Сампо: – я сейчас сплю? – да, я догадался, конечно, кто ты – это что, у Серебряной гривы новый способ выслеживания появился? теперь вы пишете в мессенджерах? :)
* Гепард смотрел на начавшуюся переписку, как на дикое животное, готовое броситься на него. Сампо действительно ответил? И что дальше-то писать? Неужели, все вот так просто? * Гепард: – Нет, я не слежу за тобой. – На данный момент, по крайней мере. – Наверное, это покажется странным, но у меня к тебе есть предложение.Сампо: – а вот это уже весьма интересно – не переживай, командир, мне люди и не такие странности пишут – так и что за предложение? тебе нужен какой-то товар?
* «Мне нужен ты», - мелькнуло в голове Ландау, но писать он этого, само собой, не стал. За него это говорила природа, не сам он. * Гепард: – Нет, твои услуги меня не интересуют. Я бы хотел увидеться с тобой. Желательно, сегодня.Сампо: – О_о – а? – ладно, а вот это правда странно, без обид. зачем тебе со мной видеться?
* После этого вопроса повисло обоюдное молчание в чате. С одной стороны, Гепард должен был сказать правду – можно было бы написать целую простыню Сампо, чтобы тот поверил в искренность его намерений, но был и риск того, что его сочтут каким-то неадекватным. Они столько лет уже не общались, как нормальные знакомые, что просьба Ландау звучала бы подозрительно и даже потешно. Тем более, предлагать такие вещи в переписках как-то совершенно неуместно. Однако Сампо был любителем поиграть и похитрить… Может, если Гепард пойдет подобным путем, он заинтересует наемника? * Гепард: – Все-то расскажи тебе. Такие вещи в переписке не обсуждают. Приходи и узнаешь сам лично.Сампо: – а вот теперь мне страшно :’) – откуда мне знать, что меня не будет поджидать куча твоих стражей, которые тут же меня схватят?
Гепард: – Ты серьезно думаешь, что я бы стал ловить тебя при помощи таких очевидных способов? Я не вру тебе.Сампо: – это… весьма логично, наверное?? – ладно, я поиграю с тобой в эту игру на доверие, капитан – хотя твое предложение все еще кажется мне СЛИШКОМ загадочным – адрес хоть скинь. я постараюсь прийти побыстрее. уж слишком мне интересно
* Гепард скинул адрес своего дома, даже не задумываясь ни на секунду о том, что он доверил такую информацию мошеннику с хромой на обе ноги репутацией. Тот же в ответ прислал стикер, после чего Ландау вышел из чата, блокируя свой смартфон и убирая его в карман. * * * – Ладно, предположим, что с засадой ты меня действительно не обманул – ее здесь и правда нет, - задумчиво произнес Сампо, видимо, начиная уже самостоятельно выдумывать причины, по которым его могли позвать на такую подозрительную встречу. – И… на этом причины, по которым ты мог меня пригласить к себе домой, заканчиваются. Передаю слово тебе, капитан. Объясняйся. Отмалчиваться уже не выйдет. Надо бы просто зайти издалека, чтобы не шокировать сразу. – На самом деле, мне нужна твоя помощь. От таких, казалось бы, простых слов, Сампо изумился гораздо больше, чем если бы Гепард ему сказал, что он собирается его собственноручно сейчас казнить у себя в квартире. – Извини, но помощь с чем? С каким таким делом не может справиться капитан Среброгривых стражей, но смогу справиться я? Ландау зажмурил глаза, вдыхая поглубже, и уже на выдохе произнес: – Я могу справиться с чем угодно, но не со своей природой. Оба замолчали на мгновения, тянувшиеся слишком долго. Гепарду было невыразимо неловко признаваться в своей слабости, а Сампо, судя по отсутствующему виду, сводил у себя в голове информацию воедино, чтобы увидеть полную картину. И вскоре блеск в его глазах известил о том, что пазл таки удачно сложился. – Вот как, значит, обоняние меня не подвело там, в переулке. Это не могло быть простым стрессом, ну конечно, - парень самодовольно улыбнулся, а затем оторвался от стены, у которой он так долго стоял, и прошел в просторную гостиную. Коски уселся на диван, хватая первую попавшуюся под руку подушку и, прижимая ее к себе, а затем вновь переключил все внимание на Гепарда. – Видимо, наше столкновение вызвало у тебя определенные эмоции, я прав? Ландау сел в кресло напротив, чтобы была возможность