***
Вечером я подъехал к особняку Майкла. Дом был из светлого кирпича в три этажа. Территория охраняемая, но небольшая: парковка на пять-шесть машин занимала почти половину, в углу участка стояли качели, скамейка, а всю оставшуюся территорию занимал дом. Выйдя из такси и расплатившись за поездку, я позвонил в ворота. Они были такие красивые, черные, выполненные в готическом стиле. Мне тут же открыли, даже не спросив, кто это. Я направился к дому и пока поднимался по таким же светлым кирпичным ступенькам, Майкл уже открывал мне дверь, а за ним стоял Чимин. — Привет! — улыбнулся я, маша рукой. — Приветик, рады, что ты пришел, — сказал Майкл. Чимин прошел ко мне и крепко обнял. Внутри дом был гораздо красивее, чем снаружи. На полу была белоснежная плитка с размытыми серо-черными узорами, как на белом мраморе. Посередине комнаты стоял стеклянный столик, уже уставленный коктейлями. По правую сторону — вход на кухню, где толпилось человек пять, но всем прекрасно хватало места. В центре над столиком и белым диваном висела большая хрустальная люстра, а слева стоял такой же белый рояль. — Ты играешь на рояле? — восторженно спросил я у Майкла, проходя к инструменту. — О нет, я не играю, — улыбнулся тот, и они с Чимином прошли за мной, — когда я выкупал дом, он просто был здесь. — Если хочешь, можешь поиграть, — пожал тот плечами и взял коктейль с рояля. Парни и девушки забрали свои коктейли и улыбнулись мне. Я играл много произведений от неоклассики до Вивальди. Но сейчас исполнил саундтрек из Интерстеллар. Аккуратно касаясь руками клавиш и извлекая звуки, мне было хорошо. Я обожал это произведение и когда закончил играть, все узнали эту музыку и зааплодировали мне. — Невероятно, — улыбнулся Чимин, — я бы и не подумал, что ты играешь на фортепиано. Поднимаясь со стула и поправляя брюки, я ответил: — Отличный способ расслабиться, — улыбнулся я, — а теперь налей мне выпить! Познакомившись с людьми, (я не запомнил ни одного имени, кроме Элен, которая попросила меня поиграть и восхищалась моей техникой) мы с Чимином вошли на кухню. Там стояли Итон с девушкой и человек, которого я хотел видеть «больше всего» — Чонгук. Войдя на светлую просторную кухню, Чимин тут же открыл холодильник и достал виски и колу: — Ты же пьешь? — поинтересовался он, снимая крышку с бутылки. Чонгук опять смотрел на меня его холодным взглядом. Я вижу его три секунды, но тот уже меня провоцирует просто своим присутствием. Играя с ним в гляделки, я ответил парню: — Да, давай. — Это ты играл на фортепиано? Привет, — говорил Итон, смотря на меня, а потом поворачиваясь на Чонгука. Из-за этого мне пришлось отвести взгляд и улыбнуться ему. — На рояле, — исправил я. — Да, я. — Очень красиво! — сделал тот комплимент, как всегда, приобнимая Кэролин. Чон издал смешок, поправляя волосы, и закатил глаза. Тот стоял с бокалом в руке, видимо, не первым за сегодня. Парень был в обычной черной футболке и черных джинсах, но даже так выглядел невероятно. — Привет, — внезапно сказал тот и улыбнулся. Я вопросительно приподнял бровь. Он стоял здесь уже как несколько минут, опираясь вальяжно локтем о стол, но сделал вид, что увидел меня только сейчас? Забавно. Чимин принес мне коктейль, чокнувшись со мной, мы сделали по глотку. — Привет, — ответил я. Итон непонимающе взглянул сначала на Чонгука, потом на меня. — Как твоя практика? — поинтересовался Итон, когда Чон выпрямился, приподнял брови, от чего я увел взгляд, но потом вновь зачем-то смотрел на него, повторяя действия. — Все отлично, — сказал я. — В эту пятницу учебный вылет. Он одобряюще кивнул и резко обернулся в сторону арки, которая выходила в гостиную. Элен выглядывала, держась ладонями за угол, и приглашала нас рукой: — Пойдем в гостиную, что вы здесь секретничаете? — улыбалась та, и мы все направились в большую комнату. Когда почти все вышли с кухни, Чимин двигался впереди меня, а за мной оставался только Чонгук. Уже почти на входе в гостиную я почувствовал, как теплая ладонь мягко коснулась моей талии. Я задержал дыхание, а внутри все замерло. Он уверенно удерживал меня, но не притягивал к себе. Кровь быстро прилила к моим вискам, а щечки покраснели. Я вопросительно обернулся на него. Сильная рука все еще уверенно касалась поясницы, чуть выше копчика. — Как состояние? — улыбнулся тот. — В смысле? Чонгук стоял близко ко мне, смотря сверху вниз. Его глаза были черного цвета, а губы расплылись в расслабленной улыбке. Это было странно, потому что обычно тот ходил с напряженной мимикой. Опустив глаза на его губы, я заметил серебряную цепочку на шее, и мой взгляд остановился на ней. Раньше я ее не замечал. — После похода в зал. — Тот сделал глоток виски. — А, — протянул я, ощущая, как алкоголь обжигает мое горло, — все отлично. Чон ухмыльнулся, когда Чимин взял меня за руку и повел ко всем. Широкими шагами я еле поспевал за ним. Гости сидели за столом. Нас было человек пятнадцать, все уселись, кто на белоснежный диван, кто на кресла и стулья вокруг столика. Алкоголь лился, свет уже приглушили. Мы с Чимином сели на диван, а Чонгук присел напротив нас, рядом с Майклом. Мы, видимо, пришли в самый разгар разговора о мобилизации. Не могу это больше слушать. — … я слышала, что уже были нанесены удары по нашей границе, это кошмар. Вроде как США отправили Франции ракеты, — говорила одна из девушек, — неизвестно сколько и как они будут ехать… О нет. Сейчас меня ждет волна одних и тех же вопросов про мою службу. — Тэ, ты же из Сеула? — поинтересовалась одна из девушек. Ну вот, началось… — Да, — кивнул я. — Как там у вас дела на фронте? Что говорят? Тяжело вздохнув, я начал. — Ну, во-первых, фронт не у нас, а в Польше. Вроде как Корея выделила несколько единиц тяжелой военной техники. Потихоньку смещают границу к западу, — сказал я, а Чонгук внимательно наблюдал за мной. Черт, да зачем я вообще на него смотрю? — И что скажешь? Мы все знаем, что ты пилот