***
Тайлер вытаскивает все чертовы фигурки Джоша из шкафов обратно на свой рабочий стол в офисе. Тайлер постоянно шмыгает и подтирает свой нос, щурясь опухшими глазами, но он чувствует себя лучше, чем, например, вчера. Может, его подсознание над этим постаралось и на самом деле никакой Джошуа Дана не пытался согреть его в его собственной тюрьме во сне, но в любом случае... Когда Брендон приходит к своему времени, Тайлер обреченно падает на свое кресло, повернутое к своему другу, и по несколько раз вдыхает, прежде чем начать говорить хоть что-то, что плотно застряло в его голове. Это не оказалось серьезным разговором о важном или каким-нибудь каминг-аутом, это было сужение его бровей в домик и попыткой сдержать свои детские слезы, что так и просились на взрослое, истощенное тело. — Я просто хочу еще раз съездить в Нэрли, Брендон, — Тайлер уже на первых словах готов был постыдно спрятаться в свои руки, но он хотел всего лишь облегчения, хотя бы какого-нибудь. — Я хочу в этот ебаный маленький минивэн, хочу, чтобы меня таскали по барам насильно, хочу играть в догонялки, ночевать в отеле, я хочу, чтобы Джош мне рассказывал всякий странный бред. Брен, ну разве я очень много прошу? После вопроса голова Тайлера все-таки падает в его собственные ладони. Он смешон, пока выглядит как страдающий персонаж детского мультика и пока говорит такими клишированными и слащавыми фразами, но в то же время он надеется, что сквозь весь этот бред его другу наконец виден весь спектр того, что в груди у Тайлера. Тайлер, надеялся, что сейчас его грудь хоть и не разорвана, но прозрачна так сильно, как было бы комфортно через скальпель прочитать весь ебаный крик души. — Тебе бы сначала взять больничный, Тайлер... Потому что Брендону было даже страшно коснуться его лба, вдруг обожжется...? — Если ты пообещаешь, что мы после него поедем в Нэрли, Брендон. Слушая бурчания Тайлера в собственные руки Брендон вздохнул, похлопывая Тайлера по плечу, а после закатывая глаза, все-таки вступая в сопливые объятия с человеком, который только больше поплыл мозгами от своей температуры, пытаясь и дальше вымолвить у Брендона это обещание. — Поедем, Джозеф, если ты больше не будешь устраивать хаос и заставлять меня получать по несколько инфарктов, — Ури заставил Тайлера подняться за подмышки, честное слово пытаясь не выглядеть при этом заебанным. — А сейчас ты экстренно возвращаешься домой, придурок.***
Как проходит твой больничный, Тайлер Джозеф? О, он проходит отлично! Потому что Тайлер Джозеф не учится на своих ошибках и слишком быстро забывает кочки, на которых спотыкается! Потому что пока Тайлер Джозеф не ощущает себя плохо уже целый один день он готов отпустить все, что с ним было, не предпринимая попыток это исправить с новыми силами, чтобы не столкнуться с этим в дальнейшем! Почему вы перестали ходить на приемы? - пишет ему его психолог, а Тайлер не отвечает. Тебе нужно купить что-нибудь в магазине? — пишет ему Брендон, а Тайлер не отвечает. Что с твоим кредитом? — пишет ему мама, а Тайлер даже не реагирует на уведомление. Он не задумывается о причинах нормального настроения, не задумывается о том, что у него в планах на завтра, не пытается вспомнить, какого числа ему на ещё один приём к врачу. Был бы кто-то здесь, то наверняка усомнились бы в том, что у Тайлера действительно все хорошо, указали бы на его излишнюю прокрастинацию и игнорирование всех вокруг себя, были бы нравоучения и все подобное... С Тайлером случалось так много раз, но проблема в том, что он уже давным-давно не тот, кто ожидал советов. Он просто знал, что стоит совсем немного подождать, потерпеть и все слюбится. По крайней мере, он спокоен, что Джош не ненавидит его или типа того... — Но никакой Джош из реальных Джошев не подтверждал это, Тайлер, — изображая чей-то другой тон промямлил Тайлер, кувыркаясь под одеялом в своей кровати утром, а потом вздыхая, когда в итоге опустился вниз головой, от скуки и давящей температуры постукивая пальцами по полу, а после злясь будто на самого себя, ведь как можно такое вообще говорить, пока позиция Джозефа так невозможно понятна? — Господи, заткнись, — он в итоге перевернулся, сползая с кровати и потихоньку поднимаясь на ноги. — Я-то лучше знаю, — далее по списку идет план на чай, который вскоре заменяется на кофе, и так и не заканчивается, потому что желание снова опустить себя на какую-то мягкую поверхность пересиливает. — О, и ты знаешь лучше за самого Джоша, да, Джозеф? Тайлер закатывает глаза на потолок, будто это и есть его собеседник, который уже изрядно достал. Тайлер ненавидит душнил, потому что, очевидно, он ненавидит себя. — Никто не знает за Джоша лучше него, но Джош сам показывает мне свою привязанность, вообще-то, — иногда скука убивает Тайлера Джозефа, но хорошо, что не тишина. — Так ты всё-таки считаешь, что Джош действительно гей, который готов бросить своего соулмейта ради тебя? Тайлер вскочил, хмурясь на такой резкий и бестактный вопрос. Даже его психолог не был так строг с ним, как Тайлер Джозеф. Этот утренний диалог самим с собой зашел слишком далеко, что уже даже не смешил Тайлера и не избавлял от скуки, а ставил в неудобное положение. — А кто сказал, что я хочу от Джоша именно этого...? — он фыркнул, потому что на этот раз у него не нашлось ответа на собственный вопрос. Сможешь заглянуть ко мне вечером? — пишет ему Джош, а Тайлер подскакивает, потому что его телефон издает кваканье лягушек, уведомление, которое отличается от всех других.***
Можно сказать, что Тайлеру уже достаточно лет, чтобы всего лишь-то не нервничать перед встречей с парнем, из-за которого, вообще-то, Тайлер нервничает достаточно часто и без встречи с ним. Здесь было много о чем подумать, особенно во время такой расклеивающей его температуры. Например, о том, как Тайлер долго ждал своего соулмейта, мечтал и ждал, когда он поймет, что такое чувство такой огромной симпатии, когда потеют ладони, дрожат пальцы и даже иногда дергается глаз. Упасть в обморок от волнения рядом со своим соулмейтом - было трофеем для Тайлера. Но он так и не получил своего в своём таком юном романтичном возрасте, встретив своего соулмейта он, скорее, принял это как должное. Не сказать, что совсем сухо, но... Он был просто рад. Да, просто рад хорошо здесь подходит. Просто симпатичная девушка прямо на его глазах изменилась и кинулась к нему на шею, Тайлер был рад, что у него появляется семья и что он наконец столкнулся со своей судьбой. И рад он был недолго... И поэтому сейчас было странно и глупо ощущать, как действительно потеют ладони и дрожат пальцы, ведь Джош всегда был просто его коллегой, блядским занятым коллегой мужского пола. Может, Тайлеру просто нужен новый близкий друг, перед которым не хочется облажаться... Или просто действительно от всего отдохнуть. Хорошенько прижав траву к земле своим наворачиванием кругов Тайлер не мог остановиться и на этом, постоянно проверяя телефон, буквально выключая и включая его в одну и ту же секунду, желая знать, прочитано ли его сообщение