Watch Me

Тэхен всегда позволяет забыться. Он отдает всего себя, лишь бы Рин было хорошо, и она никогда не сможет привыкнуть. Всё еще не до конца понимает, как он способен любить её настолько сильно, как он готов сделать для неё всё, лишь бы Рин была довольна. Тэхен прижимает к себе, целует нежно, плавно, улыбаясь. Можно почувствовать его сердцебиение, такое искреннее и неудержимое. Так громко, так тепло. Рин чувствует собственной грудью, как он сходит с ума, а ведь они просто обнимаются, просто целуются. Он скидывает с себя пиджак, касается руками её шеи. Заставляет спиной двигаться в сторону комнаты. Он знает квартиру наизусть, поэтому ему не составляет проблем направить Рин туда, куда нужно, и когда она падает на кровать, приподнимаясь на локтях, то смотрит на Тэхена, который, пошло ухмыляясь, стаскивает с себя свитер, оставаясь в брюках. Как всегда – прекрасен, обворожителен. Пройдут года, а Рин всё равно будет засматриваться, она всё равно каждый раз будет бродить взглядом по его плечам, груди, по его аккуратному прессу. Тэхен пытается следить за собой, пытается поддерживать тело в тонусе из-за работы, и ему не нужно качаться часами, ведь он и так выглядит прекрасно. Рин не знает, как можно влюбляться в человека всё больше и больше. — Что? Не можешь насмотреться? — Тэхен дергает бровью. — Не могу. — Ты ведь столько раз видела меня обнаженным… и на записи, и вживую, — он упирается ладонями о кровать, нависая сверху. — Тебе, что, мало? — Мне всегда будет мало, — выдыхает и тянется, чтобы поцеловать, но Тэхен не позволяет. — Скажи, где твоя игрушка? Рин смотрит на небольшой комод, что стоял справа от выхода. Тэхен прослеживает за её взглядом, ухмыляется и сползает. Он подходит к шкафчику, выдвигает первую шухляду и выдыхает. Там ничего такого не было – несколько наборов нижнего белья и, конечно же, одна единственная игрушка, которая не раз выручала Рин. — И как часто ты им пользовалась? — М-м… я не считала. Тэхен фыркает, облизывает губы и дергает бровями. Он достает белый вибратор-массажер в виде микрофона, рассматривает его и тут же со стуком закрывает комод. — И кого же ты представляла, пока дрочила себе этим? — он вновь приближается и… это так горячо выглядит. — Угадай, — шепчет, моргает невинно, пока Тэхен присвистывает. — Неужели? Даже до того, как я начал тебе сниться? — Меня всегда возбуждали видео с тобой, — честно отвечает, и ему очень нравится. Тэхен улыбается, закусывает нижнюю губу и тихо смеется, словно смущается. Всё еще удивительно наблюдать за ним, когда он совсем другой человек только с ней, который готов часами целовать и веками признаваться в любви. Так греет сердце… и эго. Тэхен кладет вибратор на кровать, недалеко от Рин, сам вновь нависает. От него исходит жар. В его глазах знакомое пламя, которое разгорается только больше и больше. Он целует, нежно, воздушно. Причмокивает, не использует язык, всё еще улыбается. Упирается руками о кровать, но руки совершенно не дрожат от напряжения. Опускается к линии челюсти, к шее, игриво покусывая. Рин сглатывает и вздрагивает каждый раз, когда ощущает на своей коже горячее дыхание. Тэхен ведет языком по шее, тихо смеется на ухо, заставляя покрыться мурашками. — Я хочу оставить засосы там, где никто не увидит. — И что же тебя останавливает? — Одежда, — фыркает и стягивает свитер. Не долго думая, снимает штаны, оставляя Рин в нижнем белье. — Ты всегда такая… — …красивая? — улыбается, наклоняет голову. — Не просто красивая, — ухмыляется Тэхен, гладит по щеке и вновь дарит поцелуй. — Божественная. Рин краснеет. Боже, какой позор. Она не краснеет, когда Тэхен держит в