смотреть на Сампо. Разделял их всего лишь небольшой кофейный столик, из-за чего Коски сидел просто невыносимо близко. Гепард в ответ на заданный ему вопрос закивал, и с каждым кивком ощущал, что он начинает становится все дальше от бога в своих задумках. И только усиливающийся жар в теле и ощущение чужого запаха в квартире говорили об обратном – все очень даже правильно, так и должно быть. – Ты бы сразу мог сказать, что хочешь переспать! – хохотнул наемник, а Гепард от такой беспардонности подавился воздухом и возмутился: – Ты… как можно так просто говорить о таких вещах?! – А что тут такого? – Сампо наклонил голову набок. На его лице красовалось то ли умиление от ситуации, то ли снисходительное недоумение. – Или в Надмирье о таком только шепотом говорят? Отчасти, торговец был прав. Не то, что бы люди из Надмирья были ханжами, но открыто обсуждать с кем-то то, что происходит за закрытыми дверями спален, никто не решался. Здесь, в верхней части города, могло быть все, что угодно: сплетни, перешептывания, многозначительные взгляды, но не подобные вопросы прямо в лоб. Людей с детства приучали не спрашивать ничего неловкого, поэтому Гепард и был ошарашен, ведь мало кто мог поставить его в такое смущающее положение. – Я даже хочу полюбопытствовать – почему столь щепетильный выбор пал конкретно на мою персону? Сампо положил руку на подлокотник дивана, мягко постукивая по нему своими пальцами в ожидании ответа. – Твой запах… он приятен для меня. В отличие от твоей личности, конечно. – Коски лишь подкатил глаза и усмехнулся на подобное заявление. Кто бы сомневался, что Гепард будет хоть немного, но язвить в ответ. – И я бы не хотел доверяться в подобном вопросе кому попало. К тому же, там, на улице, ты все почувствовал, но не сделал ничего лишнего. Это впечатляет и привлекает. – Лестно это слышать, капитан. Могу про тебя сказать то же, у тебя отличный самоконтроль. К слову, - парень негромко хлопнул в ладоши и наклонился над кофейным столиком, - ты предлагаешь мне сделку. Я помогу тебе справиться с твоим одиночеством, принеся тебе облегчение. Но что получу взамен я? Ну да, точно. Гепард даже успел забыть, с кем дело имеет. – Назови сумму, и ты ее получишь. – О, нет, нет, нет, - Сампо помахал указательным пальцем. – Так неинтересно. Я думаю, здесь нужно нечто более важное, чем деньги. Хмм… Точно! – наемник щелкнул пальцами. – Как тебе такое обратное требование – ты перестаешь преследовать меня до нашей следующей случки. Я ведь думаю, это будет не единоразовой акцией, я прав? Иными словами – ты перестаешь за мной бегать по всему Белобогу. Ландау нервно посмеялся. – С ума сошел? Цикл до следующего раза составит около трех месяцев! Предлагаешь целых три месяца свободно позволять тебе разгуливать по городу, проворачивая свои грязные делишки у меня за спиной? Что обо мне подумают другие? Я не согласен с такой ставкой, ни в жизни. – А ты рассчитывал на что-то менее весомое? Что может быть дороже свободы, Гепард? – Ландау каждый раз непроизвольно дергался, когда Сампо называл его по имени. – Я позволяю тебе свободно распоряжаться своим временем и, самое главное, эмоциями и чувствами, а ты позволишь мне свободно заниматься своей работой. Капитан затравленно поглядел сначала на Коски, а затем отвернулся к окну, за которым простирались ночные огни неспящего Белобога. Неужели за то, чтобы просто, как выразился Сампо, «переспать», ему придется закрывать глаза на проделки этого хитреца? Не слишком ли дорого обходится собственное влечение? Ведь сейчас ему предлагают поставить на кон то, что он поклялся охранять – безопасность Белобога. Но, видимо, желания были все-таки дороже чести, а и без того тонкий лед с громким хрустом ломается. – Три недели. – Два месяца. – Сампо без раздумий предлагал ставки. – Ага, конечно! Три недели с тебя хватит, я все сказал. – Черт, ну хотя бы месяц! Три недели это совсем ничтожно. Гепард раздраженно сжал кулак, желая куда-нибудь его хорошенько приложить. – О, Архитекторы… Ладно, хорошо, пусть будет месяц. Но если я услышу о том, что твои проделки коснулись какого-то крупного предприятия, как