или не замечено до сих пор. Чем дольше Джош задерживал даже свой ответ, пока Тайлер ждет его около его дома, тем тяжелее становится его грудь и уверенность в том, что он вообще выглядит сейчас как человек. Выходя на улицу с умытым, выспавшемся лицом, дойдя до дома и прождав всего пару минут ощущение собственной внешности Тайлера изменилось от нейтрального, ну, в смысле, “пойдет”, до урода, которому хотелось бы ходить с мешком на голове. Какого черта ему так не все равно на свою жизнь в последнее время? Тайлер дернулся, не зная, боится ли происходящего или ужасно рад окончанию своего ожидания, но, обернувшись, его голову сразу же заполнили уже другие мысли. Джош вылезал из окна своей комнаты, которая, на самом деле, находится на ебаном втором этаже. Если Тайлер не попал в действительно подростковый фильм и потеет на чужом дворе, пока привлекательный парень сбегает из дома через окно, то ущипните его, пожалуйста. — Почему ты...? Джош неловко смеется. Слава богу, он выглядит лучше с момента их последней встречи, и, слава богу, Джош не ненавидит Тайлера за то, как он ворвался в его дом в этой последней встрече. Выкуси, внутренний взрослый Тайлера Джозефа, который настаивал на том, что реальный Джош так и не подтвердил, что все еще относится к Тайлеру хорошо. — Эшли будет злиться, если увидит, что я ушёл из дома. Джош лишь легонько, явно торопясь приобнял Тайлера одной рукой, направляясь в неизвестном ему направление, даже слегка припрыгивая. Куда они вообще собираются? — Кажется, у тебя тоже не все гладко с соулмейтом... Действительно, насколько все должно быть плохо, чтобы Джош сбегал от своего соулмейта по ночам? Наверное, это даже хуже, чем Кэтти... Может, в конце концов, они с Джошем этим сильно похожи и тогда они могли бы... — Оу... — Джош выглядел после этого вопроса озадаченным, даже будто испуганным и сильно разочарованным, но потом он вздрогнул, встряхивая самого себя и снова усмехаясь. — Нееет, Эшли не мой соулймет. Она моя сестра. — Оу... — теперь Тайлер выглядел озадаченным. Ему нужно время, чтобы перевернуть в своей голове уже целый устроенный и построенный мир всего лишь из-за одной детали в ней. Тайлер действительно упорно думал, что эта самая Эшли соулмейт Джоша, не обращая внимание на то, что у него нет никаких фактических оснований на это. — Ого... — Да, — Джош закусил кончик языка в улыбке, походу, представляя, как сам бы чувствовал себя неловко на месте Тайлера. Его, итак, многие считают просто глупым и тупым, а смотря на такое выражение лица Джозефа становилось даже не так грустно и обидно из-за этого, ведь второй абсолютно так же иногда выглядит неловко и по забавному нелепо, что ему хотелось побыстрее помочь. — Она типа сильно волнуется за меня, и пока я ей не докажу, что со мной уже все гораздо лучше она не оставит меня продолжать свою одиночную жизнь. — Я бы не ждал чьего-то уезда так сильно... — Тайлер пробубнил это совсем тихо, будто в последний момент перед тем, как дать сигнал мозгу о произношении фразы решил, что не хотел бы, чтобы её было слышно. Но, очевидно, до ушей Джоша все дошло, и он слегка наклонился к опустившему нос Тайлеру. Среди улицы, где лишь изредка было слышно далекий лай собак мало, какие звуки можно скрыть от остроухого Джошуа Дана. — Что ты так хитро подразумеваешь, Тайлер? Джозеф не знает, рад ли он тому, что его специально подложенный намек решили рассекретить, ведь Джошу действительно не все равно, или он огорчен тем, что ему придется это сказать и выглядеть глупо. Нормально ли вообще радоваться тому, что твоя неподсознательно-сознательная манипуляция сработала... Тайлер становится каким-то слишком по-человечески мерзким, пока так пытается секретно добиться больше внимания от Джоша. Ещё хуже — романтизировать все это. — Кэтти ушла от меня. Джош тут же нахмурился, отрицательно качая головой, ведь не слишком то спешил верить в это. Будто просто два ребёнка поссорились и через пару минут уже снова будут вместе бегать. — Прямо-таки ушла? — Ага, пока я был в больнице, — Тайлер даже усмехнулся, потому что это было неприятно иронично. Произнося эту фразу Тайлер просто осознавал, что его жена действительно просто ждала подходящего момента для тихого побега. — Я прихожу домой, а там нет никакого следа, который бы говорил о том, что со мной жил кто-то кроме меня самого. — Тогда понятно, почему ты сейчас здесь, — Джош пытался пошутить, но сразу же после этого ему стало неловко, и он уже закусывал щеку, кажется, на ходу пытаясь придумать, как отмазаться от этого. А Тайлер просто ничего не понял. — Почему? Думаешь, мне одиноко? Вообще-то, Джош имел в виду то, что Тайлеру наконец некому запрещать ходить куда-то и пропадать из дома, но Джош и сам не святой, поэтому, когда ситуация сыграла ему на руку, спасая его репутацию перед Тайлером, Дан просто подтверждающе кивнул. — Если тебе совсем плохо от этого, то я действительно всегда готов. Все равно заняться в "этом ебаном модерне" мне нечем. Тайлер даже неожиданно для себя хихикнул на пародирование собственной фразы, пихая Джоша, все еще не замечая, как они идут в неизвестном ему направлении, не особо и желая этого замечать, ведь было все равно где находится с Джошем, лишь бы не у себя дома в темноте и одиночестве. — Да все отлично... Ущипнув сам себя за привычку оправдывать своё состояние Тайлер слегка шипит. Кажется, его личный психолог уже засел ему в голову, постоянно напоминая Тайлеру о том, как ему нужно учиться себя уважать. Но, блять, это та еще головная боль. — Да кого ты обманываешь, Джозеф... А, ну да, он же обещает о том, что с ним хорошо тому самому Джошу, в дом которого неделю назад ворвался в приступе бешенства, с криками и слезами, а после и с поездкой на машине в мигалками. Тайлер благодарен Джошу хотя бы за то, что они не обсуждают эту ситуацию так глубоко, как Тайлеру не хотелось бы её обсуждать. Неизвестность направления в голове Тайлера в итоге рассасывается, когда к нему приходит известность лишь на конце пути, ведь теперь Джозеф лицезреет место в которое, видимо, Джош целился с самого начала, а теперь приглашал на качели рядом с занятыми самим собой, на детской площадке, которую освещали лишь пару фонарей, а металл где то все еще был влажный и холодный, что не скажешь о траве, с которой края штанов Тайлера собирали слишком много накопившихся капель. Но нужно сказать спасибо, что мерзкий дождь не продолжался сейчас, давая Тайлеру возможность быть здесь теперь. — Ты болеешь, Тайлер? — С чего ты взял? — экспрестично возмущается Тайлер Джозеф, который говорит в нос и часто шмыгает, который время от времени залипает и плывет от собственного жара, вздрагивая. Таблетка от температуры, на которую Тайлер так сильно молился и крестился перед выходом на улицу сработала плохо. В принципе, эта ситуация хорошо подтверждает вовлеченность бога в его жизнь, потому что никакие мольбы не сработали. — Ладно, помолчи, придурок, — Джош захихикал, заваливая свою голову на одну из цепей от своих качелей, слегка пошатываясь. При таком