Омрачение твоей души

      Гарри и понятия не имел, как Драко это удалось, но, как только они с Блейзом и Тео вошли в гостиную, тот уже был в курсе, что стряслось с некоторыми гриффиндорцами. Гарри не исключал, что тот даже заплатил Филчу, чтобы ему первому доставили новости ни свет ни заря.       — С Уизли и Грейнджер сняли пятьдесят очков! С каждого! — чуть ли не подпрыгивая от радости сказал Драко, его щеки полыхали от восторга, когда он буквально напрыгнул на них, чтобы поделиться своей победой. — А ещё каждому назначили отработку на целую неделю с Филчем. Он, наверное, засек их у зала трофеев и передал профессору Снейпу.       Гарри был рад, что Невилл не полез в это все, что было вероятно. Даже зная, что это подстава, Рон все равно бы продолжал давить на него, чтобы он пошел, а мисс ябеда бы попыталась их остановить. В первой жизни на портрете не оказалось Полной Дамы, почему Гермиона с Невиллом и увязались за ним с Роном. Гарри предположил, что подобное было и на этот раз. А раз не было Гарри и Невилла, которые бы могли встать между Роном и Гермионой, скорее всего, те так громко ругались, что Филч услышал их с другого конца замка.       Но это и вызывало у него вопрос, сплотила ли их эта авантюра, как было с троллем на Хэллоуин в прошлой жизни.       Но едва бросив взгляд на гриффиндоркий стол, стало ясно, что это не так. Рон и Гермиона сидели по разные стороны друг от друга и метали искры.       — Их гнушается весь факультет, — довольно лыбясь, сказал Драко. — Жалко только, что их не выперли из школы.       Под конец завтрака Гарри не выдержал и взглянул на Макгонагалл, которая этим утром выглядела особенно угрюмо. Причиной тому, скорее всего, послужил тот факт, что после потери сотни очков за одну лишь ночь Гриффиндор теперь тянулся где-то в конце рейтинга факультетов. Гарри поднял бровь, глядя на нее; он позаботился о том, чтобы по его ослепительной улыбке на лице было видно, что он рад не иметь никакого отношения к ее проблемной ученице. Ее глаза сощурились, а лицо только пуще похмурело.       Гарри посетила мысль, что на сдвоенном зельеварении Невилл ему что-нибудь об этом да расскажет, но, когда он вошел в кабинет и уже было намеревался сесть к нему, перед ним влезла Гермиона и уселась на пустое место рядом с ним.       Моргнув, Гарри развернулся и начал искать, куда ему еще можно сесть. Невилл был абсолютно не рад своему новому партнеру (что было видно по его лицу), но Гарри не хотел устраивать цирк на уроке Снейпа. Он не настолько тупой.       — Можешь сесть со мной, — с надеждой предложил Рон.       — Пожалуй, откажусь. Я уже насмотрелся на твои впечатляющие навыки в зельеварении — мне нужна нормальная отметка за этот предмет, — отвернулся он от хмурящегося Рона и сел на единственное свободное место — рядом с Булстроуд.       — Уизли, тебе недостает ума для самостоятельной работы, — зашагав по кабинету, сказал Снейп. — Будешь работать с Грейнджер и Лонгботтомом.       По лицу Невилла было видно, что он скорее сейчас же поцелует Снейпа, чем на два часа окажется зажатым между Роном и Гермионой.       Гарри его пожалел, несмотря на то, что его лицо, на котором читался чистейший ужас, выглядело уморительно.       — Профессор, может, Невилл может пересесть к нам, чтобы у него была возможность сварить хорошее зелье.       Невилл даже не дождался ответа Снейпа. Он схватил свою сумку и, чуть ли не перевернув стул, бросился к Гарри.       — Я не буду с ней работать, — скривившись, сказал Рон, на что Гермиона фыркнула и скрестила руки.       — Пять очков с Гриффиндора за то, что задерживаете класс, — со злобной улыбкой сказал Снейп и махнул палочкой на доску.       — Спасибо, Гарри, — прошептал Невилл, пока Рон с Гермионой снова начали грызться, тем самым давая Снейпу возможность снять ещё больше баллов, что тот с явным удовольствием и делал.       — Не за что, — шепотом ответил он. — Но за это мы хотим знать все грязные подробности о том, как эта легендарная парочка потеряла столько баллов.       Даже Булстроуд навострила уши.       — Если честно, тут и рассказывать особо-то нечего, — сказал Невилл, когда они поставили котел и Булстроуд перебрала некоторые ингредиенты. Гарри стал рубить корень имбиря.       