Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение -2. История первая.

Стелла нервно постукивала мыском лаковой туфельки по полу, покусывая нижнюю губу. Она не ожидала, что разговор, который задумывался чётким и быстрым выставлением границ и расстановкой позиций и приоритетов, завернёт совершенно не туда. Рыжая девица смотрела на неё прямо, открыто и немного непонимающе, делая вид, что суть разговора от неё ускользает. А потом Ульяна сделала то, что Стелла никак не могла ожидать. Она широко улыбнулась и извинилась. Без стеснения, жеманства или желания поставить себя выше начальства. — Спасибо за совет, — сказала Уля, перекинув косу за спину. — Крупная компания требует от её сотрудников тонкого понимания правил поведения и приличий. Я совершила промах, не подумав, что могу вам помешать. Прошу прощения. Мне нюансы даются еще нелегко, но я обещаю поработать над собой в этом отношении. Видите ли, я выросла в небольшой деревне под Гатчиной. У нас всё по-простому, поэтому на первых порах я буду попадать впросак. Буду равняться на вас, если вы не будете против. Вы ведь, сразу видно, во всём этом хорошо разбираетесь. Вероятно, выросли в большом городе и в хорошей семье. — Я? Да, — растерянно ответила Стелла, которая неожиданно для себя потеряла лидерство в беседе. Она ожидала смущения, возможно, слёз или же напротив — агрессии и хамства, которые она за милую душ пресекла бы, указав новенькой её кривоватый шесток у самого входа. Что делать с простыми и честными словами, открытым взглядом и улыбкой Стелла не знала, от чего чувствовала себя некомфортно. А то, что Ульяна запросто рассказала, что росла в деревне и мало знает о том, как следует себя вести в большой компании? Да Стелла со стыда бы сгорела, если кто-нибудь узнал, что сама она родом из поселка Сосновец в Карелии, откуда сбежала сломя голову в семнадцать лет, будучи готовой жить хоть в коробке под мостом, но только не там. Что потом она делала, чтобы зацепиться в Питере, как получала прописку, теряла паспорт, чтобы печать с адресом у неё была одна, это отдельная история, и она ни за что и никогда не стала бы говорить о ней так просто и неприкрыто. Расстались с Ульяной они почти что союзниками (как так вышло глава пиар-отдела сказать не могла) с перспективами дальнейшего общения. Стелла правда не понимала, что именно ей мерещилось во взгляде Вершининой, поэтому сейчас нервничала. Она привыкла быть хозяйкой положения, а сейчас всё было слишком неопределенно. Штольман вышел на обеденный перерыв. Он оставался в кабинете, только если дел было невпроворот. Во все остальные дни он предпочитал обедать вне офиса, а сейчас ему это было жизненно необходимо, чтобы изничтожить все ростки Возрождения в своей голове и попытаться настроиться на работу. Семен вновь собрал всех перед обедом и убедил-таки Мишу и Штольмана, что нужно подписывать контракт на все уровни обслуживания. Нужно было теперь решать, как распределяться ресурсы. Очень многое им придется сделать в ближайшие два месяца. — Да тут запилиться и не жить, — воскликнул Рома, когда Виктор ему передал примерный план того, что от них хочет Белоусов. Основная нагрузка ведь упадет именно на отдел Штольмана, несмотря на то, что дело найдется каждому. — Я принесу сюда раскладушку, ей-богу! В прошлый раз, когда мы делали аутсорс для завода запчастей, я думал, что кукушкой тронусь. — Я куплю тебе диванчик! — пообещал Витя, одеваясь. — Раскладушка не очень удобна. — Обещания, обещания, — хмыкнул Роман и ушел оценивать масштаб трагедии, жуя бутерброды. Он обедать вне офиса не любил. Штольман вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Он любил запах Невы, ветер в лицо и ощущение приближающегося тепла. Зима в Санкт-Петербурге была для него тяжела, а вот весна и лето его радовали. С Воскресенской набережной доносился гул, смех прохожих и шум машин. Суета города была для Виктора родной стихией. Он улыбнулся и повернул налево. На другой стороне улицы располагался бар «Мистерио», в котором Штольман обычно обедал. В спину внезапно кольнуло. Виктор удивленно посмотрел по сторонам, не понимая, отчего его интуиция встала на дыбы. Ничего необычного. Люди идут, машину едут. Опять какие-то аномалии! Штольман недовольно нахмурился и встал у светофора в ожидании зеленого света. Слева появилась толпа подростков, которые громко разговаривали и смеялись. Они потеснили Виктора на самый край тротуара. Внезапно под солнечным сплетением затянулся узел чуть ли не до тошноты, сигнализируя о том, что Штольману грозит опасность. Секунду спустя он почувствовал толчок в спину, сильный и бескомпромиссный. Он без сомнения полетел бы прямо под колеса проезжающей мимо машины, если бы кто-то не схватил Виктора за локоть, таща на себя. Штольман потерял равновесие, скользя по обледеневшему асфальту и всё же упал, к счастью, на мостовую, а не на проезжую часть. Падение оказалось нестрашным, потому что приземлился Виктор на кого-то мягкого, зашипевшего, правда, когда вес Штольмана придавил его к земле. Витя, морщась от боли в сбитом локте, повернул голову и встретился глазами с Венерой Анадиоменой, вышедшей из пенных вод Невы на помощь к простому смертному. Ульяна Вершинина, которая нынче воплощала древнюю богиню любви, смотрела на Штольмана испуганно и взволнованно. — Он вас толкнул, — пояснила она. — Я успела только вас схватить. А он ушел.