освещение его кудряшки казались еще пушистее... — От меня заразился, наверное. Ты мог бы просто написать мне, что я тебе нужен. Я быстро реагирую на такое. Ну вот, эта особенная тема все таки задевается, а Тайлер понятия не имеет, как в ней существовать. В смысле, ему стоит начать оправдывать своё поведение или гордо принять факт того, что он сошел с ума перед Джошем, который слишком мало его знает? Хотя, Брендон Ури, который его достаточно хорошо знает все равно считает, что он действительно сошел с ума. Да и Тайлер Джозеф, который знает Тайлера Джозефа досконально не слишком уверен в его адекватности. — Ладно, Тайлер, — Джош оттолкнулся посильнее, от чего его качели начали скрипеть, пока он покачивался в разные стороны, смотря куда-то отдаленно, будто где-то в темноте сумел разглядеть что-то интересное. — Давай сыграем. Дежавю налетает на всех скоростях как поезд, прямо в лицо и в смятку, что даже сложно прокричать о боли и оповестить о собственной смерти всех наблюдающих. Чертов локомотив размазывает Тайлера по своему носу, а Тайлер, не совсем пытающийся сопротивляться, только и пытается выглядеть при всем при этом нейтрально, не дай бог не спалиться в своих эмоциях. — В честность? Джош громко усмехается, будто хотел четко обозначить этот момент, когда, вроде как, они оба догадываются о их общем секрете друг от друга, но все еще не спешат признаться в этой итак известной тайне. Будто игра в прятки. Только не было ведущего. Они оба спрятались, все еще пытаясь понять, догадался ли кто-то из них что они на самом деле оба играют, прямо сейчас, хотя, вроде как, это все было очевидно... В общем, это сложно. — Я волнуюсь за тебя, — Джош начинает первым, то останавливая качели, то разбалтывая с новой силой, пытаясь отвлечь свой мозг от лишнего волнения и неуверенности. Зная Джоша Дана несколько с куском лет Тайлер только сейчас начинает верить в то, что в этом человеке есть даже самые малейшие комплексы и стеснение. — Я не хотел показаться таким же, как Брендон и твоя мама, которые тебя бесят излишним волнением, я хотел быть особенным и спокойным для тебя. Не пойми неправильно, я верю в твою разумность и адекватность, но... Тайлер, я действительно так же, как и все, переживаю за то, что у тебя серьезные проблемы с... — кажется, Джош хотел сказать "с головой" и Тайлер молча благодарен за то, что он себя остановил с этой фразой. — ...с душевным состоянием. И если говорить от лица всех, таких же, как и я, то я просто не знаю, как тебе помочь, пока ты молчишь. Знаю, ты скажешь, что тебе не нужна помощь, но в любом случае... Это мучает. Тайлер зажал свои отсохшие губы между зубов, ковыряя заусенец. Ему не нравилась такая версия игры в честность. Такая, реальная, где честность состоит не из приятных комплиментов и открытий, а из реальных проблем и неприятных тем, которые хотелось бы забыть в этой чертовой субботе, доступ к которой оказался не просто непростым, а настолько недоступным, что даже вредоностным. Пытаясь туда попасть Тайлер попал лишь в больницу и в разрыв своего трещащего брака. Еще хуже то, что Тайлеру тяжелее всего делать свой ход на этих реальных качелах в этой реальной площадке, зная, что после этого ему придется вернуться в реальный дом с реальным одиночеством, внутри своей реальной головы, где, кажется, действительно реальные проблемы. Когда проблемы становятся страхом на уровне боязни высоты, то есть, тем, в чем чувствуешь себя мучительно, Тайлеру действительно страшно еще и за то, что у него может появится желание закончить это легким и трусливым путём, снова. — Я боюсь о тебе заботиться, — кажется, Тайлер только начал фразу со вздоха, будто из него должно выпасть сейчас уйма слов, но этот вдох закончился сразу же сдающимся выдохом. Эти пару слов были уже слишком тяжелыми, чтобы их завязать во что-то большее. Говорят, что стоит начать, как все остальные честные выговоры о своих проблемах пойдут как по маслу, но Тайлер почувствовал лишь то, как он начал волочить волын в гору, а он его просто задавил, не желая останавливаться. Целая дымящая бочка прокатилась по Тайлеру прямо сейчас... Джош не возникает. Он лишь понимающе кивает, будто сделал какие-то выводы уже по этим словам. Теперь Тайлеру было неловко за то, что он мог неправильно понять на таком минимуме информации. Или Тайлеру все таки неловко за то, что Джош все понял правильно и таким сочувствующим взглядом жалеет его, как гусеницу, упавшую со своего листика. Да, весь путь обратно придется проползти заново... — Я думаю, что твои кофты тебе не очень помогают. Второй ход, наверное, должен был быть болезненнее первого. И Тайлер хмурится, не понимая этого посыла, ведь он ожидал разбиваться об асфальты своей закомплексованной башки дальше. Затишье перед бурей было отличное, за это Джошу можно отдать балл в его сторону, ведь он так бесцеремонно, как это вообще можно хватает Тайлера за пальцы, перетягивая его руку к себе, и оголяя как раз таки эту самую бурю и перед собой и перед Тайлером, бесстыдно разглядывая то, название чего Тайлеру даже стыдно произносить. Эти следы — ассоциация не с его болью, страданиями и попытками себя уничтожить, как это могло быть раньше. Эти следы были лишь следом его стыда, то, за что Тайлер боялся показаться глупым, осужденным, эгоистичным мудаком, не ценющим все вокруг себя. Какие вообще у людей есть аргументы не убивать себя? Тайлер на самом дне, ведь его причиной стали не весомые аргументы о хороших вещей в этом мире, а именно стыд перед людьми. Даже после своей смерти Тайлер Джозеф будет стыдиться себя. — Я понимаю, почему ты их прячешь. Тебе от этого легче, но правда в том, что в неудобные моменты их все равно видно, Тай, — было странно смотреть на то, как Джош любопытно, с теплой улыбкой смотрит на уродливые шрамы, так, будто смотрит на что-то прекрасное. Это больше походило на сон. Все не так, как должно быть. — О, и более правдивая правда, к которой я подвожу то, что мне не омерзительно на них смотреть. Я хотел бы доказать этим, что ты все-таки мог бы носить футболки в жару и быть от этого немного счастливее. — Не всем не омерзительно... Тайлер был конфужен. Его привычка держать каменное лицо выглядела ещё более абсрудно на фоне его напуганных глаз и скачющей коленки. — Тайлер, не всем ты сам кажешься семпатичным и входящим в их стандарты. Это уже не моя правда, а мировая, — Джош все таки давал Тайлеру отдых, закатывая его рукав обратно, приглаживая, будто это место до сих пор болит, сквозь столько лет, а он накладывал заклинание. — Но в мои стандарты ты, например, очень даже входишь. Наверное, это важнее. М... — хитрая улыбка, такая, будто из мультика, ярко выражающая всю тигристость Джоша, бьются об память огнем, старательно выжигает в мозгу Тайлера четкий след. — Я ни на что не намекаю, но позволяю тебе пожульничать и честно заявить о том, что мое мнение у тебя стоит в приоритете по сравнению с мнением многих других, а? Да ну, я сам подкинул тебе идею для твоего хода... Тайлер мог поклясться, что точно чувствовал, как земля