на истребителе! Я тихо посмеялся. — Ребята, может, мы обсудим что-то другое? Во-первых, я не имею права рассказывать про свою работу, — я продолжал тихо смеяться, чтобы это не выглядело слишком агрессивно или так, что я грубо перевожу тему. Улыбка — отличное прикрытие. — Ну, нам же интересно. — Она состроила расстроенную мину. — Я знаю, что мы выиграем, это все. Парни и девушки заулыбались, иногда кивая, показывая, что согласны со мной. И только Чонгук продолжал молча сидеть и наблюдать. Я полностью допил коктейль и указал взглядом Чимину, чтобы мы прошли на кухню и сделали себе еще. Парень одобрительно кивнул. Все остальные продолжили беседовать на абсолютно разные темы. В основном рассказывали какие-то сплетни, как всегда, ругались из-за политики, потому что у всех были разные взгляды и уровень образованности. Второе важнее. — Мы нальем еще и вернемся. — Мы встали из-за стола и прошли на кухню. Чимин вновь достал из холодильника колу, виски и поставил на стол. Я оперся поясницей о столешницу, стоя рядом с ним, и скрестил руки на груди. Мои веки становились теплыми из-за алкоголя. — У вас с Чонгуком точно ничего не было? — ухмыльнулся он, поглядывая на меня, пока наливал виски в стакан. — Нет, а что? — максимально холодно ответил я. Открыв дверцу, в верхнем ящике я взял пакет с кубиками льда. Разломав его на маленькие кусочки, лед упал в виски и треснул. — Он так смотрит на тебя, — говорил он, наливая колу в бокал, иногда ухмыляясь, — что даже у меня мурашки, хотя должны быть у тебя, — посмеялся Чимин. — Теперь ты понимаешь, да? Он встал напротив меня и чокнулся со мной. — Ну а… Он тебе симпатичен? — Тот игриво приподнял одну бровь. — Чимин, нет. От таких вопросов мне захотелось выпить еще. Поэтому я быстро сделал еще глоток виски. — Ой, ты так реагируешь на мои вопросы о Чонгуке, — продолжал, отмахиваясь рукой. — Да ладно тебе, он хорош… Я удивленно приподнял брови его комментарию. Интересные познания. Зная Чимина, я не удивлюсь, если у них что-то было. Но в его глазах загорелся огонек. — Чимин! — Ах, да. Ты же за «традиционные ценности», консерватор. Алкоголь расслаблял меня и я не думал ни о чем, кроме того, как классно провожу время. Мне всегда больше нравились домашние тусовки, это более уютно. Из-за того, что я вижу людей не в первый раз, сегодня чувствую себя гораздо спокойнее. — Чимин, Тэхен! — говорила темненькая девушка. — «Я никогда не» или бутылочка? — спрашивала та, когда мы садились за диван. — «Я никогда не», — сказал я, усаживаясь поудобнее, и взглянул на Чонгука. Он широко раскинулся в кресле, положив одну ногу на другую, и продолжал пить виски со льдом. Парень совсем не реагировал ни на какие фразы, никакие предложения и абсолютно не участвовал в дискуссиях. — Тогда Тэ начинает, — сказала девушка. Для этой игры у меня было припасено несколько фактов, которые на удивление я правда никогда не делал. — Окей, — я сделал большой глоток коктейля и громко поставил бокал на стол. Хлопнув в ладоши, сказал: — Я никогда не водил машину. — Да ну, даже не пробовал? — Чимин положил руку мне на коленку. — Как можно водить самолеты, но не водить машину! — Вот так. Ни разу, — четко произнес я, с улыбкой смотря на всех по кругу. — Пьют все. Когда мой взгляд остановился на Чонгук, кажется, улыбка быстро сошла с моего лица. Тот слегка улыбнулся и взглянул на меня, делая глоток из бокала. Он смущал меня. Настала очередь Чимина. — Раз так, — он поставил бокал на стол. — Я никогда не летал на истребителе. — Так не честно! — протянул я и сделал глоток, показывая ему ей язык. Следующий был Итон, он улыбнулся и взглянул на Чонгука: — У меня никогда не было секса во время службы, — тот ехидно улыбался. Я не сомневался, что будут пошлые вопросы, но от этого мне было не очень смешно. Девушки и парни громко засмеялись, поглядывая то на Чонгука, то (кстати) на Майкла. Майкл, широко улыбаясь, прикрыл глаза и тихо простонал: — Не-е-т, — он глубоко вздохнул и взглянул на бокал, а затем на Чонгука. Он смущенно склонил голову в сторону и, показав белые зубы и кроличью улыбку, потянулся бокалом к Майклу, чтобы чокнуться с ним. Парни сделали большой глоток. Но каково было удивление всех, когда я тоже сделал глоток виски. Девушки широко раскрыли рты, когда увидели это. Майкл повернулся ко мне: — Тэ, ты серьезно? — Его глаза были широко раскрыты, и он тихо посмеивался. — Абсолютно, — я игриво улыбнулся, а затем перевел взгляд на Чонгука. Тот уже сидел, не раскинувшись в кресле, а склонился над столом и держал обеими руками бокал. В его взгляде я видел удивление, а ухмылка так и не сходила с лица. Я резко кивнул ему головой, якобы говоря: «а ты что думал?», тот лишь быстро приподнял брови в ответ. — Надеюсь, не в истребителе? — смеялся Итон. — В тех, где я летал, было одно место, там никак не поместиться, — на полном серьезе ответил я. Некоторые девушки чувствовали себя немного некомфортно. То ли от обсуждения секса, то ли от того, что можно догадаться, что секс в армии, скорее всего, будет с парнями. Но их фразы были обычными, ничего смешного, пока одна не сказала ту, которая подняла мой пульс, наверное, до двухсот. Это было то, чего никто не мог ожидать. — Я никогда не стреляла в людей из ружья, — сказала Элен и посмеялась, глядя на Майкла и почему-то меня. Честно говоря, все за столом впали в тишину после ее фразы. Это было не смешно. Шутить про смерть, когда рядом с тобой люди, которые участвовали в войнах и видели то, что ты представить не могла, не нормально. И только я приоткрыл рот, чтобы сказать, что никто этого не делал и ей придется выпить, как увидел, что Чонгук делает глоток виски. У него даже не было сомнений, он никак не отреагировал на ее фразу, его взгляд никак не изменился. Конечно, я знал, что он убивал, но то, с какой холодностью и пофигизмом он выпил, меня разочаровало. — Что, и вы хотите сказать, что больше никто не пьет? — Он, ухмыляясь, расставил