руках её собственный вибратор, но краснеет, когда он просто… делает ей комплимент? Всё правильно работает? Ничего нигде не сломалось? Тэхен улыбается, замечая смущение. Ничего не говорит, покрывает её тело поцелуями. Он такой медленный. Рин не хочет торопиться, но желание столь сильное, что хотелось бы поставить на ускорение, в два раза. Она знает, что он издевается, что он не просто так положил рядом вибратор, который дразнит одним своим видом, который вызывает предвкушение. Зачем он так? Тэхен втягивает небольшой участок кожи у кромки трусиков. Затем, чуть ниже ключицы. Нежно переворачивает на живот, оставляет на пояснице два, еще один между лопаток и последний – на позвоночнике почти у самого загривка. Мурашки по коже. Всё тело дрожит. Тэхен позволяет полежать на животе, пока окидывает поцелуями плечи, всё то, что видит, и слегка кусает за ягодицы, вызывая ни то смех, ни то шипение. Рин хмурится и оглядывается, замечая, как он мягко целует место укуса, приподнимая ткань нижнего. А затем, он проводит пальцем вдоль, по ложбинке между ягодицами, ниже, там, где можно почувствовать влагу даже сквозь трусы. — Ты уже мокрая? — слышно, как он ухмыляется и надавливает еще раз, вызывая сбитое дыхание. — Ты опять издеваешься… так нечестно. Ты издеваешься надо мной весь день, — стонет от безысходности и слегка приподнимает таз, когда Тэхен вновь дразнит указательным пальцем. — Но тебе же нравится. — Н-нет… нет, я устала. Я так хочу тебя и… Тэхен резко переворачивает на спину, вновь нависает, улыбается. — Рин, мне так нравится, когда ты говоришь свои желания, — шепчет в губы и целует. Он ложится рядом, заставляет раздвинуть ноги, чтобы он мог свободно ласкать, гладить, водить кругами и продолжать мучить. Рин втягивала в себя воздух каждый раз, когда он касался чувствительных точек. Видимо, ему сносит крышу, когда он дразнит её там, когда он чуть ли не владеет её оргазмом. — Ты меня не послушаешь, да? — шепчет ему в губы. — С чего вдруг? — тихо хихикает и аккуратно отодвигает ткань, чтобы подушечкой среднего медленно провести вдоль, заставляя сдвинуть коленки друг к дружке и тихо-тихо простонать. — Хочешь, чтобы я использовал твою игрушку, м? Рин кивает, сглатывает и выдыхает, когда Тэхен поспешно убирает пальцы. Он хватает вибратор, и, наверное, стоит ему объяснить, как он работает, но не успевает она и слова сказать, как он прижимает верхушку к клитору и включает первый режим, заставляя вздрогнуть и сжать ладонями покрывало. — О, Боже…, — стонет Рин, закусывает губу и откидывает голову назад. — Ты об этом мечтала весь день? Да? — ухмыляется Тэхен и начинает водить вокруг, массажируя. — Д-да… да, Тэ… — Знаешь, у меня есть идея, — он ухмыляется и смотрит вниз, на вибратор, на то, как он заставляет Рин течь. — Я подарю тебе резиновый член, сделаю копию со своего, — тихо смеется низким басом и губами прижимается к уху. — И в следующий раз, когда ты точно останешься у меня на ночевку, я обязательно покажу тебе, как бы хотел воспользоваться им. Да, Рири, ты всё правильно поняла, — соблазнительно мурчит и включает второй режим, быстрее, мучительнее, из-за чего она откидывает голову назад и протяжно стонет. — Пока я буду толкаться в тебя, узкую, мокрую, я буду чувствовать, как твою задницу растягивает искусственный член. Ты только представь, как тебе будет хорошо, — улыбается и ни на секунду не прекращает играться с вибратором, пока Рин задыхается от удовольствия. — Ты будешь умолять меня двигаться быстрее и быстрее, ты будешь сама насаживаться, как очень хорошая девочка, — он ухмыляется, смотря прямо в глаза. — Ах, да. У тебя же кинк на