Семейные ценности

Все было так, как и говорил Гепард. Нового года у них в этот раз не было. Все прошло, на самом деле, невероятно спокойно и быстро, чего он и сам не ожидал: уже через несколько дней, проведенных в больнице под внимательным наблюдением врачей, их с дочерью выписали и отправили домой. По желанию самого Ландау, никаких пышных встреч не было – он попросил только сестру и Сампо прийти за ним. Все так и было – без сюрпризов, скромно и тихо. Все праздники в итоге прошли в суете, отнюдь, конечно же, не в веселой: оба отца привыкали к тому, что теперь их не двое, как было раньше, и что многое теперь изменится в их жизни и в быте. За это время кто только не предлагал им помощь: Гепарду все дни трезвонили родственники, друзья так и спрашивали, не нужно ли им что-то, даже кто-то из знакомых написал. Но новое семейство решило сильно не торопиться – единственные, кто приходил к ним домой, были Сервал и Наташа – первая для моральной поддержки, а вторая – для помощи и наблюдения за Софией. Ночи проходили, чаще всего, в бессоннице: Соня была беспокойным ребенком, много плакала и капризничала, как и подобало многим новорожденным, а родителям только и оставалось, что подскакивать обеспокоенно и проверять дитя. Гепарду было не настолько накладно все это делать – он, в какой-то степени, привык мало спать, только вот пока что носиться постоянно и таскать ребенка было тяжеловато – швы напоминали о себе время от времени, но это было малой проблемой. Сампо было же посложнее – за пару недель у Коски успели залечь под глазами нешуточные синяки, а все время, которое Соня не плакала, Сампо просто пытался уснуть хоть где-то и хоть как-то. И все же он не оставлял Ландау одного – терпеливо вставал, успокаивал дочь, даже улыбался сквозь серьезную усталость – все, что угодно, лишь бы София была в порядке. * * * Несколько недель спустя Когда жизнь с ребенком стала более привычна, Гепард решил, что нужно исполнить свое обещание – навестить родителей в их доме в честь хоть и уже прошедшего Рождества. Зимние праздники успели закончиться, все вернулось на круги своя, только вот гештальт этот остался незакрытым. Безусловно, уже после того, как Ландау вернулся домой из больницы, Сервал и Сампо все ему поведали о дне, в который София появилась на свет – и о том, откуда же Коски явился такой потрепанный, и о родителях. Обо всем. Абсолютно. Отнесся ко всему этому Гепард чрезвычайно спокойно, без лишних нервов. Их сейчас и так не хватало, растрачивать последнее на подобные вещи не хотелось. Тем более, он прекрасно понимал, что проблема будет лишь в отце – мать уже успела сообщить ему о том, что с ее стороны все в порядке, но предостерегла, что Лев сейчас, мягко говоря, совсем не настроен на то, чтобы хоть как-то обсудить все в адекватном ключе. На это Ландау лишь посмеялся. Нервно ли, или же, наоборот – с полным безразличием. Этого ведь и следовало ожидать – от отца иного и не ждешь. И все же в родительский дом они пошли – Сампо, вновь благородно одетый в отличие от предыдущей неожиданной встречи, сам Гепард и малышка Соня, что пока что была спокойна и ни о чем не думала – она тихонько спала в своей красивой темно-синей коляске под слоем теплых одеял, не понимая всех этих взрослых проблем. – … это точно хорошая затея? Гепард всю дорогу витал в своих мыслях – он услышал лишь обрывок фразы, которую произнес Сампо. Ландау повернулся и растерянно поглядел на Коски. – Прости, я не услышал. Ты спросил… – Я спросил, хорошая ли это затея – идти, в буквальном смысле, в логово льва. Понимай, как хочешь, эту игру слов. Ты сейчас и так очень сильно устаешь, что случится после того, как вы поговорите с отцом? А разговор точно будет. – Мне уже не о чем переживать, если честно, - пожал плечами Ландау и заглянул в коляску – Соня все еще продолжала спать. – Ребенка я уже не вынашиваю, поэтому стресс теперь мне не угроза. В прошлый раз я был в уязвимом положении, а сейчас все совсем иначе. Гепард заметил, как Коски окинул его взглядом с головы до ног. – Что такое? Я настолько плохо выгляжу? – Ни в коем разе, солнце. Просто радуюсь, что ты, в кои-то веки, перестал бояться отца. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Так держать. Ландау усмехнулся. На самом деле, бояться было и впрямь уже нечего. Даже если и случится тот самый разговор, который они откладывали в долгий ящик, он уже будет морально к этому готов. Он не даст еще раз себя унизить. * * * В отчем доме Ландау было весьма оживленно – помимо близких родственников, семейство все же решило позвать и своих друзей, чтобы, наконец, показать всем того, ради кого было сделано столько всего за год. Предрассудков у Гепарда и Сампо не было – всем, кто находился сейчас в особняке, можно было доверять и показать дитя. – Она совсем кроха, - тихо, чуть ли не шепотом, и с восторгом говорила Рысь, которой дали подержать племянницу на руках. – Такая малютка, как снежные крольчата в полях. – Это так странно – видеть ее… здесь, на расстоянии вытянутой руки. – Зеле сидела прямо на полу, напротив дивана, и издалека разглядывала с интересом Софию. Девушка была необычайно тиха – боялась испугать ребенка. – Казалось, что мы только все сидели, а вы рассказывали нам о том, что у вас будет дочь. Удивительно. – Кто знает, может, и ты когда-то будешь держать на руках свою дочь или сына, не правда ли? Броня улыбнулась, обращаясь к подруге, заставляя ту покраснеть и потупить взгляд, однако сейчас никто не острил и не смеялся – все были очарованы маленькой гостьей. В гостиной сейчас действительно собрались все – Конкордия тоже сидела рядом с Рысью и Сервал, искренне и чисто радуясь, когда ей, наконец, дали подержать внучку. Было удивительно и то, как мать отнеслась к Сампо и Гепарду – она даже не намекнула на то, что с ними что-то не то и что это они дурили их, за компанию со всеми, кто сейчас здесь находился в довесок. Ландау не знал, простила ли она их или просто не хотела начинать встречу со скандала, но так же молчал и принимал подобное поведение за чистую монету. Тем не менее, все не могло идти идеально – вскоре в коридоре послышались шаги, принадлежность которых Гепард угадал бы даже сквозь сон. Еще пара секунд и в дверях показалась причина всех детских кошмаров – Лев все же удостоил вниманием своих сегодняшних гостей, которые тут же умолкли, как только он появился в дверях. Напряжение возросло от нулевой отметки до предела в считанные секунды – Рысь и Сервал напряглись, поглядывая на отца с опаской, Конкордия, державшая Соню, прижала внучку к себе поближе, словно боялась чего-то, а остальные гости переглядывались меж собой, украдкой посматривая на Сампо с Гепардом. Сам Гепард в ответ глядел на отца, чувствуя издалека его настрой – он успел еще в детстве научиться распознавать, когда тот был в плохом настроении. Сейчас же он был в ужасном. Это было видно по темному взгляду, что был заметен даже на расстоянии. – Пришел с внучкой увидеться, я надеюсь? – очень строго и холодно спросила Конкордия, нарушая тишину. Все теперь смотрели на нее – женщина сейчас выглядела не менее пугающе, словно дикая кошка, которая готова была в любой момент защитить детей. – С Софией мы еще успеем познакомиться, - так же прохладно отозвался Лев. – Сейчас меня больше интересуют эти двое молодых людей. «Само собой. – Гепард улыбнулся, глядя прямо в глаза отцу. – Зачем же тебе еще снисходить до нас?» – Я думаю, что это подождет. Не для этого мы здесь собрались сегодня… - попыталась сгладить острейшие, как лезвие ножа, края госпожа Ландау, но сын прервал ее, выходя из-за дивана, за которым он стоял. – Ну почему же? Отцу ведь есть, что мне сказать, как я полагаю. Ландау медленно подошел туда, где стоял Лев, и поравнялся с ним. На этот раз он уже не чувствовал себя, как загнанная в угол жертва – все повторится, как в тот далекий злополучный вечер, только теперь на его условиях. Теперь весь спектакль не имеет смысла – так зачем играть, притворяться? Нужно просто расставить все по местам, даже если способы будут не самые лицеприятные. Господин Ландау кивнул и развернулся, отправившись, как и всегда, в свой кабинет. Гепард уже собирался пойти за ним, но почувствовал, как его останавливают – позади стоял Сампо. – Ты же не думал, что пойдешь туда один? Ландау нахмурился и быстро оглянулся назад. С одной стороны, поддержка была бы очень кстати, да и, что