под его ногами становилась рыхлой и мягкой, засасывая его, обеспокоенного и дрожащего в себя. Откроешь рот — ничего из него не выйдет, хотя в Тайлере, оказывается, так много мыслей, которых чешется сказать. А в его глотку будто просто вставили плотный фильтр, который не пропускает ничего, кроме разрешенного, а даже если попытаешься, то только кровью проплюешься, пытаясь при этом не задохнуться, вспоминая о существовании бога только в этот, последний момент. — Твоё мнение стоит в приоритете, — Тайлер пытается выговорить это четко и слышно, будто репетировал эту фразу всю прошлую ночь. И теперь воздух входит в него и выходит из него чаще, луковицы его волос чувствительно завибрировали, пока ему казалось, что его волосы встали дыбом. Признания в любви — это не для Тайлера Джозефа, потому что Тайлеру Джозефу даже такие слова говорить невероятно тяжело. — На самом деле, — Джош закусил губу, видимо, максимально пытаясь съесть свою довольную улыбку, начал подниматься с качел, потирая свои ладоши. — Я не был уверен, что ты это подтвердишь. Но этот риск стоил того... Пошли, Тайлер Джозеф. — Это сейчас был такой легкий ход? — а Тайлер Джозеф, в отличие от плавного и гибкого Джоша просто вскакивает, торопливо догоняя очень медленные, но каким то образом уходящие далеко от Тайлера чужие шаги. — Ой, нет. Это такая... Лирически отступающая честность, — Джош водил пальцами по мокрым поверхностям площадки, собирая влагу иногда даже, кажется, прикрывал глаза. В темноте сложно было разглядеть его лицо, но даже чисто энергетически Тайлер чувствовал, какой Джош уставший. Такой энергией прет от людей, которые работают сутками напролет на тяжёлой работе, а потом, находя минутку отдыха, так сильно посылают все нахуй, что просто уже все равно что на свой внешний вид, что на своё поведение, что на пятно на футболке. И Джош выглядел сейчас как тот, кто пытается отпустить безумно тяжелую ношу, прилипая к чертовой горке, как какой-нибудь сказочный герой к дереву. Ему, кажется, просто нужно были ощущения, пусть романтизированные и утрированные, но такие легкие и теплые, как молоко. От чего Джош так намучался за все это время? — Я рад, что Кэтти ушла от тебя, — вдруг это выходит из рта Джоша так же внезапно, как все таки распахиваются его глаза. Тёмные зрачки сразу же, четко, прямо на Тайлера, как автоприцел. Этому взгляду слишком легко выступать оружием против Тайлера, пиф-паф пиу-пиу и больше нет бедного, сошедшего с ума Тайлера. — Что, прости? — Ну... — Джош сделал вид, что неловко закатил глаза, но его выскачиващая, чеширская улыбка его выдала. — Я думаю, это должно было произойти к лучшему. По крайней мере, ты теперь не отказываешь мне в ночных прогулках... — Это ужасно, Джош, — Тайлер замер, стараясь сделать осуждающий взгляд, даже щурясь, но, кажется, такого человека осуждать слишком сложно. — Ты радуешься моему разводу из-за ночных прогулок, класс. — Да ну, — Джош расхихикался, слегка толкая Тайлера в бок, а потом тыкая пальцем в его единственный оставшийся маленький пластырь, будто так починит Тайлера или переключит режим его настроения. — Я думаю, ты и сам понимаешь, о чем я говорю. — Ага... Оказавшись теперь сидя на деревянной, пропитанной влагой и холодом широкой скамейки на горке, Тайлер уперся взглядом вниз, где совершенно ничего не видел, просто куда-то направлял свои зрачки, ожидая, когда Джош сделает уже что-нибудь. Возможно, не так уж и круто и по-взрослому постоянно перекидывать ответственность на Джоша и ждать инцеатив от него, но... Тайлер просто не способный в этом, ясно? — Тайлер... И вот, когда настал долгожданный момент начала нового диалога он встрепенулся. — М? — Твоя очередь. Мы же играем... Ложная тревога. — Оу... — Тайлер закусил губу, теперь более осмысленно пялясь на сырой асфальт под протертыми этой слякотью кедами. Его любимые уже как несколько лет. Дорогие, но дело, наверное, все таки было не в деньгах. Возможно, Тайлер может понять Джоша лучше, смотря на свои любимые вещи. Он бы был готов потратить все свои деньги на необычную обувь или невероятно дизайнерские гитары, даже если играть не умеет. Но проблема в том, что денег не было. Всегда было интересно, какого это, быть директором отдела, у которого нет никаких целей на затраты помимо коллекционирования. Ладно, какие у Тайлера вообще могут быть секреты от Джоша кроме того, что Тайлер трус, не осмелившийся навещать своего больного друга и того, что он свехнулся на субботе, которая, видимо, была насмерть запрещена как тема разговора..? О, кажется, Тайлер Джозеф слишком плохо себя знает, раз уж совсем не пытается вспоминать о своём подростковом возрасте, о своей быстрой и короткой карьере музыканта, о том, что не смог завести детей, да даже собаку не смог, или о том, как он скучает по бутербродам с лососем, которые Джош постоянно ему покупал во время обеда. Вся жизнь Тайлера на его ладони, но в самый нужный момент он так и не может откопать в себе что-то подходящее, не скучное, достаточно тайное, чтобы сделать хороший ход в игре на честность. — Ты хочешь меня поцеловать. Тайлера передергивает, он высасывается из своей головы через свои уши моментально, поддергивая взгляд с асфальта и сразу же вталкиваясь им в Джоша, который оказался прямо перед Тайлером, чуть ли не на корточках, опираясь руками по обе стороны от Тайлера и выжидающе на него смотря. Если Джош и не человек-хищник, то он просто сумасшедший, пока так тихо подкрадывается и говорит такие странные вещи, которые, кажется, что они всего лишь послышались, ведь кто так прямо будет об этом утверждать... — Чего?! — Ты хочешь меня поцеловать, — абсолютно спокойно, но с той же ухмылочкой повторил Джош, будто так и знал, что Тайлер переспросит. — Я подсказываю тебе твой ход, Тайлер. — А по моему ты слишком часто пытаешься мне что-то подсказать... Тайлер всего лишь... Ну, он всего лишь старался не умереть. Как минимум, он уже готов был падать в обморок от жара, который окутал все тело, будто его взяли с паличным, хотя... Нет! Его не брали с паличным! Тайлер никогда, ни разу в жизни не думал о том, чтобы поцеловаться с Джошем, вообще ни секунды! Но этот сукин сын так убедительно говорит об этом Тайлеру, что Тайлер действительно чувствует, будто его в чем-то раскрыли, в чем-то настолько тайным, что он решил даже самому себе об этом не сообщать, пока Дан не открыл его глаза. Боже, это становится более унизительнее, когда до Тайлера доходит, что это все глупые шутки. — Ммм, я просто все ждал, когда ты уже решишься это сказать, — Джош хихикнул, только больше насегая, заставляя Тайлера уклонятся назад и скрипеть сырой древесиной досок в лестнице на горку. Оу, когда одна из этих досок в упор упирается в спину вообще неудобно. Потому что Тайлеру совсем не хочется упираться в Джоша так же, как эта доска в его спину. — Ну я иногда бываю нетерпеливым. Так ты скажешь? — Ты прямо очень сильно хочешь, чтобы я это сказал? — Тайлер недоверчиво покосился, зарабатывая занозы на вцепившихся в дерево досках, пока его различатор шутки