Персонажи: Псковский, Новгородский, Смоленский, Тверской.
Примечание: Время действия - современность.
- А Новгородский где?
- Он вроде купаться пошел, с Тверским и Смоленским. Полчаса назад,- дала исчерпывающий ответ Московская, приподнимаясь и поглядывая на часы на руке Ленинградского. Тот, уткнувшись лицом в газету, уснул за прочтением очень интересной статьи о развитии нанотехнологий. Поэтому его часами пользовались все безвозмездно.
- Как-то тихо они купаются. Сдохли, что ли...- Псковский привстал на одном локте, отвлекаясь от такого важного занятия, как сон. Он два часа спал на животе, загорая спиной, а теперь настало время перевернуться и уснуть снова. Но сон куда-то пропал и возникать не собирался. А под ложечкой неприятно скребло.
- Не смешно,- Московская в прекрасном слитном купальнике загорать могла только спиной, ибо живот со старыми шрамами был скрыт за плотной тканью. Поэтому она развлекала себя чтением книги, прикрывая ладонью белые страницы, чтобы отражающееся солнце не слепило глаза. Псковский хмыкнул и потянулся, являя миру свою прекрасную фигуру. Мир в радиусе пяти метров восхищенно выдохнул. Все же на пляж в основном ходили одинокие и скучающие девушки.
- Тогда я пойду их потоплю,- решил Псковский, что пора бросать спать и надо заняться плаваньем. Зря они что ли пришли на этот импровизированный пляж.
Конечно, белого песочка, голубого неба и пальм тут не было. Тут были кусты и березы, был громадный дуб с нависающими над водой ветвями, к которым примотали тарзанку для прыжков в воду, а так же была река, с одной стороны перегороженная бетонным помостом. Поэтому плавного входа не было - сразу глубина в три и больше метров. Плавный вход был с другой стороны, но там не было пляжа, а росла злая крапива.
Тверской и Смоленский стояли на парапете. Оба они были в мокрых насквозь футболках, которые липли к телу, и в плавках. Им шрамы на телах тоже не позволяли ходить в минимуме одежды.
- Вы чего тут?- поинтересовался Псковский, подходя ближе. Парни, обеспокоенно глядящие на воду, отвлеклись и синхронно почесали затылки.
- Новгородский не всплывает,- поделились они новостью последней минуты.- Хотя должен был уже, по идее...
- Че?..- подошедший парень подавился воздухом, вылупившись на любителей купаться и плескаться в воде. Парни пожали плечами. Тверской шмыгнул носом, а потом качнул головой на тарзанку.
- Мы его подбили в воду прыгнуть. А он чего-то не всплывает...- в голосе его слышалось некое волнение за брата, а так же сомнение в том, можно ли прыгать в воду, пока предыдущий участник мероприятия не вынырнул. Но додумать ему эту мысль не позволил крепкий подзатыльник от Псковского, заставивший мага-балагура чуть не столкнуться нос к носу со Смоленщиной, словившим такой же подзатыльник.
- Дебилы!!! Он боится под воду с головой уходить!!- зло крикнул Псковский, который редко показывал свои чувства и свою заботу о ком-то, считая, что это подрывает его авторитет, как мужчины. Ведь это женское дело - тревожиться за других.
Вода в реке сияла бликами и плавно покачивалась от ветра и купающихся людей. На миг перед глазами все потемнело, а ноги сковал едва заметный паралич. Псковский когда-то тоже боялся открытой воды, но смог перебороть свой страх с помощью другого. А вот старший не смог, поэтому приходилось его спасать.
Разбежавшись в два больших шага, он рыбкой прыгнул в воду, подняв тучу брызг, которые окатили двух любителей пошутить. Разгоряченную солнцем кожу вода ударила холодом, а дыхание от удара об гладь воды сперло и перемкнуло. Парень нырнул глубже, рыская взглядом по темной воде вокруг и ища одну знакомую фигуру. Пузырьки воздуха окутывали все вокруг, мешая смотреть, солнечный свет, частично скрытый лесом вокруг, не проникал под воду, поэтому в водном царстве было темно и холодно.
- "Как тогда..."- мелькнула короткая мысль, а потом тут же пропала. Нельзя думать о том, чего боишься, когда находишься среди того, чего боишься. А то умрешь от страха, а это будет глупая смерть.
Новгородского он заметил тогда, когда воздух стал уже подходить к концу, и надо было всплывать, чтобы вздохнуть. Потерявший сознание парень едва был виден среди клубов водорослей и речного ила, однако золотая цепочка на шее в воде едва поблескивала. До него надо было доплыть, а в глазах снова начало темнеть от недостатка кислорода и нахлынувшего потаенного страха.