уж там – они ведь оба это все устроили, втянув ненароком столько людей в свое шоу. Но с другой стороны… – Прости, Сампо. Но это будет только мой разговор. Побудь с остальными и посмотри за Соней – она еще не так ко всем привыкла. – Да погоди ты, - Коски снова остановил упрямого мужа. – А если он снова сделает то же, что и тогда? Будет давить на тебя? Этого нельзя допустить, мы с тобой оба должны… – Ты не должен никому и ничего. – Глаза Гепарда сейчас горели решительностью. Ему действительно хотелось все решить самому – раз и навсегда, быстро и чтобы при этом под горячую руку не попался Коски, который резко захотел поиграть в самоотверженного. – Успокойся. Я знаю его лучше, чем ты, и знаю, что скажу ему, ты рискуешь тем, что вгонишь его еще больше в гнев. Он ничего мне не сделает. Пара еще недолго постояла в коридоре, глядя друг на друга, пока Сампо не вдохнул поглубже, закрыл глаза и все-таки кивнул. – Ладно. Хорошо, я верю тебе. Но если хоть что-то случится… – … Я тут же приду и сообщу. Коски натянуто улыбнулся и похлопал Гепарда по плечу – Ландау вполне этого хватило для приободрения, поэтому он развернулся и пошел наверх – разбираться со своей дальнейшей судьбой и статусом в этой семье. * * * Кабинет отца на этот раз казался уже не таким наводящим жути – даже лев, который присутствовал на фамильном гербе, казалось, не скалился, а просто был немного изумлен таким визитом. Впрочем, все это Гепард все равно проигнорировал – и герб, и извечный полумрак кабинета, и то, что отец сейчас даже не курил – Лев пристально следил за каждым движением своего сына, словно ожидал от Гепарда очередного подвоха. Ландау-младший же окончательно осмелел – он не стал топтаться в нерешительности в дверях, как в прошлом. Он уверенным шагом прошел и сел в кожаное кресло, деловито облокотившись на него, и точно так же, не сводя своего взгляда с отца, который, в свою очередь, недоверчиво прищурился. – Надо же, решил на этот раз показать свой характер? Похвально, но нужно было делать это раньше, когда к тебе в постель каким-то образом залез альфа из Подземья, - заговорил-таки Лев, продолжая сидеть за столом и держать руки в замке на столе. – Как славно, что ты все уже и так прекрасно знаешь, - покачал головой Гепард. – И так здорово, что сразу решил начать разговор с того, чтобы залезть к своему сыну туда, куда не следует. Прямо как тот альфа, о котором ты сейчас говоришь, да? – Я бы не лез, не будь ты бестолочью, - игнорируя ерничество сына, абсолютно спокойно сказал господин Ландау – это звучало настолько буднично, словно они говорили об учебе. – Но ты решил испытать мое терпение даже в таком деле, как отношения. Поэтому, хотя и поздно, но все же я хочу обсудить с тобой ваше грандиозное представление. Ну, или же его последствия. Хотя, что уж их обсуждать – последствия уже лежат внизу в коляске, не так ли? После этих слов Лев сделал вид, что поаплодировал – он пару раз хлопнул в ладоши и улыбнулся – притворно, натянуто и злобно. Гепарду этот прием был известен – очередная манипуляция. Как слабо. Ничтожная попытка снова выставить сына виноватым во всех бедах Белобога. Классика жанра семьи Ландау. – Так вот, надеюсь, что ты теперь готов жить со своей новой репутацией, м? – продолжал Лев под молчание Гепарда. – Я же говорил тебе, еще с самого детства, что такое – якшаться с Подземьем, и что в итоге? Какого, скажи мне, черта, я слышу от твоей матери, что он, - отец решил даже имя Сампо не называть, - никакой не предприниматель и помощник шахтеров, а просто какой-то хлыщ с улиц! И что мой сын, на которого я больше всего надеялся, сейчас сидит, как глупая девка, с непонятным ребенком на руках, с оставленной карьерой, превратившись в наседку! Нет, конечно, я подозревал, что не все у вас так чисто и прекрасно, но чтобы в итоге все вышло так… Почему ты вообще молчишь?! Что, стыдно перед семьей стало наконец?! Отец начинал распаляться – так было всегда, он будто сам себя выводил на скандал. Гепард вдохнул поглубже – слава Эонам, что размусоливать этот разговор, как пакостную конфету, они не стали. Гнев отца только ускорит все. – Еще раз ты назовешь Софию непонятным ребенком или еще хоть одно