это было пару лет назад, или высокопоставленной персоны, то тебе лучше не появляться в Надмирье. Ты ставишь под удар мою репутацию своими предложениями. Гепард вытянул руку, разъяренно тыча пальцем чуть ли не в лоб Сампо. И, конечно, Коски не был бы собой, если бы даже такой жест не обернул в свою пользу – он наклонился еще больше, перехватывая руку капитана и целуя тыльную сторону ладони, наблюдая за реакцией. – Обещаю, твоя репутация не пострадает, Геппи. Ты ведь сам сказал, что не доверишься абы кому. И я тебя не подведу. Я вообще никого не подвожу. Детское прозвище мигом вернуло Гепарда на пару десятков лет назад, в то время, когда Сервал случайно назвала брата именно так при Сампо. Так и прижилось это «Геппи», будь оно неладно. Только тогда это, вроде, было забавно, а сейчас как будто несло в себе иной смысл. – Не называй меня так. – Почему? – удивление Коски было фальшивым. Он прекрасно понимал, почему его об этом просят, но вопросы были лишь отвлекающим маневром. Все это время он мягко гладил руку Гепарда, забираясь все дальше под рукав водолазки, которую капитан надел ради приличия. Собственное запястье стало игрушкой в чужих руках, и Ландау нервно сглотнул, но продолжил принимать ухаживания. – Потому что… Потому что я уже не тот, кем был в детстве. Это прозвище – глупое и ребяческое, и оно мне не подходит. – А мне оно нравится, - просто ответил Сампо, уже покрепче перехватывая руку Гепарда, и потянул несильно на себя. Капитан поднялся с места, подходя ближе к дивану, и остановился напротив, смотря сверху вниз на парня перед ним, который уже не улыбался так, как прежде. Было в этом нечто совсем иное, словно Сампо подменила его настоящая версия, которая была близка с Гепардом в детстве – более искренняя, добрая, с неомраченной преступлениями судьбой. Такому Сампо хотелось верить. – Садись, - Коски похлопал по коленке, ловя подозрительный взгляд омеги. – Не бойся, я не кусаюсь. По крайней мере, пока что. Ландау послушно уселся на бедра, на которые его так любезно пригласили приземлиться, и подумал о том, что ситуация была такой неправильной и правильной одновременно, что это просто взрывало ему мозг напрочь. Наверное, Сампо думал так же – еще бы, после стольких лет игры в «кошки-мышки» оказаться в одной постели со своим преследователем, еще и по воле этого самого преследователя. Коски, не выпуская руки Гепарда, переплел их пальцы, чуток сдавливая ладонь Ландау, а второй рукой, что была свободна, проводил по спине парня, вызывая у того волны мурашек. Когда Сампо только появился на пороге квартиры, капитан сомневался во всем: в своей рассудительности, в поведении Коски, которое в любой миг могло бы выйти из-под контроля, каким бы умелым этот контроль ни был, в конце концов, в своей безопасности. Но сейчас, сидя на диване и изменяя всем своим принципам, Гепард, наконец, чувствовал, что все идет своим чередом, что так и должно быть, пускай это даже не любовь всей его жизни ласково гладит его и зарывается в пшеничные волосы. Ему не нужно это типичное представление о любви, которое есть у каждого обычного человека – свидания, совместное проживание, свадьба, медовый месяц. Ему хватит Сампо, который уж точно согласится с понятием любви Ландау. Хоть что-то у них есть общее. Гепард, полностью оттаивая, прижимает к своей щеке руку своего любовника на пару последующих вечеров, и мягко трется об нее, не забывая заглядывать в темнеющие глаза Коски. Им обоим пока еще не рвет крышу, до этого еще есть время, которое надо использовать, чтобы привыкнуть друг к другу. Именно поэтому Ландау медленно начинает удовлетворять свое еще юношеское любопытство – он трогает темно-синие жесткие волосы, поражаясь тому, как сильно они напоминают по цвету ночное небо Белобога, звезд разве что не хватает; рассматривает родинки на лице – почти незаметные – одну под глазом, а вторую – на щеке; обводит кончиком большого пальца искусанные губы – Сампо что, так много нервничает? Даже и не скажешь по нему. – Ты так изменился, - шепчет Гепард, наклоняясь все ближе к лицу Сампо. Аромат, который он чувствовал сегодня в том