похвалу, — смеется и меняет режим на пульсирующий. — Тише-тише, я хочу увидеть, как ты кончаешь. Хочешь кончить мне в рот, м? Накормить меня, как очень хорошая девочка. Тэхен словно терял контроль. Опять. Он словно не понимал, что говорит, он был полностью охвачен желанием, эмоциями, похотью. У Тэхена взгляд, как в порно, он пожирает, он не может насытиться тем, что созерцает, ему мало и мало, и то, что он творит с Рин, очень и очень грязно. Но ей так нравится. Она никогда в жизни не доводила себя до такого состояния сама. Никогда! Ведь каждый раз, когда Рин прижимала к себе вибратор, она была одна, она была наедине с видео, наедине со своими мыслями, но сейчас Тэхен добавляет столько красок, столько… сладкого, что всё будто липкое. — Т-Тэ… Тэхен, пожалуйста… сбавь скорость, — тянется рукой к вибратору, но ей не позволяют. — С чего вдруг? — фыркает, свободной ладонью обхватывает пальцы Рин. — Я не могу сдерживаться, я не могу, — смотрит в его глаза, умоляя, и Тэхен обрывисто выдыхает, когда видит её состояние. — Но ты и не должна сдерживаться, — шепчет, улыбается, двигает вибратором вверх-вниз. — Ты помнишь, как ты кончила перед зеркалом? Хочу так же, хочу, чтобы кончила также… да? Да? — он замечает, что она дрожит, поэтому прижимает как можно ближе и уделяет особое внимание чувствительным точкам. У Рин темнеет перед глазами, она выгибается и не замечает, когда Тэхен опускается вниз, когда он, не убирая вибратора, проникает языком внутрь. Просто крыша едет, просто тело разрывается на части, просто пиздец. Рин не может дышать, она стонет, хныкает и кончает так обильно, что комната заполняется не самыми приличными звуками. Тэхен причмокивает, испивает её, улыбается и тоже стонет, тоже дарит вибрацию, только намного лучше, чем игрушка. Тэхен ведет губами, целует, облизывает языком, словно мороженное, и отрывается лишь тогда, когда вдоволь насытится. Он убирает вибратор в сторону, поднимается и целует тяжело дышащую и всё еще дрожащую Рин. — Обожаю тебя, — шепчет ей в губы, выглядит слишком счастливым, слишком влюбленным, слишком… расслабленным. Поэтому она пользуется случаем, поэтому она толкает его на кровать рядом, садится сверху, тем самым прижимая спиной. Тяжело дышит, замечает, как её длинные волосы спадают, кончиками касаясь его щек и ресниц, но Тэхен всё равно смотрит распахнутыми глазами, как зачарованный. Он думал, что она слабая, да? — Ты меня достал, — хрипит, хмурится. — И что же ты сделаешь? — хитро ухмыляется, не сопротивляется, наоборот, ему очень интересно, что же Рин предпримет. — Сядь. Руки. Живо, — лаконично командует, но Тэхен понимает. Она вытягивает ремень с его брюк, заводит его руки ему за спину, не встает с него, сидит, расставив ноги. Дрожащими руками завязывает, чувствуя, как он целует её шею, как он наслаждается близостью, затеей, как он не хочет, чтобы она отодвигалась хотя бы на сантиметр. — И что теперь? — он ухмыляется, даже не пытается выбраться. Рин не ответила. Целует его в губы, затем в шею, не стесняется оставить пару засосов. Ему, как порноактеру, только добавит шарма. Прикусывает выпирающую ключицу и слышит, как Тэхен шипит, а затем смеется. В его груди приятная вибрация, от него веет всё тем же жаром. Как же приятно он пахнет. Не парфюм, не гель для душа, не дезодорант… просто его запах, похожий на… жареные орехи. Рин опускается к его животу, не прекращая целовать, затем еще ниже и садится между его ног. Тэхен смотрит сверху вниз, ухмыляется. — Не повторяй за мной… — Тебе не нравится? — щурится и дальше края брюк не двигается. — Мне нравится всё, что ты со мной делаешь, Рири… но могла бы быть