слово будет сказано в адрес Сампо, то я уже не буду просто сидеть и слушать тебя молча, - ровным тоном чеканил каждое слово Гепард. Слишком его это все достало за всю жизнь – постоянно бояться собственного отца. – А что ты сделаешь? Ну надо же, вы только посмотрите! У кого ты вообще научился так отвечать? У своего дружка? – Да плевать, у кого я и чему научился, папа, - Гепард сам не понял, почему он обратился так к отцу, - ты беспокоишься вновь только о себе. Тебе ведь неважно, с кем я, что со мной, через что я проходил. Тебе только статус и важен. Только волю дай, так ты бы подороже продал меня какому-нибудь аристократу, как последнюю шавку, лишь бы не упасть в глазах своих дружков, лишь бы детишки были чистокровные, такие же идеальные. Тебе на чувства наши плевать, на то, были бы мы по-настоящему счастливы, если бы поступили так, как сказал ты. – Что за чушь ты опять выдумываешь? – отмахнулся отец. – Чувства… Ты что, романов перечитал, пока беременный был? – Да хватит, блять, все называть чушью! На этот раз не выдержал уже Ландау-младший – Лев даже понять не успел, как Гепард вскочил со своего места, и, опираясь на стол, отчаянно впивался в эту несчастную столешницу, силясь просто отшвырнуть ее куда подальше. – Ты вообще хоть когда-нибудь был рад за меня?! Или за Рысь, за Сервал? Да ты думаешь только о себе любимом, о том, что мы для тебя – это просто способ показать всем, какой ты невероятный отец и какие у тебя дети восхитительные и послушные машины для исполнения твоих гребанных приказов! Лев открыл рот, чтобы что-то вставить меж словами сына, но Гепард тут же оборвал его. – О нет, нет. Сейчас. Говорю. Я. – Теперь сталь в голосе была уже у Гепарда – когда он успел только стать таким? – Так вот я скажу тебе правду – ты никогда не был хорошим отцом. Никогда. Ты был отличным стражем, капитаном, может быть, даже мужем, другом. Но не отцом. И знаешь, что? – Ландау-младший наклонился еще ниже, уже чуть ли не нос к носу сталкиваясь со Львом. – Уже поздно будет им становиться. Делай, что хочешь – убери меня из фамильного древа, обзови очередным позором семейства, как было с Сервал, не пускай на порог дома, лиши всего наследства в будущем. Ради Эонов, пускай, я всего сам для себя добьюсь. И в это время буду изо всех сил вместе с Сампо стараться, чтобы София никогда в своей жизни не почувствовала того же, что и я испытывал все свое детство. Ни единой твоей ошибки не повторю. Хватит и моего искалеченного юношества. На этой ноте Гепард закончил свою речь. Он отпрянул от стола, глубоко и тяжело дыша, еще раз напоследок оглядел кабинет, и пошел прочь из этого места, которое всю сознательную жизнь пугало его. – Гепард, постой, - позади послышался уже не такой уверенный голос отца. – Я… Я хотел сказать еще, я не закончил… – А я – закончил. – Ландау-младший все же остановился и обернулся на прощание и театрально поклонился, будто актер на сцене. – Мне все равно, оставь свои нравоучения при себе. Захочешь примирения – знаешь, где я живу. На этом прошу отстать от меня и моей семьи. Хотя бы пока что. Гепард не хлопал дверью, не психовал, не плакал – он просто тенью выскользнул из кабинета отца и тут же, словно обессилев, оперся спиной о стену коридора, пытаясь как можно тише отдышаться после неприятного разговора. Так он стоял пару секунд, пока не повернул голову и не заметил силуэт, что скромно стоял неподалеку. Это была Конкордия. – Не хочешь и со мной поговорить? – тихо спросила мать, с надеждой глядя на сына. * * * На улице было холодно – январь, как никак. Однако Гепард не мерз – возможно, разговор с отцом настолько его распалил, что он не обращал внимания ни на что больше, кроме своих эмоций. Конкордия же стояла рядом – она была укутана в теплую шаль, а руки в тонких перчатках касались укрытой инеем перегородки балкона. В саду было спокойно – он спал под одеялом из снега. Все было в тишине и в покое. Мать и сын молчали. Госпожа Ландау ждала, пока Гепард остынет, а сам он пытался понять, о чем хочет поговорить матушка. – Если ты хочешь нас осудить, то сделай это быстро, - раздраженно выпалил Ландау-младший. – Мне хватило нравоучений отца, от тебя уж точно слушать их не