Безоар от яда гордости

      В тот вечер Ричарду так и не удалось поговорить с подругой. Их то и дело отвлекали другие собеседники, да и мисс Шафик, по его мнению, требовала не меньше внимания, чем дорогая подруга. Однако после завтрака в воскресенье ему удалось пригласить Элизабет прогуляться у озера.       Они едва успели достичь места прогулки, как внезапно закапал мелкий осенний дождь. Укрывшись под деревьями, друзья умостились на камнях, и Элизабет наконец спросила: — Прошлым вечером ты очень сильно хотел мне что-то сказать. Что случилось, Ричард? Ты был крайне обеспокоен всё то время, пока я танцевала с Уикхэмом.       Юноша тяжело вздохнул, серьёзно посмотрев на подругу: — Есть кое-что, о чём тебе следует знать. Прошу, не воспринимай мои слова, сказанные далее, за ревность друга. Это совсем не так. Всё действительно очень серьёзно.       Элизабет кивнула в ответ, приготовившись слушать: — Я вся внимание.       Ричард крепко сжал перчатки в руках, начиная свой рассказ: — Едва ли ты в курсе этой истории, но о ней не писали даже в Пророке. Пять лет тому назад в Дербишире было совершено покушение на семейство Дарси. Нападавшими были чернокнижники, которые мечтали захватить власть в графстве. Тебе может быть неизвестно, но мой дядя, мистер Джонатан Дарси, один из тех, кто может влиять на решения как нашего Министерства, так и на решения Короны. Титул лорда Дарси даёт серьёзную власть и ответственность в руки того, кто его носит. Одним из тех, кто поднял восстание, был бывший управляющий дяди, Роберт Уикхэм, отец Джорджа. Роберт и мать Уикхэма, Марианна, собирались захватить имение и заставить дядю переписать всё имущество на них, сделать наследниками титула, а после — убить. Мой отец и мистер Боунс помогли предотвратить катастрофу, но, к несчастью, погибла сестра-близнец Джорджи — Джулия. Её призрак до сих пор существует в Пемберли, несмотря на все усилия упокоить её дух.       Элизабет слушала друга, серея от ужаса. — Так вот почему Джорджиана так боится призраков?       Ричард кивнул: — Да. После тех событий, дядя отправил тётушку вместе с кузиной во Францию, надеясь, что смена обстановки поможет им хоть немного оправиться от горя. Фицуильям с тех пор очень замкнут и нелюдим. Он боится повторения событий.       Элизабет молча наблюдала за кругами от дождя на глади озера. Наконец, она собралась с духом достаточно, чтобы спросить: — Их осудили? — Да. Высшая мера — поцелуй дементора. Прямо в зале суда. — Но Джордж… Как так вышло, что он воспитывается вместе с твоим кузеном?       Ричард вздохнул, откинувшись спиной на ствол дерева: — Он — крестник дяди. Когда всё это произошло, дядя посчитал, что ребёнок ни в чём не виноват, и взял его под свою опеку. — Очень великодушно с его стороны. — Да. Но вместе с тем, Джордж неоднократно проявлял склонность к чернокнижию, несмотря на все попытки дяди оградить его от этого. Не при крёстном, разумеется, но я и Фицуильям пару раз ловили его за чтением запрещённых фолиантов. Разумеется, он всё отрицал, и найти эти фолианты так никто и не смог. Но, Лиззи, прошу тебя, будь с ним очень осторожна. Я знаю, ты образец благоразумия, но Уикхэм умеет очаровывать. Ему не нужен никакой Империо, чтобы завладеть чьим-либо расположением.       Элизабет мягко сжала руку друга, коротко кивнув: — Спасибо, что рассказал мне об этом.       Ричард сжал руку подруги в ответ, серьёзно посмотрев на неё: — Лиззи, я целиком и полностью доверяю тебе, ты не чужой мне человек. Прошу, сохрани всё в тайне. Эта история не должна нигде всплыть. — Обещаю, Ричард.       