкой заклинаний прибрался на кладбище, чтобы не осталось ни малейшего намека на то, что они здесь что-то проводили.       И когда они наконец добрались домой, то уселись за кофейным столиком в гостиной, которая казалось намного менее пыльной и выглядела повеселее с последнего раза, когда ее видел Гарри. Висели новые красные шторы, деревянные полы и обшивку на стенах помыли и отполировали, а люстра сияла в мерцающем свете.       — Я решил навести здесь порядок и сделать это место домом, по крайней мере на первое время, — объяснил Том, пока Барти наливал им всем чай.       — Выглядит великолепно, — сказал Гарри, отказываясь от мини-сэндвича, который предложил Барти. Он до сих пор чувствовал сытость с пира в честь Хэллоуина.       — Он мой, и если его отремонтировать, в нем будет крыться большой потенциал, — Том сделал глоток чая и довольно вздохнул. — Пока я был в теле того существа, все на вкус казалось каким-то неправильным, — объяснил он, когда Гарри вопросительно на него посмотрел. Том за раз закинул в рот целый мини-сэндвич с лососем и, закрыв глаза, стал с очевидным наслаждением жевать.       Гарри пялился на него. Он не мог ничего с этим поделать. От вида такого человечного и живого Тома захватывало дыхание. И когда он словил себя на том, что пялится, то внезапно ему стало неловко, и он перевел взгляд на Барти.       — А как насчет тебя? У тебя тоже припрятана новая личность?       — Конечно. Теперь, когда наш Темный лорд вернул себе тело, я планирую съездить в Ливан к одному волшебнику, который специализируется на необратимой трансфигурации людей. Стану своим кузеном, Варфоломеем Краучем. Таким образом я смогу унаследовать имущество и золото своей семьи, — Барти широко ухмылялся. — Все считают меня мертвым, поэтому не станут долго сомневаться в моей личности. Тому волшебнику не придется сильно шаманить над моим лицом.       — Здорово, — сказал Гарри, он был счастлив за своего друга. — У тебя тоже будет второй шанс.       — Полагаю, что так, — удивленно сказал Барти. — Я даже не думал об этом с такой стороны.       Гарри перевел взгляд обратно на Тома, который к тому времени смел целую тарелку мини-сэндвичей и уже наяривал вторую чашку чая. Он взял свою чашу и сделал глоток для приличия.       — А что насчет твоих последователей? Которым ты это сообщишь? И можно мы оставим Беллатрикс в Азкабане, пожалуйста?       Том, фыркнув, усмехнулся.       — Полагаю, Беллатрикс — человек на любителя. К сожалению, Азкабан ей и другим моим последователям, которые там до сих пор находятся, сорвал крышу. В прошлой жизни меня это абсолютно устраивало, но теперь, когда я планирую изменить наше общество законными способами, от них не то чтобы будет какой-то прок, — на секунду, глядя вниз на чашку чая в своих руках, Том нахмурился. — Хоть я и испытываю какую-то долю вины за то, что их там бросаю.       — Раньше ты был абсолютно не в себе, — сказал Гарри, чуть приблизившись, чтобы заглянуть Тому прямо в глаза. — Они все это творили, находясь в здравом уме. Без обид, Барти, но то, что случилось с родителями Невилла, было за гранью жестокости, и они заслуживают за это гнить в тюрьме.       — Я понимаю, — сказал Барти, успокаивающе улыбнувшись Гарри. — Я там присутствовал. Я не причинял им вреда, поскольку был только на шухере, но и не пытался остановить Беллатрикс, Родольфуса или Рабастана. Я был молод и глуп, держал обиду на абьюзивного отца, и, пока я мог ему насолить, мне было плевать, кто страдает.       — Все мы в прошлом совершали ошибки, — тихо произнес Том. — Кто-то больше, кто-то меньше. В любом случае, первым делом я планирую заглянуть на огонек к Люциусу Малфою и Теодорусу Нотту, поведаю им про свою личность и планы, свяжу их столькими обетами, что они и шагу лишнего ступить не смогут.       — Люциус Малфой до сих пор тебе верен, — сказал Гарри, вспоминая того Люциуса Малфоя, с которым они в прошлой жизни встретились на втором курсе в Хогвартсе, а не ту оболочку человека, в которого превратился после года в Азкабане и того времени, пока он был мальчиком для битья для Волан-де-Морта.       — Я считаю, что Люциус всегда был верен только себе и своей близкой семье, — ответил Том, а Барти промычал в согласие. — Но Люциус — амбициозный человек, и он согласен подыгрывать, пока от моих планов будет польза ему и его социальному статусу.       — А что по деньгам? — тупо спросил Гарри. Он понимал, что скорее всего было невежливо вот так говорить о деньгах, но еще ему не хотелось, чтобы Том испытывал финансовые трудности. — Тебе их хватает, Том? А тебе, Барти?       — Я унаследую хранилище своего отца, — быстро уверил его Барти. — Краучи никогда не являлись богатой семьей, как Малфои или Блэки, но и бедными мы тоже не были. Мой отец был человеком экономным, и у него была хорошая зарплата в министерстве, поэтому с годами счет в банке лишь рос.       Улыбка Тома отдавала самодовольством.       — А я раньше сдирал со своих последователей деньги. Они платили мне за удовольствие преклонить передо мной колено и поцеловать полы моей мантии. Министерство расположение моих тайников не обнаружило, поэтому у меня предостаточно золота, чтобы куда-нибудь вложиться или начать какой-нибудь бизнес, — пожав плечами, Том потянулся за второй тарелкой мини-сэндвичей. Все они на какое-то время замолчали. Гарри допил свою чашку чая, Том расправился с сэндвичами, а Барти вызвал Винки, чтобы попросить принести какие-нибудь сладости.       — У тебя же на носу твой первый матч по квиддичу, да? — спросил Барти, а Том закатил глаза на такую смену темы.       — Ага, в эту субботу, — усмехнувшись реакции Тома, сказал Гарри. — В последний раз я выиграл, поймав снитч ртом. Позже старикан в этом снитче спрятал для меня воскрешающий камень. Том, ты уже подготовил ловушку для Дамблдора? В доме Гонтов?       — Да. Точная копия кольца, проклятая так, что на нем нет живого места, уже там лежит, — казалось, что Тому так и не терпится, чтобы его ловушка захлопнулась. Откровенно говоря, Гарри ровно так же не терпелось, чтобы Дамблдор исчез из его жизни.       — Эту субботу я еще буду в Ливане, — явно разочарованно сказал Барти. — Но я приду посмотреть на твой следующий матч. Я все равно смогу выходить на люди.       — Конечно, это будет замечательно, — Гарри с нетерпением ждал, чтобы увидеть Барти в его новом облике. Может, у них даже получится встречаться в Хогсмиде, когда Гарри разрешат на третьем курсе туда ходить.       — Нам еще надо обсудить твои планы на Рождество, — сказал ни с того ни с сего Том.       — А? — в недоумении моргнул Гарри, глядя на Тома. Он планировал остаться в Хогвартсе, по большому счету потому что он всегда оставался в Хогвартсе, по крайней мере, в прошлой жизни. Честно, до этого времени он даже не рассматривал вариант, что может уехать на каникулы.       — Плюс-минус в этот промежуток времени нам нужно будет обновить барьер от легилименции, — сказал Том, наливая себе еще одну чашку чая. Должно быть, он и правда соскучился по нему за последнее десятилетие, — подумал Гарри. — И в это время мы можем обсудить наши планы по просвещению в теме традиций и ритуалов.       — Я не могу просто здесь остаться, — быстро отметил Гарри. — Если я скажу, что еду домой, а у Дурслей меня не будет, то миссис Фигг заметит и доложит Дамблдору.       — Тогда сделай так, как сделал этим летом. Ночуй там, часок-два посвети там днем, а все оставшееся время можешь проводить здесь, — беззаботно вздохнув, сказал Том.       — Да, так и поступим, — кивнув, согласился Гарри. — А еще примерно в это время я планирую нанять адвоката Сириусу, поэтому, возможно, мне понадобится совет по этому поводу.       Барти скривился.       — После такого количества времени в окружении дементоров, Блэк вряд ли будет в порядке, Гарри.       — Я знаю. Я уже видел это все, помнишь? — вздохнул Гарри, он всегда испытывал смешанные чувства, когда думал о Сириусе. — Но я все равно хочу вытащить его оттуда.       — Я понимаю, — уверил его Барти. — Он был не плохим типом, когда я был в Азкабане. Мы практически каждый день разговаривали, чтобы сохранить рассудок.       — Я рад, что хоть на какое-то время у него был собеседник, — прошептал Гарри, и на него резко навалилась жуткая усталость. — Сколько вообще времени?       