хочется. – А я и не собиралась ничего подобного делать, - расслабленно ответила Конкордия, совсем не злясь на Гепарда – как и всегда, женщина была более рассудительна, в отличие от вспыльчивого мужа. – Ты ведь знаешь, я бы ничего не говорила плохого. – Прости, - буркнул под нос Ландау, коря себя мысленно за свой мрачный тон. – Нет настроения говорить обо всем этом после… после такого. Мать вздохнула и поглядела в сад. – Понимаю тебя. Мне бы тоже ничего не хотелось. Но я просто хотела сказать тебе, что я… не злюсь. Совсем. Гепард обернулся и посмотрел на Конкордию. Не злится? На самом деле, мать тяжело было назвать строгим человеком, она ведь все всегда прощала детям, но тут ведь иная ситуация – ее так отчаянно водили за нос несколько человек, одними из которых были ее собственные сын и дочь. Ландау бы, наверное, действительно от такого разочаровался по полной. – Не злишься? – А должна? – задала закономерный вопрос женщина. – Конечно, я была… очень удивлена таким поворотом событий, в моменте, когда Сервал мне все рассказывала, я даже серьезно расстроилась. Но расстроена я была не из-за того, что Сампо из Подземья, а скорее, от вашего… маленького перформанса, если можно так выразиться. Гепард опустил взгляд вниз. Сейчас ему стало по-настоящему совестно. Если перед отцом ему было глубоко плевать, что он там подумает о нем, то матушка была для него чем-то святым – разочаровать ее было хуже, чем Льва. – В любом случае, я уже отошла от этого. Я поняла, что мне следует относиться к этому как, ну… как к очередной детской шалости. – Ничего себе, шалость, - усмехнулся Ландау-младший. – Мы вам грандиозно врали почти год, где ж тут просто шалость? Конкордия пожала плечами. – Вас тоже можно понять, я думаю. Ты всю жизнь жил в доме, где отношение к Подземью было далеко не самое лучшее. Было бы очень смело явиться и сразу с порога высказать твоему отцу, кто такой на самом деле Сампо. – А сама-то ты как к этому относишься? Помниться мне, что ты в детстве не разрешала нам гулять с детьми из подземной части Белобога. Что же вдруг ты так спокойно все воспринимаешь? Мать на несколько мгновений замолчала, словно бы ее подловили на чем-то нехорошем. Гепарду даже показалось на миг, что сейчас он услышит нечто нелицеприятное и все, что ему останется – это просто уйти отсюда вместе со всеми и не возвращаться, но… – Не отпускала я вас только потому, что боялась, что с вами может что-то произойти, но это было, скорее, только поначалу. Чем чаще вы стали убегать и возвращаться в полном восторге, я стала больше закрывать глаза, ну, а грозилась больше для приличия перед твоим отцом. Ну что ты так смотришь, ты думаешь, я не знала, что вы тайком с Сервал ходили гулять с этими детьми? Глупости, - улыбнулась Конкордия. – Да и, честно говоря, не умеешь ты врать, Геппи, все на лице у тебя было написано. Гепард почувствовал, как краснеют и начинают гореть в миг его уши на пару с щеками. Было это все в глубоком детстве, а стыдно стало уже сейчас за свое глупое вранье и наивные предположения, что никто ничего не замечает и не понимает. – Я даже не собиралась попрекать тебя за такую чушь, ты можешь любить, кого угодно, милый, ведь неправильных людей не существует. И к Софии я ни за что не буду относиться плохо – она моя внучка, родная, первая и единственная, как минимум, пока что. Отец мог наговорить тебе много бреда, я ведь знаю его. Возможно, он изменит свою позицию, а может быть, и нет. Но пока в этом доме нахожусь я, вы всегда сможете рассчитывать на мою помощь и поддержку. Это ведь наши семейные ценности, сынок. Как в детстве, Ландау-младший, без лишних слов, бросился в объятия матери, сбивая ее с толку подобным жестом. А почувствовав на спине руки матушки, Гепард ощутил самое настоящее тепло, которого он и не надеялся получить после всего совершенного. – Спасибо, мам. Правда. – Ну, ну, не переживай. Знаешь, пойдем-ка, лучше, в дом. Думаю, нас уже будут искать, если мы не вернемся хотя бы через пару минут. Гепард отцепился от матери и согласно кивнул. Уходя с балкона, он еще раз бросил на сад беглый взгляд и поспешил закрыть за собой дверь в холод, оставляя там, на улице, все свои страхи и сомнения.