руки в стороны и посмотрел на меня. Это было первое, что Чонгук сказал за вечер. Что он задумал? — Тэ, ты хочешь сказать, что никогда не стрелял в людей в ближнем? — он говорил это с претензией, что я свел брови и возмущенно приоткрыл рот. — Я никогда не стрелял в людей, — сухо ответил я. Что он несет. Почему же он не спровоцировал Майкла или Итона? Или они действительно не стреляли? Я не верю. На моем ответе Чон слегка приподнял подбородок и приоткрыл рот, словно беззвучно произносил «а…». Тот сделал еще один глоток, после чего оглянулся: — Моя очередь? Все потихоньку начали отходить от первого вопроса и зашушукались между собой, пока Чон не открыл свой поганый рот: — Я никогда не убивал мирных с воздуха. Сказанное им раздалось эхом в ушах. Я исподлобья смотрел на него и не моргал, смотря прямо в его пустые глаза. Как можно быть таким бездушным. На его лице появилась ехидная улыбочка. Как он мог такое сказать. Внутри меня все всполохнулось, когда я почувствовал, как Чимин касается моего колена рукой. Я крепко стиснул зубы, когда в ушах от напряжения послышался странный звук, словно все пищало. Такое часто происходит, когда ты долго не спал. Но в этот раз это было из-за моей злости. — Ты пьешь. Сквозь зубы прошипел я Чонгуку. Повисла гробовая тишина. Я не видел никого. Для меня сейчас не существовало ничего вокруг, кроме мудака Чона, который решил бросить мне вызов. — Я так не думаю, мы же по-честному играем? На этих словах я выпрямил спину и выставил грудь вперед. Чимин что-то говорил мне, но я не слышал. Мне хотелось вылить на него все содержимое стакана, но я должен держать себя в руках. С каждой секундой делать это было все сложнее, пока вдруг не заиграла музыка. Все обернулись. Все, кроме нас с Чонгуком. — Что-то тухленько как-то… Слышал я голос Майкла. — Надо повеселиться! — сказал тот, пытаясь разрядить обстановку. Все, кроме меня, Чонгука и Чимина, встали. — Тэхен, все, забей, он просто провокатор, пойдем. — Он тянул меня за руку. Чонгук пожал плечами и ухмыльнулся, сделал большой глоток виски и поставил стакан на стол, подмигивая мне. Это было выше моих сил. — Прости, мне надо отойти, — все также шипя, я резко встал, одергивая Чимина и прошел на кухню. Я тяжело дышал, и сердце мое бешено билось. Эта сука будет гореть в аду. На кухне я взялся руками за столешницу и пытался восстановить дыхание. Как он мог такое сказать… Я еще раз убедился, что этот человек бездушное животное. Никогда в жизни никто из моего окружения не смел задавать такие вопросы. Какое тебе дело, мразь, что происходило? Я не мог больше находиться с ними, я еду домой. И только эта мысль посетила меня, как на кухне раздался голос: — Врать плохо, Тэхен. Я набрал в легкие побольше кислорода и развернулся, опираясь рукой о столешницу и крепко сжимая ее за спиной. Тот взглянул на мои кисти и ухмыльнулся. — Ты такой агрессивный. Что случилось? — на секунду я увидел тот холод в его глазах, с которым он говорил со мной в спортзале. — Ты, — начал я, — конечный человек. Он издал смешок и подошел ближе ко мне. — Я честно ответил на вопрос, — пожал тот плечами, — и надеялся, что ты тоже будешь честен передо мной. Это манипуляция. Я такое проходил. Он говорил холодно, а голос был подозрительно низким и хриплым. Я чувствовал запах выпитого алкоголя, когда он говорил это. — Я честно ответил. Он вопросительно приподнял брови, когда оперся руками по обе стороны от меня. И вот сейчас мне было нестрашно. Я уверенно выпрямил спину, от чего чуть не коснулся своей грудью его. — Неужели? А когда налеты совершал, ты мирных не задевал? — тихо, почти шепча, говорил тот. — Да что ты можешь знать о войне… — прошипел я, вспоминая ужасающие кадры. — Ты убийца … На этих словах его глаза стали черными. И произошло то, чего я точно не ожидал. Чонгук резко сделал шаг ко мне, от чего наши тела соприкоснулись, и я оказался больно прижатым поясницей к столешнице. Край камня прошелся четко меж моих позвонков, задевая нерв, вызывая резкую боль во всем теле, словно ток прошелся от ног до головы. Правой рукой он крепко взял меня за шею. Развернув мое лицо к своему, он заставлял меня смотреть в его неадекватные глаза. Теперь мне стало страшно, потому что мне показалось, что он сошел с ума. Он приблизился к моему уху и страшно прошептал: — Детка, ты меня удивляешь… От его голоса по моему телу прошлись мурашки. — Не ври мне, Тэ, и не вздумай угрожать мне. Я смотрел в его бешеные глаза и чувствовал, как мои становятся мокрыми. — Мы уже не такие смелые? — Он коснулся носом моей щеки. Мое дыхание содрогнулось от его действий. — Ты слишком эмоциональный для военного… Он продолжал крепко держать мою шею. Я испуганно приоткрыл рот. — То, что ты расстреливал, — в ушах фоном раздался звук выстрелов, — это не повод для гордости. На твоих руках кровь мирных людей… — прошипел я. — Тебе нет прощения, ты же понимаешь это? Чонгук скрестил руки на груди, наконец-то отпустив меня. Руками я коснулся шеи и потер ее. — Не меньше, чем на твоих, — пожал тот плечами. — Я буду судим богом, но точно не человеком, уничтожающим города с воздуха, родной. Тебе ли учить меня гуманности? Я был морально уничтожен. Мне больше нечего тут делать. Я быстрыми шагами, практически бегом вошел в гостиную и взял с дивана свои вещи. — Тэ, да ты куда? — поинтересовался Чимин. — Я еду домой, — прошипел я, разъяренно смотря на парня. — Не зови меня никуда, где будет твой ебанутый дружок, ладно? — Я резко натянул недовольную улыбку и собрался уходить. Парень удивленно смотрел на меня, в его глазах я видел сожаление. — Лучше нам поговорить завтра. Не дожидаясь ответа, я быстрыми шагами направился к выходу, заказывая себе такси через приложение. Ничего не замечая вокруг себя, я резко столкнулся с кем-то. — Что, уже уходишь? — утрированно произнес низкий голос. Сжав зубы, я обошел его и, специально задевая плечом, вышел из дома.POV Чонгук.
