Please Remain Calm

Прошу, не отпускай мою руку, Я боюсь тебя потерять. Не дай воздуху протиснуться снова, Я не хочу опять умирать. Не закрывай мои раны словами, Я открою их ещë раз, поверь. Тебе покажется, что это нирвана, Но я повторно закрою дверь. Твой голос меня одурманил, Он холодный как штык, теперь. Ты знаешь, мне тебя не хватает, Но можно ли верить тебе? Знаешь, мне бы хотелось верить каждому твоему слову и действию, но я уже не могу. Медленно, самым ядовитым и сладким наркотиком ты душишь, сжимаешь мои органы изнутри. Цветами и болью твоя сущность, твоя личность, ты живёшь во мне, словно огромный червь-паразит, от которого я не могу избавиться. Ты так много лжёшь, и твоя ложь такая сладкая, горькая и кислая одновременно. Пеплом от сигарет она толстым слоем оседает на мне, на моих волосах. Она забилась в ноздри, от неё зудит горло так, что хочется расчесать его ногтями до крови. Приходишь с ложью, уходишь с ложью. Ты - чёртов туман, который витает вокруг меня, и я из этой вязкой серости не могу выйти. Ты дал фонарик мне, но я не умею им пользоваться. Может быть потому, потому что его свет делает мне больно. Боже, почему мне всегда больно? Мне больно от твоих прикосновений. Они оставляют длинные раны по всему телу, но ты тут же зализываешь их и заботливо перематываешь, и я подсознательно думаю, что все просто замечательно. Хм, он сделал мне больно, но он ведь после этого сделал мне хорошо? И так по кругу. Черт, такое чувство, будто я подопытная в руках сумасшедшего учёного. *пожалуйста, сохраняйте спокойствие* И мне хочется ударить тебя так сильно, приложить об стену головой и смотреть, как ты истекаешь кровью. Как твои дурацкие, совершенно ужасные и холодные голубые глаза закатываются, как кровь тонким ручейком бежит от виска по щеке. И как ты судорожно умоляешь меня тебе помочь. Разве не так делала именно я? Протягивала к тебе руки с иголками под ногтями и умоляла вернуться. Но, кажется, я устала. И я иду к тебе. Потому что не выдерживаю. Потому что больше не могу. При входе в нашу спальню, в которой к сожалению сплю одна, я нахожу тебя сидящим в кресле, и как обычно с сигаретой в руках. – Ты - конченный ублюдок! Я неосознанно на эмоциях начинаю высказывать ему всë то, что накопилось за три года отношений, а вернее, за три года издевательств. *пожалуйста, сохран... Да пошло оно нахуй, это спокойствие* Я кричу на него, вкладывая столько ненависти, сколько могу. Он лишь слегка округляет глаза от удивления, а я это ненавижу. – Я блядь ненавижу тебя, ненавижу когда ты приходишь, ненавижу твои руки, всего тебя ненавижу так, что внутри разрывает! - От удивления Тим поднимается с кресла и подходит ближе, и по всей видимости, он не понимает в чëм проблема. Я отталкиваю его, чувствуя, как нарастает истерика. И совершенно неосознанно, не контролируя ни себя, ни свои действия, не чувствуя ничего, кроме злости и боли я ударяю его по лицу. – Ты не ночуешь дома, ты употребляешь, от тебя постоянно несёт женскими духами, ты только врëшь, врëшь и врëшь. Мне надоели твои похождения, ты говоришь, что уходишь к друзьям, но на самом деле спишь с другими женщинами, и что-то мне подсказывает - не только с женщинами. Ты жалкий, жалкий настолько, что на тебя противно смотреть. Мерзкий лжец, я понятия не имею почему ты держишь меня возле себя, и не можешь отпустить. Я тебе тёплые объятия? Я тебе дом, просмотр фильмов по вечерам? Я тебе, Боже упаси, любовь? Чёрта с два! Если бы не эта красная пелена, что повисла надо мной в этот момент, я бы поняла, что разозлила его. Я бы успела остановиться, но сейчас эта машина летела в стену. – Знаешь что? Ты мне отвратителен. Настолько, что от одного твоего