проулке, усиливается, молниеносно заполняет собой пространство – он сладкий, но не тошнотворно приторный, разбавленный свежей нотой тех самых цветов, которым нет названия. – Ты тоже, котенок. – Снова глупые прозвища, разрешения на которые Гепард не давал. Только почему он вдруг начал таять от подобных обращений? – Но ты все еще такой же очаровательный, как и раньше. От такого тебя бежать не хочется. – Не убежишь, даже если захочешь. Внутри у Гепарда все переворачивается, когда он, неожиданно для самого себя, первый целует Сампо, забывая на мгновение, как дышать. Где-то внизу живота рождается новое чувство – это то, что называют так романтично, бабочками? Если это действительно они, то капитан готов поклясться, что его бабочки – это самые настоящие махаоны, которые распускают свои громадные крылья, желая освободиться, и неистово порхают. Возбуждение появляется так быстро, что Гепард сам не успевает следить за собой – он уже даже не замечает, как обхватывает щеки Сампо своими ладонями, как лихорадочно целует мягкие, хоть и немного шершавые губы, моментами беспорядочно их покусывая и вызывая тем самым приглушенные стоны у своего визави. Ландау, наконец, дорвался до сладких неприятностей – возможно, после сегодняшней ночи вся его многолетняя выдержка полетит к чертям. Впрочем, а зачем она ему будет нужна, если Сампо намекнул ему, что готов прийти и в следующий раз, а затем и в последующий за следующим. Неужели. Что ж, он заслужил, в любом случае, хоть немного расслабиться. Об этом же он мечтал еще сегодня днем, да? Сампо отстраняется, прерывая поцелуй, и тяжело дышит, задыхаясь от феромонов Ландау. Гепард знает, как он пахнет, но из чужих уст описание его аромата звучит гораздо более волнующе и необычно: – Ты пахнешь, как снег за пределами Белобога, - Коски отодвигает ворот водолазки Гепарда, кончиком носа ведет от уха до шеи, принюхиваясь. – И гвоздикой. Идеальней сочетания не выдумать, но природа смогла это сделать. Я много раз чувствовал этот запах во время наших догонялок, но не так сильно, как сейчас. – Ты, к слову, потерял одну составляющую… - произносит Ландау, тихо вздыхая, когда его целуют в шею. – Самую главную, так-то. – Это какая-то ягода, возможно? – с сомнением отвечает Сампо. – Да. Смородина. – Ладно, это уже даже необычно. – А что насчет тебя? – спрашивает Гепард. – Я чувствую вишню и какие-то цветы. Что это? – Это ирис. Немного непривычный, у него более холодный и свежий аромат. Разбавляет сладость вишни. Не самый типичный запах для альфы, но с этим ничего не поделаешь. Так вот, что это за цветок. Ирис. Если задуматься, то образ Сампо даже напоминал это растение – такой же яркий и притягивает к себе взгляды, где бы ни находился. Помнится, Гепард даже вырастить их хотел, да вот только не получилось, как и с большинством других растений. А теперь у него есть свой собственный ирис, который будет распускаться только для него в определенное время в году. Сампо же продолжил целовать шею и подбородок Гепарда, одновременно с этим забираясь рукой под водолазку парню и проводя все еще не согревшимися руками вверх по спине, касаясь между лопаток и ведя вдоль позвоночника. Ландау не знает, куда ему пристроить свои руки, поэтому не придумывает ничего более интересного, чем тоже забраться под футболку парня, попутно задаваясь вопросом, откуда у Сампо такое тело – даже немного рельефа имеется, вроде бы. Это благодаря постоянному бегу? Ему даже хотелось бы видеть больше, поэтому он поднимает ткань одежды, задирая футболку. – Я думаю, так будет лучше, - усмехается Коски и стягивает сначала куртку, которую он не сразу снял, а затем уже и футболку. Одежда в беспорядке падает на пол, а глазам Гепарда теперь ничего не мешает – он может разглядывать полуголое тело хорошо сложенного Сампо, у которого по плечу тянется большой шрам, неизвестно кем оставленный. На груди, животе и руках красуются созвездия мелких родинок, которые Гепарду хочется посчитать и соединить меж собой, как на карте звездного неба. В свою очередь, капитан тоже снимает водолазку, обнажая свои широкие плечи, покрытые еле заметными веснушками, и сильные