немного изобретательней. Ты же сценарист порнороликов, — он насмехается в открытую, но затем он вздрагивает и сжимает губы, когда Рин проводит ладонью по его выпирающему сквозь брюки члену. — Ты так и не кончил после того звонка, да? Тэхен хмурится. Он явно сбит с толку поведением Рин, слишком… пошлым, непривычным, смелым. — Да, — выдыхает, сглатывает, когда она проводит еще раз. — Хочешь узнать, что больше всего возбуждает меня? — Скажи, Рири, — мягко улыбается и наблюдает, как она поднимается, чтобы поцеловать. — Больше всего меня возбуждает, когда ты кончаешь, стонешь и рычишь, — шепчет в губы, пока Тэхен ухмыляется. — Ты всегда мотаешь в конец? — Я всегда мотаю на самое интересное. — Рири… И ведь правда. Каждый раз, когда она смотрит видео с Тэхеном, она зажимает мышку и ведет на самый вкусный и пикантный момент, особенно в тех видео, сценарий к которым писала сама Рин. Камера снимала то, что надо, то, что было задумано, то, ради чего писался весь сюжет, ради одной единственной точки преткновения. Но все ролики – это ничто по сравнению с настоящим Тэхеном, с настоящим V, который сидит перед ней, со связанными руками, с часто вздымающейся грудью, с помутненными глазами, опущенными ресницами, приоткрытым ртом и реальными, неподдельными и истинными желаниями быть со своей любовью. С одной стороны, Рин бы очень хотелось снять его на камеру, ведь… если зрители увидят, то они будут требовать еще и еще, то они будут готовы заплатить бешеные деньги, чтобы V показал больше себя настоящего, но… с другой стороны… Она ужасно хочет, чтобы он принадлежал только ей, чтобы только у неё было право созерцать Тэхена, чтобы только она знала, каким нежным, восхитительным и сладким он может быть. Рин целует его, проникает в рот языком. Сегодня она по-особенному эмоциональная, слишком неудержимая. Не может просто остановиться, понимает, что ведет себя непривычно резко, несдержанно. Просто Тэхен пробуждает в ней столько всего… неизведанного, удивительного. Тэхен путает, создает хаос, Тэхен заставляет забываться и отказаться от намерения проснуться. — Рири… так хочу кончить внутрь тебя, — рычит в губы сквозь поцелуи. — Хочу заполнить тебя до отказа, хочу смотреть, как из тебя вытекает моя сперма… Рин дергается из-за возбуждения. — Я опять вся мокрая из-за тебя, — вздыхает, сглатывает и, чуть шире раздвинув ноги, трогает себя. Второй рукой, она сжимает плечо Тэхена, чтобы балансировать, чтобы не упасть. Выпрямляется, насколько возможно, и продолжает ласкать себя пальчиками, тяжело дыша и смотря ошарашенному Тэхену прямо в глаза. Он не знает, на чем сосредоточиться – лицо Рин или… пальцы Рин. Из неё капает прямо ему на пах, на его брюки. — О, Боже, — он тихо рычит, дергает руками, будто пытается освободиться, но Рин крепче сжимает его плечо. — Что? Ты же так хотел посмотреть, как я дрочу себе… Толкает Тэхена, чтобы он пододвинулся к самой спинке кровати, сел прямо на подушки. Он смотрел, как зачарованный, делал всё, что задумала Рин. Он дышал открытым ртом, постоянно облизывал губы. Мышцы на руках напряжены, брови сдвинуты к переносице. Ему явно не нравится то, что он ограничен в движениях. Рин улыбается. Тазом нависает прямо напротив его, словно пытается насадиться, но она откидывается на руку, раздвигает ноги, чтобы Тэхену было видно всё, что нужно, всё то же самое, что было прямо перед зеркалом. Рин чувствует, как у неё дрожат руки, как она не до конца уверена в собственной задумке, но хода назад нет и не будет. Очень сложно держать равновесие. Единственная опора – ноги ниже колен и рука, ведь вторая занята тем, что водит вдоль, что размазывает