присутствия хочется провалиться сквозь землю. Просто... Почему ты блядь не можешь свалить? Я не хочу тебя видеть, я не хочу тебя слышать, и любить тебя тоже не хочу. Тебе нравится причинять людям боль? О-о-о, я тебя поздравляю, ты смог. Разорвал меня на куски? Молодец, гордись этим. – Может ты наконец заткнëшься? Он буквально рычит, и настолько зло, что у меня подкашиваются колени, и я едва не оседаю на пол, но вовремя одумываюсь. – Какого чёрта я... Раздаётся громкий хлопок, и моя голова буквально отлетает набок. Сначала боль себя не проявляет, а затем щека начинает гореть. Я буквально вижу красный след в виде ладони на ней и свой ошарашенный взгляд. Кажется, Тим сам слегка удивлён своим действиям, но затем злоба и ненависть окутывает всë его лицо. Грубые удары градом сыпятся на меня, и я могу лишь закрываться руками в попытке защититься от них. Следом он толкает меня так сильно, что я улетаю назад и падаю на кровать. Он зол. Зол настолько, что ненавистью пылают глаза, а руки слишком грубые. Он рывком стягивает с меня мой маленький белый топ, и я судорожно стараюсь прикрыться, но Тим пережимает мои руки, и в голове быстро мелькает мысль, что цепочки синяков на запястьях будут еще примерно две недели браслетами украшать руки. Из глаз одна за другой начинают бежать горячие слезы, но Тим грубо ударяет меня по щеке, ведь он ненавидит плач. Я пытаюсь увернуться, но не могу, потому что его хватка слишком сильная. Не могу кричать, потому что что-то в груди пережимает, и я чувствую, что задыхаюсь. И в то же время...Нет никакого смысла умолять не делать этого. Он ведь сделает мне только больнее. И никто не придёт на помощь. Резким, порывистым движением он срывает брюки, от чего я остаюсь в одном нижнем белье, но вскоре и его на мне не остаëтся. Мне становится так страшно, что из горла вырывается хрип. Тим пережимает мне горло рукой, второй снимая штаны. Я чувствую дикую, неприятную боль внутри себя. Внутри все словно рвётся на части, и я отталкиваю его за плечи, но ничего не выходит. Извиваюсь, сминая простыни, из горла выходят какие-то сдавленные, удушенные рыдания. Он бьёт меня, и я замолкаю. Пульсацией бегает по телу острая боль, и я закрываю рот ладонью, чувствуя горячие слезы, что стекают по лицу. Я чувствую боль, ненависть и отвратительный, мерзкий пожар внутри. Он пожирает меня, с каждым новым толчком сжигая по куску. * * * * * Наконец, эта пытка прекращается. Он просто уходит, садится на кресло в углу и достаёт сигареты. В ноздри тут же ударяет горький запах. Он сидит в объятиях дыма, я в объятиях грязных простыней. Ещё смотрит так... В упор, совсем не мигая, своими голубыми глазами этими, самыми до ужаса прекрасными. Я сижу обняв руками колени. Внутри разрастается боль, но я её почти не чувствую. В комнате тишина. Её прерывает лишь наше дыхание, мои редкие всхлипы, звуки затяжек и монотонное тиканье часов. *пожалуйста, сохраняйте спокойствие* Спустя неизвестное количество времени, может десять минут, может минуту, он поднялся с кресла и подошёл ко мне, сел на кровать. Сигарета зажатая меж длинных бледных пальцев тихонько тлеет. Серый пепел сыпется на белые простыни, и я знаю, что скоро он размажется. Тим смотря на меня, с каким-то беспокойством или даже с нежностью, дотрагивается руками до моего лица и бережно начинает вытирать размазанную от слëз тушь, после чего опускает руки на мои плечи, аккуратными и нежными движениями он гладит их. Спустя пару минут, словно разрезая моë тело стальными лезвиями, он тихим и спокойным голосом задаëт вопрос : – Ты все ещё любишь меня? – Люблю. - так же тихо и спокойно ответила я. По моему многозначительному взгляду Тим понимает, что я хочу курить