от правды работал на всех парах, готовый взорваться. Очень сложно держать такую эмоцию, которая будет выглядеть нормально в обоих случаях ответа. — Ты говорил, что ты не гей, Джош... Тайлер хихикнул так неловко и нервно, что самому же себя после этого смешка ему стало безумно жалко, потому что его голос звучал так, будто он уже на грани от обморока, как губка трущаяся об стекло. — О, нет, — Джош покачал головой так, как качает, когда кто-то не может понять его гиковских приколов и ему приходится все объяснять в пятый раз. — Я хочу чтобы ты хотел это сказать. — То есть... — Тайлер отвел взгляд, вжимая свою голову в плечи и кусая свои щеки, все пытаясь найти выход из этой дурацкой ситуации. Впервые в дурацкую ситуацию Тайлер Джозеф попадает не сам, а кто-то его затаскивает. — Ты хочешь, чтобы я сейчас попыпатлся захотеть сказать о своей нужде в поцелуе с тобой? Взгляд Джоша, ожидающий и чем-то безумно возбужденный, юркий, быстро превратился буквально в надпись: "Тайлер Джозеф — ты глупый идиот", и он даже цокнул, закатывая эти свои глаза, как бы показывая, как ему сложно сейчас достучаться до чужого разума. — Господи, заткнись. И, окей, Тайлер уже приготовил свой победный, облегечннный, но для Джоша аккуратный и сдержанный выдох, однако даже в этом Дан ему помешал, забирая этот выбегающий из губ клочок воздуха себе, прямо-таки проглатывая и усмехаясь от этого, пока Тайлер ничего не понял. О, а Тайлер не быстро понимает много вещей. Например, таких как то, что Джош не просто не дал Тайлеру выдохнуть, он закрыл его рот своим ртом, сминая все облегчение в комок и выбрасывая подальше, пока сам достиг своей цели и жадно ей наслаждался уже в первые секунды. Неловкие и испуганные попытки Тайлера остановить все это звучали как "о" и "а", да и исчезли слишком быстро, где то там, где вечно сухие губы Джозефа увлажняются чужими губами, да такими увлеченными, что Тайлер готов был ставить свой зуб на то, что Джош сразу как закрыл глаза, так и не собирался их открывать ещё пару часов, даже если Тайлеру удастся улизнуть. Чертов довольный тигр... А рассуждения о том, действительно ли он хотел бы этого Тайлер решил отложить на потом, потому что сейчас он немного, ну... Эм... Пытается вспомнить, как вообще люди целуются, например...? Это включилось как инстинкт, как забытый приобритенный рефлекс, который вспоминался для начала неуверенно, а далее радостно и восхищенно пошел в ход уже профессионально. Тайлер не последний человек в навыке узлов языком, только вот Джош такой нетерпеливый, постоянно извивается в попытке усестаться удобнее и прижать тем самым Тайлера к себе ближе... Ему нужен был стопроцентный контакт, в поиске которого Джош постоянно сбивал и отвлекал Тайлера от его умелого поцелуя, тем самым оставляя от этой умелости только неуверенный, сконвуженные движения, тяжелое дыхание и полное растаивание в чужих руках. Возможно, Тайлеру не придется пытаться понять, хотел ли он целовать Джоша когда-либо позже. Потому что уже в процессе, под прохладным ветром и с мокрой от влажных досок задницей он с жару и с нехватки кислорода твердо решил, что этот поцелуй был сравним, разве что, только с ощущением субботы. И в конце концов он совсем не против, чтобы его научили целоваться заново прямо сейчас, потому что то, как Джош желал огладить язык своего друга граничило уже с чем-то большим, чем суббота. Господи, у них у обоих есть солумейты... И куда только смотрит сейчас бог? Точно не на эту проклятую двумя парнями площадку. Вишенка на торте - тигриный укус в нос, у Тайлера в глазах тигриные, острые звездочки экспресс-доставкой, и он морщится, будто ему противно, будто не целовался деснами с этим человеком секунду назад. Тайлер распахнул глаза, осознав, что больше не сидит на горке, а буквально лежит на ней, осознав, что чужая холодная рука прямо на его животе под кофтой, осознав, как его пальцы исследуют очертание выпуклой очередной звезды на чужом затылки он просто... У него больше нет никаких принципов и планов на жизнь. Затерялся. — Я думаю, что я победил, — самодовольно в конце концов говорит Джош, усмехаясь даже непонятно чему. — Боже... Господи...***
— Тай, у тебя жар... Первое, что хочется ответить на это, так это то, что всем уже давно известно, что у Тайлера, который сидит на больничном уже второй раз за короткий промежуток времени жар. Это было не новостью. Но после нескольких секунд после пробуждения и этой фразы первое место в желаемых высказать Тайлером реплик встал вопрос: какого черта его мама сейчас у него дома? Беспокоил даже вопрос не то, как она умудрилась войти без ключей, а в принципе то, что она внезапно решила уехать из их родного города ради маленькой болезни Тайлера. Разлепляя глаза Тайлер лишь стонал, разминая тем самым челюсть и осипшее горло, и тогда только до него кое-что да доходит... Он уже три дня на больничном и все эти три дня... Тайлер не ответил ни на одно сообщение от кого либо. Возможно... Нет, может, совсем чуть-чуть, но за тебя могли побеспокоиться, Тайлер, тупой ты мудак. Да, теорий о звучащем рядом голосе Келли Джозеф всего за минуту в голове Тайлера сменилось слишком много. Он готов был уже смириться с тем, что просто бредит от температуры и покорно ввалиться обратно в кошмарный сон. Готов был, пока не понял, что никуда вваливаться не нужно. Он уже здесь. Видя вокруг себя комнату, оглядываясь, как в слоумо, видя будто только покадровую картинку, будто перед ним просто сменяются фотографии его тюрьмы Тайлер невольно попытался поймать свою челюсть, а после пришлось ловить и свою голову. Привыкнув к снам в этой темной комнате с участием Джоша видеть, как сюда заливает дневной свет, как в этой комнате стоит его мама с подносом еды, как в одном из углов, будто не в своей тарелки, неуютно и неповоротливо уселся телевизор было не слишком в радость. Скорее, пугающе, будто это какой-то подвох. То ощущение, как если бы серийный маньяк с сумасшедшим выражением лица вдруг стал бы вести себя спокойно и по-доброму душевно. Дело в том, что за спиной у него наверняка нож. Перемены в собственном кошмаре, внезапный обрыв в этой стабильности пугал больше, чем постоянная и даже уже спокойная темнота в пару с замерзшим телом его друга. Отсутствие Джоша здесь вызывало дикую панику. Перестав бояться темноты в его присутствие, в его отсутствие теперь Тайлер боялся и дневного света, и свою мать, и телевизор прошлого поколения. — Я подумала, что ты проголодался здесь за столько времени... Откуда-то взявшаяся мать кладет откуда-то взявшийся поднос на откуда-то взявшуюся тумбочку около кровати. Горло Тайлера саднит от наступающих многочисленных вопросов, которые, возможно, нашли бы ответы в происходящем сейчас, но все новое в этой комнате казалось таким пластилиновым и будто бы под этой оболочкой мерзким, что Тайлер не смел попытаться сконтактировать хоть с чем-то из присутствующего. Чувство недоверия — одно из самых знакомых чувств для Тайлера. Такое большое чувство, которое запросто зачастую перетекает в страх. Это незнакомая