Невилл оглянулся, чтобы проверить, нет ли поблизости Снейпа.       — Рон все равно настаивал на том, чтобы пойти, уже чуть ли не тащил меня за руки и за ноги, и в конце концов мне пришлось пожаловаться его брату-старосте Перси, чтобы он от меня отвязался.       — Молодец, что не повелся на эту ерунду, — гордо улыбаясь, сказал Гарри. Он был рад, что уже в это время у Невилла появлялась своя голова на плечах.       — Спасибо, — тот отмерял дистиллированную воду. — И вот, в общем, сегодня утром все без настроения из-за того, что эти двое за ночь умудрились потерять сотню очков. Все сторонятся их, как чумных, даже сильнее, чем раньше. И самое тупое в этом — то, что они винят всех, кроме себя. Рон как обычно вешает всех собак на меня и Малфоя, а Гермиона даже каким-то образом пыталась приписать вину тебе.       — Что? — перемешивая кусочки имбиря в зелье, удивлённо уставился на него Гарри.       — Ага, но никто в это не верит, — поспешил разуверить его Невилл. Они прекрасно знают, как сложно с ними уживаться и что винить за это все они могут только себя.       — И правда, — Гарри был удивлен заметить, что теперь испытывал к ним только презрение. Он больше не ощущал тех противоречивых эмоций, что обуревали его, когда он увидел их на первой неделе в Хогвартсе; их заменило чувство практически нездоровой радости при виде того, как они, шаг за шагом, рушат свою жизнь. Гарри был немного впечатлен, как сильно они смогли проебаться при том, что никаких серьезных проблем еще не возникало. К такому нужно иметь талант, который у них вряд ли имеется.       Было увлекательно наблюдать за тем, как сложилась жизнь определенных людей из-за некоторых изменений. Ему было интересно, что бы случилось, попади он в первой жизни на Слизерин. Облажайся Рон с Гермионой так же, как сейчас. Чувствуй он себя на Слизерине на своем месте, как сейчас. Он, наверное, подружился бы с Блейзом и Тео, потому что они оказались хорошими детьми с характерами, которые приходились ему по душе. А вот с Драко они вряд ли бы стали друзьями, поскольку первое время он очень сильно напоминал ему Дадли, и поэтому он бы не захотел с ним общаться.       — Двадцать очков с Гриффиндора, — объявил Снейп с такой довольной улыбкой, какой Гарри ещё никогда у него не видел. Рон с Гермионой всё-таки умудрились расплавить котел. — За то, что сорвали урок и за крайнее невежество, которое вы проявили при выполнении задания. Продолжите в том же духе — в мой кабинет вы больше не зайдете.       Гермиона разрыдалась, а лицо Рона побагровело.       — И вот, за это утро они потеряли еще сорок очков. Сомневаюсь, что при таком раскладе их пустят в башню, — специально на весь класс сказал Драко. Снейп проигнорировал это замечание и продолжил ходить между парт.       С помощью Невилла и Милисенты (с ее разрешения он называл ее по имени) у Гарри вышло замечательное зелье. Теперь, за исключением Паркинсон, ему разрешили называть себя по имени все первокурсники-слизеринцы. И судя по тому, что во взглядах, которые она на него кидала с пира в честь начала учебного года, читалось одно лишь отвращение, это вряд ли предвидится в ближайшее время.       После обеда, на котором новость о том, что Рон с Гермионой умудрились снова потерять очки, быстро разлетелась по всей школе, и Макгонагалл приняла решение собственноручно преподать им урок, назначив еще неделю отработок за неподобающее поведение, Гарри со своими друзьями собрались в библиотеке, чтобы доделать домашку. Они все дружно согласились, что пахать всю пятницу напролет стоит того, чтобы не париться о домашке на выходных.       — Мне пришел ответ от тети Амелии, — когда они уселись и вытащили учебники, сообщила Сьюзен. И в мгновение ока на ней сконцентрировалось внимание всех сидящих за столом. — Она сказала, что без доказательств не в праве ничего предпринять. Слушка от близнецов Уизли мало, тем более когда эта парочка — отъявленные шутники, и она не хочет рисковать послать мракоборцев проверять то, что с большой вероятностью может быть обычным розыгрышем.       — Жалко, конечно, — подметил Блейз. Некоторые закивали в согласии.       — А что для твоей тети может считаться доказательством? — несмело спросил Невилл. — Фотография или что-то подобное?       — Невилл, — нахмурившись, обратился к тому Гарри, — ты же не предлагаешь идти снимать гигантского трехголового пса, да?       — Не я! — нервно усмехнувшись, воскликнул Невилл. — Но, возможно, согласятся близнецы Уизли. Я могу их спросить. Мне кажется, они не откажутся от возможности снова туда пробраться.       — Уж лучше они, чем мы, — пожав плечами, сказал Джастин. Дафна, сидящая подле, активно закивала в знак согласия.       — Если они не против, то пусть, — решил Гарри и перевел взгляд на Сюзен. — Как думаешь, твоей тете пойдет такое доказательство?       — Мне кажется, да, — чуть задумавшись, сказала Сьюзен.       Гарри уже было хотел ответить, но так и не ответил: на горизонте объявился Драко со своей бандой.       — Брат Уизли, тот, что староста, всыпал ему по пятое число прямо посреди вестибюля, — ликующе оповестил их Драко, остановившись позади Гарри. — А еще он пообещал, что расскажет их матери, а когда дело доходит до крика, она может потягаться даже с банши, ее громовещатели — местная легенда.       — Уверен, мы очень скоро узнаем, так ли это на самом деле, — безразлично пожав плечами, сказал Блейз.       Рядом с Драко возникла Паркинсон и, вздернув курносый нос, поглядела на всех сверху вниз.       — Понять не могу, как ты выносишь общество пуффендуйцев, Блейз, особенно эту грязнокровку.       Гарри резко развернулся на стуле, и в то же мгновение в его руке оказалась палочка.       — Больше никогда не произноси это слово в моем присутствии, Паркинсон.       — Не указывай, что мне…       Сощурив глаза, Гарри вскочил и направил палочку ей в лицо, после чего сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он ясно даст всем понять, что ни от кого не потерпит это оскорбление.       — Моя мать была магглорожденной, и она пожертвовала жизнью ради меня и того, чтобы вызволить наше общество из когтей психа. Кроме того Джастин — наш друг, и ему здесь рады. В отличие от тебя.       Паркинсон видимо сглотнула, а Драко уже держал в руках палочку, вот только не решался ее направить на него.       — На первый раз прощается, потому что тебя так воспитали, — тихо произнес он, на губах его играла опасная полуулыбка. — Но с сегодняшнего дня, если я услышу, как ты произносишь это слово, то швырну проклятье. Я начну с каких-нибудь безобидных, которые мадам Помфри с легкостью сможет обезвредить. Но чем чаще ты будешь произносить это слово, тем серьезнее будут проклятья, пока в конце концов я не выберу то, от которого будет нельзя избавится. То, которое хранится в запрятанных секциях библиотеки Блэков. Я ясно выразился?       — Да, — прошептала Паркинсон, развернулась и как можно скорее вылетела из библиотеки.       — Это касается всех, — сказал он, сощурившись, когда его взгляд остановился на Драко, который выглядел бледнее, чем обычно. Тот не ответил, но быстро последовал за Паркинсон, и остальная его свита пошла за ним.       — Ничего себе, — прошептал Невилл, и Гарри одарил его озадаченным взглядом, прежде чем убрать палочку и сесть на место.       — Что? — спросил он, в то время, как все пялились на него глазами по пять копеек.       — Думаю, все мы сегодня усвоили важный урок, — с неестественной непринужденностью сказал Блейз. — Никогда не переходить тебе дорогу.       Гарри просто пожал плечами.       — Просто не произносите это слово, и мы будем в ладах, не переживай.       — Рад это слышать, — нервно усмехнувшись, сказал Эрни. — Ты выглядишь жутко, когда злишься.       — Да не, — улыбаясь, настаивал Гарри. — Я не хочу никому причинять вреда, но я ни за что и никогда не стану стоять и смотреть, как оскорбляют моего друга.       — Спасибо, — смущенно сказал Джастин. — Эрни рассказывал мне об этом слове, и насколько оно неподобающее. Спасибо, что за меня вступился.       — Всегда пожалуйста, — Гарри был рад, что с лиц его друзей постепенно спадало изумление, и по итогу они дружно вернулись к домашке.       Позже, уже после собрания факультета, на котором Снейп даже удосужился прокомментировать впечатляющее количество потерянных очков Гриффиндором, как будто это просто счастливое стечение обстоятельств и не они с Драко приложили к этому руку, Гарри сидел в комнате играл с Блейзом и Тео в подрывного дурака.       — Это было жутко, — ни с того ни с сего сказал Тео.       Гарри пожал плечами: он не знал, что на это ответить.       — Тогда будем надеяться, что Паркинсон вынесет урок, и мне не придется исполнять свои угрозы.       Тео долго в него вглядывался.       — И упомянуть таким образом библиотеку Блэков было впечатляющим ходом. Если слухи не врут, они владеют архивом очень запрещенных книжонок, которые кишат очень запрещенными проклятиями.       Хмыкнув, Гарри пожал плечами; ему хотелось дать себе подзатыльник за то, что проболтался, что знает о библиотеке Блэков. Естественно, это эффективно отпугивало чистокровок, но в то же время наталкивало на вопрос, откуда вообще Гарри Поттер знает о ее существовании, или скорее откуда он знает, какие там находятся книги.       Склонив голову, его в открытую рассматривал Блейз.       — Когда тебя распределили на слизерин, мне было интересно, увидим ли мы дамблдорского любимчика-гриффиндорца по совместительству покровителя грязнокровок.       — Блейз, — отрезал Гарри. — Не вынуждай меня доставать палочку.       Улыбка Блейза одновременно казалась безобидной и азартной. Гарри понятия не имел, как у него так получилось.       — Сначала я сомневался насчет того, чтобы Джастин присоединился к твоему кружку, но он оказался славным парнем. Умным, вежливым, забавным. Но он все равно грязнокровка.       — Блейз! — Гарри, который валялся с ними на полу, резко сел.       — Ты просто злишься, — прошептал Тео, который, кажется, понял, чего добивался Блейз, если не считать того, чтобы вывести его. — Но не спрашиваешь, почему мы называем их грязнокровками.       Гарри перевел взгляд с одного на другого, в мыслях признавая, что в словах Тео есть смысл.       — Ладно. Почему вы их так называете?       — Гарри, я так рад, что ты спросил, — со стороны Блейз выглядел, как экскурсовод, что вот-вот хочет показать ему один из важнейших памятников в волшебном мире. — Большинство людей с других факультетов скажут, что это из-за чистоты крови, и отдельные слизеринцы скорее всего согласятся с этим, но для меня и моего приятеля Теодора, как и для многих других, дело в традициях.       — Ага, — уверенно кивнув, сказал Тео, тасуя колоду карт в руках.       — Какие традиции? — сбито с толку спросил Гарри. Он никогда не слышал ничего подобного. Единственное, объяснение, которое ему давали, было про чистоту крови.       Блейз медленно захлопал, насмешливо сделав перед ним поклон.       — Вот именно, Гарри. Какие традиции?       — За последний век или два министерство убрало много обычаев, чтобы магглорожденным было легче адаптироваться. Большинство ритуалов, которые мы раньше проводили, сейчас под запретом, — объяснил Тео, едва ли одаряя его взглядом. — Все дошло до того, что в Хогвартсе мы празднуем маггловские праздники вместо традиционно волшебных. Рождество вместо Йоля, Хэллоуин вместо Самайна, Пасха вместо Остары.       — Я и понятия не имел, — честно признался Гарри. — Никто никогда мне этого не говорил.       — Мы говорим теперь, — отметил Блейз.       — Я все еще не понимаю, почему вы называете магглорожденных этим словом. Джастин или моя мать не виноваты в этом, — его взгляд метался между Блейзом и Тео — ему не терпелось услышать на это объяснение.       — Мы называем их так, потому что они источник проблемы. Они приходят в наш мир и пытаются подогнать его под свои стандарты, — уверенно встречаясь с Гарри взглядом, сказал Тео. — Они в восторге от волшебного замка и летающих метел, но, когда мы хотим связаться с нашими покойными предками на Самайн, они топают ногой и требуют, чтобы мы изменили свои методы, потому что они противоречат их маггловской религии или традициям.       — Иначе говоря, они ведут себя как туристы, — с серьезным сосредоточенным лицом сказал Блейз.       Гарри задумался над этим и понял, что, по крайней мере, на протяжении пары лет тоже так думал. В своей первой жизни, как бы он ни хотел остаться в волшебном мире и считать его своим домом навсегда, он не мог, потому что его постоянно отправляли назад к Дурслям в маггловский мир, в котором он вырос и где все было знакомо и понятно. И даже сейчас иногда он чувствовал себя больше своим в маггловском мире, потому что все равно знал его лучше. Блять, еще на прошлой неделе Волан-де-Морт упомянул адвокатов, а Гарри даже не знал, что в волшебном мире они существуют. Прямо как турист, который не все знает о стране, в которую едет.       