То как Тэ испуганно убежал из дома, это лишь заставило меня убедиться в том, что он знает явно больше, чем говорит. Майкл и Чимин переглянулись и злобно взглянули на меня. Черт, я прекрасно знал, какой разговор сейчас будет. Но что мне поделать? Эта Элен сама подняла тему войны, а я никак не смог удержаться и не подзадеть самолюбие нашего узкоглазого друга. Он такой ранимый, я бы и подумать не мог, что Ли взял его к себе на службу. — Чонгук, ты продолжаешь в том же духе! Молодец! — Майкл взмахнул руками и взявшись за голову, ногой оттолкнул в сторону стул. — Да откуда я знал, что он убежит?! — начал я, когда зашел на кухню за ними. Майкл с Чимином не видели, как я держал его за шею, прижимая к столешнице. Да, я правда перегнул и не ожидал, что тот в ужасе убежит, сказав, что не будет больше собираться в нашей компании. Но я не мог признать свою ошибку. — Обычный эмоциональный всплеск, это еще раз доказывает… Но Майкл сделал широкий шаг ко мне и не дал договорить. — Это еще раз доказывает, что мы проебали наш план, Чонгук! Из-за тебя! — Он указал на меня пальцем, — Он запуган. Что было между вами в клубе? Что за взгляды? Провокационные разговоры? Ты ведешь себя непрофессионально. — Чимин бегал глазами то по моему лицу, то уводил взгляд на Майкла. Ох, Пак, не баламуть воду, ты даже не знаешь, в чем участвуешь. — Да, Чон, что теперь предлагаешь делать? … Благодаря тебе он не скажет нам ничего о Ли. — Майкл закатил глаза — Чимин, насколько хорошо вы общаетесь? — коротко спросил я, шмыгая носом. Майкл вопросительно приподнял бровь. На самом деле это был очень важный пункт. В нашей операции Чимин был помощником, пешкой. Мы не посвящали его во все детали работы, главная его задача была подружиться с парнем, большего не требовалось. — Достаточно хорошо. — Позовите его на ужин. К тебе, Майкл. Он свел брови вместе. — Это будет ужин в качестве примирения. Нет смысла больше тянуть. — Я пожал плечами, взял со стола чей-то коктейль и сделал глоток. — Эта сучка делает вид, что ни о чем не знает. Он строит из себя невинного гуманиста, который ничем, кроме якобы точечных атак баз, не занимался. Но я вижу его реакцию, он прозрачен, тема насилия и крови его травмирует. — Ты пытаешься оправдать сейчас себя, Чонгук? — Майкл издал смешок, не принимая всерьез то, что я говорю. — Блять, — я глубоко вздохнул, — вы правда думаете, что он все нам выложит, если мы подружимся? — Я приподнял брови и нервно коснулся указательными пальцами своих висков, несколько раз стуча по ним. — Включите голову, я еще раз вам говорю! Вы тянете время со своей… Миролюбивостью! Переговоры тут не помогут, мы переходим к другому плану! Тэхен прекрасно в курсе всех махинаций, его руки не чисты! Вы видели его взгляд, когда я задал ему вопрос? Или вы уверены, что я настолько идиот и провоцирую его просто так? Я наблюдаю за реакцией, блять! — я был разъярен. — И пока вы пытаетесь выстроить «дружбу», что уже провально, мы проебываем ценное время! Чимин, — я взглянул на него, — нам нужно, чтобы ты просто привел его в гости к Майклу, все! Майкл понимал, что я не хочу посвящать Чимина во все подробности, потому что он может помешать. У нас было тесное общение с ним, также слишком тесное… Такое горячее и напряженное… Что он практически не перечил мне. Джон Грин говорил, что если тебе приходиться объясняться перед людьми, то твоя сила под вопросом. Так вот, Чимину мне не требовалось объяснять ничего. — Хорошо, мы с тобой вдвоем позовем его. Примирительный ужин. — Тот показал в воздухе кавычки и скрестил руки на груди. — Только Чонгук, если ты… Он пригрозил мне в воздухе указательным пальцем. Я улыбнулся, взяв его за руку и притянув парня к себе, слегка склонился к его уху. — Майкл, надо было с этого начинать, может, тогда нам бы не понадобился третий лишний, — на последнем слове я приподнял брови и произнес это с акцентом. Тот слегка отстранил голову от меня и довольно кивая, сжимая губы в ухмылке, сделал глоток из своего бокала. — В пятницу после его практики, — уже более сурово ответил я.POV Тэхен
Новости становились все более удручающими с каждым днем, как на войне, так и в моей жизни. Немцы двигались слишком быстро. Для меня это было странным, почему Великобритания не оказывает военной поддержки? Они выделили несколько авианосцев и субмарин, но это все как мертвому припарка. На севере у Германии нет врагов, за исключением Датского северного Шлезвига и Гданьска. Основной фронт был направлен на континент, в сторону Польши с Калининградом, северной части Чехии, а на западе- Нанси. Я понимал, что если Нанси будет атакован, Франция потеряет значительную часть своих истребителей и других военных самолетов, в том числе грузовых. Внутри меня было предчувствие, что немцы не остановятся. Не зря ракета была запущена в ста километрах к северу от авиабазы. Это было предупреждение. Проснувшись где-то в час дня, я первым делом зашел в телефон и обнаружил несколько пропущенных от Чимина и Майкла. У меня все чаще возникал вопрос, как эти двое могут общаться с Чонгуком, более того, почему они его еще не побили? Вчера спустя долгое время я испытал отвратительное чувство. Это был не страх и не агрессия, это был стыд. Мне стало стыдно за себя. Со школы я понял, что если к тебе плохо относятся или позволяют поднять руку, то дело не в других, а в тебе. Значит так себя поставил. Значит люди видят, что с тобой так можно. А Чонгук был манипулятором. Он прощупывал твои слабые места и бил по ним, только не оружием, а словами. В любом случае Чимин не виноват в поведении его друзей, поэтому я сразу же перезвонил ему, только пришел в себя. — Да, Чимин? — начал я. — Тэ, привет. Ты обычно встаешь рано, вот я и звоню. Не разбудил? — Нет, все в порядке, у меня на беззвучном. После вчерашнего я хотел поспать. — Ах… Очень неловко вышло, — виновато произнес он. — Слушай, Чонгук, когда выпьет, ведет себя странно, но… Он не причинит никому вреда… — М-м, я пока что не заметил. — Тэ, он… Чонгук хочет перед тобой извиниться. — О, правда? А что же он сам мне не написал? — Это все было похоже на цирк. — Потому что знает, что ты не ответишь. — А он не такой тупой, как кажется. Тот издал нервный смешок. — Я вроде бы говорил, что не хочу пересекаться с человеком, который мне омерзителен. Но Чимин не успокаивался, уверенно уговаривая меня дальше. Что-то странное происходит в их взаимоотношениях. — Тэ, ты ничего не потеряешь, если придешь к нам! Поверь мне, если он что-нибудь скажет, я лично его придушу, честно! Мы сделаем ужин, купим хорошего вина, просто приходи как на… На ужин в твою честь, я не знаю. Если не понравится, всегда сможешь уйти. Чонгук действительно не так омерзителен, как тебе кажется. Просто выпивает и поэтому… Слушай, да он сам служил, кому, как не тебе знать, насколько войны меняют людей. Его слова всегда успокаивающе воздействовали на меня. Мы общаемся с ним всего ничего, но такое чувство, будто я знаю его всю жизнь. Отказывать ему становится все сложнее. Я не могу теперь дать точного ответа, мне надо подумать. — Я скажу тебе завтра, ладно? Мне надо хорошенько подумать. Плюс я буду после практики, а ехать очень долго… Но парень быстро меня перебил: — Я заберу тебя! Я-то умею водить, — он посмеялся. — Хорошо, Чимин, тогда на связи. — Пока! Подумай хорошо! Попрощавшись еще несколько раз, я положил трубку.