руки, которые испещрены следами от разных ранений, полученных в боях. В детстве он бы даже не подумал, что к своему возрасту будет изрезан вдоль и поперек, благодаря стараниям монстров и других, не менее кошмарных врагов. – Даже я таким похвастать не могу. – Сампо присвистывает, дотрагивается до шрамов, рассматривает их. – Это выглядит… – Уродливо? Я знаю. – … Красиво. Ты прекрасен, Гепард. Не ругай себя. Комплименты заставляют плавиться, подобно молочному шоколаду под палящим солнцем, и Ландау тянется за очередным поцелуем, мгновенно получая свое. Он чувствует жар тела под своим собственным, каждое соприкосновение кожи с чужой кожей, Гепарду хочется больше поцелуев, хочется, чтобы Сампо бессовестно лапал его, позволял себе то, чего ранее не мог позволить. Гепард не был невинным, но сейчас у него было ощущение, что все происходит в первый раз, тот самый, когда вы оба еще не до конца уверены в том, что вам надо делать, но с влечением уже обоим никак не совладать. Это уже не остановить, и нужно будет идти до конца. Ландау, не отрываясь от поцелуя, берет руки любовника и устраивает их на собственной талии, заставляя Сампо сжимать ее до покраснений, до следов, которые он потом стыдливо будет прятать под формой. Парень чувствует, как его бока сильно сжимают, слегка царапая их, и издает свой первый стон прямо в поцелуй. Одна рука Сампо соскальзывает ниже, теперь сжимая упругую ягодицу, а потом резко, с захлестом, отпускает сильный шлепок, из-за которого Гепард дергается и мычит что-то нечленораздельное в губы довольному наемнику. После подобных действий, Ландау становится тесно в собственных штанах – стояк был болезненный из-за того, что он уже долго не притрагивался к самому себе, да и ситуация располагала к подобным ощущениям. Парень сам потянулся к ширинке, пытаясь расстегнуть ее, но его остановили. – Позволь-ка мне это сделать. Сампо подхватывает Гепарда, одним ловким движением снимая того со своих ног, и укладывает его на диван. Ландау плюхается в множество пушистых подушек и все, что ему остается делать – это наблюдать, как с него стягивают остатки одежды сразу же вместе с нижним бельем. Коски оказывается в невероятной опасной близости от члена Гепарда, и капитан непроизвольно начинает сводить колени, дабы прикрыться, только вот сделать этого ему не дают – Сампо разводит его ноги обратно, беря одну из них под колено, и сжимает несильно пальцами напряженные мышцы. – Ты что, вздумал прятаться, солнце? – нежно мурлычет альфа, целуя внутреннюю часть бедра теряющегося от таких жестов Ландау. – Не стоит. Я же уже говорил, что ты красивый, тут нечего прятать. Коски прикусывает нежную кожу, оставляя красноватый след, а Гепард вскрикивает от неожиданности и дергается, когда укус тут же бережно зализывают, при этом всем заглядывая прямо ему в глаза. Сампо повторяет свои действия еще несколько раз, пока бедра не покрываются вереницей покраснений и следами от зубов, и только тогда молодой человек отстраняется, рассматривая то, что он натворил. Однако на этом наемник останавливаться не собирался. Сампо подтянул Гепарда поближе к себе, устраиваясь между ног Ландау, и рукой провел по члену парня, который тут же громко выдохнул. Как только Коски потянулся для того, чтобы, очевидно, прикоснуться уже не рукой, а языком, капитан уткнул свою ладонь в лоб синеволосому и тот, пытаясь разглядеть руку, покоящуюся у себя на голове, смешно скосил глаза. – Что случилось? – уточнил Сампо, так и оставаясь с ладонью Гепарда на лбу. – Это… Ты уверен, что хочешь это делать? Ландау был до жути смущен; до этого никто еще не пытался делать ему минет, поэтому ему казалось, будто бы Сампо насильно заставляют ублажать омегу, которая уже и без того находилась в неплохой такой горячке. – Почему я должен не хотеть? – Н-ну, это весьма… Как бы так выразиться. Просто у меня такого еще не было, и мне кажется, что это как-то очень интимно. – А, то есть, до этого ничего интимного не было? – рассмеялся Коски и щекой потерся об искусанное им же бедро. – Расслабься, котенок. Я просто хочу, чтобы тебе было приятнее. «Тебе было приятнее». «Тебе. Приятнее». – Мне? – Ну, а