Старые записи, бумаги и коробки, полные некогда важной информации, были разбросаны по полу в небольшой комнате. В одном углу под окном стоял старый диван. На полу лежал бесполезный, потрескавшийся компьютерный монитор, а все шнуры по-прежнему были подключены к компьютеру, стоявшему на столе в центре комнаты. Позднее полуденное солнце проникало сквозь плотные жалюзи, заставляя частички пыли в комнате танцевать, словно крошечные феи. Снаружи Ген мог видеть крытый коридор, ведущий в другие корпуса здания.
За столом стоял ряд шкафов со стеклянными дверцами. В некоторых из них еще стояли бутылочки и упаковки с лекарствами, но Ген не сомневался, что они пусты. Сверху на шкафах лежали разноцветные чучела животных, которые были поставлены туда в качестве украшения. Некоторые из них упали на пол рядом со шкафами.
Это была личная комната медсестры.
Сенку плюхнулся в кресло за столом, как у себя дома, и взял в руки что-то маленькое с захламленного стола. Ген последовал за ним в комнату по просьбе самого ученого. — Я нашел кое-что интересное. Хочешь посмотреть? — сказал он. И кто Ген такой, чтобы отказывать ему в детском энтузиазме?
Ген шагнул в комнату. Он освободил себе место и сел на стол рядом с Сенку. — Это то, что ты хотел мне показать? — спросил он, указывая на предмет, с которым возился Сенку.
— Ага. — усмехнулся Сенку. Он поднял предмет, чтобы Ген увидел его. — Я нашел это, когда рылся в шкафах. — Сенку жестом указал в сторону задней части комнаты. — Я хотел получше разобраться в имеющихся у нас медикаментах. В любом случае, это, вероятно, использовалось как украшение или что-то в этом роде, но оно должно работать. Мне просто нужно будет заставить его работать на той же частоте, что и тот, что у меня уже есть. Этот может быть нашим, а другой я могу отдать Рури и Хрому. Магнитное поле Земли настолько слабое, что не должно оказывать никакого влияния на радиоволны, так что...
Сенку говорил о старой двусторонней рации, которая лежала на столе между ними. Ген наблюдал, как длинные пальцы ученого бегают по бокам устройства, как он отсоединяет боковую панель, обнажая сложные внутренности рации. И все это время он продолжал рассказывать о радиоволнах, частотах и электромагнетизме. Ген ничего из этого не понимал, но это было неважно. Ему было достаточно просто видеть его таким. Счастливым и увлеченным тем, о чем он говорил.
К тому же, Ген уже отключился при словах: "Это может быть нашим...". Нашим? Когда это они вообще стали ими? Сенку говорил так, будто они и дальше будут держаться вместе. Даже несмотря на то, что они столкнулись с группой вроде бы не враждебных людей, которые, без сомнения, приняли бы Гена за одного из них. Сенку мог бы просто оставить его там и продолжить поиски своих настоящих друзей без него. Ген и так уже достаточно его обременял, не так ли? Но от одной мысли о том, что ученый действительно так поступит, у Гена все внутри сжалось. Неужели он останется один? Опять?
— Эй, Менталист? Ты слушал что-нибудь из всего сказанного только что? — поинтересовался Сенку, глядя на него, нахмурив брови в смущенном беспокойстве. — Ген, ты в порядке? — Длинные пальцы, на которых остановился взгляд Гена, легли поверх изящных пальчиков Гена. Этого простого жеста было достаточно, чтобы заставить Гена забыть о своих сомнениях. Сенку не собирался оставлять его. Только если Ген будет иметь право голоса. Он обещал, что они найдут Тайджу и Юдзуриху. Вместе. По крайней мере, до тех пор он будет сопровождать его. — Ты выспался? Ты какой-то рассеянный — добавил Сенку, когда Ген не ответил.
— Нет. То есть да. Я в порядке. Я просто... — Ген замялся, пытаясь подобрать слова. — Разве это не я должен спрашивать тебя об этом? — вздохнул он, и улыбка заиграла на его губах. Он потянулся к лицу собеседника и большим пальцем нежно провел по черным кругам под глазами Сенку.
На лице Сенку появилось легкое недовольство: — Ты хочешь сказать, что я выгляжу усталым, Менталист?
— Да, Сенку-чан~
— К твоему сведению, я действительно хорошо спал. Спасибо большое за вопрос. Просто, так я выгляжу обычно.