фигура мужчины на темной улице по дороге домой, или паук незнакомого вида, упавшего на руку — Тайлер не знает кто они и что планируют на Тайлера, и Тайлеру жутко. Вот откуси он сейчас даже немного этого бутерброда и сквозь секунду будет наблюдать за ползающими тараканами между двух кусков хлеба, где уже комфортно процветает плесень от гнилой колбасы. Почему его мама здесь? Понимает ли она сама где она "здесь"? Если она знает о том, что Тайлер уже долго в этом "здесь", что она может знать об остальном? — Поешь, Джозеф, а после уже будешь спать, понятно? — строгое, но до ужаса мягкое лицо матери выглядит слишком знакомо и по-родному приятным, что под этим рефлексом недоверия становится даже как-то стыдно её в чем-то подозревать. Это же просто его мама, которая просто заботится и беспокоиться, столько уже пережила из-за проблемного Тайлера, что в подростковый период, что сейчас... Даже если она сейчас зарежет Тайлера и сделает из него новые бутерброды её будет сложно винить в этом поступке. — Ты можешь смотреть телевизор, с условием, что съешь все до конца. Стоило только Келли повернуться в сторону телевизора, как в голове Тайлера что-то щелкнуло. Мама обращалась так к нему во время болизней уж точно не всегда.... Точнее, уж точно она так перестала делать, когда Тайлер уже повзрослел. Но это осознание было как будто слишком далеко для самого Тайлера, он чувствовал лишь жуткое чувство дежавю, дышащее в спину, пока экран телевизора наэлектрелизовывался и собирал в своём рту картинку. Музыка вырывается первее, чем картинка, и до того, как Тайлер увидел то, что ему собирается показать эта коробка, он понял, что это балет. Записи танцев, которые наносят окончательный удар по бдительности Тайлера Джозефа. Он замирает в попытке обработать информацию, даже не замечая, как мама уходит. Но все, что сейчас ощущает его парализованный мозг так это голод и воспоминания о балетной школе, которую Тайлер так всегда старался прогулять и иногда даже вставал под холодный душь, чтобы заболеть. Но при всем при этом... Ему удавалось сладостно любить балет. Задумываться о причинах поэтому бессмысленно, ведь Тайлер сомневается вообще, что он сейчас способен думать. Нет, он даже не может сомневаться в чем либо, пока одно представление сменялось за другим, а глаза Джозефа даже не проверяли бутерброды на подлинность качества, пока беспамятно его съедал, и сложно было даже сказать, что эти самые бутерброды вообще когда-либо существовали. Разве не этого он хотел? Разве Тайлер Джозеф не хотел в конце концов даже не чувствовать что он существует? Это действительно сладко - когда голова пустая. Говорят, что безделья и бездельников не существует, потому что мозг всегда что-то анализирует: объект своего существования, объект своих чувств, объекты вокруг себя в принципе. Только повзрослев Тайлер понял, что иметь мозг на самом деле уже безумный труд. Не иметь отдыха от вечной машины анализа и вовсе сравнимо с непосильной работой. Может, это он такой один, слишком грузный и пытающийся везде вырыть ямы поглубже по следам чужих людей, может, такие абсолютно все, но как тогда остальным удаётся справляться с этим и улыбаться? Он не хотел бы быть особенным, не хотел бы выделить себя как особенно-больной, не хотел бы, чтобы эту особенность жалели, на самом деле, он бы отдал все за то, чтобы у него все было обычно и спокойно, скучно по теплому. Как сейчас. Когда единственная цель в жизни это просто урваться к телевизору, просто поесть, просто улыбаться непонятно от чего и не за что не переживать. Чтобы мама казалась бессмертной, не знать в принципе о существовании смерти, чтобы дурацкая логика и наука не мешали верить в чудеса, да даже в чудовищ, чтобы дружба была просто чувствовом, а не объектом ответственности и обязанностей, чтобы прекратились какие либо должности и вечные рассуждения о ситуациях, когда нужна будет денежная подушка безопасности, когда придется гуглить как организовать похороны своему члену семьи, когда нужно будет думать где брать деньги на еле излечимую болезнь своего ребенка или своей собаки. Когда нужно будет думать... Как вообще прощаться со своими людьми. Как можно избавиться от этих чувств? Просто убрать всех людей, кроме бессмертной мамы? Когда-нибудь я уйду, Тай, и тебе придется позаботиться о себе самому — самая жестокая фраза, которую когда-либо Келли говорила своему сыну. Потому что это правда в лицо, о которой, возможно, он догадывался, но очень не хотел её воспринимать и доходить до неё сам. Она сказала это, когда Тайлер попал в больницу из-за своей неосторожности. Надо же додуматься начать курить с астмой... И, на самом деле, в этот момент Тайлер подумал, что лучше бы он умер первее всех. Чтобы никогда этого не почувствовать. Он отлично справляется с заботой о самом себе, по крайней мере, он умеет готовить и зарабатывать деньги, ментальные проблемы просто закрыв от как будто бы каждый день умирающей мамы. Но... Это страшно представить, что мама как бы... Вообще никогда не сможет позаботиться о нём. Даже когда очень сильно захочется, да...? Если со мной что-то случится, Тайлер, знай, что я тебя очень сильно люблю — фраза ещё жестче прошлой, потому что это та правда, которая пришла слишком внезапно. Эти слова будто указывали на то, что это случится так скоро, а Тайлер даже не готов. В смысле... Он совсем не готов был к смерти своей матери именно сегодня, может, лет там через двадцать, а здесь это предупреждение, на которое Тайлер нервно отмахнулся рукой, а всего через пару минут заглядывал в окошко палаты, где лежала мама, чуть ли не каждый момент, когда ударяла в голову мысль о том, что человек там, на кровати, уже мог перестать дышать. Она выжила, только вот Тайлер за несколько часов похоронил свою мать вместе с собой уже по несколько раз. Однако... Смерть до сих пор очень сложно принять как что-то действительно существующее. Не хотелось и помнить о том, что у Тайлера есть бабушка с дедушкой, которые к ней ближе всех, которые уж точно не доживут до конца времени для Тайлера Джозефа. Поэтому сейчас балет. Поэтому сейчас не думать было лучшим выбором, даже находясь не в сознании. Солнышко закатно светило, Тайлер уже не понимает, сколько у него было завтраков, обедов и ужинов, Тайлеру нравилось не замечать, что происходит за окном, Тайлеру нравилось, что ему никуда не нужно будто до самой бесконечности. Даже стук сердца особо не ощущался в груди... Кто-то пытался докричать до него через окно. Тайлер послушно подавлял желание выглянуть в незнакомое пространство к незнакомому человеку. Хотя, нет, стоп... Тайлер знает его. Джошуа Дан. Кто такой Джошуа Дан? Когда на телевизоре, чуть ли не взрывая экранные рамки, чуть ли не прорезая стекло наскочили помехи, подпрыгивая, Тайлер щурился, пытаясь прочитать текст среди этого белого шума. Что-то нечеткое, совсем маленькими буквами прервало его балет, и он нагибался все больше в сторону телевизора, его мозг пытался работать, но Тайлер будто разучился читать. Будто все написанное на