влагу, что пальцами слегка проникает внутрь. Рин тяжело дышит, понимая, что всё тело напряжено, что сердце ужасно громко стучит, но когда она смотрит на лицо Тэхена, то… заводится еще больше. Он дрожит. Он поджимает губы, сдержанно выдыхает, сглатывает и взгляда оторвать не может. Он смотрит вниз, наблюдает за тем, как Рин дрочит себе, как она искусно пользуется указательным и средним пальцами. Всё мокрое, всё ужасно мокрое, чувствительное. Такое ощущение, что Тэхен тоже трогает её, что он лапает грудь, сжимает талию, губами ведет по шее, но… он ведь просто смотрит. — Ты ведь сам меня учил… Вот так, да? Я правильно делаю, Тэ? — шепчет и тихо-тихо стонет, закусывая нижнюю губу. — Рин, — рычит и, кажется, сейчас порвет кожаный ремень. — Неправильно? — ухмыляется и протяжно стонет, не прерывая зрительного контакта. — Но мне так нравится трогать себя, Тэ. Каждый раз… я включаю видео с тобой и трусь о собственные пальцы, вставляю их в себя и зубами сжимаю подушку при каждом толчке. — Рин, пожалуйста…, — тихо выдыхает и неосознанно дергает бедрами. Она улыбается, берет вибратор в руки. У Тэхена расфокусированный взгляд, он не понимает, что она хочет сделать. Может, у него есть догадки, может, он думает, что она продолжит мучить его в отместку, но… Рин расстегивает ширинку, приспускает брюки, замечая, что Тэхен возбужден до предела. Твердый, напряженный, горячий, истекающий смазкой и покрытый венами. Так хочется пройтись языком, так хочется вновь ощутить соленный привкус на языке, но у Рин другие планы. Включает игрушку, прикладывает вибрирующей частью к головке, и Тэхен вздрагивает, не сдерживая низкого, грудного стона. Он что-то бурчит, шипит, но у него пропадает дар речи, когда Рин прижимается с другой стороны вибратора и наполняет комнату мягким голосом. Не может взгляда оторвать. У него такая красная головка, блестящая, и от каждой пульсации Тэхен дергает тазом навстречу. Он покрылся потом от слишком сильного напряжения, он не может ничего сделать, кроме как тереться о вибратор вместе с Рин. Он закатывает глаза, тяжело дышит, рычит, выглядит так красиво, неописуемо красиво и горячо, что сердце не выдерживает. Вибратор намокает. С одной стороны смазка Тэхена, с другой – Рин. Она меняет режимы, периодически переключая, и с ухмылкой смотрит на Тэхена, который, сжимая челюсти, одаривает злым, раздраженным взглядом. Тело реагирует, он получает удовольствие, ему нравится, но ему ужасно не по себе из-за того, что не может коснуться Рин, что не может поцеловать Рин, что она издевается над ним намного хуже, чем он над ней. Их стоны смешиваются. Кровать еле слышно скрипит из-за легких движений, но звуки вибратора отскакивают от стен, будто помогают голосам найти общий ритм. Как же жаль, что нет диктофона, нет ничего, чтобы Рин запомнила, чтобы Рин включала для себя в душе или при работе, чтобы она черпала вдохновение, чтобы она задыхалась в любви… Возбуждает ведь не вибратор, а то, что она видит и слышит. Рин закусывает губу, когда чувствует, что в очередной раз очень близко. Не хватает чего-то твердого внутри, чего-то, что доставило бы истинное наслаждение. Тэхен тоже уже не может, он одними губами шепчет “пожалуйста”, прикрывая глаза и откидывая голову назад так, что видно выпирающий кадык. Рин сглатывает, облизывается, не понимает, что делает и в какой-то момент убирает вибратор, чтобы свободно насадиться на пульсирующий член Тэхена. Он дрожит, дергается. Он смотрит в глаза, хмурится, стонет, когда Рин приближается к нему. Они не целуются, они всего лишь касаются открытыми губами, приторно хнычут друг другу, показывая, как же им хорошо, как