— Держу пари, ты из тех, кто пренебрегает сном, когда над чем-то работает, а ты всегда над чем-то работаешь, поэтому ты просто привык к тому, как ты выглядишь. — поддразнил Ген и заправил за ухо свободную прядь зеленовато-светлых волос Сенку.
— Тц. — Сенку прищелкнул языком и отвел взгляд от Гена. — Как знаешь, наверное...
Из уст Гена вырвался чистый, легкий смех: — Я не это имел в виду, дорогой. На секунду у него перехватило дыхание, но Сенку не обратил внимания на его слова. Значит, клички не запрещены? — В любом случае... Что ты говорил о радиотелефонах?
Сенку закатил глаза: — Значит, ты все-таки не слушал.
— Я говорил об Укё. А не о радиотелефонах.
Сенку откинулся в кресле, устремив глаза к потолку: — Он не безнадежен. Вероятно, он потерял сознание из-за стресса. Рури помогла мне перевязать его рану, и я смог рассмотреть ее получше... Я не врач, поэтому трудно сказать, но...
— Но что? — спросил Ген, когда молчание между словами Сенку затянулось.
— На данный момент нам, похоже, понадобятся антибиотики...
Ген позволил своим напряженным плечам опуститься. Это была его вина. Так и есть. Если бы он не был ранен. Если бы Сенку не нашел его. Если бы он не заболел и не выпил все антибиотики, которые предлагал Сенку. Если бы он не придумал нелепый и явно опасный план, чтобы попытаться спасти людей, которых он даже не знал. Может быть, тогда... Может быть, тогда Укё не был бы...
— Прекрати.
Строгие слова Сенку проникли сквозь толстую стену черных мыслей Гена. Но он не поднял глаз. Он не мог. Он не хотел. Он чувствовал тошноту. Как могут человеческие эмоции меняться так быстро?
— Ты думаешь о каких-то глупостях, не так ли? Я могу сказать это, просто глядя на тебя. Прекрати. — Сенку встал, пытаясь поймать взгляд Гена.
Ген не мог сдержать ни дрожащую нижнюю губу, ни жжение в глазах: — Но что если... что если это моя вина? — прошептал он, пытаясь утереть слезы, прежде чем они прольются.
Крепкие руки Сенку легли ему на плечи, заставив Гена посмотреть ему в глаза: — Я просто скажу тебе, что это глупость, и на этом все...
— Ты уже это сказал...
— …но поскольку ты очень чувствительный человек, я знаю, что этого будет недостаточно… — проворчал он, — Я понимаю, почему ты так думаешь, и я понимаю, что ты чувствуешь, или, по крайней мере, стараюсь. Но я уверен, то, что ты сейчас испытываешь - это вина выжившего, психическое расстройство.
— Нет... Я не... — Ген вцепился в край стола так сильно, что тот больно упирался в его ладони, отводя взгляд от Сенку. Что теперь? Неужели внешних ран и синяков было недостаточно? Теперь его нужно сломать еще и изнутри?
Сенку шагнул ближе, войдя в личное пространство Гена: — Мы просто должны убедиться, что он выживет, верно?
— А?
— Чтобы ты не чувствовал себя виноватым — уточнил Сенку, — Он еще не умер. Мы просто должны поддерживать его в этом состоянии.
— А это возможно?
Сенку открыл рот, чтобы ответить, но последовавшие за этим слова были не его.
— Возможно. Или, по крайней мере, я знаю место, где вы можете найти лекарство, которое ему нужно.
Никки стояла у двери, небрежно прислонившись к дверному косяку. На лице женщины не было и следа стыда, хотя она явно только что подслушала их разговор. Сенку сделал несколько шагов в сторону от Гена, убрав руки с его плеч, и на его щеках появился легкий румянец. Ген почувствовал, как по его шее ползет жар, когда интимность их позы наконец дошла и до него.
Сенку неловко прочистил горло и повернулся, чтобы посмотреть на Никки: — О, ты знаешь? Тогда не могла бы ты поделиться с нами информацией? — спросил Сенку, вопросительно подняв брови.
— Я дам вам всю необходимую информацию, будьте уверены, но знайте, что, отправляясь туда, вы рискуете своими жизнями, возможно, напрасно. Хотя есть небольшой шанс, что они продадут вам лекарство. Все еще интересно?
Сенку скрестил на груди руки, сузив глаза и глядя на Никки: — Почему все здесь придумывают халтурные планы, которые, похоже, имеют высокий риск провала? — проворчал он, качая головой.
Губы Никки изогнулись в язвительной ухмылке: — Просто позволь мне сначала объяснить план. Тогда ты сможешь решить, халтурный он или нет.