иностранном, нет, инопланетном языке, он даже еле смог бы назвать хотя бы одну букву из всего предложения, и теперь становилось страшно. Кто такой Джошуа Дан? Тайлер врезался пальцами в свою грудь, простанывая. Не ощущая чувства беспокойства так долго, с непривычки, будто куришь сигарету спустя пять лет отвыкания, принять это было очень тяжело. Джошуа Дан это тот, за кого Тайлер умел волноваться? Сколько он здесь? Когда мама врывается в комнату Тайлера он кривляется от боли, все еще сжимая свою футболку в районе груди. Её тщетные попытки выдернуть шнур телевизора из разетки вызывало только больше боли от уже забытых Тайлеру чувств. Он смотрит на неё старательно не щуря свои глаза от кривляний, и когда она выдергивает шнур вместе с разеткой, что оторвалась от стены и повисла на проводах, а телевизор так и продолжал транслировать незнакомые буквы и незнакомые слова шепчущим голосом, она в таком обречении и паники, будто кто-то умирает на её глазах, перевала взгляд на дергающегося Тайлера, явно теряя всю ситуацию из своего твердого и комфортного ей контроля. Она так старалась устроить это все для Тайлера... — Кто такой Джошуа Дан? — Тайлер озвучал лишь фразу из слов, которые он сейчас помнил и которые бесконечно крутились в голове. Его мама истерично, явно недовольная этим вопросом швырнулась проводом от телевизора, даже слегка вскрикивая, будто это Тайлер все испортил, будто Тайлер не дает ей спокойно жить уже который год. — Я просто забочусь о твоей безопасности, Тайлер! Я же просто твоя мать, неблагодарная свинья! Тайлер качает головой, тяжело дыша, прокашливаясь. — Сколько я здесь...? А сколько потребуется на то, чтобы мозг атрофировался? Сколько времени понадобится на то, чтобы забыть всех людей кроме своей матери? Сколько записей выступлений с балетом Тайлер посмотрел, чтобы его сердце перестало биться? А самое главное... Где ему было лучше? В состояние, где он не думал, или в состояние, где вернул себе каждую важную частицу своего мрачного и маленького мировоззрения? — Какая разница, Джозеф? Боже, его мама сейчас готова заплакать и биться головой об стенки пока её сын, кажется, прямо сейчас умирает от сердечного приступа, или что это... Инсульт? — Где Джош...? Это последнее, что удаётся произнести губам Тайлера, даже пока он не понимал смысла своего вопроса и его причины. Прежде чем он смертно засыпает он успевает проснуться. — Какого хуя? Это, может быть, какая нибудь закономерность, но Тайлер уже во второй раз просыпается от попавшей воды в ноздри и глотку. Он кашляет, пока голова болезненно гудит, но, блять, лучше бы Тайлер прибывал в состоянии этой головной боли вечно, вместо того, чтобы подняв взгляд увидеть настолько разъяренный взгляд Брендона Ури. — Как ты...? Тайлер может ошибаться, но все душевноздоровые люди закрывают дверь своего дома на замок, чтобы никто не смог пройти в дом без ключа. У Брендона Ури не было ключа. — Твоя дверь, Тайлер, была открыта на распашку. Тайлер даже не смог ничего сказать, пока Брендон болезненно тыкал пальцем в мокрую футболку Тайлера. То есть... Он только что снова умер и проснулся на своём диване после того, как его облили ледяной водой. И смотря на такой злой и обрушающим вину со всей силы взгляд Тайлер чисто на рефлексах пытался вспомнить кто он такой, кто человек перед ним и как именно нужно делать вид, что он абсолютно здоров головой, когда, кажется, это абсолютно точно не так. Тайлер в ошеломлении оглядывает все вокруг себя. Мусор, упаковки, на полу, на всех других поверхностях, везде, куда могла дотянуться человеческая рука. Больше всего Талйеру стало стыдно за то, на что Брендон так сильно презрительно смотрел. Стеклянный стакан, использующийся как пепельница, пачка дешевых сигарет рядом и много-много пепла. Сложно вспоминать самого себя и свою личность, когда сразу в этом процессе наблюдаешь ужасные вещи, которые, кажется, сделал своими собственными руками, даже не зная об этом, даже не видя этого своими собственными глазами. Тайлер мог бы попытаться снять с себя ответственность, предположить, что к нему кто-то вломился и устроил весь этот хаос, но неприятный привкус табака во рту говорил совершенно о другом. — Последний раз ты ответил на мое сообщение три дня назад, Тайлер, — Брендон, кажется, изо всех сил пытался сдержать свои крики и всю свою ярость, что, на самом деле, и без этого прекрасно отражалась в его глазах и сжатых, трясущихся кулаках. — И ладно мне, Джозеф, всего лишь то человеку который подтирает твои слюни, ты не отвечал даже собственной матери, которая тебя, вообще-то, уже готова была хоронить. Знаешь куда она попросила меня зайти в первую очередь если я окажусь в твоем доме? — Брендон наклонился к Тайлеру поближе, не скрывая своего омерзения от запаха сигарет смешанным с привкусом затворческой депрессии. — В ванную, Тайлер. Эти слова били сразу в живот, и Тайлер сжался, обнимая самого себя. На самом деле, Тайлер мог совершить свой суицид где угодно, вообще-то... Ванная просто была в их доме... Ай, ладно, блять. Тайлер закусил губу, и Брендон наверняка ожидал от него какой-нибудь очередной классики. Что нибудь вроде: не слишком то тактично указывать мне о моих прошлых попытках убить себя, Брендон. Или, может: что же ты сразу не вызвал взломщиков замков, чтобы быстрее достать мое тело? Такой уж Тайлер, который постоянно берёт всю вину за каждый свой шаг в жизни на себя, но при этом ненавидит показывать это, показывать, что принял вину перед другими людьми. Но на этот раз Тайлер лишь беззащитно скукожился, уже даже не зная, какими ещё методами он сможет себя спасти от принятия правды прямо на глазах у дорогого себе друга. Как вообще Тайлера можно любить, когда Тайлер не пытается показать, как любит в ответ...? — Прости... — Тайлер закочал головой, совершенно понимая, что прощения не сможет заслужить. Может, потом Брендон его простит, как и мама, но точно не сейчас. Точно не сейчас его захотят понять. Больных людей вообще, в принципе, наверняка сложно понять. — Я просто уснул... — Хватит ныть, — Брендон рыкнул, хоть, кажется, и смягчился слегка, опуская плечи, когда вместо колкостей все таки услышал заслуженные извинения. — Сейчас не до твоих соплей, Тайлер, блять, не на этот раз тебе хуже всех. Брендон свалился в кресло, так устало, как мог себе позволить человеческий спектр эмоций. Он даже не обращал внимания на мусор, на который сел, опуская голову и нервно дергая пальцами от ответственности, которая взвалилась на его образ ответственного и мужа и коллеги и лучшего друга. Потому что сразу три стороны в одной роли - слишком тяжело. — Джош пропал. И после этих слов, судя по всему, груз на его плечах стал достаточно видимым, чтобы его перенять на свои. Не просто взять там, половину, например, чтобы ему стало легче. Просто скопировать и вставить на свою спину, Тайлеру даже казалось, что ему было даже тяжелее этот груз, чем его другу. Потому что он слабее? Нет, Тайлер. Потому что тебе, мудаку, все таки слишком важен этот самый Джош, который непонятно где сейчас. И