***
Моя первая летная практика проходила с утра на военном полигоне ВВС Франции. Утром пришлось встать в районе шести тридцати утра, чтобы успешно доехать до полигона к девяти часам на построение. Приехав к аэродрому, уже одетый в форму, я удивился масштабам. Аэродром был гораздо больше, чем тот, на котором я летал в Сеуле. Мне казалось, что военные полигоны вблизи крупных городов должны быть достаточно большими и вместительными, но, как показывала практика, основные мощности сосредоточены у границ. Несмотря на это, аэродром был окружен бетонными шестиметровыми блоками. Сверху проходила колючая проволока, по которой шел ток. При входе красовалась огромная надпись: ВВС ФРАНЦИИ, ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН. Благополучно пройдя через КПП, я увидел, что стены в здании были выкрашены в светло-серый цвет, на полу лежала вычищенная, кое-где со сколами плитка. На стенах висели портреты известных французских пилотов, фотографии истребителей, даты военных действий, что-то вроде доски памяти. На самом деле заблудиться здесь не составит труда, но охранник сразу обозначил мне, куда необходимо пройти. Кроме меня я встречал еще молодых пилотов, одетых в такую же форму. Вскоре я прошел в кабинет к своему капитану, тот радостно меня встретил, произнес короткую воодушевляющую речь и сказал, что он будет смотреть за моим полетом на месте второго пилота. Вручил мне специальный летный шлем с наушниками, микрофоном и кислородной маской. Держа черный шлем подмышкой, мы вышли из здания на полигон. Четыре истребителя Руссо стояли в ряд. Черного, как ночь, цвета. На фоне светло-голубого неба, еще чуть розоватого у горизонта, так как солнце взошло недавно, они были прекрасны. Я ярко улыбнулся, направляясь к этим красавцам, на одном из которых мне предстояло сегодня полетать. Заметив мое восхищение, капитан издал тихий смешок. — Что, сержант Ким, воодушевляет? — Невероятно, — улыбался я, приподняв подбородок, рассматривал огромные каналы воздухозаборника. На наших Ченду таких каналов не было. Они выполняют защитную роль для двигателей от чрезмерного электромагнитного излучения. Возле самолетов стояли еще три практиканта вроде меня и три капитана. Перед ними стоял с папкой в руках генерал дивизии. Он сурово смотрел на практикантов. Ровно в девять часов я встал по стойке смирно около остальных. От чего-то мое сердце начало сильно биться. Мне показалось, словно мы могли раньше встречаться. У него был небольшой шрам под правой скулой, а взгляд был леденящий, мне даже показалось некое сходство взглядов с Чонгуком. Его лицо не выражало никаких эмоций, за исключением презрения к молодым пилотам. — Равняйсь! — сурово произнес он. Мы все встали по стойке смирно, повернув голову вправо. Я был крайний и никого не видел, кроме простирающейся вдаль взлетно-посадочной полосы. — Смирно! — еще более громко сказал генерал. Тот сделал два шага навстречу нам и, выдержав небольшую паузу, продолжил: — Мое имя Эммануэль Лонге, генерал тридцать четвертой дивизии. Вас прислали мне, как очередную головную боль, — его голос эхом отдавался в пространстве. — Честно говоря, ваши командиры уверяли меня, что вы проявили себя как лучшие пилоты в операциях. — Тот взял папку и принялся читать. — Сэм Мартинс, — начал он, — полет на F16 во время войны в Сирии, уничтожен завод по производству двигателей внутреннего сгорания. Найл Эдиссон — полет на Еврофайтер во время войны в Палестине, уничтожен вражеский истребитель. Алан Блейк — совершено семь вылетов во время специальной военной операции в Восточной Европе, уничтожена колонна БТР, доставляющих вооружение вражеской стороне. Я прекрасно понимал, почему генерал Эммануэль умалчивал точные страны. — Ким Тэхен — три вылета во время специальной военной операции в Юго-Восточной Азии. Уничтожение с воздуха биологической лаборатории, уничтожение поезда, доставляющего вооружение вражеской стороне. Я видел, как он хотел ухмыльнуться этому, но сдержался. — Удивительно, что капитаны посчитали ваши достижения уникальными и отправили вас, щенков, мне сюда. Сегодня мы все объединились против врага, который готовился к этой войне на протяжении многих лет, в то время как ваши власти воевали и провоцировали друг друга. — Вдруг он разорвал наши досье и как конфетти выбросил их в воздух, что они разлетелись в разные стороны. Генерал сделал несколько шагов к Сэму Мартинсу и подошел так близко, что его нос практически коснулся парня. Они оба были очень высокими мужчинами, наверное, под два метра ростом: — Ты уничтожил завод по производству оружия, а что ты сделал с капитаном дивизии, защищающий объект? — почти криком он обратился к парню. — Ничего, генерал! — Я знаю человека, который своими руками сдирал кожу с исламистов, и ты считаешь, что твое начальство имеет право присылать тебя ко мне просто потому, что ты совершил налет? Шаги приближались. — Найл Эдиссон! — Да, генерал! — голос у этого парня был со странным акцентом, похожим на скандинавский. — Сколько вражеских самолетов ты уничтожил? — кричал он. — Два, сэр! — Два самолета? Это позор, если ты собираешься служить в нашей дивизии! Сколько тебе лет? — Тридцать, сэр! Генерал издал смешок. — В твоем возрасте я сбил больше самолетов лазером из окна своей квартиры во время войны в Югославии! От этих слов внутри меня все начинало закипать, но я пытался сдерживать себя. Мне казалось, что большое число жертв явно не повод для гордости. — Алан Блейк! — Да, генерал! — его голос был низким и жестким. — Сколько колонн с вооружением было уничтожено? Тобой лично. — Три колонны вооружений, сэр! Два истребителя МиГ-35, а также генерал вражеского отряда сухопутных войск, сэр! — это был единственный человек, чей голос не дрожал. — Ким Тэхен, — начал он, — как вас допустили до службы? Вы гей. Мое сердце пропустило удар… Мы же в чертовой Европе! — Никак