Солнце садилось, разбудив тем самым город. Ген сидел за столом у окна в обеденном зале, наблюдая, как снаружи мерцают разноцветные неоновые вывески, освещая тенистые переулки. Люди, живущие в здании школы, жили под солнцем. Бодрствовали днем, спали ночью. Нормальный цикл. Полная противоположность тому, как жили Ген, Сенку, Рури и Хром последние недели. Ген не мог их винить. Он тоже предпочитал бодрствовать, когда вставало солнце. Ночная темнота всегда заставляла его нервничать. Однако это означало, что в обеденном зале полно уставших, голодных и хнычущих маленьких девочек и мальчиков, готовящихся ко сну, заполняя комнату беспокойной энергией.
Скрип ножки стула о кафельный пол привлек внимание Гена к Кохаку. Она заняла место за тем же столом, за которым сидели Сенку, Хром, Рури и Ген. Выражение ее лица было нечитаемым, но почему-то у Гена возникло ощущение, что она ими недовольна.
— Итак. — этим она нарушила тишину, — Вы, сумасшедшие, действительно собираетесь это сделать. — это был не вопрос, а утверждение. Она тяжело вздохнула, прежде чем продолжить. — Это ваше собственное решение, поэтому я буду уважать его, но я не могу не считать, что оно поспешное.
— Я согласна. — сказала Рури, — Но я также знаю, что у нас не так много времени, чтобы придумать что-то другое, вернее, у Укё нет этого времени. — пока она говорила, она возилась со своими волосами, накручивая и прочесывая их пальцами. Маленькая нервная привычка.
— Все так, как говорит Рури. — подтвердил Сенку, — Чем дольше мы будем ждать, тем хуже будет его состояние. Самый худший исход на данный момент - это то, что бактерии попадут в его кровь, и он получит заражение крови. В этом случае у нас не останется надежды. И это если у нас не будет антибиотиков, чтобы дать ему их. А мы здесь не для того, чтобы сидеть и ждать, пока это случится.
— Я полностью поддерживаю Сенку, но... Может, нам лучше пойти с вами? Я имею в виду, что большой группе будет безопаснее, верно? — размышлял Хром.
Кохаку покачала головой: — Нет. С этим я, по крайней мере, могу согласиться. Большая группа привлечет больше внимания, а это точно не то, что нужно, если они хотят забрать все эти деньги себе. — она кивнула в сторону стопки банкнот на столе перед Сенку и Геном. Это все, что у них было. И даже этого, скорее всего, было недостаточно.
Большая, тяжелая картонная коробка с грохотом упала на стол перед ними и подняла в воздух облако густой пыли. — Я думала, мы уже поговорили об этом. — ворчала Никки, стоя с краю стола.
— Да... Думаю, да... — с горечью признала Кохаку, — Ладно! Вы, ребята, делайте что хотите, но вы не пойдете в таком виде. Они даже не станут рассматривать варианты торговли, если их клиенты будут выглядеть нищими. Нужно сделать макияж.
— Ну да. Как ты думаешь, для чего я принесла все это? — самодовольно спросила Никки, постукивая ладонью по крышке коробки. — Рури, могу я доверить тебе привести их в презентабельный вид?
— Предоставь это мне! — Рури засияла.
_______
Ген провел рукой по своим недавно подстриженным волосам. Давненько они не были такими короткими, но он должен был признать, что так ему больше нравится.
— Это действительно было необходимо? — жаловался Сенку, рассматривая свое отражение в окне. — Я понимаю, зачем это ему, но зачем это мне? Ведь все равно ничего не изменилось.
— Ну-ну, Сенку-чан. Не будь таким неблагодарным. — усмехнулся Ген, одновременно пытаясь пристегнуть к поясу маленький нож. Никки и Кохаку решили показать всем, с кем им придется встретиться, что в случае необходимости они не собираются сдаваться без боя. Хотя это было всего лишь шоу. Показуха. Ген даже не знал, как пользоваться ножом. Против человека, то есть.
Одежда, в которую их нарядили, была неплохой. Ген просто не понимал, чем она лучше той, что на них была. Она не была особенно чистой, но и не была грязной. Поношенной. Возможно. Да, это было то самое слово. На Гене была огромная светло-фиолетовая куртка-бомбер, черный топ и рваные джинсы-скинни. Сенку, напротив, был одет в черные узкие джинсы и бежевый льняной пиджак с оливково-зеленой футболкой снизу. Неплохо выглядит, подумал Ген, задержав взгляд на нем, возможно, чуть дольше, чем считалось социально приемлемым.