именно блять сейчас Тайлеру хотелось бы как раз таки понятия не иметь о том, что такое смерть. Сейчас, хотя бы пару часов, чтобы дольше верить в то, что суицидники все таки не раздают свои любимые вещи перед смертью. — Мы организовываем поиски, потому что следов убийства или сопротивления не было. Есть... Маленькая вероятность, что он потерялся в диссоциативной фуге. О, Тайлер помнит об этом. Помнит о том, что ходил слух по отделу о болезни Джошуа Дана. Сначала Тайлер думал, что это какой-то редкий вид рыбы, а потом сделал вывод, что это выдуманный бред, как и сама болезнь, как, в принципе и все в отделе. Диссоциативная фуга звучит как выдуманный синдром из Алисы в стране чудес, но сейчас, слыша это от Брендона Тайлер не может никого обвинить во лжи. Тайлер не может считать это за сказку. Тайлер понимает, что диссоциативная фуга Джоша это те же слухи о суицидальных наклонностей Тайлера Джозефа, в которые никто так же не поверил. — Поэтому, Тайлер, — Брендон, кажется, крайний раз вздохнул. Это тот самый вздох, который выходит из человека, когда он собирается поставить точку в диалоге. — Если у тебя хватает совести на то, чтобы дать себе сил перестать жалеть себя и поднять с... Этого пиздеца, то я жду тебя в машине максимум через двадцать минут. Тайлера оставляют взаперти, наедине со своей этой самой совестью и отчаянием. С этой ужасной новостью и попыткой оклиматься от сна, который, кажется, будто длился целый месяц. Вероятно, Тайлер все таки готов перестать быть трусом, чтобы спасти своего друга. Вероятно, Тайлер готов даже умереть за то, чтобы Джоша Дана нашли. Но эта вероятность такая маленькая вместе с таким маленьким человеком по сравнению с этой огромной, стоэтажной и грустной ответственностью за чужую жизнь... Садясь в машине своего друга всего через половину данного ему времени на сборы, закуривая, Тайлер не совсем готов громко сказать о том, что чувствует себя в реальности после этого сна. Из него не могут выйти желанные слезы, крики отчаяния и привычные ему панические атаки. Он чувствует себя камнем, да даже просто мягким и ничтожным грунтом, будто ему просто дали квест, проверяют, в качестве эксперимента, а он пытается против этого стоять, с кашлем мешающей ему курить астмы, с головной болью, с желанием исчезнуть раньше, чем оглашаться плачевные результаты по поводу поиска Джошуа Дана.***
— Скажите честно, Тайлер, — миссис Шувз деловито перелистывает абсолютно пустой блокнот. Издержка профессии, людям легче воспринимать психолога, когда у него в руках записывающие инструменты, как в фильмах или сериалах. — Только один раз, если вы не сможете больше. Нам нужно вывести это в воздух вашими словами. Тайлер злился. Он злился, что жалюзи сейчас подняты, что в комнате слишком светло и что именно сегодня нет между ними щелей, куда бы он смог совать свои излишние нервные комки. Поэтому его лицо прячется в руках, между щелей пальцев. Поэтому его фигура сгорбленная, кривая, будто сломанная, наклоненная вниз, к земле, а не к солнцу. — Прошла уже неделя, — сдавшись, он волнисто, ребристо, как машина на кочках, выдыхает. — И я не верю, что спустя неделю поисков человека можно найти живым. Его психолог кивает, снова перелистывая блокнот, слова создавая шелест бумажных листов, что больше раздражает Тайлера, чем успокаивает. — Тайлер, я понимаю, что сложно жить в днях, когда прошло уже слишком много времени, чтобы его найти, но при этом держаться за надежду, что все в итоге обойдется. Мы все это понимаем, и я, и твои друзья, и твои родственники. Не вы одни переживаете эти чувства. Тайлеру не нравилась манера речи этой женщины. Она говорила так, как говорила бы его мать, если бы пыталась скрыть от Тайлера смерть его любимой золотой рыбки. Ну или... — Но вам рано или поздно придется смириться с фактом, что Джошуа Дана нашли. Что его нашли мертвым. ...или сказать все напрямую. — Что такое вы- Он уже, было, начал выбираться из своих пальцевых сетей, своего укрытия от реальности, но голос его психолога становился строже, выше, даже будто с эхом, приказным, грубым тоном, готовым задавить всего Тайлера, все, что у него внутри есть. — Вам нужно пережить эту эмоцию как можно быстрее, Джозеф. Вы не можете вечно бегать от правды. Этот голос звучал, он... Так, если бы в фильме хотели озвучить появление целого роя мерзких, страшных тараканов, взбирающихся по трупу. Это звук паники, звук крика Тайлера, его застывшего в ужасе и ходящей по волосам седины. Это вой внутри вакуума, открытый рот, из которого не доносится ни звука. — Но ведь Джош только что отвел меня сюда... Мозг становится ватой. Это такое знакомое, частое ощущение Тайлера, что можно было бы догадаться о том, что именно сейчас происходит. Но это окаменение всех извилин, что перестают извиваться, что догадываться вообще и не о чем. Он ничего не понимает. Помнит только, что Джош действительно пропал, но ведь действительно внутри плещет воспоминание о том, как они шли сюда, к его психологу, как Джош сам его привёл сюда чуть ли не за руку, а они улыбались, целовались за пару минут до этого, Тайлер чувствовал свободу, а сейчас... Сейчас лишь сидя, молча, Тайлер чувствовал, как много исходит звуков от его пыхчащего мозга. Чертова наука даже не могла позволить ему подумать о том, что так сильно кричала его душа, что душа вообще в принципе есть, ведь никакой ученый не может доказать её материальной существование. И это кто-то должен был услышать, просто обязан был услышать шум, что стоял в ушах Тайлера сейчас. — Тайлер... Дверь сзади него открыта. Он оборачивается, он видит заглядывающего Джоша, что ждал его все это время в коридоре, и он обреченно кидает слабой, трясущейся рукой в сторону миссис Шувз, жалко пожимая плечами. — Джош, эта сумасшедшая говорит какой-то бред. — Тайлер. Но Тайлер не реагирует. Он не спрашивает, что именно Джошуа понадобилось сейчас, он не пытается об этом узнать, лишь чувствует, как ему не хватает кислорода, как глаза съедает стоящий в комнате дым. — Тут что-то горит, Джош... Миссис Шувз? Он чувствует себя просто ватой, которая загорится вместе с источником пожара прямо сейчас, моментально. Он не спрашивает Джоша ни о чем серьёзном потому что не хочет получить в ответ правду. Он не хочет, чтобы Джош сказал ему то же самое, что его психолог. — Ты знаешь где меня найти, Тайлер, — с надеждой, так и не получив должного внимания Джош опускает голову, нервно подергивая дверную ручку и качая годовой. Боже, как же Тайлеру хотелось просто целоваться с Джошем в коридоре и не быть участником чертова пожара внутри неразберихи. — Я хочу, чтобы ты поделился своей надеждой. Когда Джош закрывает дверь и клубам дыма больше некуда выходить, задыхаясь и откашливаясь, Тайлер лишь определяет источник пожара, так и оставаясь в той комнате с ним наедине, не считая своего психолога за материю, которая имеет свою роль. Телевизор, сгорая, обвиваясь полосками электричества, потухая в чёрном дыму все равно продолжает показывать чёрно-белый балет. Сколько именно в Тайлере надежды?