Барти глянул на часы.       — Двенадцать тридцать. Перваши должны уже третий сон видеть.       Гарри хотел было его послать, но не смог, потому что из него вырвался зевок.       — Пошли, я провожу тебя, — Том медленно и слегка шатко встал, но его глаза искрились решимостью. Гарри понял, что после десяти лет без тела, Тому будет не терпеться испробовать это. Попрощавшись с Барти, он последовал за Томом, и, когда они оказались у выхода, тот открыл ему дверь.       — Спасибо, дорогуша, — тихо сказал Том и взял руку Гарри в свою, которая была побольше. Он повернул ее ладонью вверх и свободной рукой вытащил палочку. Он медленно провел кончиком своей тисовой палочки по его ладони, заживляя порез, который он себе сделал. И когда рана затянулась, Том наколдовал легкие чистящие чары, чтобы убрать засохшую кровь.       — Спасибо, — прошептал Гарри, а в горле резко стало сухо. Он напоследок улыбнулся Тому, на что тот ему улыбнулся в ответ, убрал руку и направился в заросший сад, где позвал Кикимера, который перенес его прямо туда, откуда забрал ранее, в туннель, который вел прямо в Хогвартс, прямо перед погребом «Сладкого королевства».       Для Гарри дорога назад в замок пролетела мгновенно. Почему-то он чувствовал тепло там, где касался его руки Том, и его шрам приятно покалывал, как просто легкое, поддразнивающие напоминание, что его родственная душа там, цела и невредима, красива и человечна.       Прямо перед тем, как проскользнуть в замок, Гарри набросил на себя мантию-невидимку, но не стал заморачиваться с картой. Было поздно, и большинство людей уже было по кроватям, и он был уверен, что мантия спасет его от любого учителя или старосты, который может попасться ему на пути. Теперь, когда этот день подошел к концу и ритуал прошел без сучка и задоринки, ему уже не терпелось завалиться в кровать. Все то напряжение и стресс, которые с месяцами только нарастали из-за того, что Том планирует вернуть себе тело, теперь спали, и Гарри был готов продрыхнуть весь завтрашний день или даже больше.       К сожалению, наконец добраться до кровати ему помешал Снейп. Прямо перед тем, как войти в гостиную, Гарри снял мантию-невидимку, и хорошо, поскольку перед камином сидел Снейп, который невзначай почитывал «Ежедневного пророка», который кто-то, наверное, там случайно оставил.       — Поттер, — не поднимая взгляд с газеты, сказал Снейп. — Комендантский час для первокурсников — девять часов, уверен, вы в курсе.       — Да, сэр. Простите, сэр, — Гарри неловко мялся между Снейпом и дверью, ведущей в спальни.       — Не желаете объяснить, где вы были? — глаза Снейпа все еще были прикованы к газете.       — Я чтил своих родителей, сэр. Сегодня Самайн и годовщина их смерти. Мне показалось уместным этим вечером провести какое-то время наедине, — Гарри старался держать голос ровным, уверяя себя, что у Снейпа нет доказательств, что он что-то натворил, например, помог возродиться Темному лорду.       — Правда? — Снейп наконец оторвал взгляд от газеты и посмотрел Гарри прямо в глаза. — Благородное дело. Однако пир закончился в восемь тридцать. Сейчас практически час ночи. Многовато для нахождения наедине, не находите?       — Я медитировал, — спокойно ответил Гарри. — Я потерял счет времени, сэр.       Снейп поднялся с кожаного кресла, подобно встающей, дабы отправится охотиться за невинной зверушкой, пантере. Он зашагал в сторону Гарри и навис над ним.       — Директор хотел знать, беспокоил ли тебя этим вечером шрам.       — Шрам? — Гарри посмотрел на Снейпа широко распахнутыми глазами. — Он никогда меня не беспокоит, только когда люди пялятся на него, сэр.       Одарив его взглядом, Снейп скрестил руки.       — Я не верю ни единому слову, что вы говорите, Поттер. И я выясню правду. И пока я это делаю, буду очень внимательно за вами следить. Завтра в семь вечера будете отбывать со мной наказание за нарушение комендантского часа, — и, сказав это, Снейп развернулся на пятках и оставил Гарри стоять посреди гостиной.       Ебаный в рот. Последнее, что ему было нужно, — это чтобы Снейп активно начал за ним наблюдать.