Лиззи глубже вдохнула осенний воздух в лёгкие, выдыхая всё напряжение, охватившее её с самого начала рассказа. Дождь обрёл силу, и теперь их окружал настоящий ливень.       Они недолго помолчали, прежде чем Ричард сказал: — Обычно Фицуильям более приветлив и благодушен в кругу семьи. Прости его, он вовсе не считает тебя недостойной.       Элизабет удивлённо обернулась: — Откуда ты знаешь?       Юноша вдруг покраснел, признаваясь: — В тот день мы с Фицем ждали Джорджиану, чтобы поговорить с ней. Вы с Джейн не заметили нас. Мы сидели в тени кустов. Прости, что подслушали ваш разговор.       Элизабет отвернулась, пожав плечами: — Я не сказала ничего, что не повторила бы в лицо мистеру Дарси. — А что произошло в тот день? Ты была крайне рассержена и огорчена. Я редко вижу тебя такой.       Элизабет чуть помялась, прежде чем задать вопрос: — Скажи, Ричард, моё доброе отношение правда можно счесть за флирт?       Юноша ненадолго задумался, прежде чем ответить: — Всем, кто знает тебя в достаточной степени хорошо, понятно, что твой весёлый нрав и юмор не более чем часть твоего характера. Ты общительная девушка, хотя, в последнее время, ты стараешься избегать общества, как мне показалось. Что произошло?       Элизабет не хотелось посвящать в унизительный отказ профессора Спраута кого-либо, кроме Джейн, но справедливо рассудив, что на откровенность Ричарда она может ответить только своей откровенностью, Элизабет нехотя ответила: — У меня должно было быть несколько иное расписание. Ты наверно уже знаешь о том, что профессор Боунс сделал меня своей ассистенткой. — Да, об этом уже вся школа судачит. — Возможно, в нём говорит любовь крёстного к своей крестнице, но он всеми силами покровительствует мне в любых начинаниях. Но до того, как я согласилась на его предложение помогать ему с младшими курсами, я говорила с профессором Спраутом, прошение которому я подавала ещё весной.       Ричард нахмурился: — Но почему он так тянул с ответом? Целых три месяца прошло.       Элизабет грустно вздохнула, показывая другу ответ отца на её письмо: — Он дал его почти сразу. Папа пощадил мои чувства. Обычно он первым открывает корреспонденцию, если только это не личная переписка. Осторожность мракоборца, ты ведь знаешь. Но, если там была хоть малая доля того, что профессор сказал мне в лицо… Папа наверняка был в ярости, читая его. — Что же он сказал тебе?       Элизабет постаралась улыбнуться, будто это уже не имеет для неё никакого значения: — Сказал, что не может взять меня ассистенткой, и что он не может ответить на мои чувства.       Ричарда не обманула напускная улыбка подруги, однако он был больше ошарашен её словами: — Твои что? Какие чувства? — Он подумал, что я решила стать его помощницей только потому что флиртовала с ним и хотела заполучить его расположение.       Ричард вскочил на ноги, рассержено шагая под кронами деревьев: — Да с чего он вообще решил, что ты к нему что-то чувствуешь?! — Он принял мои улыбки и юмор за флирт. — И этот дурак преподаёт в Хогвартсе?!       Элизабет поняла, что теперь Ричард не на шутку рассержен. Она сумела поймать его за руку, со всей серьёзностью попросив: — Не говори об этом никому. Я не желаю слухов о том, что якобы соблазняю учителей ради тёплого места в Хогвартсе. И потом, я быстро успокоилась, тебе не стоит так сильно сердиться.       Ричард сел рядом с Элизабет, крепко сжав её пальцы своими: — Моя дорогая подруга, кого ты здесь пытаешься обмануть?