кому же еще? Тебя спасаем, не меня. А теперь ложись и забудь вообще обо всем. Если стесняешься, можешь прикрыть лицо подушкой, но я боюсь, что не переживу отсутствие взгляда твоих восхитительных глаз. Гепард послушно откинулся на махровые подушки и прикрыл глаза. Его ноги тряслись так, будто бы он сейчас сдавал важный экзамен, а не давал кому-то себе отсосать на своем же диване. Да даже на экзаменах он так не нервничал, вот серьезно! Когда чужой влажный язык только коснулся его члена, парень смущенно прикрыл лицо и заныл в свои ладони – это было чересчур неловко, но вместе с тем еще и чертовски приятно. Сампо уже было сложно остановить – он пару раз провел языком снизу вверх, оставляя вязкую слюну медленно стекать, а после, обведя кончиком языка головку члена, берет его полностью в рот, заставляя Гепарда громко ахнуть и вжаться посильнее в подушки. Ландау хватается цепко пальцами за ткань дивана, пытаясь сжать ее; он извивается из стороны в сторону, за что Сампо только глубже принимает член, и руками пытается зафиксировать непослушного парня, который все так же мелко дрожит и скулит, постоянно прикрывая самому себе рот, лишь бы соседи не слышали такого позора. – Будь громче, милый, кого ты стесняешься? – Коски отстраняется, чтобы нормально продышаться, но продолжает медленно дрочить Гепарду, чтобы у того не спало возбуждение. – Мне нравится слушать, как ты стонешь. А еще, чтобы мы с тобой не теряли зря времени… Сампо отпускает одну из ног капитана, и приставляет палец между ног омеги, затем проводя и осматривая свои пальцы, которые покрывала полупрозрачная вязкая жидкость, стекавшая неторопливо вниз по ладони. – Неплохо, думаю, что для подготовки этого точно хватит. Парень возвращает палец на место, не спеша проталкивая его внутрь. Ноги Гепарда, которые он все еще плохо контролирует, непроизвольно сжимаются, но встречают препятствие в виде чужой головы. – Воу, тише! – смеется Сампо, раздвигая обратно бедра, покрытые мурашками. – Ты же не хочешь раздавить меня? Ландау старается привыкнуть к ощущению наполненности, и подмечает, как вскоре сам начинает двигаться, желая ощущать внутри себя пальцы умелого любовника. – Вот так, молодец, - шепчет Сампо и возвращается к тому, что делал и до этого. Гепарду кажется, что он медленно, но верно сходит с ума от подобных манипуляций. Его собственный член упирается в скользкую слизистую поверхность щеки Коски, а уже два пальца толкаются в разгоряченное нутро, пока он сжимается и лепечет себе что-то под нос без остановки. Он желает, чтобы это длилось ни много ни мало – целую вечность, потому что больше никто так не умеет. А даже если умеет, то он не хочет этого знать; все немногочисленные люди, что были у него до Сампо, ни в какое сравнение с ним не шли, и Гепард готов был отдать всего себя на растерзание этого дикого кота, с которым они еще несколько часов назад, казалось бы, не ладили. Кто же мог подумать, что они еще как поладят, хотя бы пока Сампо будет доставлять ему удовольствие здесь, на диване в его квартире. Ландау прихватывает волосы на затылке Коски и надавливает, чтобы тот взял еще глубже, чтобы делал это быстрее, потому что долго так капитан не протянет – природа берет свое и от подобных ласк уже быстро хочется кончить впервые за ночь. – С-Сампо, быстрее… - Гепард начинает переходить на тихое рычание, с усилием нажимая и заставляя Сампо подавлять рвотный рефлекс. Блондин намеренно не смотрит на сие зрелище, потому что понимает, что один взгляд – и он моментально испытает свой первый оргазм. А может быть, все же… Ландау приоткрывает один глаз и наблюдает, как хмурится человек меж его ног, как продолжает отсасывать, прикрывая собственные глаза. Пальцы Сампо продолжают вбиваться в тело Гепарда, постепенно готовя его и растягивая; синяя челка падала на лицо, немного прикрывая его, а у уголков рта была размазана слюна. Вся эта картина было до безобразия развратной, но невероятно красивой, и Ландау уже не может продолжать сдерживаться. Он кончает, продолжая хвататься за диван, и ему кажется, что еще немного, и бедная обивка оторвется к