- "Нет, давай! Плевать, что будет со мной, я должен вытащить его!"- он замотал ногами, стараясь подплыть ближе и схватить брата за руку. Ноги ныли, легкие будто сдавливало прессом, а сознание то и дело помутнялось. К тому же, поднятый со дна ил полностью закрыл обзор, глаза слепо шарили по темно-серому пространству с проблесками мелким песчинок.
Ужасающе холодная вода озера давит на на грудь и на ноги, мешая двигаться. Тяжелая и мокрая одежда, металлический доспех и кольчуга - все это тянет на дно не хуже камня на шее, заставляя задыхаться и дергаться в глупой попытке дышать водой.
Песчинки вокруг попадают в глаза, заставляя жмуриться, искать и шарить вслепую, зная, что Смерть отсчитывает секунды, когда сможет забрать одного. Или сразу обоих.
Вокруг кровь и трупы, а может еще и живые, все идут на дно, маша руками и ногами в слепой попытке выбраться, но только сильнее погружаются вниз, тащат за собой других. Но среди всей этой мешанины нужен лишь один.
Силы постепенно уходят куда-то, а тело начинает само медленно опускаться вниз. Вода окутывает нежным одеялом, обещая сладкие и красивые сны, прекрасное времяпровождение и мягкую иловую подушку на ближайшую вечность.
Черные кресты на белых плащах, красные одеяния, и среди всего этого - синий плащ и золотая цепочка на груди. Такие носил только он, будь проклята и благословлена его любовь к дорогим одеждам и ярким цветам. Он так близко и так далеко одновременно, ведь сил на то, чтобы плыть уже почти нет.
Где-то на окраине сознания сквозь приоткрытые глаза он замечает блеск золотой цепочки. На ней висит крест и одно украшение, с выгравированным на нем именем. Память прошлого, не более, ведь сегодня оно уже ничего не стоит.
Изо всех сил плывет ближе, без всякой системы маша руками и ногами, будто утопленный котенок, цепляясь за жизнь и готовясь поделиться ею и еще с кем-то. И маленькая, исцарапанная ручка хватает одежды на спине, тянет на себя, а потом с силой толкает вверх, машинально отлетая еще глубже под воду.
Рука нашаривает его совершенно случайно, касаясь предплечья. Крепко вцепляется, тянет на себя, зная, что ошибки быть не может, ведь не каждый метр дна усеян трупам. Тянет вверх, отталкиваясь от мягкого и илистого дна напружиненными ногами, поднимая еще тучу грязи.
Вокруг льдины и кровь, чужие обрывки одежды, но долгожданный воздух. Сипло дышит, держа за одежду, не позволяя погрузиться под воду снова, таща за собой, чуть ли не уходя под воду сам.
Мучительные секунды длиною в вечность, тяжесть, оттягивающая руки получше любого меча и щита, но все же они выбираются на поверхность. Точнее, сначала выбирается темная макушка Новгородского, а потом светлая - Псковского. Он шумно то ли вдыхает, то ли стонет, а потом отплевывает воду.
Две фигурки выбираются все же на берег. Несмотря на ужасно холодную воду, несмотря на тяжелые доспехи и оружие, несмотря на трупы вокруг и в озере, несмотря на все они смогли спастись, загнанно дыша, будто испуганные кролики. Испуганные, но живые.
Их обоих вытянули руки провинившихся братьев. Новгородского откачали, возвратив к жизни. Псковскому дали отдышаться и прийти в себя. Руки и ноги у него подрагивали, но он списывал все на усталость и кислородное голодание.
Неудавшийся утопленник закашлялся, вдыхая воздух и пытаясь встать. Его придержали, возвращая обратно в лежачее положение. Парень подрагивал, сжимая кулаки до побелевших костяшек.
- Расслабься, псина,- раздался кашляющий смех. Псковский растрепал себе светлую шевелюру, орошая лицо спасенного сотнями мелких капелек.- Вода тебя не забрала. Благодаря моей скромной персоне, кстати.
- Спасибо...- пробормотал Новгородский, отводя глаза и привставая, опираясь на один локоть. Он не любил чувствовать себя слабым и беспомощным, он ведь старше многих, практически старше всех.
- Пфф, спасибо!.. Как минимум, бутылка. И кулек печенья,- Псковщина улыбнулся во весь рот, наклоняя голову вбок, прищуренными темно-фиолетовыми глазами глядя на старшего брата. Тот слабо улыбнулся и кивнул.