— Простите. Я не смогла найти вам обувь, так что вам придется пойти в своей. — сказала Никки, глядя на стоящих перед ней Сенку и Гена.
— Нет-нет. Этого достаточно — поспешил успокоить ее Ген.
— Да... Не возражаете, если я спрошу, где вы взяли всю эту одежду? — спросил Сенку, вертя в руках подаренный ему нож, с любопытным, но знающим взглядом в глазах. Ген повернулся и посмотрел на картонную коробку, полную одежды, стоящую на столе. Да, откуда взялась вся эта одежда?
Никки некоторое время молчала, на ее лице было тревожное выражение. Затем она вздохнула: — Ну, скажем так, их владельцам они больше не понадобятся.
— Я так и думал. — хмыкнул Сенку и убрал нож в ножны.
Прошло несколько секунд, но потом в его голове раздался щелчок. О, о... Ген посмотрел на свою одежду, но не нашел ничего, что могло бы подкрепить ее слова. Ничто не указывало на то, что на нем одежда покойника. И почему-то он не чувствовал, что его это заботит. Неужели он стал невосприимчив к подобным вещам?
Хром нахмурилась, сбитый с толку: — Что это значит?
Но прежде чем кто-то успел ответить на его вопрос, Кохаку вмешалась: — Ладно, хватит. Лучше просто не задумываться об этом сильно. Кроме того, уже поздно. Вам пора уходить, если вы хотите добраться туда и обратно до вечера. — говоря это, она проводила дуэт к ближайшей двери.
— Позаботься об Укё, пока нас не будет. — сказал Ген Рури, когда Кохаку вытолкнула их за порог.
Она кивнула, попытавшись слабо улыбнуться: — Не делайте ничего слишком опасного.
И последнее, что услышал Ген, прежде чем стеклянная дверь захлопнулась за ними, были слова Кохаку: — О, и помни. Они ценят азартные игры и пари больше, всего. — дверь со щелчком закрылась.
Что это значит? - задался вопросом Ген. Что ж, скоро они узнают.
_________
Музыка - вещь необычная. Особенно если не слышать ее месяцами. Ген хотел бы сказать, что это было приятно после столь долгого перерыва, но такая музыка не доставляла ему никакого удовольствия. Ритм был слишком неустойчивым, тона слишком резкими, басы слишком громкими, когда звук раздавался в ночи. Громкие басы заставляли все тело Гена вибрировать в такт музыке. А может быть, его просто трясло от нервов.
Они стояли на другой стороне улицы перед зданием, из которого доносилась музыка. На стеклянных двойных дверях, ведущих в здание, большими светящимися буквами было написано "Hotel Honeydew". Если быть до конца честным, то свет в некоторых буквах уже потух, а на месте все еще горящих огней красовалась надпись "H te Hone d". Было что-то тревожное в этих тихо мигающих огнях на темной улице. Ген вздрогнул в теплой ночи.
— Это то самое место. — сказал Сенку, хотя это прозвучало скорее как вопрос.
Ген сглотнул: — Да... наверное.
Музыка ушла на задний план, и Ген стал блуждать взглядом по окрестностям. Теплый ветерок развевал мусор на улице. Дверь открылась, и кого-то вытолкнули из здания. Спотыкаясь, человек поднялся, бормоча неуважительные ругательства, и скрылся в ночи. Вероятно, в поисках другого места, где можно было бы напиться, чтобы забыть об окружающем хаосе и боли, которую он принес с собой. Пара мышей пробежала между их ног. Внезапная волна тошноты накрыла Гена.
Его голова закружилась.
В этом месте было что-то до жути знакомое.
Что это было?
Что напоминало ему это место?
Ничего.
Оно ничего ему не напоминало.
По крайней мере...
Он не хотел, чтобы ему об этом напоминали...
Он чувствовал необъяснимую неприязнь к высокому зданию.
Был ли он здесь раньше?
Был ли он здесь раньше?
Нет, пожалуйста...
Ген повернул голову, чтобы осмотреть улицу: забытые машины, велосипеды, большие куски бетона, погнутые фонари. И в тени: сгорбленные фигуры. Люди, о которых забыл мир. Люди на грани того, чтобы сдаться, если уже не сдались. Ген знал, каково это быть на самом дне.
Кровь бурлила в его венах. Слишком громко. Он мог слышать каждый жалкий удар собственного сердца.
Что-то подсказывало ему не входить в это здание.
— Пошли. — позвал Сенку и шагнул с тротуара на улицу.
И, как дурак, Ген последовал за ним.