чертям, оставаясь свисать у него в руках жалкими растерзанными кусками. Голова утопает в подушках, а перед зажмуренными глазами пляшут полупрозрачные точки и что-то пульсирует, пока собственное тело начинает медленно обмякать и расслабляться. Парень весь покрыт испариной, жар тела достигает уже своего максимума, но первая разрядка приносит желанное облегчение. Гепард приходит в себя тогда, когда чужие пальцы с хлюпающим звуком покидают его тело, и до него кое-что начинает доходить. Блять! – Сампо! Черт, я что… Я сделал это… Коски поднимает голову, откидывая челку, и небрежно вытирает рот рукой, заставляя лицо Ландау идти красными пятнами. Еще хуже становится, когда Сампо шумно сглатывает и прокашливается. – Ты такой требовательный мальчишка, я был не в силах тебе отказать, - хихикает хитро Сампо. – Не прерывать же, когда тебе так хорошо, это было бы хамство с моей стороны. Гепард слушает, не в силах подняться, чтобы хотя бы перевернуться, а ведь они только начали. Что его будет ждать дальше? – Что ж, я думаю, что за первый в твоей жизни минет, мне полагается награда? – задает риторический вопрос Сампо. – Давай-ка я помогу тебе. Парень встает и аккуратно переворачивает Гепарда на живот. Ландау лицом касается теперь своих же подушек, которые, видимо, за сегодня повидают много всего интересного; он цепляется за них, пытаясь прийти в себя, и краем глаза смотрит на то, как Сампо раздевается. При виде обнаженного полностью тела партнера, у Гепарда снова екает что-то в сердце и в животе, и вновь просыпается животная сторона его личности. – Ты неплохо подготовлен, поэтому проблем быть не должно. К тому же, твоей смазки хватает более чем, - Коски возвращается на диван и приподнимает бедра Ландау, который, пока что, без чужой помощи плоховато может вот так стоять с поднятой задницей. – Кстати, скажи мне, надеюсь, у тебя есть, чем предохраняться? Я понимаю, что наши дети могут быть такими же очаровательными, как и их родители, но думаю, мы оба этого не хотим. Конечно же, Гепард все предусмотрел. Он указал на нижний ящик стола, к которому потянулся Сампо, и после непродолжительных поисков выудил упаковку презервативов. – Ты, я вижу, подготовился. А если бы я отказался? – Я бы пережил это. – Пфф… Жалкий из тебя лжец. Гепард слышит, как упаковка вскрывается, а затем серебристый защитный блистер летит на пол, отблескивая в приглушенном свете ламп. – Ты готов? – уточняет Сампо, пристраивая член между ягодиц Ландау и потираясь, пока под ним не начинают нетерпеливо стонать и ерзать. – Прошу, войди уже. Я не могу столько ждать. Гепард хнычет, как малое дитя, уже не в силах дожидаться, пока его тело накроет чужое и будет с силой и пристрастием вдалбливать его до потери пульса в этот чертов диван. Это все, чего он сейчас так отчаянно жаждал. – Ох, какие мы жадные. Но сегодня твое желание закон, так что... Сампо входит, медленно, пытаясь привыкнуть к узости чужого тела, особо не двигаясь, но Ландау под ним, не отдавая себе отчета, буквально, молит о большем. – Войди полностью. – А как же волшебное слово? Да он издевается. – Пожалуйста. Коски не нужно просить дважды. Он входит, но теперь уже на всю длину, заставляя Гепарда выгнуться под ним, еще больше отставляя зад. Ландау уже было плевать на все – он громко стонет, привыкая к чужим размерам, и наблюдает скачущие перед глазами искорки. Его ноги вновь мелко дрожат, и если бы Сампо не поддерживал его, то он бы явно завалился на диван. – Тебе ведь не сильно больно? – Блять, двигайся уже, не тормози! Сампо, чуть опешив от ненасытности омеги, изголодавшегося по страсти, начал двигаться – сначала размеренно, чтобы позже наращивать постепенно темп. Гепард подмахивает бедрами, стараясь глубже насаживаться, он ощущает, как по телу вновь разливается жар, от которого ему становится только лучше. Капитан немного запрокидывает голову и закрывает глаза, наслаждаясь каждым толчком, которые дарят ему неописуемое наслаждение и, самое главное, действенно избавляют от ставшей уже привычной тоски и одиночества. Наемник, видимо, тоже уже ловит волну, на которой пребывал его партнер, и, не