нет, сэр! Я услышал, как парни тихо посмеялись, а генерал Эммануэль даже не сделал им замечания. — Сладкий мальчик… — Он сделал шаг назад, и теперь я мог видеть его взгляд. — Вы все самоуверенны до первой экстренной ситуации. Генерал Эммануэль даже не стал спрашивать меня о моей работе. Видимо, это был тот человек, который не воспринимает «геев» как военных. Ему придется разочароваться в своих убеждениях в ближайшие часы. — Если вы не удивите меня, вылетите отсюда не на истребителе, а пинком под зад, — сурово сказал тот и удалился. Наши капитаны провели нас к самолетам. Теперь во мне было еще больше желания доказать ему, насколько он не прав. Капитан Луи забрался по железной лестнице в кабину истребителя и сел сзади, пристегиваясь, а я пролез следом и уселся в переднее кресло. Надев черный шлем с наушниками, я поправил микрофон и услышал шипение в наушниках. — Генерал Эммануэль не рад видеть тебя в рядах служащих. Либо ты его удивишь, либо твоя практика закончится сегодня, Ким. Не подведи, — приглушенный голос раздался в ушах. — Он будет порядком удивлен, капитан. — Двадцать минут, начинай, — произнес мужчина. Я закрыл кабину нажатием кнопки. Прозрачное стекло медленно опустилось, накрывая нас. — Видимость десять километров, — произнес я, смотря вперед. — Курс на панели приборов — 10/28. Локализатор в норме, указывает центральную линию. — Я бегал взглядом по необходимым приборам. Иногда информацию необходимо было «добивать», но здесь все было уже заранее занесено в компьютер. Правой рукой я коснулся рычага с разметкой от ноля до сорока пяти градусов с шагом в пять градусов. Я потянул за него, доведя с отметки ноля до сорока пяти сильным движением. Раздался звук поворота элеронов. Приборы показывали изменение угла. Ноль… Пять… Десять… Сорок… — Элероны в норме. — В то же самое я проверил интерцепторы, закрылки, подкрылки и тормозные щитки. Я слышал, как огромные части самолета изменяли свою позицию и все отображалось на приборах. — Киль… — произнес я, поворачивая руль то в левую, то в правую сторону. — Киль в норме. Мы готовы к взлету. Требую разрешение. — Полоса 10/28L, — произнес пилот. Запуская двигатель, турбины громко заревели. Маска неприятно закрывала лицо, и я слышал свое дыхание. Самолет медленно двинулся к полосе. Скорость в районе двадцати километров в час. Аккуратно выруливаю к ВПП. Вижу, как три истребителя уже исчезают в небе. Выруливаю самолет, иногда подпрыгивая на стыках бетонных плит. Остановка. Сердце начинает биться чаще: — Готов к взлету. — Взлет разрешаю, — раздается в наушниках. Короткое шипение. Теперь работаем быстро. — Режим запуска GRD. — Щелкаю маленький рычажок. — Соотношение EGT и температуры в норме, — быстро, нервно бегаю глазами по приборам. Если соотношение расходится, взлететь не получится. Иначе двигатель может перегреться, но здесь все даже лучше, чем я ожидал. — Я готов к взлету, — произношу я, заводя двигатели на полную мощность, перевожу элероны и закрылки в необходимое положение. Истребитель визжит, издавая страшный громкий звук, и начинает набирать скорость. — … сто пятьдесят…двести… — говорю я, ожидая показателя в двести пятьдесят километров в час, чтобы оторваться от земли. Двести пятьдесят. Поднимаю нос самолета, отрываются передние шасси. Мягко тяну руль высоты на себя, отрываются задние шасси. — Взлетайте с набором высоты эшелон сто пятьдесят. — Есть эшелон сто пятьдесят, — произношу я. Ветра нет, турбулентности нет, небо чистое. — Шасси ушли, — произношу я, заглядывая в окно, убирая шасси, — предкрылки убраны. — Хорошо, Ким, — раздается в наушниках. Передо мной бесконечное голубое небо. Чувствую небольшое расслабление, когда мне дают передышку. Самолетов нет в поле зрения, но на радарах я вижу, что один из истребителей уже наносит учебные удары, видимо, тот, кто влетел первым. — Время удивлять, Ким, — произнес пилот. На моем лице появилась довольная ухмылка. — У тебя есть пятнадцать минут, после этого необходимо нанести точечный удар по координате. — Есть, капитан, — говорю я. Глубокий вздох. Погнали. Понижаю тягу двигателя, от чего в животе создается приятное ощущение, словно ты куда-то проваливаешься. Обороты падают, жду определённого показателя на приборах, после чего вновь восстанавливаю тягу на полную и тяну руль высоты на себя. Чувствую, как горизонт остается внизу, а передо мной только небо. Тяну руль еще на себя, кровь приливает в голову, и теперь небо с землей меняются местами. Еще немного, все вновь встает на свои места. «Мертвая петля» удалась. Лечу дальше, увожу руль вправо, тем самым переворачивая самолет, и мы летим «вверх ногами». На самом деле такие вещи во время военных действий не используются, но здесь я должен показать, что умею. Мой вестибулярный аппарат давно не испытывал таких перепадов, что кровь приливает и к носу. Давление в ушах доставляет дискомфорт, что я слегка приоткрываю рот. Вскоре начинаю быстро оборачиваться вокруг свое оси, дальше рассекая воздух. — Запрос на эшелон четыреста, — произношу я в наушник. — Ким, разрешаю эшелон четыреста. Улыбка озаряет мое лицо. Смотрю на дисплей. Ракеты «воздух-земля» расположены на дне самолета, ровно под кабиной пилота. Настраиваю специальным рычагом цель на приближающуюся базу. Обычно новички слегка снижают скорость и высоту, чтобы попасть более точно в цель и чтобы наводчик не ходил туда-сюда по монитору. Вместо замедления я повышаю скорость до семьсот километров в час. На такой скорости времени на концентрацию и нацеливание категорически мало. Внимательно смотря на монитор и крепко удерживая ручник, произношу: — Ракеты спущены. — Нажимаю красную кнопку. Слышу резкий звук, самолет потряхивает, держу руль управления еще крепче. Вижу на радаре, как ракеты летят. У высокоточного оружия погрешность достигает всего-навсего один-два метра. Но когда речь идет об обстреле