Гарри хмыкнул, чтобы хоть что-то ответить.       — Знакомо? — с понимающим взглядом спросил Блейз.       — Да, к сожалению, — хмурясь от этого озарения, сказал Гарри. — Но все равно это не значит, что вы должны употреблять это слово. Если хотите что-то изменить, вы бы лучше нацелились на тех, кто за это ответственен и кто это допустил.       — А что по-твоему пытался делать Темный лорд, — уставившись на карты у себя в руках, пробормотал Тео.       — Темный лорд был ебнутым на голову, — проворчал Гарри. — Может, когда-то у него и были разумные планы, но под конец он просто превратился в бешеного пса, которому была заказана только одна дорога — смерть.       Когда Блейз с Тео уставились на него с глазами по пять копеек, он понял, что только что сказанул.       — Значит «может, когда-то у него и были разумные планы», — с немалым восторгом в голосе процитировал его Блейз.       — Гарри, — сев, сказал Тео, раз за разом тыкая его в руку. — Гарри, мне не послышалось, что ты только что сказал?       — А ты не так прост, как кажешься, — Блейз откинул голову и усмехнулся. — Сначала ты упоминаешь библиотеку Блэков, будто видел ее воочию, а теперь хвалишь планы Темного лорда, — Блейз помотал головой и снова усмехнулся. — Я так рад, что решил присоединиться к твоему кружку. У меня такое чувство, что наше будущее будет разворачиваться очень интересным образом.       Гарри застонал и зарылся лицом в руки. Он правда не хотел в самом начале так много раскрывать.       — Может, забудем, что я сказал?       — Нет, — продолжая тыкать ему в руку, настаивал Тео. — Гарри, что еще раз ты сказал?       Блейз положил руку на руку Тео и аккуратно остановил ее.       — Мы не забудем, но пока будем смотреть на это сквозь пальцы, — он одарил его кривоватой ухмылкой. — Как-никак у нас еще семь лет впереди, чтобы узнать всю твою подноготную. Правда, Тео?       — Да, ладно, я подожду, — согласился Тео, но неохотно. — Но даже не надейся, что мы забудем про это, Гарри.       — И на этом спасибо, — Гарри потер руками лицо и убрал с глаз длинные пряди, которые выбились из привычного хвостика. — Возвращаясь к изначальной теме… мы можем прийти к своего рода соглашению по этому поводу?       — Какому соглашению? — с любопытством склонив голову, спросил Тео.       — Вы не употреляете это слово в моем присутствии, а я постараюсь почитать про традиции волшебников и обещаю помочь их возродить.       Подняв брови, Тео с Блейзом переглянулись. На лице Тео растянулась небольшая улыбка, тогда как Блейз откинулся назад, легши на руки, и довольно вздохнул.       — Договорились, — сказал Тео и наконец раздал всем карты для еще одной партейки в подрывного дурака.       Часом позже, пока он принимал то, что решил как можно скорее начать знакомиться с традициями, про которые говорили Тео с Блейзом. Была у него парочка идей, с чего начать. И когда он уже сидел в кровати, вокруг которой были плотно зашторены занавески, то позвал Кикимера.       И даже если Кикимер удивился тому, что стоит на кровати Гарри, он не подал виду.       — Юный господин звал Кикимера?       — Привет, — помахав ему, сказал Гарри. — Мне нужна твоя помощь.       — Кикимер поможет юному господину.       — Прекрасно. До моего сведения довели, что я ничего не знаю о традициях, праздниках и ритуалах волшебников, — Гарри непроизвольно улыбнулся, когда Кикимер оживился, услышав, о чем речь. — Не мог бы ты поискать для меня в библиотеке Блэков книги для начинающих на эту тему?       — Кикимер сейчас же это сделает, и Кикимер положит их на кровать юного господина, пока он спит, — и, сказав это, он исчез.       Одно дело сделано, осталось еще одно, но Гарри не очень-то и горел желанием звонить Волан-де-Морту, и он не понимал, почему.       Что было ложью. Он прекрасно знал, почему. С тех самых пор, когда Волан-де-Морт признался, что отдает предпочтение мужчинам, по крайней мере в романтическом плане, у Гарри вертелось это в голове. Конечно, не все время, особенно не тогда, когда все случилось. Но в перерывах между суматохой того дня каждую свободную минуту, которую ему удавалось выцепить, его разум обращался к знанию, что по ряду причин Тому Реддлу нравятся мужчины. Нравятся физически, таким образом, который предполагает какого-то рода секс.       