и с вопросом «ты наверное хочешь курить, да?», протягивает мне свою сигарету. И вернее это был даже не вопрос, а скорее констатация факта. Я курю, методично вдыхая и выдыхая дым, а Тим всë так же гладит меня по плечу. Его руки... Такие нежные и прекрасные, но воспоминания о том, что он сделал этими руками со мной ещё несколько минут назад - убивает. Мы выкурили одну сигарету на двоих, а следом ещё одну, и ещë... И наконец после длительной паузы, он обеспокоенно произносит «Как ты?» и затем начинает меня обнимать и жалеть. Новый поток слëз вновь накрывает меня, я обнимаю его в ответ и говорю : – У меня там внутри всë болит, мне очень больно... – Я знаю, блядь... Знаю – Тим, знаешь, я так тебя люблю, настолько, что готова простить тебе вообще всë что угодно, только пожалуйста, не бросай меня, ладно? Он кивает головой, заправляя прядь волос мне за ухо. Этот жест такой ложно заботливый, что меня передёргивает то ли от отвращения, то ли от самой нелепости ситуации, в которой мы находимся. Я вспоминаю, что эти грубые руки делали со мной, и становится тошно до безумия. Он обнимает меня так, как не обнимал никогда раньше. Он шепчет милые нежности мне на ухо, как не шептал никогда раньше. Мы вообще с ним особо тёплыми и тактильными взаимодействиями не отличались, но сейчас что-то с треском сломалось. Или я опять себе что-то придумала, и это все притворство? Чтобы снова подчинить меня, заставить прогнуться под себя. Не знаю, сколько мы так просидели. Я думала о боли, что опухолью пожирает мои внутренности. О том, что дальше будет хуже. Впереди непроходимый дремучий лес укутанный пледом тумана и тьма. — Но я не могу так дальше, — Он на мгновение перестаёт гладить меня по волосам, — Я ухожу. — Что? Поверь, Тим, я сама в шоке. Но внутри меня такая физическая боль, сильнее неё только моральная. Ты сломал меня, и теперь я не могу даже сидеть рядом с тобой, ведь внутри меня что-то трескается и разбивается. — Знаешь, я долго думала и сделала для себя вывод, поэтому.. – Что за вывод? – перебивает он меня. – Твоя любовь станет моим концом, — Усмехаюсь я и поднимаюсь с кровати. — Ты… — Он моргает, но затем снова надевает на себя маску, — А впрочем то, уходи. Ты не особо то и нужна мне. Не забудь собрать все свои шмотки. *пожалуйста, сохраняйте спокойствие* Собирая свои вещи по комнате, я пытаюсь как можно быстрее одеться, и между дел безразлично киваю ему, после чего достаю из кладовки свой старый потрёпанный чемодан. Надо же, какой парадокс, именно с ним я сюда и въехала, и теперь с ним же и ухожу. Кофты, свитера, пиджаки, штаны и нижнее бельё — все небрежно летит в глубину чемодана. Тим кружит вокруг коршуном, вставляя язвительные комментарии. — И вот куда ты пойдёшь? Хотя знаешь, мне без разницы. Иди на все четыре стороны, и помни, о том, что без меня ты ничто и никто. Ты просто глупая девятнадцатилетняя девчонка, которая не имеет чувства собственного достоинства и... – Я слышу это уже далеко не в первый раз. В целом то, можешь радоваться, ведь я ухожу. – перебиваю его я. – Почему ты никогда не слушаешь меня? – С возмущением произносит он. – Мне кажется, ты слишком эмоциональна, я ведь всегда тебе говорил о том, что это только начало, и тебе следует сохранять... – Сохранять спокойствие – продолжаю я. – Блядь, я слишком эмоциональна? Что-то мне подсказывает, один из нас явно бесчувственная глыба льда. – О, так ты теперь заговорила? Хотя, ты права. Это не должно было продолжаться, мы мчались буквально в никуда. – Ага, но это не отменяет того факта, что ты абсолютно бесчувственный. – Ты сейчас серьёзно? Неужели ты думаешь, что я готов тебе вообще о чём-то рассказывать? – А почему бы и нет? Мне кажется