баз среди населенных пунктов, один-два метра становятся ценой жизни обычных людей. Теперь я опускаю нос самолета, снижая курс, чтобы пролететь над базой, дав залп из оружия Storm Shadow, который стреляет дробью. Вижу, как ракеты попали в цель. Сердце успокаивается, когда я понимаю, что смог нанести высокоточный удар с практически крейсерской скорости. — Ким, выполнено. Курс 10/28R, заходим на посадку. — Есть захожу на посадку. Полет длился от силы минут тридцать, но мне казалось, что это прошло за пять или и то меньше. Мое дыхание ровное, а очки запотевают, когда я делаю глубокий вдох и выдох. — Forty… thirty… twenty… — раздается оповещающий звук, когда я уже лечу над посадочной полосой, сажая самолет по приборам. Я практически никогда не сажал истребители зрительно, это всегда менее точно и для меня более сложно. Кроме одного случая, о котором я стараюсь не вспоминать и при этом все равно никак не могу забыть. — Ten… — вскоре чувствую, как задние шасси коснулись полосы. Поднимаю закрылки, поднимаю воздушные тормоза. Опускается переднее шасси, и самолет начинает тормозить. Капитан называет мне мой гейт, и я паркую самолет у G32. Останавливая аппарат, я собираю три пальца вместе и касаюсь своего лба, затем низа живота, правого и левого плеча. И благодарю Бога. С такой работой начинаешь верить в Всевышнего сильнее. Выхожу из самолета, когда Сэм, Алан и Найл уже стоят в ряд. На их лицах изображена легкая улыбка. Подхожу к парням и встаю рядом с Аланом. — Ты молодец, — еле слышно произносит он. Хочется отреагировать и улыбнуться, но нельзя. Мы стоим ровно, держим головы прямо. Боковым зрением замечаю генерала Эммануэля с той же черной папкой подмышкой. Его взгляд все суровый, лицо каменное, тот бы хорошо смог играть в покер. Вот теперь сердце начинает биться чаще. Он внимательно осматривает нас, останавливаясь на каждом на несколько секунд. — Увидимся на следующей неделе, в пятницу, — это было все, что он сказал нам. После тот удалился в здание, а за ним и наши капитаны. Мы вопросительно посмотрели друг на друга. — А ты неплохо летаешь, Ким, — сказал Алан. — Что думаете, решил генерал Эммануэль? — поинтересовался Сэм, когда мы вчетвером уже зашли в здание базы. — Понятия не имею. Думаю, раз уж он предложил нам совершить очередной вылет в пятницу, все успешно, — отвечал Найл, пожимая плечами. — Хах, — Алан издал смешок, когда я молча шел за ними, смотря себе под ноги, стараясь не наступать на стыки плит, — готов поклясться своим месячным жалованием, что пройдет пару недель, и мы с вами, с этих полуразвалившихся Руссо, будем совершать налеты на захваченную Нанси. — Они не дойдут до нее, — отвечал Сэм, — вот увидишь. На этих словах мы дошли до КПП, парни прошли дальше. Я хотел поскорее приехать домой, чтобы принять душ и переодеться. В этой форме было ужасно жарко, а в самолете системы кондиционирования не было. Капли пота стекали по моим бедрам, что создавалось неприятно ощущение похожее, понятное дело, на что. — До встречи, — сказал я, маша им рукой. Те развернулись и вопросительно посмотрели на меня. — Ким, — улыбнулся Алан, — не хочешь составить компанию и сгонять в бар? Мы планировали с пацанами. — Простите, я что-то устал. Не сегодня, может, в другой раз, — отнекивался я. Они нехотя кивнули. Было видно, что я был симпатичен Алану. Но, посмотрев друг на друга, парни удалились, на тон тише обсуждая что-то.
***
— Я очень рад, что ты приехал! — встречает меня Чимин, когда я захожу в дом. — Если я скажу, что тоже, это будет ложь, — съязвил я, — но в любом случае, спасибо, что позвали. Тот посмеялся, переводя это в шутку (но это не шутка), и отошел в сторону. С кухни широкими шагами вышел Чонгук. Его появление совсем меня не радовало и я этого не скрывал. Тот уверенно подходил ко мне, якобы смущенно улыбаясь, но я не верил в его искренность. После того, как он себя вел, эта милая улыбочка кажется дешевым спектаклем. Парень встал напротив меня, и я молча посмотрел на него. Та же цепочка, которую он, видимо, не снимал, черная футболка и черные джинсы. Мы одеты практически одинаково. — Тэхен, я хотел извиниться за свое поведение. От его слов мне стало странно. Я видел, с каким трудом он произнес это, но сказанное не было похоже на Чонгука и уж совсем не соотносилось с его образом. Натянув улыбку, я кивнул. — Бывает, — но мой голос все равно был резок. Честное слово, я пытался сделать максимально расслабленный вид, но, к сожалению, я не такой хороший актер, как он. И каково было мое удивление, когда Чон наклонился ко мне и обнял. Большие и сильные руки коснулись области чуть ниже моих лопаток. Подозрительно, все еще не доверяя ему, я взглянул на Чимина, приподнимая бровь. Чон был очень высоким, и мои ручки казались такими маленькими и слабыми в сравнении с его накаченными бицепсами и плечами. Но я коснулся его широкой спины и несколько раз похлопал ладонью, чтобы объятие было максимально похоже на приятельское. — Ты, наверное, очень голоден после полета, — Чимин сел за стол рядом со мной, а напротив присели Майкл и Чонгук. — Ты не представляешь, насколько, — улыбнулся я. — Предлагаю выпить за твой первый вылет на территории Франции! — Майкл разлил вино по бокалам. — Надеемся, впредь твои полеты и будут учебными! — За дружбу! — произнес Чимин, когда бокал был наполнен. — За мир! — Чонгук улыбнулся. Мне послышалось? Неужели он сказал что-то не провоцирующее, не бесячее и не агрессивное? Не скрывая своего удивления, я взглянул на него, вопросительно приподнимая бровь. Тот подозрительно позитивно смотрел в мои глаза, держа в воздухе бокал. Молча, не отрывая от него взгляда, я сделал глоток. Мы принялись за ужин. Честно говоря, все было очень вкусным. Звук вилок, ножей, касающихся тарелок, раздавался в пространстве кухни. В прошлый раз здесь было очень много народу, что я не мог хорошенько рассмотреть