***

      Осенние дни потянулись медленно. Большую часть сентября лил дождь, к вящему неудовольствию квиддичных команд Хогвартса.       Одним из пасмурных дней, Китти нашла Элизабет возле совятни. Девочка сияла, словно начищенный до блеска котёл. — Лиззи, постой! — Она догнала старшую сестру, слегка запыхавшись. — Ты ведь ещё не отправила письмо в Лонгборн? — Нет, я только собиралась. Судя по всему, случилось что-то очень хорошее, я права?       Китти энергично закивала, вручая наспех дописанное письмо сестре: — Меня приняли в команду по квиддичу от Пуффендуя. Я утром прошла отбор на место ловца.       Элизабет ярко улыбнулась новости сестры, крепко обняв её в порыве чувств: — Это чудесные новости, дорогая! Ты всегда мечтала об этом. Поздравляю, Китти! — Спасибо, Лиззи. Ты отправишь моё письмо вместе со своим? Хочу поскорее рассказать об этом Лидии. Только где она может быть? — Наверняка она сидит на квиддичных трибунах. Если я правильно помню расписание, их команда проводит отборочные приблизительно в это время.       Китти кивнула, бросив фразу, которая больно уколола Элизабет: — Наконец-то мне есть чем отличиться. Может быть, теперь родители будут замечать меня чуть больше.       Лиззи долго смотрела вслед сестре, думая о её словах. Действительно, из всех пяти сестёр, Китти чаще всего терялась. Джейн обожали за мягкий нрав, в ней видели талантливого лекаря. Элизабет шла по стопам отца, она была его любимицей, гордостью, наравне с Джейн. Мэри хоть и слыла всезнайкой, обожающей поучать других, однако была лучшей ученицей своего курса, и пусть её характер вызывал раздражение матери и насмешки отца, её всё же ценили по достоинству. Лидия же была самой шумной из всех сестёр, любимицей матери, которой всё спускалось с рук. И хоть она не выделялась особыми талантами в тринадцать лет, лёгкость характера и любовь к сплетням позволяла ей с лёгкостью заводить друзей. Китти же в этом цветнике будто была потерявшейся скромной маргариткой. Она пыталась чаще находится в обществе Лидии, но всё же мало кто обращал на неё внимание на фоне шумной сестры. Элизабет даже боялась, что со временем Китти станет плаксивой, неуверенной в себе девушкой, однако Распределяющая шляпа развела младших сестёр по разным факультетам, а мягкие наставления Джейн и новые друзья сделали её более спокойной к своему положению невидимки среди сестёр.       Теперь же Китти нашла то, что выделяло её, поскольку она знала, что ни одна из сестёр не блещет талантами к игре в квиддич. Лидия хоть и составляла сестре компанию летом в Мэритоне на небольшом квиддичном поле, когда местные собирались там поиграть, питала больший интерес к игрокам мужского пола, чем к самой игре.       Едва Лиззи зашла в совятню, как пестролицый буревестник слетел вниз, усаживаясь на её руке. Лиззи протянула любимцу печенье, ласково погладив его перья: — Здравствуй, Эфир.       Покончив с угощением, пернатый почтальон семьи Беннет охотно взял письма хозяйки и, ухнув напоследок, отправился в Лонгборн. Лиззи же прогулочным шагом направилась в сторону замка. Школьные занятия, помощь профессору Боунсу в проведении практических занятий у младшекурсников, дежурства старост, вечера в Малом зале, письма домой — всё это быстро стало для мисс Элизабет организованной рутиной. Она даже пару раз умудрилась заснуть в библиотеке во время выполнения домашних заданий, и мадам Бовэ приходилось будить её перед самым закрытием на ночь. Квиддич, который должен был начаться с октября, и прогулки до Хогсмида пару раз в месяц внушали надежду хоть на какое-то разнообразие.       Лиззи уже готова была повернуть на каменную дорожку к замку, когда услышала тихий голос мисс Дарси: — Мисс Беннет, пожалуйста, подождите.       Лиззи обернулась на девушку и тепло улыбнулась ей: — Мисс Дарси, что случилось?       Джорджиане, казалось, было крайне неловко, но она всё же произнесла: — Могу я просить вас о помощи?       Элизабет кивнула, встревоженно спросив: — Безусловно, я к вашим услугам.       Девушки отошли в сторону другой тропинки, и мисс Дарси призналась: — Я листала учебник по Защите от тёмных искусств и заметила, что скоро нам предстоит практическое занятие с боггартом. Я знаю свой страх, мисс Элизабет, но… я не в состоянии над ним смеяться.       Элизабет подумала о разговоре почти месячной давности с Ричардом, и тихо спросила: — Вы больше всего боитесь призраков, ведь так? — На самом деле, я боюсь всего одно призрака. Жизнь в Хогвартса показала мне, что многие из них очень добродушны и никому не желают навредить. Но… Я всё равно боюсь её.       