я смогу тебе чем-то помочь. – Ты в этом так уверена? – Я это точно знаю. – Ты действительно думаешь, что знаешь как всë должно быть? Думаешь, что знаешь мою проблему и что будет лучше для меня? Когда я не знаю как и чем заглушить моральную боль, ты буквально заставляешь меня бросить всë и разваливаться на куски, выслушивая твои истерики, а потом ты спрашиваешь, в порядке ли я? Ну, не сегодня, знаешь? Не сегодня. – Что? Тим, подожди, я... – Не нужно. Кто ты теперь? Не более чем призрак из моего прошлого, уверенный в том, что он первый, но он как раз-таки последний. Но я повторюсь. Ты совершила ошибку, — Он так старается выглядеть как можно более безразличным, но проваливается. – Даже если так, то что? Мне уже без разницы, насильно будешь держать меня? Может быть ударишь? – Я говорила с ним так, как не разговаривала раньше, узнала то, что не знала раньше и осознала то, чего не могла осознать раньше... – Следи за тем что говоришь. Я старше тебя на двадцать лет и я не позволю тебе со мной так разговаривать. – То есть мне нельзя с тобой разговаривать подобным образом, а тебе можно всë? – Ты сама во всëм виновата. Разрешила мне это в самом начале, так что, во всëм произошедшем тебе стоит винить лишь себя, учитывая тот факт, что тебе это нравится и всë такое, – с дотошно-наигранной улыбкой произнёс Тим и ушёл в спальню оставив меня наедине с моими вещами. В самом начале говоришь... Мудак. В самом начале всë было совершенно иначе, хотя не удивлюсь если мне так просто казалось в силу моего возраста. Я прекрасно помню как начинались наши отношения, день в который я только переехала к нему... Мой не разобранный чемодан валялся на входе, а мы стояли на балконе, я выпрашивала у него сигареты, а он лишь улыбался и обнимал меня. Пошëл первый снег. Крупные, непохожие друг на друга и по-разному красивые снежинки оседали на мокрый после дождя асфальт. Кто-то наблюдал за этим из окна своего дома, кто-то выходил на улицу, а мы всë так же обнимались, и ничего больше в этом мире не беспокоило нас. Как же давно это было... Боль внутри продолжает напоминать о себе. Теперь ещё и физическая. Закрываю лицо руками, ведь понимаю, что я слишком слабая, чтобы уйти. Почему он не может сам вытолкнуть меня за дверь? Было бы намного легче. Беру за ручку чемодан, и иду к выходу... Неужели всë закончилось? Я оборачиваюсь назад, казалось бы последний раз окидывая взглядом стены, которые стали родными мне за столь короткий период. Тим выходит из комнаты и абсолютно неспешным шагом подходит ко мне, его взгляд совершенно ничего не выражает. Осторожным движением он берёт мою руку, слегка притягивает к себе и монотонно произносит : – За время пока ты собирала вещи, я многое переосмыслил. Я старался трезво оценить свои действия, поступки, слова и самое главное - отношение к тебе. Именно сейчас я осознал, что могу потерять всë буквально за одно мгновение. Именно сейчас я смог понять насколько важно хотя бы иногда переступать через себя. Именно сейчас мне стало ясно : Я - все твои проблемы, я - вся твоя ненависть, я - все твои слëзы. Умоляю прости меня, я виноват. Мы не должны были быть вместе, это было слишком очевидно, но мы заигрались. Многое идёт сейчас не так, как бы я этого хотел и всë же, я попытаюсь это исправить, ни смотря на всю ту боль, которую смог причинить тебе. – Он говорил не отводя взгляда, а я смотрела в ответ и понимала, что это только начало. Тим сжал мою руку и после чего приложил к своей груди и я почувствовала его слишком быстрое сердцебиение. Спустя пару секунд молчания он продолжил : – Я ужасен, но знаешь, быть худшим и лучшим одновременно - поистине странно. Прошу прости. Не бросай меня. Я люблю тебя.