интерьер, а жаль. Очень красивый дизайн, я не перестану восхищаться вкусу Майкла. Все нежно-бежевое, белоснежный пол, светодиодная подсветка, очень красивые обои с римскими узорами. Мои глаза бегали по кухне. — Рассказывай, как прошел вылет, что тебе сказали? — Ничего, в том то и дело, — пожал я плечами. — После полета генерал просто ответил, что в следующую пятницу мы встречаемся там же на полигоне, — сделав еще глоток вина, ответил я. — Больше ничего. Мой мозг был затуманен, и мне было хорошо. Расслабление окутывало мое тело, что я поджал одну ногу под себя, поудобнее усевшись на стуле. Мы обсуждали мой полет, работу ВВС Франции, войну. Парни предполагали, что скоро военные действия начнутся и на территории Франции. Нежный Чимин даже обиделся их замечанию, говоря, что те пессимистичны. В глубине души я тоже понимал, что скоро буду летать на французских истребителях. Как говорил греческий стратег: хочешь мира — готовься к войне. Однако больше всего удивительно то, что сегодня Чонгук разговаривал. Он выглядел довольным, шутил адекватные шутки, периодически смотрел на меня, и мне не хотелось ему втащить или отвести взгляд, наоборот. Он показал себя словно с другой стороны. Что, сегодня пойдет снег? — И что ты собираешься делать? — поинтересовался он. Я придвинулся поближе к столу, сложив локти на нем, как за партой. — Пройду практику. Слышал, парни говорили, что будет призыв. Ну что поделать, придется вернуться в прошлое и полетать на Руссо, — посмеялся я, ссылаясь на то, что самолеты эти старее тех, на которых я обычно летал. Либо мой мозг был слишком затуманен, что мне началось мерещиться, либо я выпил слишком много вина, но я почувствовал, как моей ноги коснулись под столом. Напрягшись всем телом, я выпрямился. Чон смотрел прямо в глаза, и меня как током прошибло. Почему-то голова закружилась, и я четко ощущал, как он касается своей ногой моей под столом. Мне захотелось убрать свою ногу, но тело не слушалось. Что?.. Его взгляд был таким внимательным и подозрительно трезвым. — Разве ты не летал на Шеньян-31? Мне казалось, что Ли использует их для своих солдат, — его нога касалась моей и уверенно проводила снизу вверх и назад. От его движений мне стало жарко. Да что со мной происходит? — Эм… Нет, — я удивленно произнес и понял, что язык меня не слушается. Сердце начало быстро стучать. Я отвел свой взгляд к окну, чтобы попросить приоткрыть его, но взглянул на бокалы других. Пока я пил второй, Майкл и Чонгук сидели с полными (!) бокалами с самого начала. По спине прошелся холодок, а голова сильно закружилась. Чимин сурово смотрел на Чонгука, в то время как тот продолжал свои действия под столом, а его черный взгляд пилил мой. Что происходит?.. Вдруг в ушах зазвенело. Я посмотрел вокруг и почувствовал, как картинка становится словно размытой, как в компьютерной игре. Что-то мне нехорошо, мне надо домой, так не годится. Однако вдруг меня осенило. — Стой, Майкл, — потряс я головой, а мой язык заплетался, — я же не говорил, что был у генерала Эммануэля… Взгляд его изменился. На лице появилась легкая ухмылка, а глаза заблестели. Я запаниковал. — Ну, я же когда-то работал в айти, — он сидел, сложив руки на груди, словно ждал чего-то, — вот и знаю, что он в тридцать четвертой дивизии. И тут все встало на свои места. Я смотрю на Чимина, когда парень внезапно закатывает глаза, будто теряет сознание. Вдруг он с грохотом падает со стула. — Что, Майкл… — еле слышно произносит он. Это ловушка. Это все было продумано заранее. Откуда, черт возьми, они знают про Ли? Я ни разу не говорил, что служил у него, откуда Чонгук узнал. — О черт, — голова закружилась так сильно, что я чувствовал — вот-вот упаду. — Я не говорил вам, что служил у Локтионова, вы… И тут я резко встаю со стула, опираясь рукой о стол. В моих глазах так потемнело, что меня пошатнуло. Казалось, я начинаю падать. Замечаю, что Майкл с Чонгуком резко встают из-за стола. В ушах звенит, в глазах все плывет. — Черт… — говорить практически не получалось. Мне надо бежать. Первая мысль. Это все подстроено, черт, это было очевидно с самого начала, как я был слеп! Надо бежать, но уже поздно… Мозг отказывался работать. Чем же меня накачали… Мое сердце колотится, бросает то в жар, то в холод. Я делаю шаг и меня заносит в сторону, я цепляюсь за стол и тяну за собой скатерть, бокалы и тарелки разбиваются о стол. — Чонгук, держи его, — абсолютно спокойно произносит Майкл. Я медленно моргаю, держа в руках край скатерти и, отпустив его, быстро двигаюсь к выходу. Как в страшном сне, ноги не слушаются, и я будто стою на месте. Я коротко и часто дышу, изо всех сил, не позволяя глазам закрыться. — Удивительно, что его до сих пор не взяло, Чимин уже спит крепким сном, — раздается, словно вдалеке, тихий голос. — Положи его на диван. — Держи Тэхена! Он падает… Это последнее, что я слышу от Майкла, когда еле-еле выхожу в гостиную, но тут же путаюсь в своих ногах и падаю на жесткий пол. Часто дышу, веки закрываются, картинка размытая, я не вижу ничего, не могу пошевелиться. Вдруг я перестаю ощущать под собой пол, когда оказываюсь в крепких руках, которые я узнаю из тысячи. — А ты борешься до конца, родной. Мои глаза уже закрыты, но я не позволяю себе потерять сознание. Чонгук держит мое обездвиженное, размякшее тело на руках. Он перекидывает мою левую руку через свое плечо, а другая болтается в воздухе. — Ты все знал… Вы все знали… Зачем… — тихо, еле двигая губами, пытаюсь я произнести. Кое-как открываю глаза и наблюдаю снизу размытый анфас Чонгука. Его острый подбородок, длинные ресницы, все начинает исчезать и отдаляться, но тут его черные глаза опускаются и встречаются с моими. — Спи, мы скоро поговорим, родной. Его голос кажется таким убаюкивающим, и я чувствую, как горячие пальцы касаются моих век, закрывая их. Пустота и темнота окутывает меня. Я похищен.