Девушки сели на скамью в крайне живописном месте. Озеро было видно как на ладони, и вокруг не было кустов, за которыми их можно было подслушать. Погода благоволила остатками тепла, и можно было не бояться продрогнуть на холодном ветру и слечь с простудой. — Несколько лет назад при крайне печальных событиях я лишилась моей сестры-близнеца. Её дух поселился в нашем родовом поместье. Слуги боятся заходить в то крыло, говорят, дух Джулии бесконечно плачет и тянет к ним руки, будто хочет задушить. Я знаю: мой боггарт превратится в Джулию. Но я не смогу противостоять моей мёртвой сестре, даже зная, что это всего лишь мой страх. Я всё время думаю о том, не ошиблась ли Шляпа, отправив меня на Гриффиндор. Я вовсе не храбрая, мисс Элизабет.       Элизабет осторожно накрыла ладонь Джорджианы своей рукой: — Я благодарю вас, мисс Дарси, что вы поделились со мной своими страхами. Познать свой страх уже есть смелость. Вы правы, подобный страх очень трудно побороть. Даже взрослые не всегда справляются с подобными боггартами. Но… простите мне вопрос: сколько лет вам было, когда произошло это несчастье? — Восемь, мисс Беннет. — Хм, значит, это призрак восьмилетней девочки. Что ж, позвольте мне немного объяснить вам, почему некоторые духи остаются неупокоенными. Когда скоропостижно умирает человек, который боится смерти, или же у которого остались незаконченные дела в этом мире, его дух обречён скитаться по земле, не находя покоя. Скажите, вы бывали в поместье с тех пор? — Нет. Мы с матушкой почти немедленно отплыли во Францию, где и жили до этого лета. Папа и брат навещали нас там. — Ни один из вас не был там?       Джорджиана чуть нахмурилась, будто стараясь вспомнить: — Папа бывает там иногда. Мы не можем позволить родовому гнезду разрушиться. Но он, кажется, так и не был в том крыле.       Элизабет перевела взгляд на озеро, задумчиво ответив: — И так, что мы получаем в остатке: бедное дитя, скончавшееся много раньше срока. Она не успела испугаться смерти, но есть что-то, что её держит. Она не осознаёт свою смерть. Она не понимает, почему не хочет есть, пить и спать. Не понимает, почему её все покинули, почему брат и сестра больше не играют с ней, а мама и папа не приходят читать сказки на ночь. Она не понимает, почему слуги убегают от неё в ужасе, и почему ни одно зеркало не отображает её. Ваша сестра вовсе не хочет никого убить. Она хочет понять, что происходит. Ей страшно и одиноко. Смерть не сделала её взрослее и мудрее, она тот же ребёнок, которым была при жизни.       Джорджиана, казалось, сидела опустошённая словами мисс Беннет. Она крепко сжимала в руках платок, глядя себе под ноги. — Но… как можно помочь ей? — Поговорить. Так же, как узнать у любого существа, способного к речи: поговорить с ней словами, к которым она привыкла.       Элизабет вздохнула, прикрыв глаза: она не могла представить себе и сотую долю боли этой девочки и её семьи. Ей было довольно просто рассуждать об этом хладнокровно, но она и помыслить не могла, в какую бездну отчаяния её ввергла бы смерть любой из её сестёр. — Я видела, как вы разговаривали с мисс Кэтрин. Вы очень любящая сестра, — тихо и робко заметила Джорджиана.       Элизабет слабо улыбнулась, коротко кивнув: — Смею надеяться, что так оно и есть. Хотя, Китти заставила меня сегодня задуматься о некоторых вещах, которые я упускала из виду. По всей видимости, мне ещё многому нужно учиться, чтобы стать по-настоящему хорошей сестрой. — Как и мне.       Девушки ещё немного полюбовались открывшимся им видом, после чего проследовали к замку, поскольку стремительно темнело и время приближалось к ужину. — Если хотите, я могу попросить профессора Боунса слегка скорректировать план занятий и перенести изучение боггартов после осенних каникул, осторожно предложила Элизабет перед входом в замок.       Джорджиана ненадолго задумалась, прежде коротко кивнуть: — Я буду вам искренне благодарна, мисс Беннет.       В холле они разделились, когда Элизабет заметила Джейн, читающую какой-то пергамент в стороне от толпы школьников. Лиззи, повинуясь моменту, подошла к сестре и крепко обняла её, озадачив и даже слегка напугав подобным проявлением чувств. — Лиззи, что случилось?       Элизабет чуть отступила назад, качая головой: — Всё хорошо, Джейн. Всё хорошо.