же они не могут жить друг без друга. Ему хватает пять толчков, чтобы излиться внутрь, чтобы задрожать, чтобы зарычать и зажать зубами нижнюю губу Рин. Он хаотично целует, тяжело дышит, пока Рин кивает, угукает, ощущая, как по позвоночнику пробегает электрический разряд. Она выгибается, ёрзает тазом, хочет принять всё, и у неё практически отказывают легкие, когда она кончает вместе с Тэхеном, когда они вновь на несколько секунд становятся одним целым. Не могут надышаться, не могут прийти в себя еще очень долго. Пытаются всецело прочувствовать то, что получили, то, что отдали друг другу… ничего не может быть прекраснее. Рин смотрит Тэхену в глаза, пока он хмурится и хрипло дышит. — Ты… ты…, — рычит Тэхен, но Рин лишь мягко улыбается. — Что? — обнимает за шею, будучи чертовски довольной. — Следующий раз… ты приходишь ко мне. Поняла? — Ты имеешь в виду на ночевку? Кино-вечер? Или…? Тэхен щурится, пока Рин тихо хихикает. Помогает ему освободить затекшие руки. Он разминает кисти, крутит ими, хрустит, и когда у него появляется возможность свободно пользоваться ими, Тэхен хватает Рин и заваливает на кровать. Она совершенно не против. Хочет что-то сказать, но их прерывает звонок. Телефон Рин валяется на полу, рядом со штанами. Она хочет дотянуться, но Тэхен не сильно-то и торопится вставать. Он с ухмылкой наблюдает за её потугами добраться до разрывающегося айфона, и когда, всё же, обхватывает пальцами и подносит к лицу, он, как назло, слазит и падает рядом. — Да, мой любимый менедж… — Зачем тебе вообще телефон, если ты не отвечаешь на звонки?! — Я была… немного занята, — отводит взгляд, пока Тэхен ухмыляется, встает и уходит в душ. — Что-то случилось? — Да, случилось. Мы связались с Каролиной, точнее, с её агентом, и он сказал, что Каролина хочет работать с тобой. Что? Рин подскакивает, тяжело дышит, хмурится. Какого хрена? Она же унизила её, она же ни одного доброго слова не сказала в её сторону. Она ведь знает, да, что лучший сценарист в “Up and Down” – та же девушка, которая присутствовала на её первых съёмках? — Неожиданно. — Вполне себе ожидаемо. Почему звоню – у неё довольно забитый график, и она хотела бы прийти к нам в студию уже завтра. Сможешь за сегодня набросать сценарий для неё? Или тебе надо посмотреть… — Не надо. Набросаю, — режет грубо, резко, сама на себя не похожа, и Ючжин чувствует. — Рин, пожалуйста, не злись. Она – твоя работа и наш шанс получить больше прибыли и зрителей. Отбрось всё и сделай то, что нужно, — она не отчитывает, не упрекает, но пытается достучаться до профессионального сценариста, который всегда идеально выполнял поставленные задачи, несмотря ни на что. Даже на то, что актриса бесит. Рин вздыхает, сглатывает, кивает, словно Ючжин её видит, и только потом вспоминает, что надо что-то ответить. — Да, хорошо. Я приеду завтра… и набросаю что-то за сегодня. — Спасибо, Рин. Ючжин улыбается, а затем отключается. Стоит и её поблагодарить за терпение и понимание, за то, что так сюсюкается с Рин. Тэхен выходит из душа, но она тут же натягивает улыбку, притворяясь, что всё хорошо. Она и так достаточно сегодня ныла. Сама ведь ненавидит, когда плачут и расстраиваются по поводу и без, сама ведь невероятно трудолюбива и жестка, но при всём при этом с легкостью расклеивается, когда что-то идет не так, как она хочет. Так ведь нельзя. Она не говорит Тэхену, кто завтра приходит на работу, не делится переживаниями, и глубоко в душе понимает, что поступает очень неправильно. Но ведь… Тэхен сказал, что он никогда не променяет Рин, и она совершенно не ревнует и не боится. Тогда, что её тревожит? Почему чуйка не утихает?