Гарри не имел ничего против. Нисколечко. Он просто никогда об этом так-то не думал, и вот теперь вдруг он целые сутки не может перестать об этом думать, и его немного пугает то, что из всех возможных вещей он настолько одержим личной жизнью Волан-де-Морта.       Но ему очень хотелось поговорить с ним, потому что он был уверен, что он знает кучу интересных фактов, касающихся традиций волшебников. Поэтому Гарри напомнил себе, что однажды был гриффиндорцем, вытащил серебряное зеркальце и, прошептав что-то на парселтанге, активировал его.       — Родственная душа! — воскликнул он, когда ответил Волан-де-Морт. — Мне бы сейчас пригодился твой доисторический мозг.       — И тебе добрый вечер, — душевно поприветствовал его Волан-де-Морт. — И чем мой пока еще магически созданный мозг может тебе помочь?       Гарри глубоко вздохнул и попытался не думать о том, чем Волан-де-Морт в прошлом мог заниматься с пожирателями мужского пола.       — Сегодня я узнал, что ничего не знаю о традициях и ритуалах волшебников, и мне надо восполнить эти пробелы в знаниях.       Волан-де-Морт рассмеялся ему прямо в лицо.       — Слизеринцы преподали тебе урок, как я погляжу. Они тоже назвали тебя туристом, дорогуша?       С минуту Гарри тупо пялился на него, прежде чем замотать головой.       — Не прямо в лицо, но когда они сказали это слово, я понял, что долгое время я так себя и чувствовал.       Волан-де-Морт понимающе кивнул.       — На это проклятье нас обрекло то, что мы выросли в маггловском мире, оно у нас одно на двоих. Мы не выбираем культуру, в которой с рождения воспитываемся, и мир, который для нас более привычен.       — Так в итоге у тебя получилось почувствовать себя своим в волшебном мире? — спросил Гарри в надежде, что это случится скоро.       — В конце концов, да, — всматриваясь куда-то вдаль, сказал Волан-де-Морт с улыбкой, в которой читалась ностальгия. — Со мной это случилось после того, как я закончил Хогвартс, стал работать в «Боргине и Берксе» и жить на тесном чердаке в Лютном переулке. Именно тогда я и осознал, что мне больше никогда не придется возвращаться в маггловский мир и что я могу назвать его своим домом.       — Может, поэтому в первой жизни этого со мной не случилось, — рассуждал Гарри. — Так-то я и Хогвартса не оканчивал, чтобы жить самому по себе, работать и так далее. Я практически год жил в волшебной палатке, пытаясь не попасться к тебе в лапы, но это была не жизнь, а выживание.       — Полагаю, в этот раз это может прийти к тебе раньше, — слегка кивнув, отметил Волан-де-Морт. — Раз у тебя за спиной не один год, проведенный в волшебном мире.       — Надеюсь. Я волшебник. Ничего не имею против магглов, но я хочу, чтобы моим домом был волшебный мир, — Гарри поражало, насколько правдивыми были эти слова. — Я уже попросил у Кикимера парочку книг.       — В библиотеке Блэков найдется куча на эту тему. Скорее всего, большинство их запрещены, поэтому будь осторожен с тем, где их читаешь.       — Знаю, я читаю свое личное собрание только в кровати и держу ее в магически защищенном чемодане, — сказал Гарри. У него не было желания объяснять, откуда у него некоторые книги, даже своим друзьям. Особенно, когда на большинстве где-то внутри стоит пометка «Собственность Регулуса Блэка».       — Мудрое решение. Твои сокурсники-слизеринцы, конечно, не побегут сразу доносить на тебя, но будет глупо преподносить им компромат на блюдечке с голубой каемочкой, — легко усмехнувшись, сказал Волан-де-Морт.       — Кстати, говоря о компромате, —помотав головой, сказал Гарри. — Я сболтнул чуть больше, чем хотел во время этого импровизированного урока о традициях волшебников.       Волан-де-Морт сощурил глаза, и его улыбка стала шире.       — Поведай мне.       Гарри зарылся лицом в руки, и его щеки вспыхнули румянцем.       — Я случайно вроде сказал, что типа согласен с некоторыми твоими планами, которые у тебя когда-то были.       Волан-де-Морт коротко и резко рассмеялся.       — О, Гарри, дорогуша, как же ты меня радуешь.