стесняясь, ускоряется и хватает за волосы Ландау. Парень наклоняется и шепчет на ухо любовнику самые сладкие слова, что есть в его арсенале, и капитану кажется, что его сейчас окатили нектаром, смешанным с медом – таких слов ему не говорили даже преданные фанаты и поклонники отважного воина, да и не скажут никогда. – …Твой голосок сводит меня с ума, правда. Особенно, когда я слышу свое имя. Споешь для меня свою самую сладкую песню, моя райская пташка? И Гепард слушается, беспрекословно. Он, как в бреду, повторяет одно имя, растягивая гласные на разные лады, играясь со звуками, превращая одно слово в симфонию. – Громче, Геппи, громче… Ландау мешает имя Сампо с собственными стонами, всхлипами и криками, прося о большем. Он мечтал о том, чтобы к утру он на ногах стоять не мог, прекрасно зная, что Сампо сможет сделать желаемое действительным. Если бы не разумная часть сознания, то кто знает – может, он бы позволил даже пометить его, чтобы больше не один человек в Белобоге не тронул его никогда. Они этого не заслуживают. Квартиру наполняют звуки сбившегося дыхания, влажных шлепков и скрипов не выдерживающего такой активности дивана. Гепард уже предвидит, как на него в понедельник будут смотреть соседи, но сейчас ему, откровенно говоря, настолько похуй на них всех. Пусть слышат и завидуют. – Я хочу видеть твое лицо, котенок, - хрипло произносит Сампо и выходит из Ландау, который раздосадовано вздыхает. Впрочем, долго эта пустота не длится – его переворачивают на спину, заново бесцеремонно входят и начинают снова трахать так, что завтра каждый сантиметр тела будет болеть и ныть. Коски наклоняется к Гепарду и целует его, смазано, мешая их слюну, но капитан не против – ему сейчас это до одури нравится. Когда Сампо отстраняется, между их губами тянется тонкая полупрозрачная нить, а на губе у синеволосого красуется капелька крови. – Ты такой кусачий, просто кошмар… – Я люблю тебя. – Что? Три слова срываются с губ Ландау так легко, будто они с Сампо уже давным-давно женаты. Он только что сказал… что любит его? Он и сам не понимает, зачем он это говорит. – Пожалуйста, Сампо… продолжай, не останавливайся… Гепард сильнее обхватывает ногами талию своего партнера и прижимается ближе, царапая спину до алых линий, о которых будут знать только они оба. Капитан вцепляется в плечо любовника, оставляя на нем болезненный яркий засос, и наслаждается тем, как Коски стонет. По ощущениям, их первый раз длится невыносимо долго, но от этого только и лучше – будь их воля, они бы делали это без перерыва всю ночь, раз уж компас моральных ценностей Гепарда разбился в этот вечер, позволяя выйти на волю всему, что он так старательно прячет от чужих глаз. – Гепард, я скоро… позволь мне… Блондин кивает, понимая, о чем идет речь, после чего Сампо ускоряется, делая еще несколько особенно сильных толчков, а затем начинает дышать еще тяжелее и быстрее, кончая и оставаясь при этом внутри Гепарда. Бояться нечего, учитывая, что они все же предохраняются, поэтому Ландау разрешает их первому разу завершиться именно таким образом. – Ты просто чудо, Геппи, - Сампо ложится на капитана стражей, утыкаясь ему вновь в шею и ища руку, чтобы крепко держать ее. – Я же говорил не называть меня так, - в попытках отдышаться, произносит Ландау. – Да, да. Посмотрим, как в следующем раунде ты будешь умолять меня называть тебя только так. * * * На следующее утро Гепард просыпается поздно, наверное, часов эдак в десять. Он лениво потягивается и переворачивается на бок, наблюдая перед собой спину Сампо, всю исцарапанную, и покусанные им же плечи. Ландау зарывается поглубже в свое одеяло, с тихим ужасом вспоминая ночные события и то, сколько раз они успели заняться сексом и в каких позах, пока, в конце концов, оба не были страшно измотаны от такого «марафона». В тот момент, когда Гепард думает обо всем этом, Сампо поворачивается, приоткрывая свои сонные глаза, и, улыбаясь, укладывается обратно на подушку, притягивая к себе своего прелестного большого котенка, которому только и остается, что смириться и прижаться к теплому телу альфы, который проведет с ним все его выходные.